Парус

Командир вместе с пятью отважными членами экипажа (включая Астру), готовились к высадке. Планета была больше Земли, и каждое движение на её поверхности давалось людям в два с лишним раза труднее, чем на Земле. Такое ощущение, что на человека надевался тяжёлый скафандр высшей защиты, который не позволял двигаться с прежней лёгкостью. Экзоскелеты очень помогали не чувствовать неудобство при передвижении, хотя к их механизмам нужно было ещё приспосабливаться. Пятеро отважных смельчаков, одев скафандры и экзоскелеты, стояли у выхода шлюзовой камеры, с нетерпением ожидая открытия люка. Какая-никакая, но это была планета, и уставшие от тесноты звездолёта путешественники хотели ощутить это сладостное чувство прикосновения ног к твёрдой поверхности. Люк шлюзовой камеры с шумом распахнулся. Яркий свет прожекторов освещал пространство впереди. Командир первым сделал шаг на неведомую планету. Беглый осмотр показал, что приземлились они удачно. Плоскогорье — точнее, равнина, так как она поднималась всего лишь на несколько десятков метров над низменностью — по горизонтали в свою очередь простиралась на несколько сотен метров, и была видна пара мест, где можно будет построить ракетную башенку, необходимую для передачи сигнала на Землю. Тревожило только одно — безмолвие и необитаемость. Не к добру это. Не к добру. Особенно учитывая плотную тьму, окутывавшую астролётчиков, как только они оказывались вне полосы света от прожекторов корабля. Тускло мерцавшие звезды не разгоняли, а только усиливали черноту мрака вокруг. Командир дал отбой. Смелые первопроходцы нового мира, разбредшиеся было кто куда, вернулись к начальной точке. Усталые, но полные надежд, они зашли обратно на корабль. После закрытия внешнего люка все остались в скафандрах, наблюдая за тем, как механизмы корабля обследуют каждый миллиметр космической одежды. Простерилизовав скафандры особым раствором и тщательно вымыв, роботы приступили к обработке верхнего слоя жёстким излучением. Только после этого, выйдя из шлюза в переходную камеру, астролётчики сняли скафандры. Через некоторое время после пробного выхода капитан опять собрал всех в главном помещении корабля — библиотеке-лаборатории. Предстояло обсудить, что же делать дальше. Взлететь они не могли — все двигатели, и анамезонные, и планетарные, вышли из строя. Единственным шансом спастись оставалась подготовка и отправка сообщения на Землю, однако для этого нужно было построить ракетную башенку, следовательно, надолго покидать корабль, работая снаружи. Нет, никто не боялся, но, с другой стороны, неизвестно, какие опасности подстерегали там, в этом непроглядном мраке неизвестного мира? Предсказать всех неожиданностей не мог никто, и, тем не менее, отчаянная команда решила продолжать работу, поскольку только она давала хоть и мизерный, но реальный шанс на спасение. Кроме того, энтузиазма добавляло присутствие рядом с «Парусом» неизвестного таинственного звездолёта, который можно будет исследовать. Ром подумал, что это хороший знак. Едва они во второй раз оказались на поверхности, как началась буря. Раскаты грома и треск молний сопровождали строительство, а вскоре ветер стал такой силы, что дежурившая бригада во главе с командиром решила укрыться в силикоборовой башенке, возведенной для наблюдения. Как только люди оказались в тёплом и сухом месте, их сразу начало клонить в сон. Ром лежал с закрытыми глазами, расслабив уставшие мышцы. Он представлял Землю, родной дом, оказавшийся так далеко по меркам масштабов Солнечной системы, и в то же время очень близко для их корабля, если бы он был цел… Опять «если бы», опять воспоминание о злосчастном метеорите изо льда… Ром гнал эти мысли, но они, не поддаваясь его воле, вновь лезли в голову… Внезапно Малат ощутил лёгкий укол — как от удара электрическим током. Ничего не понимая, он открыл глаза и осмотрелся. За куполом не было видно ничего, лежащие рядом товарищи мирно спали. Но не показалось же ему?! Удар током был ощутимым, и довольно-таки болезненным. Это не могло быть галлюцинацией, и Ром точно знал, что и не было. Однако повторного удара он так и не дождался… Буря закончилась, отдохнувшие путешественники наконец-то смогли вернуться на свой корабль. Вскоре, увлечённый планированием следующих работ, Ром забыл о происшествии, и команда снова стала готовиться к продолжению спасательных мероприятий… Недостатка во времени люди не испытывали, но каждый из них горел от нетерпения, жаждая наконец начать исследование таинственного гостя — чужого звездолёта, находящегося на расстоянии вытянутой руки от «Паруса». Ром и сам желал поскорее осмотреть их нежданную громадную находку, но понимал, что необходимо умерить пыл возбужденных манией научных поисков товарищей. Самое главное — дать знать о себе, послать сообщение на Землю, и лишь потом удовольствия. Да, для людей Эры Великого Кольца любое научное исследование, любая творческая работа доставляла огромное удовольствие, и каждый человек мечтал внести свою, пусть и скромную, лепту в изучение загадок и тайн безграничной Вселенной. Бесстрашные люди Новой Космической Эры радовались любому уходу в область нераскрытого, в область неизведанного, забывая о пище, питье, сне. Это было естественной потребностью Мира, без которой не мог обойтись ни один — абсолютно без исключения — ни один его житель. Команде не удалось уговорить капитана наконец-то подобраться поближе к таинственному спиралодиску и «пощупать» его приборами. Ром не выделил ни одного дня на его исследование. Он не мог объяснить, почему поступил так, как и не мог понять свой следующий безрассудный поступок — в одиночку выйти наружу, не деля ни с кем секунды первого соприкосновения с инопланетными технологиями. Это был эгоизм, и капитан не мог себе такого позволить, но его неодолимо тянуло к изумрудной гигантской спирали огромного звездолёта, невиданного ранее никем на Земле и в просторах Вселенной. Он прокрался к нему ночью, одинокий и счастливый, освещая путь только фонариком шлема. Корабль был величественен и красив. Его мягкий приглушенный изумрудный цвет усыплял и расслаблял, а предвкушение Чуда не оставляло Рома. Этот гость из далёких миров казался Малату ослепительным рыцарем Вселенной, странником одиночества. Романтика дальних странствий не была чужда командиру «Паруса» — иначе он бы и не отправился в свой бесконечно долгий полёт… Усталый, но довольный, Ром вернулся в свою комнату и погрузился в глубокий здоровый сон…