… или же «Минилир»
Минилир был красивым городом. А ещё определённо жарким. Гоголь, как и во время похождений на острове, где мы встретились с Шанксом, сидел у меня под кофтой, выглядывая из-за её ворота. Я толком не знала, куда я иду. Сжимала в руках небольшой мешочек с «моей долей», который мне всучила Тьери ещё несколько дней назад. Грусть от расставания с Пиками всё ещё не до конца прошла, но я старалась гнать от себя мысли о том, что мы с ними больше не увидимся. В конце концов, я провела с ними не так уж много времени, чтобы всерьёз горевать. Мне нужно было сориентироваться и найти базу Дозора. Есть я не хочу, вроде бы даже не устала. Наверное, мне нужно просто добраться до Вегапанка как можно скорее и наконец вернуться домой. Я бы попутешествовала по этому миру, если бы была хоть немного знакома со здешними порядками, если бы была сильнее, если бы была не одна. Гоголь не в счёт. Но я одна, почти слепая, не могу даже нормально держать ножи и пистолеты в руках, да ещё и истеричка. Наверное, последнее появилось недавно и было самым большим минусом. Задавить кого-то громкими и заумными тирадами вряд ли получится. Зато у меня есть кот и пара золотых дублонов, которые, как сказал Джо, в банке можно будет обменять на пару тысяч белли. Наверное, это хорошо, но я подозреваю, что долго я на эти деньги не протяну. Нужно найти какой-нибудь источник дохода… хотя зачем? Мне нужны дозорные, а не работа. А если меня просто так никто никуда не повезёт, что вполне логично, а потребуют денег или вроде того? Придётся закладывать свои украшения? Подрабатывать на корабле? Гоголь завозился, и у меня возникла мысль о продаже шапок из моего любимца, но воспринимать всерьёз её я даже не стала. Когда же кот продолжил возиться, я на него негромко шикнула. Вокруг сновали люди, и от этого я ощущала какое-то странное чувство безопасности и удовлетворённости. Наконец-то никакого моря! Не понимаю людей, которые так стремятся попасть в объятья тёмной воды. Я пока что просто обследовала город, не спеша подходить к кому-либо. Было банально неудобно, хотя я и не испытывала дискомфорта, узнавая дорогу у кого-то в своём мире. Хотя, что это я? Это ж было не в параллельной реальности, где я даже порядков толком не знаю! Пробродила я так где-то час-полтора. Когда смысла пытаться не запутаться в узких улочках громадного Минилира просто не было, я всё же переборола свои интровертные замашки и подошла к первому человеку. Мужчина мне в красках объяснил, куда мне нужно идти, чтобы добраться до базы Дозора. Всё оказалось не настолько страшно, как я представляла, но мне нужно было идти на другой конец города, как выяснилось. Грустно вздохнув, я всё же поплелась в указанном направлении, на полпути почувствовав, как открывается второе дыхание — дозорные же! Эти ребята определённо смогут мне помочь, ведь они же за справедливость. А я просто слабая и обиженная всеми девочка. На подходе к базе улицы стали более широкими, так что я смогла наконец спокойно продохнуть, не сталкиваясь ни с какими прохожими. Здание, где скопилось, наверное, около нескольких тысяч дозорных, было просто огромным. Огромным, белым и… военным. Наверное, я смогу описать это только так, потому как ничего другого в голову просто не идёт. Но оно было столь высоким, что я даже удивилась. Обычно я тут видела дома только в три-четыре этажа, но база была где-то на девять-десять. Хотя меня это не сильно удивляло, учитывая, в каком мегаполисе я жила до этого. Здание было окружено громадным каменным забором где-то в два моих роста, так что фиг я его перепрыгну. Да и не хотелось, в общем. Ворота были из кованного железа, выкрашенного в тёмно-синюю краску, что мне показалось малость безвкусным. Либо я чего-то не понимаю. Но видно было, что мне их также никто не откроет, да и перелезть через них не представлялось возможным. Хотя моя голова и задница точно пролезут между прутьями решётки. Но, спрашивается, зачем? Я терпеливо ждала ещё неизвестно сколько времени, высоко задрав голову и бесцельно глядя в небо. За забором слышалось какое-то копошение и голоса, но звать кого-то я не стала — мне было боязно. Авось выпрыгнут на меня какие-нибудь громадные, под стать зданию, мужики, да отлупят, ничего не спрашивая. Хотя что это я, это же вам не Россия. Однако когда же у меня наконец прорезался голос, звучащий, скорее всего, как комариный писк, из-за одной створки ворот высунулась смуглая волосатая рука и прилепила на что-то вроде двухстороннего скотча табличку «Обед с 13:30 до 14:30». Я зависла в ступоре, просто молча вглядываясь в английскую надпись. Ну охренеть теперь. То есть я по своей тупости проворонила шанс побыстрее приехать домой, и теперь мне придётся шататься по Минилиру ещё час? Очаровательно. Просто превосходно, да, Гоголь? Но Гоголь, конечно же, не слышал моих мыслей, поэтому и ответить мне не мог. А вообще, он кот, а я опять забываюсь. Совсем скоро все эти бытовые — по сравнению с ситуацией, в которую я угодила — проблемы перестали меня тревожить вообще. Ближе к зданию банка, куда мне подсказал дорогу один милый с виду старичок, люди начинали меня все больше и больше настораживать. Дело было не в том, что по большей части по улицам шастали одни мужчины, или не в том, что все женщины ходили в паранже и платках на лицах — нет, я привыкла к разным религиям и уважаю их особенности, но, как говорится, Екарный Бабай! Прикинуться своей не получилось даже с капюшоном на голове и полностью застегнутой курткой. Гоголь предусмотрительно свернулся в клубок у меня где-то в области живота, из-за чего меня почему-то приняли за беременную, а посему и «наказание» за разгуливание «бесхозной» женщины в неположенном месте и виде было смягчено: меня просто посадили в обезьянник, пока будут искать моего мужика. Только вот невдомек товарищам, что мужика-то у меня и нет — Гоголь не считается. Радует также, что моя камера не одиночная, и что вещи мои забирать никто не стал. Где-то в коридоре сидел и исполнял хит всея тюрьмы на губной гормошке стражник, мой сосед сидел на соседней койке со скрещенными на груди руками и пялился в стену, а я гладила Гоголя сквозь куртку по спине, молясь, чтобы он не замурчал и не вздумал лезть наружу. Стражника я видела лишь мельком, а вставать не спешила, ибо надо было делать вид изнеможденной и бедной беременки. Конечно, пружины, впивающиеся мне в зад, не сильно добавляли оптимизма, да и я все еще не знала, сколько вообще времени, но мне повезло! Я попала на базу Дозора в перерыв, пусь и таким путем! Кот чуть поменял положение, отчего куртка немного натянулась. Я заметила, как мужчина напротив меня заинтересованно склонил голову набок, и постаралась поглядеть на него как можно враждебнее. Он был по меньшей мере странным: именно это ты представляешь, когда звучит слово «аниме-самурай». Катаны за его спиной, правда, не было, да и смахивал он больше на какого-нибудь Учиху из Наруты, с этими его черными глазищами и такого же цвета волосами, но одет он был в кимоно и какие-то широкие черные штаны. Жуть, еще и эти тапочки на высоких досочках вместо нормальной подошвы… Так и подмывало спросить «а тебя за что?», ибо морда у моего собрата по несчастью была слишком уж аристократическй. Как вообще возможно быть слиянием Драко Малфоя и Итачи? И волосюки-то длинные-длинные, в подобие колоска собраны. Аж завидно. Но ты обожди, я себе волосы отращу и обратно дреды заплету по задницу. Бородку и усы, как у него, конечно, растить не буду, но все же… — Можешь ты прекратить пялиться? — хмуро спросил мой сосед. Мне почему-то стало смешно, потому что на заднем фоне все еще играла та самая мелодия прямиком с Дикого Запада. — Прости, тыковка, я была уверена, что ты статуя, — как и всегда, язык сработал быстрее мозга, и я ляпнула что-то непонятное, совершенно не подумав. Я моргнула, осознавая сказанное собой, а стражник где-то за стенкой подавился гармошкой. Сосед сжал руки в кулаки. — Ты не двигался все то время, что я нахожусь тут, и я подумала, что ты просто предмет интерьера. Довольно безвкусный, стоит сказать. Гоголь снова завозися под курткой и фыркнул, привлекая внимание резко поднявшегося со своего места узника. Рукав кимоно чуть сполз с его плеча, обнажая татуировку в виде белого ворона — я поразилась, насколько она похожа на ту, что у меня на ноге. — Здорово ты нашего принца воров, — дозорный захихикал, отдышавшись. — Видишь, принц? Даже беременная баба может уязвить твою гордость! Он захохотал пуще прежнего, а мне было совсем не смешно смотреть на практически беспомощно скалящегося мужчину, покрасневшего от тщательно сдерживаемого гнева. Он был едва выше меня, и во всем его теле сквозило напряжение, хотя он и вытянулся по струнке, словно пытаясь показать свою зачимость. Он вызывал странное комбо сочувствия и страха, потому что действительно выглядел отчаявшимся. А люди в таком состоянии, как известно, и корабли взрывают совершенно спокойно. Я уставилась в пол, пряча от него взгляд, потому что этот мужчина показался мне очень похожим на меня пару дней назад. — Прости, — я постаралась сказать это более или менее уверено. — За что тебя? Я вот в неподобающем виде ходила… Незнакомец долго смотрел на меня, и сел обратно на свою койку только тогда, когда стражник снова взялся за гармошку. Брюнет медленно расслабился и уже не был похож на осклабившегося зверя. — Воровство, — только и произнес он. Это глубокий голос, практически сальный, удивительно ему шел. Почему-то в голове появилась мысль, что он стал бы неплохим певцом. — Больше тебе знать необязательно. — Ты не выглядишь человеком, нуждающимся в деньгах, — удивленно вскинула я брови. Действительно, он выглядит таким аристократом, что у него наверняка есть деньги… Черт, да у него даже кожа более гладкая и чистая, чем у меня! — Неужели это было что-то ценное? Семейная реликвия другого клана? После моего вопроса мужчина снова напрягся, но мои сомнения в серьезности воровства развеял все тот же стражник. — Не, помидоры на рынке пытался спереть, — спокойно сказал он, пусть в его голосе и сквозило веселье. — Но, знаешь, леди, при всем своем воспитании ниндзя мистер принц довольно плох в воровстве. — Не говори «мистер принц», это звучит так, будто ты необразованный крестьянин, — жестко прошипел мигом нахмурившийся сосед. Он встал и подлетел к решетке, вцепившись в нее пальцами так, что та затрещала. — И не вздумай с таким пренебрежением относиться ко мне, идиот. Как только я выйду отсюда, ты узнаешь, что случается с теми, кто прогневает меня! На некоторое время воцарилась тишина, и так как принц (будем звать его так) никаких больше действий не предпринял, стражник мыкнул и снова взялся за гармошку. Это начинало надоедать. Я откинулась на стену, все еще придерживая кота рукой, и прикрыла глаза. Чуть затхлый воздух смешивался с запахом пыли и бил по мозгам так, что хотелось окунуться в морскую воду и почувствовать себя так, словно ты только что пшикнул в нос африном. Отвратительное ощущение, будто меня укачивает, хотя такого даже на корабле не было, я там даже с пистолетами скакала. Тут же даже Гоголь спит и не вылезает. Я даже не заметила, как меня сморило. Просто прикрыла глаза и расслабилась, а в следующий миг в окно под потолком уже не пробивался свет солнца. Стражник мирно похрапывал за стенкой в коридоре, Гоголь сопел под курткой, сползя чуть ниже. Сонно потерла глаза, на секунду забывая, что еще утром их накрасила, и теперь тени наверняка расползлись по всему лицу. Не до того было. Неизвестно, сколько еще мне строить из себя беременную потеряшку, да и некогда мне задерживаться. Мне Вегапанк нужен, домой попасть и тату клиенту закончить. Непонятно, как мне добраться до ученого, потому что этот стражник меня даже слушать не хотел. Сосед все также сидел, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Кажется, он тоже спал, хотя было больше похоже на то, что он просто сидит и отдыхает с закрытыми глазами. Воспользовавшись тем, что меня никто не видит, я чуть расстегнула куртку, наслаждаясь долгожданной прохладой и глядя на Гоголя. Кот широко зевнул и уставился на меня своими зелеными глазищами. Я чуть улыбнулась и почесала его за ухом, на что кот начал радостно мурчать. Жаль, что я не могла разделить его оптимизма. Медленно моргнула, глядя ему в глаза, на что кот прищурился и облизнулся, а на морде его застыло выражение, подозрительно похожее на человеческую усмешку. Я не смогла понять, к чему это было. Гоголь вдруг спрыгнул с моих колен и тихо, мягко ступая лапами по засыпанном сеном полу, приблизился к стене, на которой было окно. Он сел под ним и, хитро глянув на меня через плечо, резко взобрался по кирпичной стене вверх, грациозно пропихнув свою полную тушу меж прутьями решетки. От удивления у меня отвисла челюсть, потому что такого поворота я точно не ожидала. Гоголь мигнул мне глазом и, взмахнув пушистым длинным хвостом, скрылся из моего поля зрения. Предатель! Позорник! Я его кормила, поила и выхаживала! А он решил смыться, как только запахло жареным? Просто ужас! Я вздрогнула, отвлеченная от своих мыслей пристальным взглядом черных чужих глаз. Принц смотрел прямо на меня изумленно, даже с каким-то возмущением. Стыдливо запахнув куртку, я сжалась в комок и с ногами залезла на койку, забившись в угол. Не знаю уж, что тут полагается за обман властей, хотя они меня сами за беременную приняли, но проверять как-то не слишком хочется. Принц скосил взгляд к решетке, чуть поменяв положение так, чтобы что-то там увидеть. Он нахмурился и чуть прикусил тонкую нижнюю губу, и тогда во мне загорелся огонек надежды на то, что меня не сдадут. — Я не скажу ему, — фактически одними губами произнес мужчина. — Но ты должна будешь помочь мне выбраться отсюда. Я взглянула на него, как на сумасшедшего. Я? Помочь ему сбежать отсюда? Ему лень отсидеть пятнадцать суток на трехразовом питании? Да и что я вообще могу без Гоголя сделать? Эта шапка только что предала меня спустя несколько лет совместного житья, так что я даже видеть его не хочу. — Ты же понимаешь, что я ничего не смогу сделать для тебя? — дрогнувшим голосом прошептала я. Мужчина вопросительно выгнул широкую бровь. — Я тут случайно оказалась. Мне вообще надо найти Вегапанка, чтобы домой вернуться, а мой чертов Тотошка только что убежал. — Ты назвала кота Тотошкой? — с искренним презрением и долей сочувствия вопросил принц. — Я бы на его месте также убежал. Поразившись, что он зацепился только за эти слова, я нахмурилась. Чертовы японцы из нарисованного мира, не понимающие сарказма… — Я сама не знаю, когда выйду отсюда, — тихо призналась я и отвела от него взгляд. Снова. Он был похож на Савву этим своим пронзительным взглядом. — Мы в одной лодке. Принц встал со своего места, снова позволяя кимоно сползти с его плеча и обнажить приметную татуировку. Вниз по груди с шеи также тянулись какие-то символы, которые разгадать мне никак не удавалось. Завороженная, я просто пялилась на эту красоту, пока принц не повернулся к окну и не отошел, поправляя кимоно. Я была близка к тому, чтобы разочарованно вздохнуть Брюнет задрал голову к окну, и в один прыжок добрался до решетки, вцепившись в мощные прутья и уперевшись в стену коленкой. — Ты чего? — я шикнула на него. — Ты не мой кот, чтобы протиснуться туда. Не с твоей фигурой. Фигура, кстати, оказалась что надо. Ноги бы увидеть… — Я смогу вырвать их, — уверенно заявил мужчина. Я приподняла брови в удивлении, по привычке сдувая волосы со лба. — Если у меня будут мои вещи, — несколько более мрачно выдал он. Я сочувствующе улыбнулась. Действительно, у моего собрата вещи почему-то забрали. — Тыковка, — решив звать его так, я обняла себя за плечи руками. — Пятнадцать суток. Могу быть уверена, что тебе осталось меньше. Успокойся. Принц повернул ко мне голову, не переставая висеть на руках, и поглядел на свободу с некоторым сожалением. — У меня нет времени на это, — жестко сказал он и слез, садясь прямо на пол под окном. — Я должен выйти уже сегодня. У меня нет выбора. Почему у него нет выбра, зачем ему выходить и куда он спешит — неизвестно, да и уточнять не очень хочется. Принц не выглядит человеком, который с радостью выложит все свое прошлое и все свои цели. Да и не сказать, что я в нем сильно заинтересована. Я пожала плечами, выражая то, что помочь ему никак не могу сейчас. Мне бы самой выбраться — непонятно, сколько эти идиоты будут искать моего теоретического мужа. Если принцу удастся выйти отсюда, то пусть и меня захватит, я не против. Уход Гоголя удручал. Никак не ожидала, что он вот так просто меня кинет хотя я все еще сомневаюсь… Животинка-то у меня умная, и просто так меня тут никто не оставит. Наверное. Господи, а если мой котяра, умненький мой мальчик, вздумал найти выход для меня? А как же Вегапанк? Стоит ли бежать отсюда, если меня так и так совсем скоро наверняка выпустят? Не будут же меня тут вечно держать! Наверное. Мои вещи мы с принцем потрошили уже вместе. Он искал что-то вроде лома, я же выложила сначала все ножи, а затем и револьвер, подаренный Мэтью. При виде него мужчина поморщился. — У тебя есть хоть что-нибудь похожее? — на грани слышимости пробормотал он. — Или, может, часовая бомба? — Ага, водородная, — хмыкнула я скептически. — И еще споры сибирской язвы завалялись где-то. Сейчас найду. Принц натурально так зарычал, оскалив белые зубы. В тусклом свете из окна его глаза казались почему-то ярко-красными. — Это не шутки, дьявол тебя побери, — его голос даже во время шепота звучал угрожающе. — Нам с тобой надо выбраться. И если у тебя нет ничего, полезнее этого, — он подцепил двумя пальцами косметичку, смотря на нее так, словно это была куча навоза. — То мы не выйдем. — Эй! — умудрилась крикнуть шепотом и вырвала у него из рук косметичку. — Не говори того, чего не знаешь. Очень полезная вещь. Принц мрачно поглядел на меня, но промолчал и снова зарылся в мой рюкзак. Прошло еще некоторое время, и несмотря на вечер за окном, в сон меня не клонило. Я убрала подальше мешочек с золотом, выложила приготовленные Джо пирожки, чтобы съесть их потом вместе с принцем (так как ужин мы с ним пропустили), разгребла всю одежду и линзы, и оказалось, что вещей-то у меня не так уж и много. Принц несколько секунд просто переводил взгляд с пирожка на мое лицо, а после все же принял его и откусил маленький кусок, жуя так тщательно и медленно, словно еды не видел недели три. Хотя странно, тут же кормят три раза в день… Мужчина устало облокотился плечом о койку, смотря на увлеченно жующую меня. Он даже как-то посветлел лицом, и взгляд его стал каким-то менее враждебным. И выглядеть от этого он стал немного лучше… Мужика себе найти, что ли? — Как тебя зовут? — тихо спросила я, покосившись на решетку. — Я Диззи. Мужчина одарил меня довольно странным взглядом. — Зови меня Сойкой, — он хмыкнул и поморщился. — Или принцем. Как удобно. Я насупилась. Ну ладно, раз уж он такой вредный… Гоголь вернулся под утро. Никогда еще не видела у своего кота такого довольного и гордого вида. К лапе его была привязана бумажка, и непонятно, какого черта он ее не снял. Кот спрыгнул на пол и, пройдя ко мне пружинистой походкой, прищурился. «Не волнуйся, ты меня узнаешь» — гласила записка, а я за секунду вспомнила всех Пик, с которыми была знакома. Их было не так много, с тем же самым Скаллом или Дьюисом я пересекалась раза три от силы, и того же Михара видела лишь раз, что уж говорить об остальных? С другой стороны, если это кто-то, кого я знаю, то это может оказаться… Балу, Корвин, Джо, Мэттью, Тьери и сам Эйс. Гадство. Ни один из этих вариантов меня не радует, разве что Джо. Больше я тут никого не знаю, так что никто, кроме Пик, это быть не может. — Это тот уебок? — пробормотала я коту. Тот, казалось, вполне себе по-человечески нахмурился и мотнул хвостом. — Тогда… Джо? Ты меня хоть понимаешь? Сначала Гоголь мотнул хвостом, а затем тихо мыркнул. Сойка следил за нами со всем возможным скепцитизмом. — Так, хорошо, мыркни, если да, и помотай хвостом, если нет, — понятливо кивнула я. — Корвин? — нет, и слава Морю. — Джо? — нет, а жаль. — Тьери? — местная Суон решила не изменять себе и осталась с Пиками. — Эээ… Балу? Кот подергал ушами и неуверенно начал переминаться с лапы на лапу. Через пару мгновений он как-то жалобно мявкнул. — Ты его не помнишь… — хмыкнула я и постучала пальцем по подбородку. — Скорее всего это все же он… Либо Эйс решил послать за мной кого-то другого, но это тоже не совсем понятно. Зачем ему это? Вряд ли ему вообще есть до меня дело, он просто помог мне добраться до Минилира. — Кто это? — поинтересовался мужчина, разглядывая записку в моих пальцах. — И почему твой кот разговаривает с тобой? — Скорее всего Балу, — пробормотала я и хмыкнула. — А Гоголь… Он просто умный и хороший мальчик. Принц нахмурился и, подойдя к коту, присел рядом с ним на корточки. Протянул ему руку, давая обнюхать мозолистые пальцы, и Гоголь потерся о них усами через несколько секунд. Он тихо замурчал, когда принц осторожно начал гладить его по дрожащим ушам. — Так он Гоголь или Тотошка? — спросил он. Я ухмыльнулась и показала один палец. — Тогда Тотошка… — Просто шутка. Ты не поймешь, это с моей родины, — я пожала плечами и подозвала кота к себе. Убедившись, что из-под подола куртки не торчит его упитанный зад или хвост, я вновь застегнулась и села на койку. Было ужасно жарко, но делать было нечего. Совсем скоро я без проблем выберусь отсюда. Возможно, следует переплыть на другой остров, чтобы уже там найти нормальных Дозорных… Мой взгляд снова метнулся к невольному соседу — Сойка опять сел под окном и прикрыл глаза, сложив руки на груди. Он останется здесь, отсидит свои пятнадцать суток и выйдет следом за мной. Зачем ему так напрягаться и сбегать? Хотя… Возможно, он такой же, как я! Он просто хочет попасть домой поскорее, и винить его за это очень трудно. В любом случае, я не думаю, что могу ему как-то помочь. Я шпарила на помеси всех языков, которые знала. В этом мире все говорили преимущественно на английском, что было странно, но не доставляло сильных неудобств. Некоторые надписи были на японском, но не везде. У некоторых стран, как я слышала от Тьери, были свои языки. Привычную мне латынь или испанский с немецким можно было услышать в Норт-блю обычно; где-то на Гранд-Лайне можно было найти острова, где говорили на иврите, хинди; а в некоторых уголках мира звучал великий и могучий русский. Все это я слышала от повидавшей виды Тьери. И сейчас я смешала воедино все, что знала. Балу, этот чертов седой идиот с именем медведя и смахивающий на мулата, сильно так охерел от моих лепетаний на всех языках одновременно. Я приветствовала его на испанском, просила помощи на иврите, говорила чушь на русском и, придерживая «живот» трясущимися руками, лила крокодильи слезы и воду. Толстой позавидовал бы моему таланту к этому делу в тот момент. Внутренне я тряслась от истеричного смеха, потому что нормальные слова кончились, и я говорила уже какую-то хрень. Принц, сидя в камере, спрятал лицо в ладонях, и его плечи мелко подрагивали, выдавая хихиканье. Стражник в полном шоке уставился на меня. А затем Балу на полном серьезе произнес немецкое «Schmetterling». Я рухнула в его объятья, утыкаясь лицом в мускулистое плечо и сотрясаясь в «рыданиях». На самом деле я неистово хихикала. Даже истерично. — Я прошу прощения, — в голосе Балу мелькал странный акцент, что-то между канадским и каким-то непонятным, но явно наигранный. — Моя жена и подумать не могла о том, что здесь нельзя ходить одной женщине. У нас в стране все не так… — Простите, — я повернулась к стражнику, стараясь сделать как можно более жалостливый вид. От подобного разрыва шаблона наш тюремный музыкант аж отшатнулся. — Я правда не знала. Мне очень жаль. — Я рад, что все решилось, и… И я встретилась взглядом с принцем. Внешне он не выглядел расстроенным или рассерженным, но его глаза говорили все за него. Я не эмпат, но даже я чувствовала то разочарование и обреченность, которую испытывал он. Он перевел взгляд на Балу и едва различимо поморщился, но не так, как когда тебе просто не нравится человек. О, нет, в его глазах промелькнуло узнавание, и затем Сойка поспешил отвернуться и закрыть глаза, снова замыкаясь в себе. Это показалось мне по меньшей мере странным. — Не волнуйся, — я обратилась к нему на испанском, до этого увидев, что он его понимает. — Ты совсем скоро выйдешь. Надеюсь. Он дернулся, но глаз так и не открыл. Понял. Когда мы уходили с базы, у меня явственно щемило в груди, но понять, отчего именно, я так и не смогла.***