Смерть — только начало

К полудню мы расстались, как и говорил Рис. Казалось, прошло всего ничего, как мы покинули гостеприимный дом, получив в дорогу от Анны целый мешок пирожков. Элмар обнимал Ирама, что-то рассказывая ему на ухо, я же любовался Рисом, стараясь запомнить каждую его черточку. Маори приблизился, обнял и тихо прошептал: — Я найду тебя, обещаю. Мы еще увидимся и скоро. Пожалуйста, береги себя, Новок! — Ты тоже... осторожней. И, если что-то случится, и мы не встретимся, сердиться не стану. Я сохраню в памяти время с тобой как светлое и доброе, так нужное мне. Не давая ответить, целую желанные губы, прижимаясь всем телом, углубляя поцелуй. Маори отвечает, перехватывая инициативу, гладя по спине. Только через несколько минут Рис смог отстраниться и глухо сказал: — Нам пора. — Пора, — выдыхаю. Элмар тоже разжимает объятия и подталкивает дау к коню, подсаживает. Я тоже забираюсь в седло. Наши недолгие спутники занимают своих скакунов. Кивнув Элмару, первым разворачиваю коня. Булочка жмется к шее, чувствуя мою грусть. Еду, стиснув зубы, глаза печет, но все правильно, я знал, что так будет, так что никаких слез. И все же, не удержавшись, оборачиваюсь. Маори все еще стоит у своего коня и смотрит нам вслед. Элмар, хоть уже и в седле, но тоже не спешит сворачивать с развилки на другую дорогу. Только вот дау не обернулся даже, смотря вперед и держа спину неестественно прямо. Донимать его вопросами не стал, самому не сладко, да и переживает каждый по-своему, так что... Поравнявшись, мы въехали в лес, я накрыл ладонью чиха и погладил мягкие кожистые крылья, уже скучая по Рису. Но поболит и перестанет, главное раньше не вскрыться. Любопытная Булочка хоть и вертелась, но оставлять меня не решалась, так что в итоге я отлепил ее от шеи и подкинул перед собой, мысленно прося не беспокоиться обо мне. Она взмахнула крыльями и полетела над головой. — Ирам, — позвал я. Прошло с полчаса, так что пора домогаться, пока он там не замариновался. — Ирам, о чем думаешь? — О сне, — чуть обеспокоенно сказал дау. — У меня такое чувство, что я чего-то не понял. Я... Я не могу так. Мне кажется, что Элмар бы меня не подставил, а перед расставанием сон стал еще более реалистичным. Но все же... — Может, ты просто чувствуешь, что он что-то утаил или недоговорил, а подсознание тебе сразу нож в спину всадило. Перед глазами замаячил образ Риса. Тоже молчун еще тот, никто из них о своих делах так и не рассказал, а мы не спрашивали, чувствуя, что права на это особо не имеем. Вот ведь странно, оказалось постель проще разделить, чем разрешить себе лезть в личное. — Возможно, — пожал плечами Ирам. — Ладно, нам еще полдня ехать, давай мы поговорим о приятном, о пирожках! Дай мне парочку! Есть хочу. Развязав мешок, протянул один с яблоками, другой с ягодами. И себе взял. Булочка размяла крылья, кувыркаясь в листве, и вернулась к угощению. Лес пах прелой травой и цветами, оказавшись на удивление светлым: с низкими кустарниками и травой, но высокими раскидистыми деревьями, кроны которых мягко рассеивали свет. — Красиво-то как! — сказал мечтательно дау. — А знаешь, почему он Бурый? Тут просто куча кролей, вездесущих и рыжих, живет. К зиме они уходят на юг, и тогда кажется, что земля рыжая и с ушами. — Забавное зрелище, наверное, — губы растянулись в улыбке. Здесь действительно красиво, и птицы поют, мелодично и весело. В такие моменты понимаешь, что на душе и в жизни может быть как угодно, но пока есть такие места, где сердце замирает от восторга, ничто не потеряно. Как не банально, но жизнь продолжается. Случиться может что угодно. Не обязательно хорошее, но и необязательно плохое. С момента рождения мы обречены на смерть, и хотя повстречать ее можно в любую секунду, мы же видим ее чем-то отдаленным. Не знаю, как оно сложится, но буду верить в лучшее. В этот момент ко мне прилетела Булка, держа в лапах яйцо больше нее самой, странное, серебристое и вручила его мне. — Эй! Где она его достала? Прячь! Сейчас родители прилетят! — запаниковал дау. Сунув за пазуху, прислушался, слыша где-то в отдаление хлопанье крыльев. Булочка чихнула и спряталась у меня в вороте, чувствуя мой испуг. — Что это? — шепотом спросил я. — Грифон, — так же тихо ответил Ирам, — а чих украла у них яйцо. Огромная тень промелькнула над головой. Дау спрыгнул с коня и спустя пару секунд был уже возле меня. — Отдавай яйцо и уезжайте! Остановишься через час, не раньше. И забери моего коня. — Давай просто вернем и извинимся, — оглядываясь, я все же послушал Ирама, надеясь, что он знает, о чем говорит. Взяв повод его коня, примотал к передней луке седла, радуясь ровной земле, по которой уверенно пошел рысью мой мерин. Ирам бросился в кусты и как то резко, по-птичьи, крикнул. Грифон отозвался и через мгновение тень вернулась. Огромный грифон приземлился за моей спиной, пугая лошадей, и бросился за дау в кусты. Мой конь встал на дыбы, едва не скинув и дернув лошадь Ирама. Началась неразбериха. Я слышал крик грифона и не видел дау. — О, боги... Ирам! Ты живой?! Мой конь решил за меня и галопом бросился вперед. Скакуна Ирама потянуло следом. Успокоились они минут через двадцать, не раньше. Мерин тяжело дышал, но рыл копытом землю. Булочка врезалась мне в спину и, цепляясь за рубашку когтями, заползла за пазуху и от души чихнула. Грифона я не слышал, Ирама тоже и, повернув лошадей, пошел в обратном направлении. Ирама я увидел минут через пятнадцать быстрой рыси. Он шел мне на встречу, вся правая половина головы и плечо были залиты кровью. Левое ухо торчало, а вот правого я издали даже не увидел. Соскочив с коня, я вытащил из поклажи чистую тряпицу и отвязал фляжку с водой, смочив, подбежал к Ираму. — Сильно задели? Покажи, у нас есть антисептическая мазь, я обработаю. — Ухо слегка задето, — весело отозвался дау и правое, бурое от крови, поднялось. Верхний треугольник болтался на сантиметре кожи. — Нужно только отрезать немного и обработать. Меня передернуло и замутило от вида крови, но я собрался и спросил, уже представляя, что придется делать. — Как мне лучше помочь тебе? — Нужно отрезать кусок кожи, что держит ухо. Я бы сделал это сам... но уши чувствительны. Боюсь, что могу отключиться, — Ирам тяжело вздохнул. — Идем к лошадям, опустись на траву. Не думал, что грифоны столь опасны... чего только Булочка к ним сунулась, — вздохнув, я отвязал аптечку от седла, обработал нож обеззараживающей жидкостью и опустился с боку от Ирама. — Они хорошие защитники, когда приручены, и да, они сильные, — дау скривился. — Она ребенок, ее привлекло яркое и блестящее яйцо. Резко режь. Шить умеешь? Потом восстановлюсь, это превентивные меры, но необходимые. — Занавески только... — меня вновь замутило, рука тряслась. Я сцепил зубы и, примерившись, сжал рукоять ножа. Острое хорошо заточенное лезвие справилось с задачей отменно, и в ход пошла кровоостанавливающая сыворотка. Обнимая за плечи накренившегося Ирама, второй рукой я отер его шею. Кровь замедлилась, и стали видны края, которые и полагалось стянуть паучьей нитью. Вновь порывшись в аптечке, заправил костяную иглу. — Ты только держись, герой, без тебя я бы погиб там. Булочка сидела тихо и, похоже, даже не шевелилась за пазухой. Она чувствовала мою злость и негодование, и в то же время я понимал, что обижаться на нее бесполезно. Ребенок и есть ребенок, к тому же она больше никогда не учинит подобного. — О! Вспомнил, — глухо сказал Ирам. — В следующий раз в таких ситуациях просто слушайся меня! Грифон могла бы броситься на тебя, понимаешь? Я и с оружием обращаюсь лучше, и предчувствую, куда кинется противник. Да и бегаю неплохо. Уже когда я зашивал ухо, дау весело добавил: — Ты не переживай! Крови дракона Калис мне дала много, а в землях клана кровь вампиров достанем. — Все равно отрезать ухо другу даже в медицинских целях жутко, — меня опять затошнило, и я глубоко вдохнул, руки дрожали, но не подводили. Закончив, я толстым слоем нанес антисептическую мазь, и та быстро затвердела зелено-бурой массой. Кажется, потом она станет прозрачной и отпадет. Кое-как отчистив Ирама и сполоснув руки, я, покачиваясь и на нетвердых ногах, отошел к ближайшему дереву, за которым благополучно расстался с пирожками и завтраком. Меня рвало, пока не пошла желчь. Дау подошел, дал мне воды, вначале прополоскать рот, а потом и попить, и обеспокоенно спросил: — Ты как? Давай тут остановимся? И ты, и я сейчас не в лучшей форме, — узкая ладонь легла на спину, гладя, успокаивая. — Спасибо за все, Ирам, не знаю, как и благодарить, — я вытерся и отпил еще. Меня потряхивало, но уже не так. Взяв в повод лошадей, мы пошли искать стоянку. Булочка еще не показалась, а я не спешил ее доставать. Поляну нашли лишь через полчаса. Дау принялся собирать хворост и ветки, и спросил: — Новок, одной палатки на двоих нам хватит? Найдешь мои пробирки с кровью? Есть хочу жутко. С тебя ужин, с меня палатка, с чиха — огонь. — Хватит, сейчас все организую. Сложив ветки шалашом, объяснил Булочке, что от нее требуется. Чих завозилась и высунула нос из-за ворота, виновато лизнула шею. — Мне тоже жаль, малышка, что так случилось. Ты не знала, я не объяснил, и из-за этого на душе осадок. Булочка чихнула и запалила ветки, затем перелетела на дерево. Я расседлал лошадей, дал им овса и нашел еды для дау. Сам же с ленцой съел пирожок. Ирам поставил палатку и подошел ко мне. — Как ухо? Еще можно что-то сделать? — спросил у него я. — Сейчас пока ничего, — отмахнулся Ирам, прижимая пострадавшее ухо к голове. — Все хорошо, не переживай. Ты сильно устал? Спать или, может, сыграем в карты? — Давай поиграем, сбросим напряжение, — согласился я и улыбнулся. Булочка села на плечо, Ирам раздал карты. Дау постепенно втянулся, и азарт захватил, затмив, видимо, даже боль. Ирам самозабвенно обыгрывал меня, счастливо улыбаясь, только пострадавшее ухо плотно прижимал к голове. Мы сыграли еще несколько конов и полезли в палатку. Булочка прихватила остатки своего пирожка и залетела следом. Кони мирно паслись рядом, пахло ночной прохладой и прелой листвой. В чаще перекликались ночные птицы, посвистывали насекомые. Я думал — не усну, а если и забудусь сном, то увижу окровавленного Ирама. Несмотря на мои сомнения, едва голова коснулась импровизированной подушки из скрученного запасного одеяла, я отправился в царствие Морфея или кто тут за него. Спал без сновидений. Проснулся я от запаха кофе и тихого ворчания Ирама. — Доброе утро, — пожаловался дау. — Я подогрел завтрак, кофе сварил. Новок... прости, я сжег наш завтрак... немного. — Если немного, то не страшно. Привет, а что там? — я зевнул и достал из-под себя одежду. Спали мы прямо на ней, помяли изрядно, зато не выстудили и сами не мерзли. Чих где-то летала, но дала знать, что с ней все в порядке. Ирам тоже выглядел неплохо, да и мазь на ухе стала прозрачной, напоминая теперь клей. — Не очень сильно. Мясо и хлеб, — пояснил мне Ирам, указывая на четыре черных кусочка на моей тарелке, и пояснил, растерянно: — Слева два куска хлеба, справа — мясо. Я выбрал тебе наименее пострадавшие. — Наименее? Да растопочный уголь выглядит лучше. Ирам, это есть нельзя, думаю, даже опасно для желудка. Обед готовлю я, а пока давай пирожки съедим, как раз хватит на сытный завтрак. И у нас есть кофе. — Хорошо, — виновато согласился дау, — я очень плохо готовлю. Прости, мне хотелось сделать тебе приятно. — Это мне следовало, ты нас вчера всех спас, поверь, это самое лучшее. Спасибо, что старался, если захочешь, то обязательно научишься. Я достал пирожки, и мы сытно поели, в который раз вспоминаю Анну добрым словом. А заодно и Риса, познакомившего с семейством. Пока Ирам собирал лагерь, я взнуздал и навьючил лошадей. Прибрав поляну, мы тронулись в путь. Чих улетела вперед, спеша размять крылья и наловить хрустящих жуков. День клонился к вечеру, и дау становился все беспокойнее и беспокойнее. Ирам резко остановил коня и затем чих передал мне чей-то холод и безразличие, я даже не понял, что это значит, когда дау резко ударил своего коня по бокам и, подхватив узду моего, поехал к дубу. Булка передала чье-то разочарование, досаду. Я не видел никого, не совсем понимал что происходит. — На дерево! Лезь! — крикнул на меня Ирам и толкнул на ветку. Прыгнув следом, он прижал меня к ветке и просто заставил лезть выше. Чих тянула за рубашку, дау пихал, потом попытался от чего-то отклониться, но не смог, вся его рубашка на спине окрасилась красным, хотя причину я не видел. — Выше, Новок! Метаморфы! Я карабкался, словно обезьяна, цепляясь и подтягиваясь, понимая, что медлить не имею права, иначе подставлю Ирама. Перестав вертеть головой, сконцентрировался на главной задаче и лез, пока ветки подо мной не стали совсем тонкими. Я привалился к стволу, Ирам устроился на соседней ветке. Что там о метаморфах... Они становятся невидимками, а дальше не особо помню. Дау вытащил из плеча нож и со стоном спросил у пустоты: — Почему, а? Оглядевшись, Ирам вдруг измученно улыбнулся: — Новок, дерево мертво, листья сухие. Режь ветки, пусть их чих поджигает, и бросай возле ствола. Отблески огня и дым сделают метаморфов заметными. Не дадут подобраться. У меня с десяток метательных ножей. Я срезал прутья и ветки, Булочка поджигала, и мы раскидывали их. Вот только дым валил на нас, а огонь мог переползти на дерево. — Долго нам так не протянуть, — шепнул я. — Я знаю, — отозвался Ирам, вглядываясь в дым, — но это все, что я могу. Две крылатые фигуры оказались нами не замеченными, пока не приземлились. Риса я узнал сразу, а вот зверь рядом с ним был мне не знаком. Зверь сразу напал на пустоту, а вот маори рассыпал какой-то порошок и лишь затем начал сражение. Их противниками были трое. Кровь окрасила землю под ногами наших спасителей, явившихся так вовремя. Но... Откуда они узнали? Зверь рычал, лапы вырывали куски травы, утратившие контроль над ситуацией метаморфы стали видимыми. Затянутые во все черные фигуры, отбивались, норовя задеть Риса и Элмара (а кто еще мог быть этим зверем, если не твин?) изогнутыми саблями. Маори сражался сдержанно, взвешивая следующий шаг, как и делал все остальное. Метаморфов они не убили, связав оглушенных противников по рукам и ногам, посмотрели на нас. Элмар мощными лапами затоптал подожженные мной ветки, ветерок разогнал дым, от которого у меня с Ирамом порядком слезились глаза. Дау прислонился спиной к стволу дерева и, устало прикрыв глаза, озвучил мои сомнения: — Их не должно было тут быть. Ни Риса, ни Элмара. Они ехали в другую сторону, именно поэтому не могли нас проводить. И этот сон... Мы были приманкой, Новок. Чих — дорогое животное, значит, у нас есть деньги. Метаморфы и были их работой. Поэтому Элмар так был уверен, что мы еще увидимся. Мы, Новок, лишь приманка, только приманка. — Похоже на то, — я вновь посмотрел вниз. Они медлили, смотря на нас. А ни мне, ни Ираму не хотелось спускаться. Они не стали нашей семьей или друзьями, но Рис и Элмар были важны. И пусть они не кидались в нас кинжалами, как разбойники, доверия к ним осталось не больше, чем к типам, пытавшимся нас убить. Возможно, они понимали, потому и не спешили, стоя внизу и играя с нами в гляделки. — Нам придется спуститься. Я по-прежнему теряю кровь. Мне нужно зашить рану и пробирки с кровью все еще в сумке на моем коне. Я слабею, Новок, через десять минут я просто не смогу слезть, — Ирам тяжело вздохнул. — Лезь первым, будешь страховать. Зверь внизу взволнованно принюхивался, теперь ветер дул от нас. Я перелез на ветку ниже под Ирамом. И если бы не он, фиг бы отпустил свой надежный насест. — Ирам, я к тебе! — крикнул обратившийся Элмар. Бросив на него взгляд, я увидел, как он цепляется за ствол удлинившимися когтями. Булочка махала крыльями рядом со мной, подлетала к дау и прижималась к моей щеке. Рис убрал крылья и полез следом за зверем. Но Элмар лез гораздо быстрее, спустя мгновение зверь был уже возле Ирама, дау же прижал и здоровое ухо к голове, шипя, выпустив и когти, и клыки. Но Ирам понимал, что спуститься ему будет сложно и больно, и дау подчинился, прислушавшись к доводам разума, и все же перебрался на спину зверя, впрочем, не щадя, вцепился в шкуру когтями, до крови царапая. К моменту, когда дау смог пересесть на спину Элмара, ко мне добрался Рис и виновато попросил: — Держись за меня, Новок, пожалуйста. Я кивнул. И хотя злость на Риса тлела в душе, больно раня изнутри, радость встречи тоже была. А еще запах. Только сейчас я понял, как же вкусно пахнет Рис. И до меня дошло, отчего я в принципе его так хорошо чую. Хохотнув, я вернулся к ближайшей ветке, а оттуда уже спрыгнул на соседнюю енотом, теряя одежду. Айк предупреждал, что могу поначалу перевоплощаться без нее — промашка такая. Я сбежал вниз быстрее Элмара, подобрал штаны и нырнул в кусты. Едва твин слез, как дау отпустил его и отошел, а потом устало сел прямо на траву. Когда я надел штаны и вышел из кустов, спустился Рис и повинно опустил голову: — Мы были рядом... — Догадались уже. Сделали из нас приманку. Ты поэтому чиха подарил? Для того Булочку именно мне оставил? На моем месте мог быть кто угодно, лишь бы для вашей затеи подходил. Все ложь. Все! Я одевался, злясь еще и на Элмара. Как сильный и опытный оборотень, он не оставался без трусов при обращении, такой облик может хоть в шубе менять. Подойдя к Ираму, взглянул на его плечо. Крови много, а лошади с аптечкой черт знает где... — Ирам, не отключайся, я схожу за лекарством и пробирками. Элмар опустился рядом с Ирамом и молчаливо оголил шею. — Пожалуйста, пей, — только и сказал он. Ирам отвернулся, напрочь игнорируя твина, и успокоил меня: — Не отключаюсь, не беспокойся, Новок. Лошадей они явно где-то привязали, их же тоже продать можно. Попроси чиха, она их быстрее найдет. — Я все сам принесу, — поспешно сказал Рис. — Новок, пожалуйста, давай поговорим. Вначале вылечим Ирама, а потом поговорим. — Лечи, — смотря на Ирама, бросил я. Дау нужна была помощь, а сам я не особо полезен. Рис ушел, а Элмар глубоко полоснул собственное запястье и сунул его под нос Ираму. Ноздри дау возбужденно затрепетали. Бесчестный ход действовал на голодного и обессиленного Ирама. — Пей, — сказал твин. Дау попытался отшатнуться, но инстинкт взял верх и Ирам впился в запястье Элмара, жадно и неаккуратно принялся пить. Рис вернулся с сумкой и присел рядом с дау, терпеливо ожидая, пока тот наестся и отстранится от запястья твина. Ирам небрежно лизнул пару раз запястье Элмара, и этого хватило, чтобы рана затянулась. — Ирам, твою рубашку нужно срезать, чтобы до раны добраться, — на удивление мягко сказал маори. — Я сам! — резко ответил дау и вытащил из голенища сапога нож. Морщась от приступов боли, он срезал ткань, и его рука обессиленно легла на колени. Я обхватил ладонь, забирая нож. — Так будет лучше, Ирам, хотя и мне все это не нравится. Почему вы позволили его ранить, раз были все время рядом?! Сев сбоку, я придержал дау, мешая ему возражать против лечения. Рис осторожно забрал нож из моей руки и быстро, почти профессионально срезал с дау рубашку, затем перебрался к нему за спину, чуть отодвинул меня и промыл водой рану. — Глубокая, но легкие не задеты, — заверил маори. — Я ориентировался на кулон, как на маяк, но метаморфы пользовались магией, точное их расположение оставалось тайной. Мы поняли весь ужас ситуации, когда подошли достаточно близко. Сейчас обработаю и зашью, потерпи, Ирам. Тот лишь скрипнул зубами. Элмар сидел напротив него и смотрел больными виноватыми глазами. И правильно. Он и есть виноватый. Я же... А я тряпка. Злюсь на Риса, но чувствуя его совсем рядом, уже готов простить. Уже зашив, Рис заговорил: — Мы виноваты, с этим не поспоришь. Мы пробовали ловить на себя. Ходили и вдвоем и по одному. Вы бы к Айку все равно шли через этот лес. Весь выбор, что у нас был, это проводить вас в открытую или скрытно. Если бы мы шли с вами, вы были бы в безопасности, но они бы напали на других. Они не убивали разумных, лишь продавали в рабство, у нас было время вас выручить. Но как минимум сорок разумных проданы ими в рабство. Понимаете? Последней добычей стал маленький кентавр, годовалый малыш, чьих родителей усыпили. Мы просто не могли позволить им и дальше разбойничать тут. Просто не могли. Новок... я понимаю, что ты не доверяешь мне, но я не врал. Я бы хотел быть с тобой. — А я не хочу тебе больше верить, тогда и больно не будет. Сделали работу? Молодцы. Остальное меня не касается. Элмар взволнованно осмотрел ухо дау, закусил нижнюю губу. — Простите, мы не могли вас предупредить, иначе бы ничего не вышло. — Вы занимались хорошим делом, правильным, никто и не спорит, — сказал я. — И все же вы сделали работу за наш счет. Попали бы мы в беду сами по себе или нет, никто не узнает, а вот ваше молчание сродни обману, и это уже ничего не изменит. Рис, дело не в том, хочу ли я быть с тобой, а в том, что буду ждать удара и подвоха всякий раз. Ирам не трус, да и я бы согласился, расскажи вы все, мы бы так же шли по лесу, только вот знали бы, что наши спины прикрывают друзья, а не предатели. — Подвохов больше не будет, — твердо сказал маори. — Новок, этот мир тебе дал второй шанс на нормальную жизнь. Пожалуйста, дай и мне второй шанс. Просто позволь проводить до Айка. Ирам прижал к голове раненое ухо, не понимая толком зачем, и отвернулся от твина, упрямо молча. Я погладил Ирама по спине, стараясь успокоить. У меня-то шкура цела, а ему вообще со всех сторон досталось. — Рис, я даже сейчас ищу в твоих словах второе дно. Как и в тех, что ты говорил раньше. Я рассказал тебе слишком много личного. Элмар молчал, я обернулся на него, думая о том звере, что видел. Странный, похожий на крылатого льва с витыми рогами и тремя хвостами, увенчанными пиками. Стоило только вспомнить, как Элмар обратился, и лев лег у ног Ирама, лизнул его ладонь. За что тут же схлопотал когтями дау по морде. — Нет его, второго дна. Я просто прошу. Прошу не доверия, прошу твоего времени, — Рис тяжело вздохнул. — Жаль, что я не оборотень. Не могу общаться без слов. Попроси чиха, эмоции не врут. — Она и так подсказывает, — признался я. Булочка шевельнулась под рубашкой. — Только теперь все равно думаю, что ты и ее спланировал, как подарок на вот такой вот случай. Я просто не верю, даже если нет в этом логики. Элмар вновь лизнул ладонь, зажмурившись, чтобы не получить по глазам. Я же уговаривал себя посмотреть на Риса и боялся, что взглянув, уступлю. Дау проигнорировал, и твин вновь лизнул руку, Ирам тяжело вздохнул и легонько хлопнул открытой ладонью по морде. — Нет, такого расчета не было, — с ноткой горечи сказал Рис, и чих передала мне тупую ноющую боль. — Я не рассчитывал, если честно, что ты меня простишь или хотя бы дашь шанс. Просто не думал, что это будет так сложно — потерять тебя. Булочка — предательница мелкая, поделилась с Рисом и моими ощущениями. Я не хотел расставаться с маори, скучал по нему, и в глубине души уже простил, злясь больше от страха, стоит только поверить, и меня используют. Не хочу зависеть от других, хотя именно так и выходит с первого дня в этом мире. Я ничего в сущности не решал. Рис облегченно вздохнул и прижался лбом к моему плечу: — Клянусь, я никогда больше тебе не совру. Ты слишком мне дорог. Ладонь маори неуверенно легла на мою. Я слабо сжал в ответ. Лев же усиленно вылизывал пальцы Ирама, даже если и получал за это по носу. Вздохнув, поцеловал Риса в макушку и прижался щекой. — Ты дурак, Рис. — Согласен, — счастливо отозвался маори и обнял меня, крепко прижимая к себе, целуя висок, щеку, нос. Дау вдруг ожил и, сообразив, спрятал ладони подмышками, гордый своей находчивостью, задрал нос, не замечая, как оба уха поднялись. Лев прищурился и смачно провел языком по лицу, переключаясь на щеки и шею. Я хохотнул, взъерошивая волосы Ираму, устраиваясь в объятиях Риса. Булочка вылезла и полетела осматривать плененных разбойников. Дау зашипел и, фыркнув, встал, чуть пошатываясь, отошел к принесенной Рисом сумке, достал оттуда одеяло и спрятался с головой под ним. Элмар тенью последовал за дау и лег за ним, огибая и служа прелестным диваном, на который можно удобно облокотиться. — Перекусим? А то на меня жор напал. — Сейчас! — отозвался Рис. — Дау явно объелся крови. Он как пьяный, но играет с Элмаром. Маори говорил и одновременно разводил костер, грел мясо, хлеб и пирожки. — Осьминоги, лучшие повара, — буркнув, подсаживаюсь к костру и впиваюсь в кусок мяса. Желудок довольно радуется горячей пище. Хвосты Элмара пробуют пробраться в кокон одеяла к Ираму, попутно оглаживая дау. — Забавно наблюдать за ними такими. — Элмар сейчас, похоже, готов на все. А Ирам говорить разучился, — маори улыбнулся мне, накладывая мне полную тарелку. — Я все равно злюсь и мне не нравится, что настолько завишу от тебя. Ты предал, но, видимо, я слишком много пересмотрел фильмов… Нет, не так, мне кажется, что при необходимости я мог поступить и похуже. Ничего не говори сейчас. Я посмотрел на Ирама, дау завозился, подгибая под себя края одеяла, мешая твину пробираться и недовольно сопя. — Ирам, может, поешь? — спросил Рис, но дау не ответил. — А метаморфы надолго в отключке? — откусываю хлеба. — До утра не очнутся, — заверил Рис. — Тебя они беспокоят? Путы магические. — Немного, они все же нож в Ирама воткнули. А грифон ему ухо ранил. С него точно хватит, — сажусь ближе к Рису. — Не волнуйся, они не очнутся, да и Элмар дау в обиду не даст в любом случае, — заверил маори. Ирам тем временем высунул руку из одеяла и дернул твина за хвост. Зверь кашлянул-мяукнул и боднул носом Ирама, начиная тереться о него головой, едва не заваливая при этом. — А как теперь пойдем дальше? Разбойников же нужно куда-то сдать. Их всего трое? И столько шума наделали... — Мы сдадим их в Барасе, через дня три-четыре пути к нему выйдем. Да, их трое, — Рис улыбался мне, — но и они никогда не нападали на четырех и более разумных. Ирам слегка погладил зверя по спине. Вдохновленный Элмар все же умудрился просунуть морду под одеялом и лизнул там дау. — Думаю, пока Ирам не переварит обед, двигаться дальше бессмысленно. Ему нужно запустить регенерацию, — сказал я, наблюдая за возней дау с твином. — Уже почти ночь, нужно дать коням отдохнуть. Я поставлю палатки, — с готовностью отозвался Рис. Кивнув, начинаю собирать оставшуюся еду в сумки, пока Ирам издает какие-то невнятные звуки. Маори быстро поставил две палатки и замялся: — Новок, хочешь ночевать со мной или с Ирамом? Я покосился на урчащего льва. — Не, там творится нечто странное и, конечно же, мне хочется к тебе, — признаю и ползу в сторону ближайшей палатки. Рис пошел следом, улегся рядом, укутывая меня, обнимая и признавая: — Как же я за тебя волновался. — Не надо, я не буду играть обиженного, ты знаешь, что чувствую, но мне нужно просто привыкнуть к собственным мыслям. Спи. Рис поцеловал в плечо и поправил одеяло, лег со спины и обнял, прижимая к себе.