Перо Света и Крылья Тьмы

— Итак, Астрид — брюнетка хитро усмехнулась. — Ты не знаешь почему Иккинг так яростно сопротивляется тому, что я хочу рассказать о нем истории из детства, верно? — Нет. — блондинка иронично глянула на демона, идущего впереди. От его головы так и шел пар злобы, ярости, страха и смущения одновременно, а малиновые уши и яростные проклятия, больше походившие на ворчания могли заставить рассмеяться любого, пусть это и было чудовище, уничтожившее множество деревень, городов и поселков. — Наш Иккинг очень… э-э-э… эксцентричный демон… — со смешинкой и чертиками в глазах сказала Хэддок-младшая. — Он лишь пытается казаться беспощадным демоном, он очень странный, но необычайно дружелюбный. Пусть он и превосходит меня в плане силы… — Вот и молчала бы… — буркнул шатен, закрывая вспотевшими ладонями кипящие от стыда уши. — Ла-ла-ла-ла… — Все равно услышишь ведь… У тебя слишком чуткий слух для обычного демона… Ну так вот… Однажды так произошло, что на семилетие Иккинга собрались все дети города демонов. И вот, я подарила ему бочку его любимого, прохладного, свежего, выжатого вручную гранатового сока… Хофферсон мечтательно прикрыла глаза. В их деревне самым лучшим напитком был только горячий чай из натуральных трав. Фруктовый сок, выжатый и сделанный вручную могли себе позволить себе только очень богатые люди. Помнится, когда профессия Калеба Хофферсона процветала и была большая прибыль, семья не отказала себе удовольствие выпить гранатовый сок. Гранатовый был самым вкусным и полезным для здоровья. Они заказали две бочки. Хоть и Астрид было шесть лет, она прекрасно помнила то легкое жжение на языке от кислинки, невероятное ощущение свежести на протяжении всего дня, и покалывания в челюстях. Он был очень вкусным. Даже слишком. -…И вот, когда Иккинг выпил тот сок, то ему неожиданно резко стало плохо. И тут я с ужасом осознала, что тот сок был перепутан с моим зельем собственного приготовления для образа «милашки». Вначале у Иккинга резко стали расти волосы. Они были мягкими и блестящими, как шелк, губы у него сильно покраснели, а глаза приняли более женственный образ, ресницы удлинились и они были очень красивыми.Черты лица тоже стали женственными и появились более плавные и мягкие черты. Щеки у него стали пухлыми и слегка покрылись румянцем. Мальчишки так и обалдели, у них аж глаза заискрились. А потом, кода Иккинг спросил: «Чего вы на меня так уставились?», все так и набросились на него. Раньше у него был грубоватый голос, а теперь он стал очень нежный, даже чуть-чуть писклявый. Все кричали «Дай потискаю щеки!», «Ой, какая милашка!», «Боже, я просто не могу!». Иккинг потом очень долго злился на меня за все это, но потом простил. Хотя, как видишь, этот случай наложил на его психику особый отпечаток… — вытерла выступившие от смеха слезы брюнетка, с весельем посмотрев на помирающую с хохота блондинку. Иккинг спереди что-то невнятно прошипел, и над его головой появились небольшие тучки, а за ними мини-молнии. — Я тебя отпинаю за это, Хедер… — прорычал парень, стиснув зубы от клокочущей внутри ярости, которая так и норовила вырваться наружу. — Слава дьяволу, что от этого случая ничего не осталось. — Почему же? — удивилась брюнетка, пытаясь скрыть улыбку. — Ведрон успел зарисовать тебя. Да так хорошо… — ЧТО?! — парень, как ненормальный, подорвался с места и через секунду оказался рядом со смеющейся демоницей. — Как так? Где эта картина?! Я должен обезвредить её, чтобы никто не узнал об этом… — Так Ведрон сделал копии, и, кажется, продал их нескольким богатым клиентам… — задумалась брюнетка, а Астрид уже всхлипывала от смеха. Иккинг осел на землю и запустил руки в волосы. — Какой позор… — прошептал он, смотря в пустоту, а позже, его голос, словно доносившийся из пучин ада, холодный, но наполненный яростью, прорычал. — Хедер, ты… Зеленоглазая резко побледнела, и отойдя от него на шаг, в качестве защиты выставила перед собой руки. — Эй, Иккинг, да не переживай ты так… Но тут шатен резко подлетел к девушке, мгновенная реакция которой успешно помогла избежать яростной атаки, и она, раскрыв крылья холодного металлического оттенка, с силой устремилась ввысь. И только теперь, она задумалась о смысле её недолгой жизни, о бесконечности космоса, и о том, какого, черт побери, она сказала об этой картине?! Шатен, раскрыв свои, черные, как тьма ночи, полетел следом. — Эй! Вы обо мне забыли, идиоты крылатые! — подпрыгивая на месте и махая руками, кричала Астрид, на лице которой не могла не появиться улыбка. Сколько бы они не отнекивались, за угрожающей оболочкой скрывается по-настоящему добрая душа. Демоны веселые, эмоциональные, возможно, даже ранимые, но уж точно не злые… Но через некоторое время, Астрид Хофферсон ясно и четко осознает, что слишком сильно ошибалась…