Охота на ведьм

- Хи-и! Пусти-пусти! – Тсунаёши торопливо скинула тёплый пуховик и, почти душа себя шарфом, пронеслась мимо Наны к туалету. Женщина вздохнула и с нежной улыбкой подняла пуховик с грязного пола. На молочно-белом материале остался отпечаток от сапога. Цепочка подобных грязных следов тянулась от порога и до туалета. Ну да, теперь Саваде-младшей разуваться самой не было никакой возможности из-за необъятного живота. Шёл уже седьмой месяц беременности. Облегчённо вздыхая, девушка вышла из туалетной комнаты, придерживая низ живота. Блин! Хоть из дома не выходи! Близнецы в последнее время были через чур активными, и шатенка частенько бегала к «белому другу» то из-за того, что дети сильно давили на мочевой пузырь, то из-за того, что их кувырки (а они точно как минимум сальто делали) доставали аж до желудка, и съеденная еда просилась наружу. Вернувшись в коридор, Тсуна подождала, пока мама поможет ей разуться, и пошла в ванную комнату мыть руки. Зависнув над небольшим зеркалом, она недовольно цыкнула языком. Несмотря на неплохое самочувствие, выглядела Тсунаёши просто ужасно. Под глазами огромные мешки от недосыпа, щёки слегка впали, а через тонкую кожу можно было увидеть все маленькие венки, настолько бледной она стала. Было такое чувство, что из неё понемногу выкачивали жизненную энергию. В животе снова начали активно пинаться, и девушка прижала руку к нему, чувствуя, как от толчков натягивается кожа, а неприятная боль прожигает позвоночник. По словам Сато-сан, это хорошо, что дети такие активные, и беспокоиться не стоит. Единственное, что волновало врача – нездоровый вид Савады. Пропивая уже третий курс витаминов, шатенка уже мысленно готовилась, что скоро её положат в больницу на сохранение. - Тсуна-чан, всё в порядке? – в дверях ванной показалась Нана и с беспокойством посмотрела на дочь. - Да мам, всё хорошо, - Тсуна резко открыла воду и постаралась улыбнуться, как можно более непринуждённо. Вышло паршиво. – Просто залюбовалась собой. - Что Сато-сан сказала? - Возможно, - Тсуна невольно сжала руки в кулаки. Она сама была напугана до дрожи в коленях, и пугать ещё и маму не хотелось. – Возможно, к концу этой недели меня положат в больницу, чтобы я была под присмотром врачей, - выдохнула она и охнула, почувствовав сильный пинок. - Что такое? – Нана тут же оказалась возле дочери, стараюсь заглянуть ей в лицо. - Подготовка к соревнованиям по боксу, - кривясь от боли, прошептала девушка. Вдруг раздался испуганный женский крик. Тсунаёши резко выпрямилась и уже хотела спросить маму, что случилось, как заметила в отражении, что женщина молчит, а вопль всё ещё продолжается. Крик стал усиливаться, и девушка поняла, что он у неё в голове. Пронзительный женский голос стал настолько громким, что уже практически оглушал её, дезориентируя в пространстве. Девушка покачнулась, и только стоявшая сзади мама не дала ей упасть. - Тсуна? Что случилось? – испуганно спросила Нана. Желудок свело страхом. Близнецы синхронно замерли, и Тсунаёши могла поклясться, что сейчас они жмутся друг к другу в её утробе. В голове стойко билась только одна мысль: «Бежать. Нужно бежать! Он уже близко!» Кто это «он», шатенка не знала, но её дети, кажется, знали, и их страх передавался ей. - Всё в порядке, просто голова закружилась, - превозмогая желание, поддаться страху и сделать так, как хотят её близнецы (бежать), Тсунаёши слабо улыбнулась и ответила. Женский крик стал затихать и, наконец, оборвался на высокой ноте. - Я пойду, лягу, и голова пройдёт. Нана согласно кивнула и помогла дочери дойти до её комнаты. Когда дверь за женщиной закрылась, девушка тут же сжалась в комочек и обхватила себя руками. Отчаянный женский крик всё ещё эхом раздавался в голове. По коже поползли противные мурашки. Тсунаёши казалось, будто вокруг неё появились ледяные стены. Поспешно натянув на себя одеяло, девушка замоталась ещё и в забытый ранее на шее шарф. Теплее не стало, но от чего-то стало спокойнее, будто она выстроила перед чужой ледяной стеной, свою собственную крепость. Дети больше не пинались, но Тсуна почти физически ощущала их страх и панику. Горло сжимало спазмами, хотелось кричать от того ужаса, что волнами накатывал на неё, но девушка сдерживала себя. Это не её мысли. Это не она хотела кричать. Её близнецы были настолько перепуганы, что Тсунаёши с трудом удавалось контролировать собственное тело и эмоции. В попытках хоть немного успокоить детей Савада стала круговыми движениями гладить живот и бормотать всякие глупости. Через пару минут девушка мысленно стала разговаривать с детьми и предлагать им разные варианты имён. Разговор, разумеется, был односторонним, ведь насколько бы эти дети не были необычными, вряд ли они смогли бы поговорить с Тсуной до своего рождения… Перебирая в уме разные имена, шатенка так и не пришла к согласию с самой собой. Как назвать близнецов, она не знала. А через пару мгновений эти мысли оставили её, и Савада погрузилась в глубокий сон. *** - Привет! - Привет! Тсунаёши вздрогнула и открыла глаза, тут же сталкиваясь взглядом с двумя парами изумрудных глаз. Сцепив руки вместе, перед ней стояло двое детей лет пяти. Похожие, как две капли воды, близнецы были одеты в одинаковые длинные белые сорочки. Их короткие, пепельного цвета, волосы едва прикрывали уши. Тсунаёши уставилась на них, не в силах произнести хотя бы слово. Теперь боялась она, потому что это точно были её близнецы! - Не бойся, - заговорил ребёнок стоящий справа, и шатенка поняла, что это девочка. - Это сон,- продолжила её точная копия, стоящая слева. Это был мальчик. - Но нам… - Необходимо было… - Поговорить с тобой, - в один голос закончили они. - Ч-что? – едва прошептала Тсуна, оседая на пол. - У нас… - снова первой начала говорить девочка. - Мало времени… - продолжил её брат. - Мы слабы… - И не можем долго… - Поддерживать такую связь с тобой, - закончили говорить они. Тсунаёши только и могла, что моргать, не понимая происходящего. Она знала, что всё произошедшее с ней и эта беременность очень необычны. Но это уже мистика какая-то! Это перебор!!! - Ты должна… - тем временем продолжил мальчик. - Сделать что-нибудь… - продолжила его сестра. - Чтобы врачи… - Сделали тебе кесарево сечение… - До конца этой недели… - Или ты умрёшь. - Мы забираем твою энергию. - Мы забираем твою жизненную силу. - Мы не нарочно! – в голос крикнули они и на секунду зажмурились. На их лицах, впервые, за этот странный диалог (или же монолог?) мелькнули эмоции. Эмоции страха и мольбы, когда они открыли свои глаза. Тсуна сглотнула. Ей не нравился этот сон и разговор. Она хочет проснуться! Словно прочитав её мысли, близнецы переглянулись и быстро заговорили хором: - Прости нас. Прости нашего отца! Он был в отчаянии, а ты была единственной, кто смог бы это сделать, - дети стали словно выцветать, становясь прозрачными. Тсунаёши сквозь сон почувствовала, как сильно у неё стучит сердце. Она наконец-то просыпается! – Берегись того, кто похож на нас, - последнее, что успели сказать близнецы, прежде чем девушка широко открыла глаза, чувствуя, как по щекам текут слёзы. *** - Тсуна-чан, что случилось? Ты выглядишь очень бледной, - Нана обеспокоенно положила руку дочери на лоб, проверяя температуру. – У тебя болит что-нибудь? Может, вызовем скорую? - Всё в порядке, - Тсуна попыталась улыбнуться, но ничего не получилось. Отложив палочки в сторону и отодвинув тарелку поодаль, она встала из-за стола. – Я поем попозже. Стараясь не замечать тревожный взгляд мамы, девушка ушла в свою комнату. Аппетита не было совсем, в голове всё ещё крутился сон, приснившийся всего пару часов назад. Слова, что сказали близнецы, никак не хотели укладываться в голове. Включив ноутбук, Тсунаёши на пару минут зависла, разглядывая фото на заставке. Это было единственное фото, которое она позволила себе оставить, все остальные она удалила в тот день, когда приняла решение оставить детей. На фото, счастливо улыбаясь, стояли двое. В тот день он повёл её в парк аттракционов. У Тсуны в руках был рожок клубничного мороженного, на голове – ушки Мики Мауса, а глаза светились безграничным счастьем. Её парень стоял с банкой какого-то коктейля, ушки он надевать наотрез отказался, зато на Тсуну тогда примерил все, что были. Он тоже улыбался, собственническим жестом обнимая её за талию, а его красивые разноцветные глаза были хитро прищурены. Тсунаёши ласково провела пальцами по изображению. Она до сих пор не могла произнести его имени даже мысленно, будто в день изнасилования образовался прочный барьер, и девушка не могла его переступить, чтобы даже прошептать имя любимого. Наверняка это связано с чем-то психологическим, но к психологу Савада идти не хотела. В её голове и так полная неразбериха, и чтобы там копался кто-то ещё… Нет уж, увольте! Тяжело вздохнув, шатенка открыла текстовый документ и стала писать. Она начала записывать все свои мысли и переживания месяца четыре назад, когда молчать уже не было сил, а рассказать матери – возможности. Иногда, записывая свои эмоции, ощущения, она забывалась и начинала фантазировать, как можно было бы поступить в той или иной ситуации, что бы можно было бы сказать, сделать. В итоге, её текстовый документ под названием «Свалка» содержал уже более четырехсот страниц, и почти два рассказа. *** К концу недели Тсуна стала чувствовать себя хуже. Теперь её самочувствие соответствовало её физическому состоянию. Сильная апатия, будто огромное одеяло, накрыло её с головой. Делать ничего не хотелось, хотелось просто лечь и уснуть, больше не просыпаясь. Голова постоянно болела, шатенку всё время клонило в сон, а от запаха еды начинало мутить. Кости рук и ног постоянно ломило, словно Савада за несколько дней постарела на несколько десятков лет. Вспоминая недавний сон, Тсунаёши понимала, что близнецы тогда не шутили, и это не было плодом её воображения. Дети забирали её жизнь, медленно убивая её. Было страшно. Девушка никак не могла придумать, что делать. Две минуты назад Нана звонила в скорую, потому что её дочь вырвало кровью. Тсунаёши, сидя в зале на диване, только слабо улыбнулась, чувствуя, сильную дрожь во всём теле. Как объяснить врачам, что ей срочно нужно родить близнецов и тогда она поправится? Если ей и будут делать кесарево, то только когда убедятся, что пора спасать детей, потому что на Тсуне можно ставить крест. Стало до жути жалко себя. Чем она это заслужила? Она ведь жила совсем ничего, она ещё столько всего не видела! Перед глазами появилась мутная пелена, через мгновенье проливаясь горячими слезами. В животе слегка толкнулись, и в этот момент девушка снова почти возненавидела близнецов, но глубоко вздохнув, постаралась успокоиться. Слезами она себе не поможет, как и не успокоит мать, которая сейчас носится по её комнате, собирая необходимые вещи. А близнецы… нет, дети не виноваты! Виноват только тот, кто с ней это сотворил! Шмыгая носом и вытирая слёзы рукавом кофты, шатенка потянулась к пульту от телевизора. Нужно себя чем-то отвлечь, ведь с минуты на минуту приедут врачи, и перед ними сопли распускать не хотелось. Тсунаёши хотела включить что-нибудь музыкальное, чтобы немного успокоиться, но перепутала номер канала, попадая на новости, которые решили её текущую проблему… Сначала Тсуна испытала дежавю, увидев какого-то парня с сине-зелёным лицом, быстро что-то говорящего на камеру. А потом оператор перевёл камеру куда-то в сторону, но полицейский быстро закрыл собой обзор, что-то гневно крича. Того мгновения, что успела выхватить камера, вполне хватило, чтобы в голове что-то перемкнуло, и Тсунаёши увидела будто перед собой мёртвую молодую девушку. Её стеклянные, широко распахнутые в страхе, карие глаза, рот, что был открыт в немом крике, но, самое главное, большой живот, усеянный глубокими порезами. Убитая была беременна. В голове снова раздался испуганный женский крик, а за ним ещё и ещё один. Им вторили детские крики. Тсуна закричала и схватилась за голову, которую будто изнутри разрывало этими отчаянными, наполненными полным ужасом, воплями. Испуганная Нана вбежала в гостиную и тут же кинулась к дочери, что билась на диване в судорогах. - Туна! Тсуночка! – звала она, чуть ли не плача. - Больно-больно! Где-то в близи раздался вой сирены скорой помощи, и женщина тут же бросилась на улицу, чтобы быстрее привести врачей. Когда врачи переступили порог квартиры, сильная, раздирающая боль от головы перешла к животу, и, не в состоянии её больше терпеть, Тсуна потеряла сознание.