Охота на ведьм

Нана облегчённо вздохнула, когда раскрыла последнюю коробку и обнаружила в ней не посуду, а полотенца и пару фарфоровых статуэток. Этот переезд оказался тяжелее, чем она думала, и всё из-за того, что у них оказалось слишком много вещей, и большинство из них были очень хрупкими! Нана перевела взгляд на дочь, которая протирала посуду и ставила её на кухонные полки, и слегка улыбнулась. Тсунаёши потихоньку приходила в себя, и это не могло не радовать. Конечно, женщина была весьма удивленна как резко переменившимся решением дочери, так и её просьбой всё же переехать в Киото. Только одно огорчало Саваду-старшую: со своим парнем Тсуна так и не поговорила. Мало того, она даже номер сотового сменила, и Нану заставила это сделать! Они переехали в квартиру, предоставленную компанией, через два дня после того, как Тсуна решила оставить ребёнка. Девушка очень торопилась это сделать, и Нана решила, что дело в том, что её парень тоже должен был вернуться из Токио через пару дней. А ещё женщина заметила, что Тсунаёши, если начинается разговор о её беременности, всегда говорит не об одном ребёнке, а о нескольких, и это всегда очень удивляло её. Может, такое странное поведение – это защитная реакция Тсуны-чан? Она ведь много пережила. - Мам? – шатенка позвала женщину и пару раз хлопнула в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание. О чём Нана могла так глубоко задуматься? Савада-старшая вздрогнула и чуть было не выронила фарфорового пса из рук. - Да, милая? Ты звала? - Куда ставить это? – Тсунаёши покрутила в руках синий пластмассовый поднос и вопросительно уставилась на мать. - Давай, я сама его уберу, - женщина поднялась с колен и подошла к дочери. – Иди, отдохни, тут совсем немного осталось, я и сама управлюсь. - Но… - Иди, отдохни, - настойчиво повторила Нана и постаралась пригладить прядки волос Тсуны. Но как бы она не пыталась их уложить, непослушные локоны всё равно завивались, как им хотелось. Женщина ласково улыбнулась, вспоминая, что и у бывшего мужа, если волосы сильно отрастали, тоже начинали торчать в разные стороны. Поэтому Емитсу всегда стригся очень коротко. – Тебе нельзя перетруждаться, особенно сейчас. Тсуна слабо улыбнулась и, коротко чмокнув мать в щёку, пошла в свою комнату. Упав на кровать, девушка тихо-тихо застонала. Боже, как же её тошнило! Долбанный токсикоз! Но сейчас её хотя бы не мучает беспричинный страх и беспокойство. Шатенка устало прикрыла глаза. Страх исчез, как только она решила оставить детей, а вот беспокойство и нервозность были с ней до того момента, пока они не оказались в другом городе. Тсунаёши даже дышать стало легче, будто в Киото воздух был очень-очень чистым и вкусным. Девушка провела пару раз рукой по плоскому животу, скрытым под тонкой тканью футболки, и снова почувствовала пульсацию. А вот Нана ничего не почувствовала, когда она попросила приложить её руку к своему животу. Может, Тсуна немного тронулась умом? Открыв глаза, Савада перевернулась на бок и упёрлась взглядом в четыре раскрытые, но ещё не разобранные, коробки и, тяжело вздохнув, переползла на пол. Будет очень здорово, если она их разберёт до ночи. *** Когда все вещи были разложены по шкафу и комоду, а книжки и тетрадки засунуты в ящики письменного стола, Тсунаёши вышла из комнаты, решив осмотреть их квартиру. Две спальни, большой квадратный зал с выходом на балкон, кухня и раздельные ванна и туалет. Тсунаёши с тоской вспомнила их с мамой дом в Намимори. Квартира, конечно, не была маленькой, но, по сравнению с домом, казалось крохотной и тесной. А ведь у них в семье скоро будет пополнение. - Тсуна-чан, пошли ужинать, - Нана выглянула из кухни с поварёшкой в руках. Зайдя на кухню, Тсунаёши печально вздохнула, увидев рис, тушённые овощи и мисо суп. Есть ужасно не хотелось. Женщина, поймавшая её взгляд, полный безысходности, только понимающе улыбнулась. - Немного, но поесть надо, - садясь напротив дочери, сказала она, взяв палочки в руки. – Я, когда носила тебя, тоже есть первые несколько месяцев не хотела. Но теперь ты не только за себя отвечаешь, но и за ребёночка, что внутри тебя. - Их два, - на автомате поправила девушка и тут же поняла, что ляпнула. Маме же не объяснишь, что она каким-то макаром чувствует это! - Думаешь, у тебя будут близнецы? – женщина же не обратила на это внимание. У беременных всегда свои закидоны. Смешно вспоминать, как она гоняла своего мужа, когда была беременной. Возможно, Емитсу поэтому и ушёл после рождения дочери? Лёгкая грусть сжала сердце женщины. - Не знаю почему, но я в этом уверена, - буркнула шатенка, ковыряясь палочками в овощах. Наконец, подцепив кусочек сладкого перца, она отправила его в рот. – А что мне делать со школой? Я ведь не смогу ходить туда с животом. - Можно перевести тебя на домашнее обучение, - задумчиво произнесла Нана. – Зарплата у меня должна будет остаться прежней, так что думаю, мы это с тобой потянем. Савада-младшая тут же почувствовала укол вины. Из-за неё у мамы могут быть проблемы. - Прости… - О чём ты, Тсуна-чан? – рассмеялась женщина. – Всё будет хорошо, тебе не за что извиняться. *** Поглаживая уже хорошо округлившийся живот, скрытый под тёплой курткой, рукой, Тсунаёши задумчиво смотрела на толстую книгу со страшным названием «Квантовая физика». Шёл только четвёртый месяц её беременности, но по животу казалось, что уже шестой… Как девушка и думала, у неё были двойняшки: мальчик и девочка. Врач, который наблюдал её, только руками разводил, потому что дети развивались очень быстро, но, по его мнению, всё было нормально, ведь в животе у Тсунаёши рос не один, а два ребёнка. Да и при худобе и миниатюрности шатенки живот, ясное дело, будет казаться очень большим. Тсуне же почему-то казалось, что дело не только в этом… Но вернёмся, к нашим баранам. Тсунаёши задумчиво жевала нижнюю губу. Она всеми фибрами своей души ненавидела точные науки, но вот эту толстенную книгу хотелось прочитать аж до зуда в мозгах. Прикинув навскидку, что этот бумажный монстр весит килограмма два, она тяжело вздохнула. Быстро глянув на наручные часы, шатенка подозвала продавца и попросила организовать доставку на дом, потому что тяжести ей категорически было запрещено таскать Сато-сан (врач девушки), а в руках уже был пакет с продуктами. Расплатившись за покупку, Тсунаёши вышла на улицу и поплотнее укуталась в шарф. Январь в Киото был не очень холодным, даже снега практически не было, но опять же – простужаться нельзя. Возле дома она встретилась с приходящим преподавателем. Пропустив его в квартиру, шатенка, наступая на задники ботинок, стащила обувь и прошла в свою комнату, мысленно отсчитывая час мучений. *** Закрыв за женщиной-преподователем дверь, Тсунаёши устало приложила руки к вискам. Материал, изучаемый пару минут назад, словно осиный рой кружился в голове. Тсунаёши помнила, каждое слово. Каждое! И это не преувеличение! Как говорила Нана, беременность пошла ей на пользу. Теперь все контрольные, которые приносили ей учителя на дом, она сдавала на не менее, чем девяноста пять баллов (и то, если её тошнило или голова болела, а так – все сто баллов!). И это при том, что у неё раньше даже по рисованию больше тридцати не было! Но теперь она легко запоминала формулы, различные правила и аксиомы. Да что там правила? Она за два месяца выучила английский язык! Она его не понимала ещё со средней школы, считая, что он ей не нужен, ведь за пределы Японии Тсуна никуда не собиралась. А тут на тебе! И если признаться, эта тяга к знаниям её немного пугала. Тсунаёши была уверенна, это не она хочет учиться, а дети, что внутри неё. Будто слыша её мысли, в живот толкнулись, и Савада охнула. Разумеется, от того, что она в раз стала такой умной, были и свои плюсы. По словам преподавателей, если всё и дальше пойдёт так хорошо, то она вполне сможет за короткие сроки доучить программу последнего года и сдать экзамены заочно. В живот снова толкнулись, но на этот раз более ласково, и шатенка невольно скосила глаза в низ. Всё-таки, это всё было очень странным. Потоптавшись ещё у порога, девушка прошла на кухню и занялась ужином. Так как мама через неделю после переезда в Киото снова вышла на работу, Тсунаёши пришлось учиться премудростям готовки. Не сразу, но постепенно у неё начали получаться вполне съедобные блюда. - Вы сегодня что-то уж сильно активные, - проворчала она после очередного толчка в живот. Ещё один пинок, и вместо того, чтобы нарезать морковку, Савада садится на стул и начинает гладить живот. – Лучше бы вы сегодня пинались, когда меня Сато-сан осматривала. А то замерли как мыши, и Сато-сан пришлось долго смотреть на вас через экран, чтобы убедиться, что с вами всё в порядке, - в ответ ещё один пинок, но уже не такой сильный. Тсуна чуть улыбнулась. Беременность не была уж такой страшной, за исключением токсикоза, как себе представляла девушка. Она мысленно готовилась, что скоро её гормоны взбесятся, настроение постоянно будет скакать, и придётся себя сдерживать перед мамой, чтобы не доставлять ей лишних хлопот. Думала, что будет вскакивать по среди ночи и мучиться от того, что ей нестерпимо будет хотеться чего-то, чего у них не будет дома в холодильнике. А начитавшись в чате для молодых мамочек, какие неожиданные пристрастия у них возникают в еде, с ужасом думала о будущих изжогах и несварениях. Но ничего из этого, у неё не было. Капризничать и реветь по поводу и без не хотелось, смешивать горчицу с майонезом и вишнёвым мороженным (это она в чате увидела) – тоже. Врач уверяла, что всё с ней в порядке и свои эмоциональные скачки она просто не замечает, но Тсунаёши знала, что это не так. И либо это она после изнасилования такая непробиваемая, либо её дети не хотят причинять мамочке беспокойства. Однако всегда, когда Тсуна ходила в больницу на осмотр, дети замирали у неё в животе, и тогда на девушку накатывали волны страха. Хотелось кричать, бросать вещи, плакать и делать другие «прелести», присущие самой лучшей истерике, но побыстрее выбраться из белых стен подальше от людей в белых халатах. И страх этот не принадлежал шатенке. Почему-то близнецы, очень сильно боялись больниц, и девушка это чувствовала. Тсуна до сих пор помнила об изнасиловании, о том, что чувствовала после него и о том, что чувствовала, когда узнала, что беременна. Помнила, как желала избавиться от детей и помнила тот момент, когда впервые поняла, что они всё понимают и бояться. Тогда то мгновенное осознание заставило её изменить решение, но сейчас Тсунаёши мучилась от одного вопроса: а сможет ли она полюбить их? Нет, она больше не ненавидела близнецов, но и не чувствовала к ним всепоглощающей любви, какую испытывают матери к своим детям. Но что будет, если дети будут точной копией отца и не переймут от неё не единой чёрточки? Что тогда? Сможет ли она вообще хоть что-то тёплое почувствовать к ним? По коже пробежал мороз от подобных мыслей, и девушка обхватила себя руками. Такие​ мысли всегда её выматывали, а малыши внутри затихали. Им было страшно, и Тсунаёши тоже. - Хи-и! – по полу пробежал таракан, отвлекая от мрачных мыслей и заставляя испуганно поджать ноги к груди, насколько это было возможно. А вот в старом доме этих букашек не было! Проследив взглядом за тараканом и дождавшись, пока тот залезет под раковину, девушка перевела дыхание. Звонок в дверь снова заставил испуганно забраться на стул с ногами. Сердце забилось где-то в горле, а близнецы синхронно толкнулись, заставив шатенку поморщиться от лёгкой боли. В дверь снова позвонили. Постаравшись выровнять дыхание, Тсуна медленно встала со стула и побрела к двери. Встав на цыпочки, она заглянула в глазок и увидела молодого парня в синей кепке, на которой было название магазина, где она купила книгу. - Здравствуйте, спасибо за ваш труд, - открыв дверь, быстро протараторила девушка, забирая обёрнутую в бумагу тяжёлую книгу. - Вашу подпись, пожалуйста, - парень улыбнулся и протянул блокнот с ручкой. – Приятного Вам чтения, - также улыбаясь и забирая блокнот с подписью, сказал он. Тсунаёши закрыла за курьером дверь и нетерпеливо сорвала обёртку с покупки. В животе предвкушающее толкнулись близнецы, и девушка в который раз убедилась, что это не её тяга к знаниям. Повинуясь эмоциям (которые тоже сто процентов принадлежали не ей), она открыла квантовую физику на первой странице, на ходу жадно вчитываясь в текст и проглатывая формулы. Все посторонние, неприятные мысли мгновенно были загнаны куда-то в тёмные закоулки сознания. А в это же самое время в Намимори полицейские и детективы ломали головы над раскрытием дела об убийствах уже пятерых молодых беременных девушек.