***
POV Харли
Может ли сокрушительный конец быть началом чего-то по-настоящему нового и превосходного? Такое явление происходит намного чаще, чем нам кажется. Оно встречается буквально на каждом шагу, повсеместно. Только, мы настолько погружаемся в свои сомнения, страхи и неуверенность, что не видим подарков судьбы, которые падают нам на голову. Я столько лет жила в иллюзии счастья, считая, что должна подчиняться отцу, потому что он вырастил меня и дал мне все, что я имею. Но я не задумывалась, какой ценой ему это все дается, и какую в итоге цену должна заплатить я, чтобы вести нормальное существование. Я не предполагала, что вечная покорность в плане выбора профессии и еще некоторых аспектов убивает во мне личность. Лишь моя страсть к мотоциклам и дружба с Бейлором раздували некую искру бунтарства. А потом в моей жизни появился Зейн, следствием этого значимого знакомства стало прозрение. Теперь я понимаю, как была слепа половину своей сознательной жизни. — Милая, хочешь, я приготовлю тебе кофе с молоком и что-нибудь поесть? — я перевожу отрешенный взгляд на парня, который очень встревожен моим состоянием. Его обеспокоенное лицо отодвигает в сторону мою растерянность, вынуждая меня положить ладонь на его колючую щеку. — Ты ведь проголодалась? Я точно сейчас бы что-нибудь съел. — Да, конечно, я жутко голодная, — стараюсь не показывать Малику своей досады и безнадежности, которые сковали мое тело после его оглушительной новости. Зейн еще раз внимательно осматривает мое лицо, получая подобие улыбки от меня, а потом поднимается на ноги и идет на кухню. Я неторопливо следую его примеру, поуютнее закутываясь в покрывало, потому что одежду мне на себя напяливать лень. Мои босые ступни неслышно ступают по прохладным деревянным дощечкам, пока я направляюсь в сторону манящего запаха еды. На секунду замираю в дверях, наблюдая, как брюнет мастерски орудует кухонными принадлежностями. Через пару минут чайник уже издает характерное шипение, на сковороде скворчит глазунья с томатами и беконом, а руки Малика аккуратно нарезают сыр с ветчиной для бутербродов. Я усаживаюсь на табурет и отрываю пальцами виноградинку, чтобы скрасить свое унылое состояние. Мой мозг никак не хочет осознавать то, что сказал мне Зейн, я могу понять все, но не это. Тихо выдыхаю и закрываю глаза, ощущая моментально пальцы Малика на своем подбородке. — Мне не нужно было омрачать наше долгожданное уединение такой новостью, — мое спокойствие, видимо, немного озадачивает парня. Возможно, он думал, что я буду кричать и крушить все вокруг от ненависти к отцу, но я пока просто не могу переосмыслить случившееся. — Я — кретин, Харли, прости меня. — Ты ни в чем не виноват, Зейн, я бы все равно узнала, рано или поздно, — подставляю губы для поцелуя, брюнет чмокает меня, а потом протягивает кусочек сыра. Всегда знает, что мне нужно. — У меня просто не укладывается в голове, как такое возможно. Ты уверен, что отец замешан во всем этом? — Я знаю эту ситуацию только со слов Джонаса, — я закатываю глаза, вспоминая, сколько гадостей сделал Ник, прежде чем помирился с Маликом. — Ты ведь не хуже меня знаешь, на что способен этот парень. Он делал мою жизнь невыносимой, да и твою, кстати, тоже, — брюнет задумчиво устремляет взгляд в небольшое окошечко, ставя передо мной кружку с ароматным напитком. — Пока нет доказательств, я не могу ему верить на сто процентов. — Ник был уродом, но ему нет смысла врать, по крайней мере, сейчас, — парень ставит на стол тарелки и усаживается напротив меня, позволяя мне расслабиться под воздействием его нежного карамельного взора. — Конечно, у нас нет доказательств, но то, что мне рассказал Джонас — складывает все в один цельный пазл. Он видел в тот день человека, который был в моем трейлере, и слышал многое: о гонках и твоем мотоцикле. — Так это все делали те ужасные люди, а руководил ими мой папа? — я делаю глоток кофе, ощущая знакомую теплоту, только моргать у меня выходит, в лучшем случае, через раз. — Нужно найти доказательства и засадить моего папашу за решетку! — Детка, успокойся, — Зейн качает головой и ласково обнимает меня, когда я в запале покидаю шоковое состояние, подскакивая на ноги. Брюнет берет мои вспотевшие от напряжения ладони в свои горячие руки, заглядывая в глаза. — Идея, несомненно, хорошая. Только, ты потом будешь ненавидеть себя за этот поступок больше, чем отца за все совершенные грехи. — Ты прав, красавчик, я не должна очернять свою душу. Как я упустила момент, что мой парень, оказывается, мудрее меня? — разжимаю пальцы, которые все это время держали ткань покрывала, пряча от глаз обнаженное тело. Покрывало оседает на пол, вызывая на губах Малика игривую улыбку, а я обвиваю руками его шею, чтобы прижаться ближе. — Но мне нужно все равно посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что все это правда. А пока у нас есть дела поинтереснее. Зейн подхватывает меня на руки, оставляя на моей щеке пылкий поцелуй. Потом подумаю обо всем случившемся, а сейчас мне хочется раствориться в объятиях парня, которого я люблю очень сильно. Это важнее всего остального, в этом сейчас смысл моей жизни.***
Такой уже привычный табачный запах, который выдыхает мой мужчина, задымляя в очередной раз воздух трейлера, вторгается в зону моего обоняния. Я отвлекаюсь от переписки с Беверли и перевожу взгляд на Зейна, увлеченно читающего утреннюю газету, которую мы купили, когда ездили в город за продуктами. Сигарета, небрежно торчащая меж его пухлых губ, испускает еле заметный размытый след и заводит меня, потому что я не могу спокойно смотреть на курящего Малика. Прошло уже три дня с момента нашего возвращения, а я все не могу осмелиться съездить домой, чтобы забрать оставшиеся вещи и поговорить с отцом. Брюнет не торопит меня, понимая, как это тяжело — решаться на такие шаги, да и вообще, не заводит разговоров на эту тему, подтверждая мое мнение о его уникальности. Закусываю нижнюю губу, представляя, как буду стягивать с Зейна джинсовку и клетчатую рубашку, пока его губы будут выдыхать смертельные пары и целовать мое лицо. — Твою же мать! Как эти твари пронюхали про ночную гонку?! — громкий возглас парня пугает меня, отчего я подскакиваю на диванчике, а потом выхватываю у него из рук газету. Не знаю, что там увидел Зейн, но меня насторожила его реакция, поэтому я спешу лично удостовериться в опасениях. Не первая полоса, конечно, но снова я в главной роли. На развороте «Денвер Пост», огромными, без преувеличения, буквами, написана красочная статья о том, что я участвовала в нелегальной ночной гонке под видом парня. Мое участие вылилось в жуткую аварию, месяц, проведенный в коме и выбытие из строя на долгое время. Эти «акулы» пера не забыли упомянуть, что я являюсь девушкой главной звезды мотоспорта, а также дочерью самого влиятельного человека в городе. Причем, упоминается даже моя фамилия и то, что я участвовала в легальных гонках, но, скрывала факт того, что я — девушка. В профессиональный спорт мне путь заказан, определенно, хотя, мне это уже не нужно. Но добила меня информация, где Зейна выставляют трусом и виновником аварии, после которой он ни разу не появился на трассе для участия в обязательных гонках. — Это дело рук папочки, — спокойно изрекаю я, складывая газету и откладывая ее в сторону. — Больше некому. — Думаешь? Даже для него это слишком, Харли, — Зейн прав, я ожидала чего угодно. Но полностью добить меня, забрав все и перечеркнув мои старания? Неужели, он пошел даже на такую низость? — Я почти не сомневаюсь, что это он, — судорожно облизываю пересохшие губы, забывая о новости, когда замечаю, как втягиваются щеки Малика при затяжке, а следом в воздухе образуются заводящие колечки. — Ему совсем наплевать на меня, поэтому, пора поставить точку во всей этой истории, — пересаживаюсь на колени к брюнету, ловя губами колечки, что вызывает у него неподдельную улыбку. — Хочу съездить за вещами и увидеть Изабеллу. Может, я даже смогу пересилить себя и посмотреть в глаза тому, кто пытался сломать меня. — Тебя отвезти? — интересуется Зейн, туша сигарету в пепельнице и беззаботно кусая меня за подбородок. Зачем я буду сейчас грузить себя ненавистью отца ко мне и к моему парню, выдумывать план мести или думать, что я хочу сказать ему, глядя прямо в глаза. Если я могу просто расслабиться, наслаждаясь ласками Зейна. Знаю, что я ухожу от проблемы, продолжая находить отговорки, но я просто уже устала думать обо всем и плакать по ночам. Не знаю, почему я плачу во сне, но Малик беспокоится обо мне, а я этого не хочу. Вернее, не хочу видеть печаль в его глазах из-за меня. Хотя, его забота — самое лучшее, что происходило со мной. Появление этого парня в моей жизни — самое лучшее. Он просыпается среди ночи, когда у меня начинается очередной срыв, чтобы просто прижать меня к себе и дать почувствовать защиту. Большего мне и не надо. Поэтому сейчас я спешу закрыть ненавистную тему, чтобы спокойно понежиться в объятиях любимого. — Нет, лучше будет, если я поеду одна, — запрокидываю голову парня, перекрывая способность двигать ею. Теперь он в моей власти, и я могу делать с ним все, что хочу. — Алан сможет свозить меня? — Думаю да, я позвоню ему сейчас, — Малик пытается на ощупь найти свой телефон, но я не даю ему даже этого, проводя языком по коже на его шее. — Детка, прекрати. Ты ведь знаешь, чем это может закончиться? — Знаю… — шепчу я, спуская свободную руку к ширинке на штанах парня, отчего его дыхание становится прерывистым. Зейн не выдерживает больше, поэтому рывком отодвигает меня, чтобы утащить на кровать, но я снова прерываю его: — Зейни, ты должен вернуться в профессиональные гонки, ты ведь так любишь их. Мне теперь никак, а ты не сможешь жить без этого. — Мне сложно… — начинает Малик, замечаю его нервозность, когда речь заходит о гонках, но я не хочу видеть, как он страдает. — Я буду рядом, всегда, ведь, хочу видеть твои успехи и победы. А самое главное — твою улыбку, — кладу ладошку на его впалую щеку, что окончательно успокаивает брюнета и дарит мне ощущение счастья. — На самом деле, я уже думал о том, чтобы вернуться и поучаствовать в одной гонке, так сказать, завершающей, — я в непонимании складываю руки на груди, чтобы сосредоточиться на том, что хочет сказать мой молодой человек. — У меня для тебя новость, милая. — Я уже начинаю бояться всех этих новостей, — выдыхаю я, сводя брови у переносицы, на что Зейн хихикает, целуя меня в надутые губы. — Это хорошая новость, по крайней мере, я надеюсь, что хорошая для нас обоих, — я внимательно изучаю лицо Малика, понимая, что эта новость воодушевила его. — Сегодня утром мне позвонили из Художественной Академии Цинциннати. Они увидели где-то мои работы, которые я пару раз отправлял на конкурс. Узнали, что я работал здесь в подобном заведении, поэтому пригласили меня к себе преподавателем, — я подпрыгиваю на коленях парня и повисаю у него на шее, оглушая своими визгами и чуть не задушив в объятиях. — Если ты захочешь, Харли, то мы можем уехать вместе. Я буду работать, а ты сможешь поступить на репортера или журналиста, как мечтала. — Это лучшая новость, Зейн, я даже ни секунды не буду думать, потому что готова ехать куда угодно, лишь бы с тобой, — наклоняюсь немного вперед, чтобы коснуться желанных губ Малика, ощущая на языке горечь табака. Новая жизнь, вдали от всех передряг, с лучшим парнем на свете, с моим парнем. — Судьба обязательно дает что-то взамен, если забирает, — брюнет, все-таки, переносит меня на кровать, а я впитываю каждое слово, слетающее с его чувственных губ. Когда он нависает надо мной, я замираю и почти не дышу. — Я позвоню Алану, а ты, пожалуйста, будь осторожна. Киваю и привлекаю Малика к себе, утягивая в омут кофейно-табачного поцелуя, который стал так привычен для меня. Вместе с его щетиной, татуировками, карамельными глазами, некой замкнутостью и укутывающим ощущением заботы. Именно его мне судьба дала взамен тому, что у меня такой папа, и я очень благодарна за все время, которое мне дано провести с этим чудесным парнем. Зейн тянется к моей полосатой майке, чтобы стянуть ее с меня, но потом меняет решение. Я вязну в его приторных янтарных глазах, пока парень рассматривает скрупулезно каждую черточку на моем лице. Малик чмокает меня в кончик носа и ложится рядом, прижимая к себе крепко-крепко и позволяя в умиротворении прикрыть глаза. Я думаю, это и есть настоящая любовь.***
Кровавое небо, порывистый пронизывающий ветер и биение сердца, словно я в темной лесной чаще или меня ведут на смертную казнь. Нет, это я не рассказываю посмотренный накануне фильм ужасов, от которого у меня до сих пор мороз по коже. Это я описываю свои ощущения, предшествующие походу в родительский дом за оставшимися вещами. Алан ободряюще кивает мне, когда я нервозно дергаю ручку дверцы машины, давая понять, чтобы он обязательно дождался моего возвращения. Делаю глубокий вдох, выдавливая подобие улыбки в ответ, пока мои «ватные» ноги касаются знакомой с детства земли. Я здесь выросла, с этим фамильным особняком связано слишком много воспоминаний, больше хороших, конечно, ведь раньше меня не заботили дела отца. Я замираю у резной калитки, кусая от напряжения губы, а потом с силой дергаю ее на себя. Быстро перебираю ногами, рассматривая по пути знакомые пейзажи. Вот здесь, под большим раскидистым деревом, мы с Беллой часто устраивали пикники. Она всегда была этакой Алисой из сказки, а мне приходилось следить, чтобы она не залезла в кроличью нору. А на этой большой веранде, в редкий счастливый случай, мы собирались всей семьей и вели долгие беседы за чашкой ароматного чая. Были славные времена, я бы очень хотела видеть своего отца не таким деспотичным и властным. Мне не хватало простой отцовской участливости и заботы, а это, к слову, проблема многих детей, у которых богатые родители. Моя жизнь крутилась вокруг боязни стать неугодной папе, поэтому все так, как есть на данный момент. Хорошо, что у меня есть Зейн, иначе я прожила бы бесполезную скучную жизнь. С осторожностью приоткрываю дверь, ведущую на кухню, возможно, мне удастся собрать вещи незамеченной. Нужно сделать уже это и забыть, иначе, Малик уедет без меня в Цинциннати. — Мисс Харли? — Дорота от неожиданности роняет на пол металлическую миску, в которую она складывает нужные для обеда овощи перед помывкой, а я подставляю палец к губам. — Я так соскучилась по тебе, моя хорошая, — обнимаю пухлое тело женщины, чувствуя ее по-матерински теплые объятия. Она пару минут не отпускает меня, образовывая на моем лице искреннюю улыбку, а потом бережно берет в ладони мое лицо, пристально изучая его. — Я молилась за вас, мисс Харли, ночей не спала, когда узнала об аварии, — в ее добрых глазах образуются маленькие бусинки слез, что пробивает меня ответными эмоциями. — Как вы себя чувствуете? — Не переживай за меня, — вытираю ладошками щеки Дороты, усаживая ее на стул и вынимая из шкафчика успокоительное. — У меня есть Зейн, он тебе бы понравился, жаль, что я не могу вас познакомить. Хотя, ты ведь его видела однажды. — Тот симпатичный молодой человек, который приезжал за вами? — я киваю, наблюдая, как женщина успокаивается, делая задумчивый вид. — Я еще тогда поняла, что он — хороший парень. — Мы уезжаем через три дня в Цинциннати, но ты должна пообещать, что возьмешь пару выходных и приедешь к нам в гости, — я целую ее в щеку, когда Дорота оживленно кивает, а потом направляюсь в сторону гостиной, чтобы проскочить к лестнице. Здесь ничего не изменилось, несмотря на то, что я отсутствовала довольно долго, причем, впервые в жизни. Мебель начищена до блеска, благодаря стараниям Дороты, атмосфера веет скукой и стойким отсутствием уюта, а большие напольные часы продолжают мерный ход, словно ведут счет времени в королевском дворце. Так всегда было, но только сейчас четко ощущается, что напускная забота отца была лишь для того, чтобы не терять королевский трон и бесконтрольную власть. Сейчас все изменилось, и я этому рада. Главное — держать себя в руках, мои нервы мне дороже, да и Зейн там себе места не находит. — Теперь ты как воришка в дом пробираешься? — мое сердце чуть не останавливается от неожиданности и испуга, но я стараюсь не показывать этого отцу, разворачиваясь не спеша в его сторону. — Что побудило тебя появиться здесь? Хочешь вернуться или закончились деньги? — Я не обязана перед тобой отчитываться, — пытаюсь сохранять хладнокровие, хотя чувствую, как внутри звенят все нервные окончания. — Ты уже лишил меня наследства и средств к существованию, а потом еще чуть не угробил. Так что, я всего лишь приехала забрать оставшиеся вещи. — Что за бред посетил вдруг твою голову? — ровные губы отца накрывает кривая ухмылка, отчего его лицо приобретает зловещий оттенок, а меня передергивает. — Это твой оборванец внушил тебе всякие глупости? — Не смей примешивать Зейна! Он в отличие от тебя не разбивал мой мотоцикл, не подстраивал неприятностей и не делал мне зла! Никогда! — ощущаю, как от негодования внутри заканчивается весь кислород, отчего мне приходится находить нужную точку самообладания. — Не думала я, что власть для тебя дороже родных дочерей. — Не понимаю о чем ты, Харли Джоан Дейс, — мужчина изображает невозмутимый вид, но я практически уверена, что он боится себя выдать сейчас. Всегда, когда он называет меня полным именем, я знаю, что он просто теряет контроль над ситуацией. — Не прикидывайся дураком, папочка! — я все же разражаюсь гневным потоком, но потом вспоминаю слова Зейна и лишь с презрением произношу последние слова: — Я все знаю. Хватит врать! С момента появления Зейна в моей жизни, ты стал делать все, чтобы уничтожить его и наши отношения. Только это все бесполезно, — я делаю глубокий вдох и минутную паузу, раскладывая мысли в голове по фэн-шую. В глазах отца я, все-таки, вижу подтверждение всех подозрений. — Он любит меня, а тебе было всегда наплевать. Из-за твоих темных дел я чуть не погибла в той гонке. Я только не понимаю одного: за что? Хотя, можешь не отвечать, мне уже все равно. Я уезжаю навсегда. — Я не позволю тебе связать свою жизнь с рванью, в лице этого «недогонщика»! — отец за секунду оказывается возле меня, сдавливая больно мое левое плечо. — Все, что я делал, было для твоего блага, Харли. Ты еще можешь вернуться домой, и все будет как прежде. — Поздно… Как прежде уже никогда не будет… Возможно, когда-нибудь я прощу тебя, а пока не могу, — я спокойно убираю руку «чужого» теперь для меня человека, заглядывая с уверенностью в его глаза. — Все кончено… Я взбегаю по ступенькам наверх, ощущая в теле невероятное облегчение и понимая значение фразы: «Камень с души свалился». С моей души свалился весомый булыжник, теперь я могу вздохнуть свободно. Я поставила точку и не жалею, я буду скучать по всем, только не по отцу. Да и потом, я ведь не на Марс лечу, а всего лишь в Огайо. Мои вещи очень быстро оказываются в сумке, я с легкой грустью осматриваю свою комнату и прикрываю дверь, спускаясь вниз и обходя ошарашенного отца. Целую в щеку Дороту, намереваясь уйти из этого дома, но в последний момент распахивается входная дверь. Изабелла радостным вихрем вбегает в дом, прижимаясь ко мне и щебеча что-то. Я обнимаю девочку в ответ, опускаясь на корточки перед ней, чтобы запомнить улыбку и глаза, хотя бы на то время пока я ее не буду видеть. — Будь послушной девочкой, но никогда не теряй своего характера, — на моих глазах выступают слезы, но я улыбаюсь сквозь их пелену и целую сестренку в щеку. — Я люблю тебя, Белла. Я обещаю, что мы еще увидимся. — Я тоже люблю тебя, Харли. Но… Ты уезжаешь? — я киваю, а девочка прижимается ко мне, обхватывая ручонками шею. Мне так хочется, чтобы у нее была не такая судьба, какая была у меня. — Возвращайся скорее. Я буду очень скучать. — Ты должна стать свободной, мама… — с печалью изрекаю я у распахнутой двери, осматривая всех присутствующих. Больше мне нечего сказать, да и смысла я не вижу. Я ухожу навстречу новой жизни, это не значит, что я забуду свою семью. Просто я должна строить свою жизнь сама, а не по указке отца. А с Зейном я не боюсь вступить в новый день, с ним я обрела истинную любовь. Наконец-то все будет по-другому. Улыбаюсь, когда ощущаю на лице теплые порывы ветра перемен, моих перемен в этой захватывающей и увлекательной жизни.***
POV Зейн
The Fray — The wind Приятный шум моторов, по которому, признаться, я очень соскучился, раздается со всех сторон, пока мы стоим на стартовой площадке. Мне разрешили поучаствовать в последней гонке перед отъездом, даже не стали особо расспрашивать об отсутствии. Но в этом вопросе я должен сказать «спасибо» своему лучшему другу, который стоит на стартовой линии по левую руку от меня и активно машет головой. Ник не только умудрился убедить организаторов и мою команду в том, что я не мог участвовать из-за аварии Харли, но и уговорил их дать мне шанс на исправление. Конечно, я теперь не смогу стать первым по итогам сезона, но это уже не так важно. А вот по сладковатому пьянящему чувству адреналина я скучал безумно, Дейс снова оказалась права. Поворачиваю голову в сторону трибун, замечая, как блондинка машет мне рукой, а следом посылает воздушный поцелуй. У меня лучшая девушка на свете, поэтому я сейчас чувствую себя самым счастливым человеком. Я так рад, что она есть в моей жизни и что с ней все хорошо. Огни вверху гаснут, я делаю короткий выдох и нажимаю на газ, моментально ощущая, как меня захлестывает огромной волной эйфории. Даже не замечаю, что вырываюсь вперед, Ник показывает мне большой палец, на что я еле заметно киваю ему. Джонас настигает меня и делает небольшой маневр в мою сторону. Решил посоревноваться? Давай. — Гонка началась, господа! — вздрагиваю от громогласного голоса, который медленно распространяется по всему стадиону. Я уже даже забыл, как он звучит, если честно. — Как же мы скучали по этому накалу и по знаменитому противостоянию Малика и Джонаса. Готовьте свои ладони для оваций, дорогие зрители, сегодня будет только один победитель. Хмыкаю на такое заявление, будто бывает иначе, конечно, бывает, но в исключительных случаях. Сегодня явно не такой случай, внезапно Ник обходит меня, разжигая внутри забытый дух соперничества. Вхожу в поворот, плавно, практически касаясь асфальта коленом, словно для меня это так же легко, как намазать масло на тост. Мои действия, впервые за несколько лет, не имеют налета нервозности, я расслаблен, но собран. Ник чувствует это, указывая двумя пальцами в сторону финиша. Я понимаю его без слов, не зря мы прошли с ним через столько. Сменяются круги и восторженные крики толпы, но только, то самое чувство свободы никогда не покинет каждый нерв и каждую клеточку. Это в крови, с рождения, поймет такое только тот, кто сам испытывал такие ощущения. И я рад, что моя девушка разделяет мои взгляды. Вхожу в последний поворот, выжимая из «малыша» все, что могу, в попытке обойти друга. В этот момент мне вдруг кажется, что Джонас поддается мне, пропуская вперед. А может, я действительно сильнее. — Мааааалииииик!!!!!!! — разражается раскатистым басом голос, который я теперь смогу слышать только на записи или с трибун, в момент, когда я пересекаю финишную черту и вижу клетчатый флаг. — Очередная победа в кармане Зейна и его команды, которую он сегодня, к слову, покидает. Поэтому, проводим нашего лучшего гонщика оглушительными аплодисментами! — зрители подскакивают на трибунах и начинают аплодировать, а мое чувство эйфории сменяется приятной меланхолией, я буду скучать по этому. — Удачи и новых побед, Зейн, тебе и твоей замечательной спутнице. Я снимаю шлем и верчу головой по сторонам, пытаясь отыскать глазами Харли. Через минуту я замечаю хрупкий силуэт моей девушки, пытающейся отбиться от назойливых репортеров, она оставляет все их вопросы без ответа, подходя ко мне. Притягиваю блондинку за талию к себе, показывая всем, что нам наплевать на слухи, Дейс игриво закусывает нижнюю губу, а потом припечатывает мои губы к своим. И почему каждый наш поцелуй или секс всегда играет разными красками? Даже для меня это загадка, но меня все устраивает. Я выиграл гонку, Харли здорова и рядом, а завтра мы уезжаем в другой город. Мечты сбываются. — Малик, ты был великолепен! — Джонас подходит к нам, хлопая меня по плечу, на что я лишь закатываю глаза, пихая его в район нижних ребер. — Спасибо, дружище. Ты мне точно не поддавался? — Ник машет головой из стороны в сторону, я скептично рассматриваю его лицо, но решаю, что это уже не важно. — Простите, мистер Малик? Можно вас на пару слов? — меня перебивает мужской голос, когда я собираюсь ответить брюнету, отчего мы все разом разворачиваемся. — Да, конечно. Здравствуйте, — пожимаю руку незнакомцу в солидном коричневом пиджаке, с опаской слезая с мотоцикла и отходя в сторону. — О чем пойдет речь? — Я представитель команды «Хонда», только на международном уровне. Меня зовут мистер Ричардс, — я в непонимании хмурю лоб, что заставляет мужчину спешно объясниться. — Мы давно за вами наблюдали и, признаться, отчаялись, когда вы на время исчезли со всех радаров. А сегодня мы узнали, что вы переезжаете в Огайо, — я быстро-быстро киваю, не до конца понимая, к чему клонит этот человек. — Мы хотим предложить вам начать с мелких гонок в Индианаполисе, а там можно будет рассмотреть вариант участия в чемпионате «MotoGP». Что скажете, мистер Малик? — Я согласен! — трясу руку мистера Ричардса, вызывая на его лице неподдельную улыбку. — Индианаполис ведь в соседнем штате? Ехать пару часов? — мужчина кивает мне, а я подпрыгиваю на месте. Он протягивает мне свою визитку, показывая, что будет ждать звонка. — Спасибо вам огромное, я не подведу. Возвращаюсь к ребятам, которые в напряжении стояли все это время, да я сам в шоке пока. Для меня это стало такой приятной неожиданностью, что дух перехватывает. Гонки для меня не заканчиваются, я смогу стать победителем на мировом уровне. Папа бы гордился мной, без сомнений. Судьба умеет преподносить сюрпризы, а мечты имеют свойство сбываться. А мои мечты сбываются в эту самую минуту, поэтому я подбегаю к Харли и поднимаю ее над землей, пугая своим поведением. Через минуту нашего «вальса» я опускаю блондинку на землю, оставляя на ее губах нежный поцелуй. — Кто был этот человек? Что он сказал? — девушка озадаченно разглядывает мое счастливое лицо, а я еще немного медлю, щекоча их нервы. — Это представитель моей команды, только в классе гонок GP он предложил мне попробовать себя в этом, — Джонас сжимает меня в объятиях, я не сомневаюсь, что он искренне рад за меня. — Я получу контракт и смогу выступать на международном уровне. Гонки — это ведь, моя жизнь. — Я знала-знала, а ты мне не верил, — Харли виснет на мне, покрывая поцелуями мои колючие щеки, я улыбаюсь, так радостно, словно мой рот растянули. — Поздравляю, красавчик. Ты будешь лучшим гонщиком в мире, Зейни, — так говорил мой папа, теперь я в этом не сомневаюсь, потому что у меня есть поддержка и опора.***
— Малик, ты только свои счастливые штаны не забудь, а то не выиграешь ни одной гонки, — ехидное высказывание Ника вынуждает меня закатить глаза, повернув голову в его сторону. Брюнет поигрывает бровями, сложив руки на груди, а я в ответ показываю ему фак. — Бев, не давай спуску этому разгильдяю, — гружу последний чемодан в машину, которую мы заказали специально, чтобы переправить вещи в Цинциннати, пока Харли дает последние наставления водителю. — О, не переживай, Зейн, со мной у него не будет шансов на расслабление, — издаю смешок, наблюдая, как Джонас делает виноватое лицо, обнимая свою девушку за талию и целуя ее в щеку. — Паркер, я забыл сказать, если ты обидишь мою сестру, то я потом оторву тебе голову, — блондин испуганно поджимает губы, но я похлопываю его по плечу, показывая, что это была шутка. Да и потом, не способен этот парень на плохие поступки. — Обещайте, что приедете к нам в ближайшие выходные, — Дейс обнимает всех, когда машина с вещами отъезжает, оставляя нас и наши мотоциклы. Я следую ее примеру, ощущая внутри грусть, от того, что нам приходится прощаться с друзьями. — Детка, ты точно уверена, что поедешь сама? Может, нужно было отправить твой мотоцикл? — я с некой тревогой протягиваю блондинке шлем, смотря, как она садится на свой мотоцикл и заводит мотор. — Зейни, все будет хорошо, — Харли манит меня пальцем, чтобы подарить воодушевляющий поцелуй. Я обхватываю ладонями ее лицо, чтобы продлить пьянящий момент. — Мне необходимо это чувство, хотя бы иногда, ты ведь это знаешь. Поедем медленно и осторожно, в гонки я теперь, скорее всего, не смогу вернуться. Но совсем забрасывать увлечение не хочу. — Хорошо, милая, — чмокаю ее напоследок и надеваю шлем, застегивая фиксирующие ремешки. Дейс показывает мне палец вверх, говоря, что готова к поездке. Мы машем ребятам и осторожно трогаемся с места, выкатывая на дорогу. Встречный ветер шелестом бьется о защитное стекло, внушая умиротворение. Мои беды пройдут, если ветер когда-нибудь подует для меня, так и произошло, беды всегда проходят с порывами ветра. Столько всего произошло за последние месяцы, словно мы побывали на съемках крутого захватывающего фильма. Было плохое и хорошее, победы и поражения, горькое отчаяние и всепоглощающая радость. Одно событие все же выбивается из общей массы — я встретил Харли, испытав истинную любовь. И вот сейчас, она едет рядом со мной, даже немного обгоняет, но я не злюсь, а горжусь ею. Когда произошла авария, после которой я чуть не потерял ее, я был на грани, ведь косвенно был виноват, но мы справились, а это значит, что все получится. Шероховатая поверхность асфальта тянется извилистой линией вдоль пустынных марсианских земель Колорадо и высушенных плато ржаво-рыжего цвета. Каждая клеточка тела пульсирует адреналином, но таким приятным, от которого набухают все вены, переполняя счастьем. Харли поднимает стекло шлема и кричит во все горло, дергаясь вперед, что вынуждает меня махнуть ей рукой, чтобы унять ее энтузиазм. Но через пару минут я сам не выдерживаю, повторяя действия блондинки, наши крики эхом разносятся в горах, отскакивая от каменной поверхности, как это бывало во времена индейцев. Красивое бронзовое солнце освещает леса внизу, окрашивая долину в золотистые краски. Я люблю эту девушку и готов делать все, чтобы она всегда улыбалась. В подтверждение моих слов Харли облизывает губы, улыбаясь, когда ее мотоцикл оказывается на одном уровне с моим. Качаю головой, вместе мы сможем преодолеть многое, а ее отец больше не сможет досаждать нам. Диски колес крутятся с бешеной скоростью, а мы просто едем, не думая ни о чем. Навстречу новой жизни, навстречу мечте, навстречу свободе, навстречу ветру…