Когда заканчивается май

Организованная верхами колледжа вечеринка должна была начаться в выходные. Когда Уилл узнал о мероприятии, был лишь вторник, а значит, оставалось время, чтобы к ней кардинально подготовиться. "Зачем же подготавливаться к вечеринке, если можно надеть первые попавшиеся модные тряпки из гардероба и спокойно пойти туда?" - спросите вы. Действительно, можно было поступить и так, да вот незадача: у юного модника гардероб не обновлялся целых два года. Уилл совершенно не парясь ходил в старых, таких уютных, домашних, пропитавшихся тёплыми воспоминаниями и своими запахами от времени, как старая, но любимая и бережно хранящаяся книга, свитерах. Они нравились ему своей неприглядностью, потёртостью, ведь каждая заплаточка, каждая торчащая ниточка что-то значила для парня, потому тот не торопился менять вещи. Однако если человек сам себя подсознательно ловит на мысли о том, что нужно сменить их, это значит, что в его жизни мало перемен, или, наоборот, он хочет отказаться от старого образа существования и внедрить новый, прежде ему неизвестный. За день до заслуженной зарплаты, Грэм долго сидел на веранде дома, разведя небольшой костёр и смотря на такую близкую и, одновременно с тем, бесконечно далёкую луну. Он укутался в три старых своих свитера, как бы прощаясь с ними, и вдыхал приятный запах выветривающегося из шерстяных волокон одеколона, коим пользовался с незапамятных времён, вдыхал запах шерсти, отдающей приятными нотками горячего какао, который парень часто пил. Уилл любил ночь за её таинственность, изысканность, и даже в некотором роде идеальность, потому что смотря на яркие звёзды, в голову приходят самые правильные мысли, наставляющие всегда идти только вперёд. Нашему взору недоступны все процессы, происходящие во вселенной, будь то красочный, пёстрый, невероятно яркий и поражающий своим блеском, будто самый блистательный и красивый фейерверк, взрыв сверхновой; пастельных цветов, подобно распускающейся розочке, зарождение новой звезды, что будет гореть в небе долгие миллионы лет; резкие, как вспышки, множественные гравитационные коллапсы. И человечество не увидит всех этих процессов, больше похожих на жизнь за пределами нашей планеты, без специальных мощнейших приборов. Мало того, некоторые точки, что мы можем узреть на звёздном небе, могли давно угаснуть, а свет, беспрестанно идущий к нашей планете, является лишь их прахом, давно ушедшим прошлым. Именно поэтому жизнь прекрасна. Космос лишь напоминает нам о том, что всё имеет конец, что время ограничено, и лучше всегда принимать решения, согласовав их между нравственным и физическим началами. Голову парня грузили поистине тяжёлые думы, и лишь слабовыраженный запах старого парфюма с примесью какао мало-помалу вернул его в реальность. Уилл сжал в руках колючую, но родную для души ткань. Ничто не бесконечно. Он встал, разделся, оголяя торс, и без промедления бросил старые вещи в костёр. «Нет ничего лучше воспоминаний. Да и ничего хуже тоже нет», - так ведь говорил Антон Павлович? Угольки, тонущие в толще пепла, слабо тлели на фоне едва восходящего солнца. В четверг вечером парню перечислили крупную сумму, ведь последние несколько недель он брал сверхурочные. Соглашаться на дополнительную смену - самоубийство, но Уилл точно решил, что ему это просто необходимо. Он, несомненно, сильно уставал на работе и приходил в колледж никакой, вызывая у учителей подозрения в чрезмерном потреблении алкоголя или сильном стрессе, однако оно того стоило. Даже доктор Лектер заговорил с ним пару раз, когда во время очередного его вопроса аудитории, Уилл неосознанно во сне храпнул на всё помещение, вызвав всплеск смеха одногруппников и пристальный, даже слегка сочувствующий взгляд своего преподавателя. Их диалог после этого был довольно скомканным и малообещающим, потому что сонная морда парня то и дело клонилась сначала к правому плечу, а потом к левому, и ноги всё время подкашивались. Это выглядело довольно курьёзно со стороны, потому что по сравнению с ровно стоящим доктором, Уилл буквально плясал. Профессор подбодрил парня, советуя ему меньше работать и, положив руку на его плечо, тем самым заставив его заглянуть себе в глаза, настоятельно рекомендовал не тянуть со сном. В тот же четверг, сидя в кафе и попивая латте с имбирным сиропом, Грэм словил себя на мысли, что это очень приятно. Приятно, когда о тебе заботится практически незнакомый человек, когда он предоставляет советы и даже поднимает дух вместе с самооценкой. Та же самая Алана в последнее время была настолько загружена, что совсем не обращала на Уилла никакого внимания. Странным являлся тот факт, что доктор Лектер, у которого работы было наверняка в сто раз больше, чем у всех своих студентов вместе взятых, который уставал намного сильнее их, обращал внимание на Уилла более, чем на остальных, и не забывал сделать что-то приятное. Но каждый раз, когда их взгляды встречаются, у юноши крутится в голове та самая небрежно брошенная фраза доктора, походившая на раскат грома посреди чистого неба. Уилл уверен, что преподаватель об этом не забыл и собирается предпринять какие-то меры. Но когда они будут осуществлены - вопрос времени, который, увы, не терпит отлагательств. В пятницу после пар и небольшого совещания старост групп, в котором больше рассказывалось о предстоящей мероприятии вписке и о том, что нужно соблюдать там крайнюю осторожность, много не пить и вести себя предельно достойно, Уилл мысленно послал всех куда подальше, уверяя себя в том, что не выпьет ни капли. Он был настроен решительно, поставив перед собой одну важнейшую цель: быть как можно ближе к доктору Лектеру. Для этого нужно было и выглядеть соответствующе. Следовательно, сразу поехав в городской шоурум, парень всё никак не мог найти консенсус между строгой и повседневной одеждой, между тем, чтобы выглядеть официально и в то же время практично. Он даже впервые в своей жизни посмотрел мужские луки, потому что чувство стиля, мягко говоря, у него никакое, а мало-помалу ведь надо же с чего-то начинать. Сделав соответствующие выводы о современных тенденциях моды, он вошёл в изысканно обставленное богатое здание, где расстановка мебели, умело выполненное декорирование стен и потолков, напоминало искусную, кропотливую работу признанного мастера. Он ходил от ряда к ряду полтора часа, набрав целую гору хорошей, а самое главное, не такой дорогой для этого места одежды. Что-то было по скидке, на что-то действовала акция, а что-то пробивалось с полной стоимостью. Уилл сегодня мог позволить себе такие излишества, и спустя два часа он вышел на свободу, к колкому октябрьскому воздуху, с полными руками набитых сумок. Он встал у остановки, ожидая свой автобус, который, судя по всему, приедет ещё нескоро, и начал размышлять о завтрашнем дне. Как-никак он с трепетом ждал его наступления, потому что планы парня просто обязаны были осуществиться. Он поставит точку в этих странных отношениях с преподавателем раз и навсегда, а потом забудет это как страшный сон. Или нет? Автобус приехал через двадцать минут. Ещё через час парень стоял у входа в свой дом, запыхавшийся и раскрасневшийся. Давно он не испытывал таких физических нагрузок, и радость от новых покупок тихонько глушил факт того, что если он хочет сохранить своё тело подтянутым, нужно ко всему прочему ещё и записаться в зал. Уилл всё разложил по своим местам лишь ближе к полуночи, поставил обувь в прихожей, а купленную одежду развесил по плечикам и аккуратно убрал в шкафы. Все мы знаем, что каждый человек первые дни после покупки обращается с вещами как с фарфоровыми, обыскивая изделие на предмет хотя бы малейшего брака. А потом происходит что-то необъяснимое, и тот же человек может запросто скомкать, например, недавно купленную рубашку и бросить её на диван. Руки дойдут постирать и погладить вещь тогда, когда пройдёт как минимум полвека. Грэм же был не таким. У него на каждый предмет строго отведено своё место, и он никогда не ленится после рабочего дня разложить надетые сегодня на себя вещи по полкам. В его доме редко был бардак, и по большей части перфекционизм юноши проявлялся именно в желании держать свою обитель идеально чистой и убранной.

***

Как говорится, утро начинается не с кофе. В восемь часов Уилла разбудил звонок от Аланы. Он уже было хотел не брать трубку, чтобы выспаться как нормальный человек, ведь на нём очень сильно отразились сверхурочные, но послав к чертям сон (восьмое чудо света!), он потянулся и взял трубку. – Алана, восемь десять утра! Если это не что-то веское, клянусь, я обижусь на тебя за то, что не дала мне отоспаться. – Ну тогда я, пожалуй, позже тебе позв... – Нет! Так, ладно... Что ты хотела? Не зря же я тратил свои силы, чтобы дотянуться до мобильного и ответить на твой звонок. – Ты уверен? - голос девушки был таким же сонным, что и у парня, и после осознания этого у него в голове начала крутиться лишь одна мысль: "ей самой не в западло вставать так рано, чтобы спросить какую-нибудь хрень, нежели по-человечески выспаться и только потом уладить все дела?" – Да-а-а, выкладывай. – Я не могу решить, что надеть на вечеринку. Мы можем встретиться у меня дома часов в шесть, чтобы ты помог мне с выбором? Всё начинается примерно в восемь, поэтому, думаю, мы не опоздаем. Ты приедешь? – У меня вот только один вопрос: зачем ты мне позвонила в такую рань из-за такого пустяка, зная ответ? Разумеется, мы встретимся, не переживай. Я приеду к тебе сразу в том, в чём явлюсь туда. Теперь я могу лечь и досмотреть сон? – Конечно. Он сбросил звонок и в глубине души знал, что сейчас она лежит, улыбаясь, перебирая свои тёмные волосы и думая о предстоящем вечере. Дружба - это когда не обижаешься из-за всяких пустяков, даже если говоришь, что обидишься. Существует такая фраза, за двадцать первый век успевшая стать крылатой. Она гласит: "не существует дружбы между парнем и девушкой". Уилл готов был вечно спорить с этим ошибочным суждением, потому что то, что было между ним и Аланой, самое настоящее чудо. Это светлое, воздушное чувство ответственности за дорогого человека. Крепчайшая дружба, неоднократно проверенная обстоятельствами и временем. Парень пытался представить её в роли своей девушки, но безуспешно. Картинки просто не сходились, будто кто-то свыше так и намекал на то, что эти люди созданы друг для друга только в плане дружбы. Уилл снова заснул, только теперь с улыбкой на лице. Полноценный же день начался для него тогда, когда лучи яркого солнца заскользили на его лице, ударяя прямо по глазам. Он зажмурился и даже сначала не понял, что происходит, но через пару мгновений сладко зевнул и разлепил веки. Парень немного понежился под лучами чрезвычайно редкого октябрьского солнышка, ведь по большей части оно скрывается за тяжёлыми, характерными для данного времени года тучами, а затем встал, заправил кровать и пошёл на кухню, попутно потягиваясь. Включив новую колонку, он первым делом поставил нисколько не давящую на голову композицию The Neighbourhood - "The Beach", под лёгкие переливы гитары и пианино устремляясь делать себе омлет с пряными приправами и колбасой салями. Он уделял большое внимание завтраку, потому что просто-напросто очень любил готовить. Изначально Уилл считал готовку чисто женским делом, но овладев некоторыми навыками в этой сфере и даже усовершенствовав их, он выудил для себя некое удовольствие, что получает человек во время приготовления пищи. Это целое искусство. Правда если быть совсем прямолинейным, в совершенстве он обладал только приготовлением завтраков. Садясь за свою добротную порцию ароматного и душистого омлета, он понял, что ещё ни разу не посмотрел на время. Оказывается, было уже полтретьего дня, и нормой было бы сейчас обедать. Но Уилл не из тех, кто привык следовать за стадом, плюс ко всему прочему сказалось позднее пробуждение, поэтому он просто спокойно сидел, наслаждаясь своей трапезой. Было ближе к четырём, когда он, наконец, поднял свою задницу от просмотра телевизора и пошёл надевать то, что подготовил вчера. Вам знакомо то чувство детской радости, когда вы надеваете на себя новые, ещё ни разу не ношенные вещи? Знакомо, когда идёте по улице и думаете, что на вас все смотрят, потому что вы выглядите сегодня, чёрт дери, неотразимо? То же самое сейчас испытывал Уилл, натягивая на себя чёрную футболку свободного кроя, узковатые чёрные джинсы, подчёркивающие рельеф его подтянутых ног, и, наконец, синюю джинсовку. Ей мы уделим особое внимание, потому что из всего образа именно она являлась тем самым козырем, той изюминкой. Эта тёмно-синяя джинсовка, больше напоминающая цвет океана во время шторма, была утеплённым предметом гардероба, в октябре выйти на улицу, будучи одетым в неё, не составляло труда, потому что она прекрасно грела. И между тем, в ней не было жарко находиться в помещении, что являлось идеальным решением для такой вечеринки. Она была не слишком строгой, но в то же время не слишком вызывающей. Рукава её можно закатать, если парень хочет повыпендриваться своими жилистыми руками. Образ Уилла был довершён тёмно-коричневыми оксфордами. Он долго думал, что же сделать со своей причёской, и, наконец, пришёл к выводу о том, что будет неплохо совсем немного, как бы небрежно, зализать свои волосы назад, чтобы визуально они больше вились. Да, парень в прямом смысле обожал их. Побрызгавшись своим новым парфюмом и сложив всё самое необходимое в аккуратную, неброскую мужскую сумку, он вышел ровно в пять вечера. Это обозначает, что домой к Алане он придёт даже раньше. Ехать до неё сорок минут, если учитывать те пять, что нужно пройти от остановки в центре города до её квартиры. Она живёт с родителями, но они настолько приятные, что, порой, сидеть за чашечкой чая и беседовать с ними на всевозможные темы - одно удовольствие. Пробок на шоссе не было, поэтому вместо привычных сорока минут, Уилл добрался за двадцать пять. Решительно сокращая расстояние между собой и домом старой подруги, последний отрезочек пути он буквально бежал, чтобы быстрее зайти в дом. Сердце учащённо билось, как бывает, например, перед каким-нибудь важным событием: перед первым полётом на самолёте, знакомством с новым коллективом и тому подобное. Грэм буквально вожделел тот миг, когда окажется на вечеринке, посему он торопил события как только мог. Он нашёл нужную многоэтажку и быстро поднялся вверх на лифте, сдержанно нажав кнопку звонка. Дверь открыл мистер Бэн - отец Аланы, сразу улыбаясь во все тридцать два. – Привет, дружище! - он пожал Уиллу руку. - Проходи. Ты приехал даже раньше, чем я думал. Уилл снял обувь в просторной прихожей, обставленной в классическом стиле времён девятнадцатого века. Сама квартира была большой: пять просторных комнат и два санузла с одной шикарной кухней. Миссис и мистер Блум являлись особыми ценителями антиквариата и собирали всё самое элегантное и изящное. Каждый предмет идеально вписывался в этот обворожительный интерьер квартиры, стены которой были выполнены бархатными обоями и золотым бордюрчиком, так умело вписавшимся в них. Описывать эту невероятно удивительную по красоте квартиру можно часами, как, впрочем, и любоваться её деталями, однако Уилл примчался сюда отнюдь не за этим. Поздоровавшись с миссис Блум, парень аккуратно прошёл вглубь, доходя до двери в угловую комнату, где находилось огромное панорамное окно. – Уилл! - юноша резко подпрыгнул от неожиданности, отшатнувшись назад. Перед ним стояла явно чем-то недовольная девушка в флисовом домашнем халатике бежевого цвета. - Прекрасно выглядишь, - она на секунду притихла, округлив глаза и оценивая его внешнюю составляющую. - Заходи быстрее и садись на кровать. Парень будто оказался в водовороте событий, потому что ближайшие полчаса его мозг совсем забился нытьём подруги о том, что ей ничего не подходит, что ей нечего надеть, и что она вообще толстая. Пересмотрев кучу вариантов вечернего одеяния, Уилл пришёл к выводу, что ему не понравилось абсолютно ничего. В одном броском платье девушка была похожа на проститутку, в другом на монашку, джинсы ей совсем не подходили, не этим вечером. Всё было слишком пёстрым с кучей ненужных блестящих элементов, поэтому Алана под конец своих показов безысходно легла на кровать и вот-вот собиралась расплакаться. Грэм очень хотел ей помочь, но не знал как, пока через несколько минут молчания ему на глаза не попалось ажурное белое платьице. – Подожди-ка, - протянул он и встал с кровати, беря с вешалки плечики, на которых висело платье. - Смотри. Блум, шмыгнув носом, привстала и уставилась на то, что Уилл держал в руках. – Оно старое. – Уверен, оно будет смотреться на тебе как никогда прежде. Да и к тому же, я ни разу не видел тебя в нём и могу заверить, что ты будешь выглядеть волшебно. Ну и... - он покосился на ослепляющие своей дерзостью остальные наряды. - Не всё то золото, что блестит. – Боже мой... Спасибо тебе, - девушка поднялась с кровати и, подойдя ближе к Уиллу, взяла вешалку в руки, мягко чмокнув его в щёку. Через пять минут она вышла из-за ширмы. И Грэм был полностью прав, сказав, что девушка будет смотреться в нём волшебно. Этот филигранный узор заострял внимание на её воздушном образе. Она была буквально соткана из облаков, такая улыбчивая, милая и невероятно красивая. – Ты изумительна. Они болтали целый час, пока девушка красилась и прихорашивалась. Рассказывая о последних интрижках на своём факультете, Алана слушала каждый комментарий друга по этому поводу, потому что в чём-то и какими-то особо выделяющимися людьми их факультеты были схожи. Она не переставая твердила о восхитительных учителях, всё время делая акцент на том, что учёба в колледже и учёба в школе - совершенно разные вещи. Алана между строк упомянула доктора Лектера, рассказывая о том, что все девушки из её группы мечтают иметь от него детей. Вполне ожидаемая реакция, такого человека трудно не выделить из толпы. Наконец девушка накрасилась и полностью была готова к выходу. Сверху на себя она надела стёганное пальто бежевого цвета, что ещё больше придало эфирности её образу. Покончив с застёжками на светлых туфлях, она попрощалась с родителями и вместе с Уиллом поспешила выйти из дома. Он удобно располагался по отношению ко всему, ведь рядом находились и рестораны, и кинотеатр, и торговый центр, и один элитный шоурум, и колледж чуть ли не через дорогу. Всё в шаговой доступности, включая арендованное здание, где должна была этой ночью проводиться легальная мероприятие вписка, согласованная с местными правоохранительными органами. Уже подходя к зданию, они отчётливо слышали звуки музыки. Со всех углов и тропинок к нему стекались люди, напоминая многочисленные разветвлённые притоки, впадающие в одну огромную реку. – Грэм! - на входе парня поприветствовал Брайан, разоблачённый в белый смокинг с белоснежной рубашкой и красным галстуком. - Ты меня снова поражаешь своим внешним видом, маленький засранец. А тут кто у нас? - он посмотрел на слегка смущённую девушку, что стояла подле Уилла. – Брайан, знакомься, это Алана. Алана, Брайан. – Приятно познакомиться, очаровательная леди, - он, словно истинный джентльмен, поцеловал её руку. - Что ж, приятного времяпровождения. Ещё увидимся. Когда Алана и Уилл вошли в дом, их барабанные перепонки оккупировали тяжёлые басы. Второму сразу стало не по себе от нахлынувших воспоминаний, поэтому он, сразу предупредив девушку о том, что найдёт более тихое и спокойное место, начал пересекать танцпол в поисках чего безмятежнее и тише. Вот только пересечь его было не так просто: откуда ни возьмись выскакивали группки уже слегка поддатых девушек, желающих познакомиться с восходящей звездой колледжа поближе. Они брали его за руки и как бы ненароком задевали пальцами его торс и даже шею. Он чувствовал себя последней шлюхой, до которой можно дотрагиваться даже самым грязным и мерзким мужикам, следовательно, чуть ли не распихав их всех в стороны, он пропихнулся сквозь толпу и вспомнил свой план. Посреди зала все толпились, танцевали и буквально дрыгались, желая показать свои успехи в танцевальном искусстве. Даже некоторые учителя врывались в центр круга и зажигали танцпол, крутясь под вопли своих учеников. Среди них доктора Лектера не было, что и не странно. Он из тех людей, кому дорога своя репутация, и поэтому он сделает что угодно, главное не испортить и не исказить впечатление общества, созданное им самим. Напиваться в планы Уилла не входило вовсе, и уже через час ему так наскучили громкая музыка и плохие компании, которые постоянно навязывались к нему, что тот не удержался и сел за барный стул, отступаясь от своих убеждений и заказывая себе стопку виски. Он осознанно стремился выглядеть лучше, но это совсем не значило, что он хотел общаться с кем попало, вечно быть окружённым толпой девушек и окутанным пеленой нездорового внимания к своей личности. В душе он так и остался прежним, тем самым уютным и домашним Уиллом Грэмом, который никогда не променяет вечер за книгой у камина на шумный клуб с кучей запрещённых веществ и отрав. Если бы не серьёзные планы относительно своего преподавателя, он бы и носом не высунулся из дома. В этом Уильям ещё сильнее убедился после второй стопки горящего абсента, когда в голову уже значительно ударило. Он полностью контролировал свои действия, но на подсознательном уровне был глубоко разочарован в том, что доктор сюда не явился. Видимо, ему тоже больше по душе вечер за заумными статьями по психологии или философии, потому он и не удостоил сиё празднество своим приходом. Грэм был полностью уверен в своих суждениях ровно до того момента, пока не услышал до мурашек знакомый басистый голос по левую сторону от себя. – Две порции "кровавой Мэри" и одну рюмку виски, пожалуйста. Уилл завороженно наблюдал за тем, как доктор, который так и не заметил своего ученика, заглушил сначала одну "кровавую Мэри", запивая её половиной рюмки виски, а затем другую, после всего полностью допивая оставшуюся половину. Нет, конечно, у всех разные алкогольные предпочтения, но парень никак не ожидал того, что у Лектера не будет совершенно никакой эстетики в распитии. – Не думал, что вы допускаете такую несостыковку в желаемых напитках, сэр, - мозг Уилла, перешедший в стадию "говорю, что думаю", видимо, совсем не собирался подавать сигналы, чтобы сказать это вслух. Изначально вообще задумывалось чёрт знает зачем молча наблюдать за его телодвижениями, за чёрным, слегка приспущенным галстуком и за шеей, где, кстати, были расстёгнуты первые две пуговицы белой рубашки. – И вам добрый вечер, Уилл, - преподаватель посмотрел в его сторону, заказывая очередной коктейль, носящий одноимённое название популярной детской страшилки. – Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы алкоголик, - парень облокотил голову о руку, как обычно он делает на парах. Ганнибал рассмеялся. Рассмеялся. Если Грэму не изменяет память, такого ещё ни разу не было. – Вы когда-нибудь замечали вкусовой контраст между, например, корнишоном и белым шоколадом? Я люблю пробовать нечто новое. – Это я уже заметил, - специально двусмысленно произнёс парень, еле-еле держа себя в руках. После ещё одной выпитой стопки виски, он перешёл на стадию, что ещё немного, и всякая анархия будет происходить в его исполнении. В свою очередь Ганнибал влил в себя ещё два коктейля и остановился. – Почему вы обращаетесь ко мне на "вы", доктор Лектер? - пьяно начал Уилл, тыкая пальцем себе в грудь. – Вы мой ученик, я ваш учитель, этого требует устав учебного заведения, - произнёс Ганнибал, с полуулыбкой смотря на Уилла. Время остановилось. Резко всё замедлилось, перестала звучать громкая музыка. Грэм завис на том моменте, когда он, пьяный и отчего-то счастливый смотрит на лицо Ганнибала. Пленённый непревзойдённой внешностью, влиятельностью и обольстительностью, Уилл был заколдован своим учителем. До этого никогда не доходило даже до общения с посторонними мужчинами, хоть и парень давно для себя открыл бисексуальные наклонности. И вот ещё одно свойство алкоголя - он заставляет задумываться над тем, над чем ни за что бы не подумал человек в трезвом уме. «Что бы было, если бы мы являлись любовниками?» - пронеслось у него в голове. Чисто с платонической точки зрения он видел эстетику во всём, что касалось доктора Лектера: в ключицах, что совсем немного выглядывали из-под расстёгнутых пуговиц рубашки, в движении его кадыка при разговоре, в губах, которые тот иногда облизывал и прикусывал. Алкоголь творит действительно невообразимые вещи. Но парень тогда ещё даже не догадывался об ещё одном его самом коварном свойстве, которое будет открыто чуть позже. – Но ведь мы находимся за его пределами! На несколько секунд Ганнибал запнулся, а затем, видимо, нашёл слова для более-менее трезвого ответа. – Я всё равно предпочитаю выражать своё уважение к человеку, обращаясь к нему таким образом. Вы младше меня на двенадцать лет, а это уже повод. И, если честно, обычно я не выбираюсь на такие мероприятия, чтобы потом, надравшись как последний алкаш, возвращаться домой. Нет. Я просто хочу кое-чего. – И чего же? – Узнать тебя поближе, - непринуждённо переходя на "ты" и поправляя галстук, он застегнул три несчастных пуговицы и, сохраняя ясность разума, что не в силах был сделать Уилл, встал со стула. - Пойдём, я отведу тебя домой. Нечего тебе оставаться здесь, потому что, видимо, жизнь ничему тебя не научила. Ганнибал уверенно, совсем не шатаясь, прошёл сквозь толпу, держа Уилла под локоть, и выудил откуда-то своё чёрное осеннее пальто, попутно натягивая его на себя. Парень еле поспевал за мужчиной и был совсем не в состоянии здраво рассуждать, то и дело норовя где-то споткнуться и упасть, чтобы моментально уснуть. Поэтому, переключаясь на автопилот, он повиновался манипуляциям своего декана, явно знающего, что нужно делать в таких ситуациях. Выходя из клуба, Уилл мёртвой хваткой схватил доктора Лектера за руку, чтобы от резкого удара холода по лицу не потерять сознание. Перед тем, как окончательно скрыться в тени, отбрасываемой полунагими стволами деревьев, его взгляд встретился со взглядом Зеллера, который стоял вдали с сигаретой во рту, злобно и даже как-то ненавистно смотря на доктора, спокойно идущего с юношей в сумрак ночи.