Недоумённый контакт

      Это ловушка.       Заранее подготовленная, тщательно рассчитанная, хитро замаскированная ловушка.       Каждый этап, каждое действие представлялось необходимым и разумным, но вело к неизбежному финалу.       А самое обидное, что подсказка появилась в тот самый момент, как «Неустрашимый» вышел на орбиту Аммиака! То самое чувство страшной и неизбежной опасности, опасности, которая совсем скоро пройдёт чуть в стороне. И я даже обратил внимание на это чувство, но… Неисчислимые всё рассчитали. Они умело отвлекли моё внимание, доставили Лину на поверхность, заманили десантников в ловушку и хитростью вынудили опустить «Неустрашимый» на поверхность.       А теперь – всё. Поздно. Механики говорят, что линейный крейсер взлетит через две недели, не раньше.       Комета упадёт через пять минут.       Этого удара истощённые щиты не выдержат. Да даже будь они не истощёнными – не выдержали бы. Даже щиты линкора, и те бы не помогли. С таким ударом способен справится разве что планетарный щит, и то не наверняка.       О предстоящей смерти знает только Бенгамин и Джефсон. Остальные не подозревают, продолжают нести обычную службу. Они ничего не успеют узнать. Разве что наблюдатели… Впрочем, уже рассвело, на фоне светлеющего неба комету можно будет увидеть разве что в самый последний момент.       А вот и доклад… что?       Достаю подзорную трубу и с недоумением разглядываю странное сооружение, материализовавшееся в паре километров от «Неустрашимого». Можно было бы предположить, что это космический корабль с аварийным гипердвигателем, вот только это ну ни капельки на космический корабль не похоже! Какие-то странные шары, несуразные выросты, хаотичное нагромождение пристроек, общая хрупкость конструкции.       Надо бы выслать ребят на разведку, да они даже из крейсера выйти уже не успеют. Со стороны наблюдателей раздаются громкие крики. Смотрю вверх – да, в небесах действительно распускается новая звезда. Она разгорается всё ярче и ярче, наплывает, затмевает небосклон. Громкие крики на мостике. Вот и всё.       Перехватывает дыхание.       …       …       Отворачиваюсь от небес и неверяще смотрю на возникшее сооружение. Даже после всего, что случилось, даже после всех непредставимых событий последних суток я не смел надеяться, что увижу такое. Никто в Империи – не смел.       Одарённый, сосредоточившись, может ощутить другого Одарённого. Чаще всего – как маленькую искорку. Изредка, в случае самых могущественных Одарённых – как колеблющийся бесцветный огонёк.       Сейчас сосредотачиваться не требовалось. Сейчас пламя Дара ревело всесокрушающим пожаром, его языки подпирали небеса. На него просто-напросто было больно смотреть. Даже не входя в Транс – больно.       По сравнению с этим застывшая в воздухе комета – так, незначительные мелочи. Что для Неё одна-единственная комета?       Чувствую, как пламя маскируется, прячется, сворачивается само в себя. Скоро Её вообще с трудом можно будет отличить от...       Нет… нет. Каждый, на кого хоть мельком упали отблески этого пламени, никогда не перепутает Её с простым человеком.       Как известно, Империей правит Имперский совет. Не потому, что Император не оставил потомков, вовсе нет. Просто ни один из его детей, ни один человек за все полторы тысячи лет не смог хоть близко сравниться с Его мощью.       Оглядываюсь. Многие уже почувствовали и уже поняли. А те, кто ещё не осознал… им скоро расскажут.       Опуститься на одно колено. На оба. Провозгласить:       – Да здравствует Императрица!