Мы ненавидим тех, кого любим, потому что они способны причинить нам больше всего страданий. Лин Старлинг
Часть 1
7 ноября 2016 г. в 01:19
Какая она, настоящая мужская дружба? Наверное, это дружба, проверенная временем, закалённая испытаниями и передрягами. Огонь, вода и медные трубы — неотъемлемая часть любых испытаний на прочность и верность.
Матвиенко и Попов, Попов и Матвиенко. Сколько они уже знакомы, кажется, уже и не вспомнить тот великий день, который свёл двух мужчин вместе. Юмор стал значимой частью их жизни.
Вовремя подставленное дружеское плечо и хорошо прикрытая задница — что ещё нужно для крепкой дружбы и взаимопонимания? Только взаимовыручка. Когда «Серёга, забери меня, я пьяный, а лучше присоединяйся», — Серёга матерится, но забирает. Или когда «Арс, я тут деньги забыл, приезжай, а?», и Арс едет, захватив кошелек, а о том, что его друг выжрал половину бара, предстоит узнать позднее…
Сегодняшний вечер не стал исключением. Пили вместе, а забирать Арсения выпало Матвиенко.
— Не-е-е, такого лося переть, ну его, — тут же открестился от напарника по сцене Шастун и закурил, задумчиво разглядывая колечки дыма.
— То есть, когда он трезвый и лапает тебя, тебе больше нравится? - Матвиенко не сдержался от едкого комментария.
— Пошляк вы, Серёжа, — Шастун трагически вздохнул.
— Он вообще-то твой друг, — включился в диалог не менее пьяный Позов и взмахом руки разогнал все кольца дыма, которые с таким рвением выстраивал Антон.
Под протяжное «Н-у-у, Поз, блин» Матвиенко подошёл к Попову, свистом подзывавшему официанта.
— Арс, поехали домой, хорош буянить, — Матвиенко вздохнул.
— А дома есть выпить? — импровизатор поднял на друга мутный взор. — А то тут этих официантов днём с огнём…
— Есть, есть, погнали, а? По-хорошему, — Сергей рывком поднял товарища за ворот рубашки и, схватив под руку, поволок к выходу. Нянчиться с нетрезвым Арсением полночи совсем не хотелось. На парковке Попова пришлось отпустить, чтобы найти ключи от машины. Матвиенко из всей компании был самым трезвым, бокал пива не в счёт, ну и ещё пару рюмок. Но он, по крайней мере, себя контролировал, не то что Арсений, который сейчас стоял на газоне, подняв голову вверх, и языком ловил первые капли срывающегося дождя в ночном небе.
— Твою мать! — пробормотал Матвиенко и затолкал импровизатора, поющего песенку про тучку, на переднее сиденье машины. — Это ж надо так накидаться!
Машина вырулила на проспект, и дождь хлынул как из ведра. Всю дорогу Арсений гладил Матвиенко по плечу и рассказывал какой же он всё-таки хороший друг, не то что эти. А потом, хихикая, просился за руль и скорости переключать.
— Арс, руки убрал. Если мы сейчас влетим в столб, я не знаю, что я с тобой сделаю.
— Поцелуешь? — осведомился Арсений и потёрся щекой о плечо товарища.
— Ага, поцелую, так поцелую, что ты на задницу ещё неделю сесть не сможешь, — пообещал Сергей, сосредоточено крутя руль и хмурясь ливню за окном.
— Какое заманчивое предложение, — пьяный Арсений был невыносим, и это злило Матвиенко ещё больше, чем дождь за окном.
Ещё и Арсений, похоже, решил его доконать своими гейскими шуточками.
— Серёжа-а-а, — протянул импровизатор и слегка прошёлся пальцами по коленке товарища.
— Арс, не играй со мной, — Матвиенко напрягся и скосил глаза на рядом сидящего пассажира. — Ты слышишь?
Арсений лишь улыбнулся. Лёгкое прикосновение ко внутренней стороне бедра заставило вздрогнуть что-то внутри, и от этого Сергею стало жарко. Машина резко затормозила в каком-то переулке и, если бы не ремень безопасности, Арсений бы впечатался лбом в стекло.
— Арс, — прошипел импровизатор и схватил темноволосого мужчину за ворот рубашки. — Хватит меня драконить.
Карие глаза встретились с голубыми, искрящимися весёлыми пьяными глазами, и Матвиенко покачал головой, а затем прошёлся второй рукой по жёстким волосам, спускаясь до затылка.
— Была бы тут косичка, намотал бы на кулак и ремнём по заднице, — крепкая рука сжала волосы на затылке, слегка оттягивая голову назад.
— Я помню этот эпичный момент, — прошептал голубоглазый мужчина и слегка поморщился от того, как мужчина схватил его волосы.
— Видимо, поэтому ты её и отрезал, — ухмыльнулся Сергей, всё ещё держа импровизатора в своеобразном захвате. — Воспоминания о бурной молодости не давали покоя.
— Не хотел, чтобы к ней кто-нибудь прикасался, кроме тебя, — Арсений поднял глаза на Сергея. — Поцелуй меня. Сейчас, — громкий шёпот отдался эхом по всему салону автомобиля, и Сергей вздрогнул.
— Ты пьян, — рука наконец-то отпустила волосы, зато переместилась на подбородок, где большой и указательный пальцы нежно провели по слегка колючей коже.
Арсений вздохнул, и Серёжа почувствовал чужую ладонь у себя на груди. Сквозь тонкую рубашку слышно было, как вылетает сердце.
— А что, когда-то было по - другому, — тихий смешок, и ладонь медленно скользит вниз, к ремню на синих джинсах. Матвиенко поморщился, а затем притянул мужчину ближе, впиваясь в его губы грубым и страстным поцелуем. Жёсткие ладони фиксировали голову, держа сзади за короткие волосы, и Арсений тихо стонал, подчиняясь страстному натиску, отстранились лишь на мгновение, чтобы стянуть друг с друга футболку и рубашку. А затем губы вновь впились в тонкую кожу на шее, жёстко оттягивая волосы назад. Арсений тяжело дышал, кусал губы, но терпел и получал наслаждение. Ладони заскользили вниз по обнажённому торсу, а затем Матвиенко нажал какую-то кнопку, и кресла сложились назад, образуя широкое спальное место.
Грубые руки скользят по спине, бокам, сжимают ягодицы сквозь плотную ткань джинсов, и Арсений выгибается, в этот момент штаны уже на уровне щиколоток. Горячие губы терзают разгорячённое обнажённое тело, Сергей отстраняется, сдирая со своих джинсов ремень, и вновь впивается в горящие податливые губы, слегка сдавливая горло любовника. Из ремня молниеносным движением делается петля. Она же через секунду стягивает запястья у темноволосого мужчины над головой. Арсений дрожит от нарастающего возбуждения, вглядываясь в горящий взгляд карих глаз, выгибается от горячих поцелуев и от того, что его собственный кожаный ремень под управлением властной руки двигается от самой шеи до внутренней стороны бедра.
— Нравится тебе так, да? — горячий шёпот у самого уха вызывает табун мурашек, Арсений вздрагивая, прикрывает глаза и улыбается, облизывая горящие губы.
— Ненавижу тебя, — шипит мужчина, — за то, что ты делаешь со мной, — лёгкий шлепок по бедру вызывает тихий стон наслаждения.
А затем армянин с горящим взором переворачивает его на живот и тут же бьёт хлёстко, без замаха по упругим ягодицам партнёра. От неожиданности Арсений взвизгивает, сжимая связанные ладони в кулаки. От следующего удара перехватывает дыхание, между ягодиц чувствуется что-то холодное, а затем несколько пальцев проскальзывают внутрь, вырывая из груди импровизатора тихий вскрик. Ещё один удар, и третий палец. Арсений рычит, утыкаясь лбом в обивку сидений, дрожит и выгибается от страсти и боли. Кажется, он уже давно протрезвел и теперь ясно чувствует всё и осязает. Партнёр, похоже, слишком жесток. Тяжело дышит и бьёт, стремительно растягивая дрожащее тело. Ещё один удар, и Арсений скулит, до боли впиваясь пальцами в свои ладони. Ягодицы горят огнём, и, когда их касаются прохладные губы, он тихо стонет, хватая ртом воздух. Сергей что-то шепчет, надевая презерватив и слегка покусывая партнёра в шею, а затем берёт желанное тело, грубо входя до упора, сжимая короткие волосы в кулаке. По крыше автомобиля хлещет дождь, а в салоне Матвиенко с глухим рыком вколачивается в податливое тело. Арсений вскрикивает каждый раз, когда мужчина попадает в цель. Только безумие, только дикое желание и страсть окутывает двух мужчин, двигающихся навстречу друг другу. Коротко пиликает мобильный Арсения, и Сергей дотягивается до него рукой, не прекращая движения бёдрами.
— Шастун, — прохрипел Матвиенко, едва взглянув на экран айфона, — нахер иди, — зашипел кареглазый армянин и нажал кнопку отбоя, а затем притянул к себе любовника, впиваясь в его губы страстным поцелуем. — Мой. Сейчас. Только. Мой, — чеканил импровизатор каждое слово, ещё крепче сжимая бёдра мужчины.
Несколько толчков, и они кончают почти одновременно. Арсений хватает ртом воздух, без сил вытягивается на разложенном сиденье. Матвиенко валится рядом, тяжело дыша и утыкаясь мужчине в шею. Всем нужна хоть капелька нежности, особенно в эту минуту. Сергей слегка отстраняется, ослабляет узел ремня, освобождая затёкшие запястья. Он почти уверен, что завтра там будут синяки, но это сейчас не так важно.
Кажется, дождь почти закончился. И страсть, похоже, улетучилась вместе с ним. Одеваются не спеша, изредка переглядываясь и таинственно друг другу улыбаясь. Сидения возвращаются в первоначальный вид. Арсений морщится, устраиваясь поудобнее. Ягодицы всё ещё горят, причиняя дискомфорт.
Матвиенко улыбается, видимо, доволен проделанной работой, а Арсений бормочет что-то о том, что Матвиенко садюга. Сергей смеётся и слегка треплет темные волосы.
— Поехали, всё-таки отвезу тебя домой.
— Серёг, ты меня любишь? — Арсений оборачивается, пристально смотря в карие глаза напротив.
— Я тебя ненавижу, Арс, — Матвиенко ухмыляется, поворачивая ключ в зажигании. — Причём каждый раз всё сильнее и сильнее.
— Поцелуй меня, — просит темноволосый мужчина и слегка улыбается.
— В следующий раз, — Сергей откашливается. — Сейчас я всё ещё тебя ненавижу.
— Плохо, — вздыхает Попов и отворачивается к окну.
— Очень плохо. — шепчет Сергей, вдавливая в пол педаль газа.
А ведь порой так хочется совсем наоборот…