Что ты помнишь?

Роджерс не часто видел сны, и в основном все они ему никогда не нравились. В особенности один, который имел привычку повторяться из раза в раз, как изжеванная видеокассета: Колкий иней, холод покрывает веки, и стоит их лишь приоткрыть — впереди непроглядная ледяная стена, что окружает Стива со всех сторон, подобно морозной камере. Он может ходить по кругу часами, но она никуда не денется и, быть может, даже немного уменьшится; не появится ни царапин, ни трещин, сколько не бей по этой холодной ровной поверхности. Гробовая тишина постепенно начнет давить ему на мозг, заставляя кричать, но он не услышит даже собственного голоса. У этого сна нет начала и, как правило, нет конца. Там никогда ничего не происходит, что могло бы произойти в прошлый раз. И никогда ничего не меняется, как сильно бы ни хотелось. В этом сне есть только Стив и эта ледяная «комната». Этой ночью Роджерс спал неспокойно, и, если б он мог, то обязательно проснулся бы раньше. Намного раньше, чем смог осознать, что он все еще спит. Настолько раньше, что даже не лег бы спать. И все потому, что в этот раз в «своей» камере он видел Тони. В этот раз Стив выступил всего лишь наблюдателем, и от этого ему было совсем не по себе. Роджерс не мог подойти ближе, чем ему позволено, он мог только смотреть на Старка через это толстое прозрачное стекло, даже не имея возможности прикоснуться, хотя бы попытаться. Тони вел себя в этой камере совсем иначе, чем сам Стивен. Не стал что-либо трогать, ходить кругами и искать ответы в этих четырех стенах. Он просто сел в самой середине и закрыл глаза. Роджерсу казалось, что его губы безмолвно шевелились, создавая какие-то звуки и слова; казалось, что он что-то шепчет, однако Стив ничего не слышал, да и не уверен, слышал ли сам Старк. Чуть позже по его щекам потекли слезы, но взгляд из-под внезапно открытых век оказался стеклянным, устремленным куда-то вдаль, прямо перед самим собой. Комната стала вновь сужаться, как и раньше, в других похожих снах. Теперь Стив мог это наблюдать: смотреть, как пространство, в котором был заточен Тони, становилось с каждой минутой все меньше и меньше. Стены давили, и, когда видеть это стало совсем невыносимо, Роджерс закричал, и его рука к удивлению спокойно прошла не видимый ранее барьер, сцепившись кулаком с ровной холодной гладью. Возле уха внезапно послышался мягкий голос, а на плечо легла чья-та незнакомая рука. — Ты чего кричишь? Старк сидел на краю кровати, одной рукой держа на своем колене чашку, из которой валил горячий пар, а второй аккуратно толкая Роджерса в бок. Капитан тяжко выдохнул, с головой уходя под одеяло, дабы ненадолго перевести дух, прежде чем окончательно проснуться. В мыслях все еще четко стояла та неприятная картина, представшая перед Стивом в самом его худшем кошмаре. — Извини, приснилось что-то, — проговорил Роджерс, наконец выглядывая и смотря на Тони. Тот лишь пожал плечами, поставив кружку на находившуюся возле спинки кровати тумбочку. — Это зеленый чай, — ответил он. — Все, как ты любишь, — взглядом указал на напиток Старк. Когда мужчина поднялся, Капитан протянул руку, снимая чашку и медленно поднося ее к губам. Горячий пар слегка успокоил его, а после того, как Стив сделал первый глоток, еще и придал немного сил. — Спасибо, Тони. — Слабая улыбка тронула его губы, и он наконец сбросил с себя одеяло, опуская ноги на деревянный холодный пол. — Есть смысл спрашивать, что тебе приснилось? — Думаю, что нет. Я не особо запоминаю свои сны, — отрицательно мотая головой, соврал Роджерс, продолжая осторожно пить горячий чай. — Тогда я через минут десять жду тебя у выхода, прогуляемся до рынка. — Старк развернулся, направляясь в сторону приоткрытой двери. — Тони, все хорошо? — В полном порядке. — Ты сегодня спал? — Немного. Мужчина вышел в другую комнату, но через пару секунд снова заглянул, чтобы сказать еще пару слов: — И да, оденься, что ли, теплее. Похолодало, — проговорил он, вновь скрываясь за дверью.

***

Это был последний месяц холодной ненавистной осени, когда снег начинает выпадать раньше, чем ему положено, и последние стаи птиц улетают куда-то далеко на Юг. С середины ноября и до начала декабря они стали жить вместе. Все потому, что Стив так и не смог бросить Старка одного, а тот в свою очередь не смог его отпустить. Роджерсу показалась заманчивой идея, чтобы оставаться у Тони на какой-то длительный неопределенный срок. И лучше бы, на самом деле, так долго, на сколько это вообще возможно. «Я буду ходить вместо тебя в магазин, если ты говоришь, что все слишком рискованно», — ответил в тот день Стив, когда Старк поинтересовался, чем собирается заниматься его друг все это время. «Буду спать в кресле, займу совсем немного места». «Научусь варить кофе, не веришь?» «Все равно у тебя нет собеседника». «Не сходить же с ума одному». «Я буду рядом». И Старк мог бы создать любые запреты, не позволяющие Стиву приходить к нему день за днем. Он мог бы не открывать дверь или не пропускать дальше своего порога. Сначала вежливо попросить, чтобы он больше не возвращался, а потом сорваться на крик, лишь бы на глаза не попадал. Он все бы это мог сказать и сделать, однако противоречить Роджерсу больше не мог. Что-то мешало ему так поступить, и вскоре позиция Стива взяла вверх. Может быть, не окончательно, но настолько, чтобы позволить ему быть рядом.

***

— Что ты слушаешь? Мужчина осторожно наклонился, свисая за спиной у Старка, который сидел на диване и внимательно что-то слушал в маленьких наушниках. Тони не услышал друга с первого раза, и Стиву пришлось выдернуть один наушник прямо из его уха, чтобы повторить свой вопрос. — Это аудиокнига, — ответил Энтони, поднимая свой взгляд на Роджерса. Тот по-особенному ему улыбнулся, лишь краешками губ, но так тепло и искреннее, как умел только Стив, когда они изредка перебрасывались взглядами на своих старых совместных миссиях. — Художественная? — Нет, вот послушай, — мужчина аккуратно вложил наушник Стиву, возобновляя запись на небольшом стареньком дисковом проигрывателе. Роджерс прислушался, придерживая пальцами маленькое устройство, и чуть позже услышал нарочитый механический женский голос: — Мир электроинженерии. Рассмотрим системы тягового генератора и анализ равновесия в трехфазной цепи… — начал говорить искусственный голос, но Стив его остановил, вытащив наушник. — Это что, учебник? — спросил он, подозрительно смотря на Старка, который продолжил слушать запись. — Что-то вроде того. — Боюсь спросить, для чего он тебе вообще понадобился. — Я купил на рынке стопку по каждому нужному направлению. Просто я не спешу забывать эту информацию, она мне еще нужна. Так что аудиокниги освежают мне память и не дают забыть, как все устроено, — пожав плечами, ответил Тони, забирая второй наушник обратно у Стива и возвращая его на свое место. — Не переусердствуй, — ответил Стив, мягко хлопая друга заботливо по плечу и удаляясь на кухню, чтобы сделать им ужин.

***

За окном дул сильный ветер. Какое-то время Роджерсу даже казалось, что, возможно, начал идти первый снег, несмотря на то, что для него еще слишком рано. Окно были плотно закрыты, но свист все равно проходил сквозь оконные щели, тихим белым шумом разбавляя тишину, нависшую в этой комнате. Он сидел тут один, потому как Старк с чем-то возился на кухне. Обычно это затягивалось надолго, и Стив мог позволить себе заняться чем-то своим. По-настоящему своим, таким личным и родным. Небольшой альбом и пара карандашей лежали у него в вещах, на всякий случай. Мужская рука вырисовывала какие-то образы из головы. Сначала небрежно и очень быстро, так, что в его зарисовках можно было разобрать лишь отдаленные силуэты. Чуть позже рисунки становились более детальными, более проработанным и открытыми. Капитан неспешно рисовал, закинув ногу на ногу и двигая карандашом по идеально белому листу. За этим занятием Стив провел не один час, пока в комнату наконец не заглянул Тони, ссылаясь на то, что устал и хочет спать. В конце концов это была его комната, и кровать стояла именно здесь, так что хозяин мог ведь себе позволить? Разумеется, на диване тоже можно было расположиться, но комфортная двойная кровать была в два раза уютнее и мягче, чем нераздвижной старый диван. — Можешь продолжать заниматься тем, чем бы ты ни занимался, — проговорил Старк, сваливаясь на кровати и распластавшись по всему одеялу. — Я просто перейду в соседнюю комнату, — ответил Роджерс, бегло пряча альбом и поднимаясь с кресла. — Ты умеешь рисовать? — Тони приподнял голову, смотря вслед уходящему Стиву, который остановился, услышав этот внезапный вопрос. Капитан не сразу нашел что сказать, в особенности из-за того, что «прежний» Старк знал, что Роджерс рисует, или, правильнее было бы сказать, что он это помнил. Именно Тони купил Стиву красивый мольберт в его комнату в башне Мстителей когда-то давным-давно, когда они все вместе там жили. Это было самое лучшее время, когда он мог закрыться ото всех, подобно Старку в его лаборатории, только в своей собственной комнате. В одиночестве, наедине с искусством и этим изящным мольбертом. К сожалению, все картины и рисунки, которые создавал Стив, канули в Лету, когда башня была разрушена в ходе одной из операций. Этаж, конечно, восстановили, но, кроме воспоминаний, ничего больше в голове не осталось о том, как именно выглядели вещи в комнате Роджерса до взрыва. На самом деле даже неудивительно, что Тони не помнит этого. Роджерс не особо часто об этом говорил и не особо много кто об этом знал. В действительности, теперь «не особо кто» превратилось в «никто». — Немного, — наконец произнес Стив, оборачиваясь в сторону мужчины. — Всякие там цветочки, деревья и вазочки? — усмехаясь, продолжил интересоваться Старк. — Да, всякие цветочки и вазочки, — со скрытой улыбкой ответил Роджерс, потому как вспомнил, что в первый раз Тони сказал то же самое, когда заметил Капитана за этим занятием. — Покажешь? Стив пару секунд размышлял, а потом все же повернул альбом в сторону Старка, показывая самую последнюю страницу, которую заканчивал, когда Тони вошел в комнату. На бумаге была изображена клетка, внутри которой сидела небольшая красная птица. К замку клетки тянулась худая бледная рука, но не притрагивалась, создавая это некое бесконтактное отношение между птицей, клеткой и человеком, который тянулся к этой клетке. — Почему она у тебя сидит взаперти? — Я не знаю. — И почему в руке нету ключа? — Ключа? — Да, ключа. Логично же, что рука тянется, чтобы открыть клетку, но в руке нет ключа. «Действительно, почему в руке нет ключа?» — пронеслось в голове у Роджерса, пока он смотрел на Тони, который внимательно изучал издалека рисунок. — Я думаю, что человек потерял ключ, — задумчиво произнес Стив, попутно размышляя над своими словами. — Грустные перспективы у твоего рисунка, Роджерс, — вновь усмехнувшись, но по-доброму, ответил Тони. — А красная птица? — Красный цвет является самым мощнейшим из всех цветов, символизируя сильную страсть и энергию; если не ошибаюсь, на одном из мертвых языков название этого цвета даже звучит как «самый лучший». Я посчитал этот цвет подходящим. — Изумительно, — он улыбнулся, переворачиваясь на бок и устало прикрывая глаза. — Это прекрасно… Мужчина довольно быстро провалился в глубокий сон, и Стив так и не вышел из комнаты. Капитан осторожно поставил стул напротив кровати, тихо присаживаясь и бросая последний взгляд на свой рисунок, прежде чем перевернуть следующую страницу. Он несколько минут смотрел на эту красную птицу и эту бледную руку, в которой не было заветного ключа. Возможно, когда-нибудь на этой картине появится этот ключ. А пока Роджерс лишь вернулся к новому чистому листу, бросая краткий взгляд на спящего Тони. Рука вновь забегала по бумаге, и из-под карандаша стали появляться любимые знакомые черты лица.

***

Старк сидел за столом и усердно что-то записывал на стопке стикеров для заметок. Стив долго не решался к нему подойти, потому как тот выглядел слишком занятым. В конце концов ему понадобилось кое-что у него спросить, из-за чего Капитану все же пришлось отвлечь Тони. Держа кружку с чаем, он встал рядом с ним, приглядываясь к надписям на маленьких листочках, которые Старк откладывал в сторонку. Их содержание ввело Стива в заблуждение и начальный вопрос отошел на второй план. — Ты хранишь в голове важнейшие тайны мира и теперь записываешь их на стикеры. Разве это не глупо? — спросил он, отпивая немного из чашки. — Это сложно назвать тайнами. Скорее… — остановился Энтони, поднимая голову, — это скорее, например — «как пользоваться отверткой». Роджерс перевел взгляд со своего друга снова на записи, прочитывая некоторые из них. Выглядело как пособие для человека, который только-только начинал учиться жить и изучать этот мир. Он томно выдохнул, отставляя кружку в сторону рядом на стол, после чего присел на соседний стул. — Неужели все настолько плохо? Тони молча кивнул, возвращая свое внимание обратно к стикерам и продолжая их заполнять. Через некоторое время он все же отложил ручку в сторону, складывая руки перед собой и опираясь лбом о костяшки пальцев. — Знаешь, я чувствую, как этот процесс идет и сейчас. Куски памяти просто… исчезают, — начал он, прикрывая глаза. — Я много чего забываю. Забываю даже названия машин, теперь они все просто «машины»… Стив почувствовал, как тело Старка напряглось, и он положил ему на спину руку, медленно проводя вниз, слегка успокаивая его. — У меня по всему миру тридцать три машины, но я не помню названия ни одной из них, хоть и помню, что всего их тридцать три. Это чувство с каждым днем походит на потерю суперспособностей. От этого никуда не деться. — Он приподнял голову, устало посмотрев на Роджерса, который в силу своих возможностей постарался ему утешающе улыбнуться. — Тебе нужно отдохнуть. Хочешь, я сделаю тебе кофе? Самый лучший, какой только могу. — Ну, если самый лучший, то, пожалуй, не откажусь. Тони наконец улыбнулся, одобряюще кивая и откидываясь на спинку стула. Капитан отстранился, поднимаясь со своего места и спокойной удаляясь в другую комнату.

***

Он обнаружил его на крыльце, сидящим возле перил посреди заснеженных ступенек. Это была уже глубокая ночь, когда свет фонарей начинает мигать, и они постепенно вырубаются один за другим. Шел легкий снег и совсем не дуло ветром, холодный воздух не сильно морозил. Придерживая между двумя пальцами, Старк задумчиво курил сигарету, изредка приподнимая голову и выдыхая дым куда-то высоко вверх, к небу. Его взгляд был прикован к звездам, которые с каждым приближающимся зимним днем становились все ярче. — Разве ты не бросил курить? — подал свой голос Стив, расчищая ступеньку и усаживаясь рядом с Тони. — Невозможно бросить курить. Можно просто не делать это слишком часто или остановиться на какой-то неопределенный длинный период, — ответил ему Старк, переводя на него свой взгляд. Роджерс промолчал на его слова, предпочтя закрыть эту тему столь же быстро, как и начал. Мужчина оглянулся по сторонам, убеждаясь, что на улице никого, кроме них, совсем нет. Район и без того был нелюдный, но ночью это место походило на призрачный мертвый городок, как в каком-то старом фильме ужасов. — Уверен, что безопасно так спокойно восседать вне дома? — Да, сейчас слишком темно, и я позаботился обо всем, когда еще выбирал место жилья. Это называется «залечь на дно», — с усмешкой на губах проговорил Тони, поправляя капюшон своей байки. — Ну да, мы достаточно далеко от нормальной современной цивилизации. — Стив вытянул ноги, проводя ладонью по заснеженным перилам. — Забавно, что ты знаешь, что из себя представляет современная цивилизация. — Старк сделал глубокую затяжку, выпуская новую пору густого сигаретного дыма. — Ты всю жизнь будешь мне об этом напоминать? — Нет, Стив, что ты. Просто мне кажется, будто бы ты никогда и не начинал принимать этот новый мир, даже если утверждаешь обратное. — Честное слово, если бы я хотел, то единственное, что бы ты забыл, было бы именно это. — О, правда? Постараюсь выбросить это из головы в самую последнюю очередь. Роджерс по-дружески пихнул ухмыляющегося Старка локтем в бок, сдерживая собственную улыбку, дабы не потерять последние отголоски серьезности в самом себе. Он глубоко вздохнул, переводя взгляд в небо, на звезды. — Они не меняются, — проговорил он внезапно, бегая глазами от одного яркого огонька к другому. — Я видел небо точно таким же еще в сорок пятом году, в свою последнюю ночь. — Мне правда не хочется рушить твою романтическую идиллию, тем более, когда ты так смотришь, однако вынужден оспорить, — начал Тони, и Стив машинально закатил глаза. — Если говорить обобщенно, то вообще-то вид звездного неба «не изменяется» с течением времени, да. Звездная карта меняется в связи с прецессией, но очень и очень медленно. Чтобы это заметить, одной человеческой жизни точно не хватит. — Когда ты уже перестанешь специально умничать? — Поверь, мне тоже очень интересно. Его рука опустилась, погасив остатки сигареты о соседнюю ступеньку, а затем окурок полетел вниз, в заснеженный темный угол. — На самом деле я услышал это только вчера, в одном из аудиосборников. — Зачем тебе сборник про звезды? — Он был не про звезды, так что затруднюсь даже назвать, какие созвездия мы сейчас видим. Старк вытащил из кармана еще одну сигарету, сумев зажечь ее далеко не с первого раза. Он тихо прокашлялся, а затем наконец поднял взгляд снова вверх, прямо как и Роджерс. — Это Малая Медведица, а рядом Дракон. — Стив указывал пальцем на группу звезд в ночном небе, краем глаза наблюдая за Тони, который старался уследить за его действиями. Он переходил от одного созвездия к другому, кратко рассказывая о каждом, как будто всегда это знал. Иногда Старку приходилось прищуриться, чтобы разглядеть их сквозь летящий снег, который со временем становился все больше. В какой-то момент Стив придвинулся к нему ближе, когда Тони не удалось найти еще одно звездное очертание. Задержав дыхание, Стив за ним наблюдал, пока Старк искал, глядя на руку Роджерса указывающую куда-то в ночную даль. Этот по-настоящему заинтересованный взгляд, расслабленный и свободный. Умеренное дыхание и слегка приоткрытые губы. Легкий иней на его длинных ресницах и карие глаза. Чуть позже Тони повернул голову в его сторону, и их взгляды встретились, задержавшись друг на друге больше, чем на пару секунд. — Почему ты здесь? — спросил он внезапно, продолжая смотреть Стивену в глаза. — Я не понимаю, о чем ты. — Не увиливай, Роджерс. Ты знаешь, что я имею в виду. Капитан поднялся со своего места, спускаясь с последних ступенек и вставая напротив Тони. — Я верю... я верю, что никто не должен быть один. Что нужно быть с кем-нибудь вместе. С друзьями. С любимыми. С кем-нибудь. — Стив засунул руки в карманы, тяжко выдыхая. — Сколько бы времени ни прошло и сколько бы людей тебя ни окружало, ты всегда один. Всегда, Тони. И, черт, я ведь твой друг. Неужели это так сложно? Он замолчал на время, опуская свой взгляд вниз и рассматривая носки собственных ботинок. Мысли в голове спутались, и он никак не мог подобрать слов. «Мир нуждается в Железном Человеке, а я нуждаюсь в тебе», — говорил он себе в мыслях, не в состоянии сказать это вслух. — То, кем «мы» являемся — это нечто большее, чем то, что есть на самом деле. Я не хочу, чтобы это бесследно стерлось из твоей памяти и ты действительно остался один. Потому, что ты не один и никогда не был. Старк выпустил из рук тлеющую сигарету, осторожно вставая со ступенек и подходя ближе к Стиву. Он сжал воротник его кожаной куртки и грубо притянул к себе, впиваясь в его губы сладким холодным поцелуем. Рука Роджерса легла на его затылок, сбрасывая темный капюшон с головы Тони. Этот внезапный, но столь долгожданный и приятный поцелуй продлился недолго. Слабо укусив Стива за нижнюю губу, Тони отстранился, переводя взгляд куда-то вдаль, за его спиной. — Я нашел твою Ящерицу, — произнес он, напоминая про недавнее созвездие. После своих слов он развернулся, возвращаясь к ступенькам и поднимаясь к двери. Энтони открыл ее, заходя внутрь подъезда, и перед тем, как уйти, бросил в сторону Стива: — Когда ты завтра снова спросишь меня, что я помню, обязательно скажи мне об этом, если я не вспомню. Стив смотрел ему в след, а, когда тот ушел, провел пальцами по своим губам. Во рту остался легкий вкус сигаретного дыма и какой-то еще, неизвестный, но очень приятный. Он улыбнулся, закидывая голову назад и подставляя лицо летящим снежным хлопьям. «Что ты помнишь?» — спросит он завтра Старка, когда они вместе проснутся в постели. И вместо ответа Тони вновь его поцелует, как и в эту тихую ночь.