Жрон

      Проснулся я на удивление отдохнувшим. Приподнявшись на кровати, увидел уже знакомую обстановку ритиной спальни. Сама хозяйка квартиры была тоже здесь, она, замотавшись в одеяло, продолжала крепко спать. Нахмурившись, я осмотрел свои руки, затем, не найдя на них следов интенсивных земляных работ, начал вспоминать что же всё-таки было.       Так и не придя к окончательному выводу, принялся расталкивать соседку по кровати.       — М-м, зай, — сонным голосом пробормотала та. — Ну дай ещё поспать.       — Не-не-не, — принялся я её тормошить с удвоенной силой. — Вставай, у меня тут важный вопрос.       Пробурчав что-то нелицеприятное в мой адрес, она, продолжая кутаться в одеяло, сползла с кровати и поплелась в ванную.       Вскоре послышался шум воды, и буквально через пять минут посвежевшая и переодевшаяся женщина (я даже сам слегка был шокирован такой её оперативностью) уже была готова к диалогу.       — Что вчера было? — задал я вопрос в лоб.       — Тебе за весь день? — её брови иронично взлетели, и я, тут же исправившись, уточнил:       — Ну, так сказать, итоговую часть.       — Мы посмотрели воспоминания Диггори, где он…       — Понятно, — я прервал её, эту тему мне обсуждать было неприятно. — Дальше.       — А дальше ты просто уснул, — пожав плечами, просто сказала она.       — О как, — не удержался я от восклицания и почесал задумчиво затылок. — И всё?       — Ну, ты сел на диван, задумался над чем-то и так вырубился, — начала она вспоминать подробности. — Я тебя ещё когда на кровать тащила, ты сквозь сон вдруг давай говорить что-то про то, что ей же всего двенадцать, ещё руками махал, кое-как тебя утихомирила.       Неужели, все-таки это был сон, подумал я. Действительно, бред, копать могилу лопатой, когда есть палочка. Хотя во сне все казалось вполне логичным.       — Значит могилу Диггори мы не вскрывали? — с сомнением переспросил я. А Скитер вдруг так на меня посмотрела, что я поспешно добавил: — Да сон бредовый приснился. Не обращай внимания.       Всё ещё косясь на меня с подозрением, она качнула головой отрицательно.       — Нет, больше ничего не было.       — Ну и ладно, — нарочито безразлично произнёс я. Однако, вот заронил же этот гадский сон сомнение, теперь уже мне действительно хотелось хотя бы проверить, а лежит ли там тот, кому там лежать следует?       Поднявшись окончательно и приведя себя в порядок, мы позавтракали чем Мерлин послал, а затем я вновь с отвращением уставился на всё так же стоящий на столе омут памяти.       Там, насколько я помнил, оставалось ещё пять непросмотренных воспоминаний, относящихся к самым ранним. И их надо было просмотреть. Нам бы пригодилось всё, случайная оговорка, намёк, любая деталь, дающая направление для дальнейших поисков.       Привлёк внимание Скитер, кивнул в сторону омута.       — Пойдёшь?       Та вздохнула.       — И хотела бы не идти, но всё моё журналистское естество восстаёт против такого.       Потом вздохнула ещё горестней, открывая кухонный шкафчик и доставая оттуда новую пачку сигарет, пожаловалась:       — Так я никогда курить не брошу.       — Закуришь тут, — ругнулся я. Лезть в эту первостатейную грязь, являющуюся воспоминаниями Седрика, не хотелось категорически. Но короткое и веское «надо» всё же перевесило.       В целом, четыре из пяти воспоминаний от предыдущих не отличались. Всё те же, всё там же, всё так же. Не обращая внимания на основное действо, я, отвернувшись, разглядывал антураж, на рефлекторном уровне уже фильтруя звуки.       А вот последнее заметно отличалось, и в первую очередь тем, что там не было Гермионы.       — Эксперимент номер семь, — бодро проговорил ломающийся голос Диггори. — Подтверждена высокая восприимчивость домовиков к заклятию Империо и сохранение в них управляющей программы на долговременный период.       Говорил он опять по-русски. Глядя на старающуюся понять, что он там излагает, Скитер, я признался самому себе, что это большой такой плюс для меня. Доверие доверием, но о кое-каких вещах ей знать не следовало, да и никому не следовало, эти знания должны были умереть со мной.       А Первый продолжал ходить вокруг замершей домовички.       — Тутси, повтори, — сказал он уже по-английский. — Что ты должна делать?       А домовичка заговорила, чуть пискляво:       — Я должна каждую среду после одиннадцати ноль-ноль на седьмом этаже сильно захотеть увидеть хозяина Седрика и войти в появившуюся дверь, после чего ожидать дальнейших указаний.       — Отлично, — Диггори просто светился от радости, когда разглядывал мелкую эльфу.       — А теперь возьми вон ту склянку на столе и выпей, будь добра.       Безмолвно подойдя к столу, Тутси одним движением замахнула бурое содержимое сосуда и вдруг словно поплыла, вытягиваясь вверх и в стороны. Наволочка затрещала под напором резко увеличившегося тела и, лопнув, опала подле ног — я не поверил своим глазам — Гермионы. Абсолютно голой двенадцатилетней Гермионы.       Сигарета выпала из приоткрытого рта журналистки. Круглыми глазами взглянув на меня, она витиевато выругалась. Что ж, я был с ней полностью солидарен. Додуматься до такого, я даже не знал кем надо было бы быть.       — Упс, — глядя на остатки эрзац-одежды домовички, издал растерянный возглас Диггори. — Об этом я не подумал.       Но растерянность его была недолгой. Обойдя преобразившуюся эльфу по кругу, он прицокнул языком, сказал со странными нотками в голосе:       — А ты хороша.       Кашлянув, снова начал надиктовывать академическим голосом:       — Итак, экспериментально доказана также восприимчивость домовиков к оборотному зелью, причём, как я и подозревал, в их случае ограничение на массу, — тут он прервался, пробормотав в сторону, — надо бы выяснить, в каких пределах, — продолжил: — Снимается. Видимо в процессе участвует и личная магическая сила объекта, каким-то образом преобразовываясь в материю. Судя также по состоянию объекта, программа подчинения продолжает работать.       Отступив на пару шагов, он окинул довольным взором дело рук своих. Жестом фокусника достав откуда-то бутылку вина, наполнил бокал, словно по волшебству появившийся во второй руке, сказал, самодовольно:       — А ведь нигде этого нет. Даже в запретной секции Хогвартса. Никто и особенности эльфовой беспалочковой магии толком никто не изучал. Куда уж до более серьёзных исследований.       Поднял бокал, салютуя Тутси-Гермионе:       — Благодаря тебе я ещё стану богатым и знаменитым. Вот увидишь.       Выпил и, размахнувшись, швырнул его об стену, только осколки брызнули во все стороны.       — На удачу, — прокомментировал Диггори. Ещё раз внимательно оглядел домовичку. — А знаешь, ведь это так возбуждает, — сказал он, а глаза Скитер, и так бывшие как два блюдца, стали ещё больше.       — Пошли, — торопливо дёрнул я её, увлекая за собой, прочь от начавшего самозабвенно дрочить Седрика. Тенями мы скользнули наверх, к поверхности, и уже там, очутившись в квартире у Риты, молча плюхнулись на диван. А я, в который раз покачав головой и отняв руку от лица, сказал:       — Нет, я был не прав, он не больной ублюдок, он просто больной.       — Получается, — медленно проговорила Скитер. — Всё это время он, наложив империо, под обороткой, трахал домовичку…       — Получается, — ответил я, ещё раз вспоминая всё виденное там.       — Действительно — больной. Это же надо было до такого додуматься, — журналистка пребывала в глубочайшем афиге.       — Угу, — буркнул я. — Осталось понять, как теперь это всё развидеть.