Жрон

      «То время пронеслось,       И те года прошли,       Когда считал я хер за ось,       Вращения Земли».       Напевал я Губермана, придирчиво крутясь перед зеркалом и оценивая во что меня обрядила Рита. В целом, на мой дилетантский взгляд, было неплохо. Самая суть, что к рыжим волосам подходит далеко не всё, про это мне ещё Скитер все уши прожужжала.       Как Поттер, пойти в стильной чёрной мантии мне не светило, поэтому зоркий женский глаз выбрал для меня тёмно-зелёный колор. Всё бы ничего, но сходство со слизеринскими цветами было видно невооружённым глазом.       С другой стороны, я всегда могу сказать, что выбор цвета был комплиментом моей спутнице. Я же, как бы, мужчина, должен уступать. От Дафны, кстати, мне досталась заколка на ворот мантии в виде серебристой лилии.       Бал, да, мне было, пожалуй, даже интересно посмотреть, кто во что там вырядится. Гарри я уже видел, единственный вопрос у меня был, откуда он, каким таким путём достал свой вполне стильный прикид? В чём в чем, а в наличии вкуса и навыков в подборе одежды ранее он замечен не был. Надо будет спросить как-нибудь потом.       Насвистывая непритязательный мотивчик, я вышел из спальни. Привычно, молча проигнорировал обращённые ко мне взгляды софакультетников, которые, правда, смотреть — смотрели, но высказываться не пробовали, привыкли уже к моим выкрутасам.       Увидев Гермиону, пока ещё в повседневной мантии, дёрнулся было заговорить, испытывая снова болезненный укол совести, но натолкнувшись на холодную стену отчуждения, виновато поджав хвост, ретировался.       До чего же неудачно всё вышло, мои опрометчивые слова килограммом соли ухнули на её, как оказалось, огромные незажившие раны. Первая любовь, что поделаешь. Чутьё подсказывало мне, что хоть какое-то подобие отношений с ней вопрос очень не близкий. Единственно, что вселяло некий оптимизм, со временем боль должна была притупиться, а учёба и лето, проведённое с семьей, отвлекли бы от мыслей о Седрике. Время, как известно, лечит.       Придя к успокаивающему выводу, что на следующем курсе шансы на восстановление более-менее нормального диалога с Грейнджер у меня есть, я загнал не вовремя вылезшую совесть обратно, туда, за пределы собственной эмоциональной сферы и направился в сторону подземелий встречать Гринграсс. В конце концов, сейчас надо было сосредоточиться именно на балу.       В замке было людно как никогда. Да и сам Хогвартс был пёстро украшен, как всевозможными гирляндами, так и магически выращенными растениями, какой-то разновидностью плюща, расползшегося по стенам и потолку, и распустившегося цветами всевозможных оттенков.       А уж как пестрело в глазах от разноцветных платьев дорвавшихся до праздника студенток. Всевозможных форм и расцветок. Кое-кто в национальном, типа тех же сестёр Патил. Девушки, они, к слову, были довольно красивые, но всё-таки не пара двум Чемпионам.       Раскланиваясь по дороге со знакомыми, у главной лестницы встретил Крама. Болгарин был в обтягивающем как перчатка полувоенном мундире, с видом суровым и неприступным, замерший у последней ступеньки. Было видно, что он тоже кого-то ожидает, но, правда, завидев меня, чуть улыбнулся и кивнул, приветствуя. Кивнув в ответ, мазнул взглядом по стоявшим в отдалении девчонкам, облизывающим Виктора жадными взглядами, и смог им только посочувствовать. По всем признакам, болгарин собирался всё своё внимание сосредоточить только на выбранной спутнице.       Крам, как мне казалось, в том числе и по впечатлению сформированному книгами и фильмом, был пресловутым однолюбом, что при его известности и внешности было сродни издёвке. Такому племенному жеребцу надо на разведение и осеменять, осеменять, вон сколько кобылок в стойлах копытом бьют, но мы, понимаете ли, образец высокой морали и быта. И ведь за девчонок больше всего обидно, был бы как все нормальные парни и, пусть не каждая, но далеко не одна смогла бы попользоваться мужиком, а тут такой облом. Ну да Мерлин с ним.       Спустившись ко входу в подземелья, подпёр стенку и, сложив руки на груди, принялся ждать Дафну, по времени мы, конечно, договаривались, но женщины. Каждая уважающая себя девушка, должна опоздать, минимум на двадцать минут, иначе какая же она уважающая себя. С этим стоило смириться и набраться чуточку терпения, а ещё приготовиться к неожиданностям, всё-таки я был один и совсем рядом со спальнями факультета традиционно не любящего грифиндорцев, особенно рыжих.       Подземелья Хогвартса, наверное, были, есть и будут самой таинственной частью замка. И самой для меня интригующей. Особенно в свете столь ярко декларируемого остальными факультетами презрительного отношения к живущим не в башне, а под землей змеям. Слишком уж это попахивает искусственным нагнетанием, в то время как подземелья испокон веку в любом замке были средоточием всех самых тщательно оберегаемых сокровищ, тайн и узников, чего уж греха таить.       А эта нарочитая слепота других факультетов, это отсутствие интереса к тому, что находится ниже первого этажа… Почему-то ко мне пришла уверенность, что если близнецы знали семь потайных ходов из замка, то представители Слизерина, как минимум некоторые из них, знали много больше.       Вообще, оценивая качественный состав факультетов, можно было заметить одну чёткую зависимость, если на трёх оставшихся практически весь состав учеников был представлен полукровками и маглорождёнными с редкими вкраплениям чистокровных, то на Слизерине маглорождённых не было вообще, а чистокровных с полукровками пятьдесят на пятьдесят.       Впору было бы говорить о какой-то привилегированной касте, этаком отдельном Итоне внутри Хогвартса.       В кассу, я думаю, пошло бы и изучение вопроса кто есть кто в министерстве магии. Если понимать какого масштаба личность, допустим, Дамблдора, то вполне понятно, что Слизерин бы принял его к себе как родного, а Гриффиндор есть не что иное, как, следуя карточной терминологии, джокер, грамотно разыграв который Альбус и стал тем самым главой Визенгамота, кавалером ордена Мерлина и прочая, и прочая. Сделав ставку как раз на не родовитых волшебников, на волне смягчения нравов и рамок магического общества получивших возможность занимать в том числе руководящие посты в министерстве и прочих ведомствах, он, в конечном итоге, получил их любовь и восхищение.       Смог бы он это провернуть пойдя как и все, на Слизерин? Не уверен.       В то же время, несмотря на напрашивающийся образ этакого беспринципного политика, меня не покидало ощущение, что директор Хога действительно верит в те убеждения, которые декларирует. И это многое объясняет. Идейные борцы за правое дело никогда особо не считались с потерями и были готовы на алтарь победы положить не только себя, но и окружающих. Страшные люди, и в то же время, достойные уважения.       Да, насколько было бы проще, будь на его месте Дамбитуп-Дамбигад. Здесь же, по меркам магической Англии, была фигура, не побоюсь этого слова, Ленинского масштаба.       Тут мои размышления были прерваны самым грубейшим образом. А именно явлением бледной белобрысой немочи с фамилией на букву «М».       — Уизли… — раздалось полураздражённое, полупрезрительное шипение.       — Чего тебе, Драко? — спокойно посмотрел я на него.       — Я тебе не Драко, а мистер Малфой, — сплюнул тот.       Я покачал головой.       — Не, мистера Малфоя я видел, он повыше и волосы у него длиннее.       На скулах у белобрысого заиграли желваки, и он, сжав кулаки, срывающимся от злости голосом заговорил:       — Считаешь, что можешь так просто подкатывать к нашим девчонкам, заявляться сюда, хамить?       Настроение у меня было благодушное, я никуда не торопился, поэтому попытался спокойно тому объяснить свою точку зрения.       — Во-первых, не подкатывал, а пригласил на бал, — Драко только фыркнул, а я продолжил: — Территория Хогвартса, кроме спален, открыта для всех. Я, как видишь, в спальни к вам не заламывался. А по поводу хамства, ну извини, как ты со мной, так и я с тобой.       Сверкнув на меня глазами, он смолчал и уже собирался уходить, как вдруг появилась Дафна.       — Вы позволите? — с вежливой улыбкой я отодвинул мешавшегося на пути Малфоя, от такой наглости впавшего в форменный ступор, и подал руку Гринграсс, заключив в свою ладонь её изящную ладошку в атласной перчатке.       — Ты великолепна, — ничуть не лукавя, сообщил, стараясь поменьше пялиться в вырез платья где, таки, уже вполне себе было.       — Ты тоже, — искоса глянув на побледневшего дальше некуда Драко, ответила она, — ничего.       — Как, ну как ты могла?! — прорезался наконец голос Слизеринского «принца». — И с кем бы, с ним!       Просто крик души вырвался из Малфоя, а Дафна медленно перевела на него холодный взгляд.       — Это я решаю сама, — медленно и чётко проговорила она, а я возмутился, невольно переходя на шотландский акцент: — Слющай, дарагой, ну что ти пристал. Ты же с Паркинсон идёшь, вот и иди, не мешай. Не видишь, девушка тебе не хочет, мене хочет.       Тут два орудийных прицела, в которые превратились глаза Гринграсс, перевелись на меня, и я, поняв, что опять сказанул малость не то, уже нормальным голосом по-быстрому закруглил разговор, спешно уводя спутницу в большой зал.

***

      Большой зал был ожидаемо полон. У возвышения, превращенного в сцену, что-то живо обсуждали Дамблдор в праздничной с розовыми узорами мантии, мадам Максим в странном прикиде с белым отороченным воротником, напоминавшая мне, внезапно, страуса, и Каркаров — тоже во френче военного образца, только без погон, галифе и в офицерских хромовых сапогах. Присмотревшись, я заметил ещё и кожаные ремни портупеи, необычайно роднившей его с формой командира Красной Армии.       Левее их кучковался преподавательский состав в лице Флитвика, Вектор, Снейпа, Маккошки и Трелони, обряженной как местное пугало. На самой сцене расчехлял инструменты оркестр. Рокбэнд на последующую дискотеку, видимо, должен был подъехать позднее.       В общем, рабочая суета.       — Рон!       Обернувшись, я кивнул подошедшему Гарри и улыбнулся Джинни, чуть смущённо цепляющейся за руку парня. Подумал с теплотой, что хоть у кого-то мечты сбываются.       — Э-э, мисс Гринграсс, — чуть неловко поприветствовал Поттер мою спутницу, а вот сестра лишь мазнув взглядом, отвернулась, сделав вид, что внимательно разглядывает музыкантов.       — Может, по бокальчику чего-нибудь? — предложил я, чтобы снять возникшее напряжение. Поинтересовался у коллеги по Турниру: — Ты, кстати, не в курсе, что тут вообще есть?       — Кроме тыквенного сока? — уточнил Гарри, и я, поморщившись, кивнул.       — Ну, есть пунш.       — И как он? — оживившись, поинтересовался я.       Поттер хмыкнул.       — Ну если твои братья успели туда подлить, чего собирались, значит, он уже не такой и безалкогольный. Может и ничего окажется.       — Стоп, — после слов о близнецах я резко затормозил. — Ты уверен, что там не один из их новых составчиков?       — Не, — тот отрицательно качнул головой. — Я тоже спрашивал, им не резон. Вроде как, там большие планы на девушек, портить праздник они не будут.       — Ну тогда ладно, — успокоенные мы пробрались сквозь толпу к огромной чаше с жидким содержимым и, разлив по бокалам, выпили, с моей подачи, за хорошее начало.       Алкоголь не чувствовался, но внутри как-то сразу потеплело, даже Дафна с сестрой чуть оттаяли, из состояния вооружённого нейтралитета перейдя просто к игнорированию друг друга. До объявления танцев мы успели выпить ещё по одной, а после них по третьей и четвёртой, от чего градус настроения приподнялся совсем хорошо, заставив на время забыть обо всех неурядицах.       Появление Крама с Гермионой в качестве партнёрши, я воспринял практически философски, несмотря на общий вздох разочарования и зависти, пронёсшийся по залу. Ну не верил я, честно говоря, особо в возможность его отговорить, не верил. Не тот человек.       Некоторый комизм ситуации был в том, что когда мы встретились, три чемпиона, наши девушки все трое упорно смотрели куда угодно, только не друг на друга, заставив нас самих понимающе переглянуться и поскорее развести их в разные стороны пока чего не вышло.       В остальном всё прошло вполне буднично, никто не налажал, включая избранника Флёр, неизвестного мне парня вроде бы с седьмого курса Слизерина, и я окончательно расслабился, а зря.       В один из моментов, когда, выпав из толпы танцующих, мы с Гринграсс отошли к столу с напитками, чтобы перевести дух, и я лениво оглядывал просторное помещение, в силу привычки отмечая какие-то характерные детали, Хагрида, настойчиво тянущего упирающуюся Максим куда-то, Дамблдора, залихватски перебросившего бороду через плечо и лихо отплясывающего, и мрачно перешёптывающихся Снейпа с Каркаровым, как вдруг один из моментов заставил меня серьёзно напрячься, мигом пробуждая чёрные подозрения. Я увидел, как Грейнджер отводит в сторону Гарри, прочь из зала в глубину коридора.       Сердце ёкнуло, ошибки быть не могло, похоже, та всё же решилась перетянуть Поттера на свою сторону, разорвать мой только-только закрепившийся с ним контакт. Этого я позволить не мог, поэтому, поспешно извинившись перед Гринграсс, быстрым шагом, только усилием воли удерживая себя от перехода на бег, рванул вслед за ними.       Вблизи, увидев, какое ошарашенное лицо у нашего Избранного, я только укрепился в подозрениях и, подойдя, хмуро косясь на враз замолчавшую Гермиону, напряжённым голосом спросил:        — Гарри, что случилось?       — Да вот, Гермиона… — промычал только он, переведя на меня растерянный взгляд.       Мне этого хватило, чтобы ещё более тяжелым взглядом уже прямо посмотреть на девушку.       — Что, испугался? — она криво усмехнулась, похоже раскусив мои страхи. — Не бойся, наши с тобой «разногласия», останутся между нами. Я просто сообщила Гарри, что Виктор предложил мне перевестись в Дурмстранг, и я согласилась.       Вот тут ошарашенным стал уже я. Есть выражение: «словно обухом по голове», так вот ко мне, в тот момент, его можно было применить с полным основанием. Единственное, что я из себя смог выдавить, ощущая возникающую пустоту где-то внутри, так это, идиотское:        — Он уже Виктор?       — Представь себе, — огрызнулась Грейнджер.       Тут отмер Поттер.        — Но как, когда?       — Со следующего курса. Этот сдам в Хогвартсе, а затем, по программе обмена, Мак’Гонагалл уже подтвердила, что такая есть, уеду в Болгарию.       — А как же родители? — вмешался я, жопой чуя, приближающийся апокалибздец.       — А тебе какое дело?! — грубо ответствовала она, зло прищурившись, — Ты мне кто, муж, брат, сват?       С таким напором, что я, невольно, отступил на шаг назад. Выручил меня Гарри, поддержав:        — Действительно, Гермиона, а как же твои родители, что им скажешь?       Ему она, секунду посверлив меня взглядом, всё же ответила.        — Скажу, что как лучшую ученицу отправили по обмену. Как видишь, даже врать не придётся. К тому же у людей это обычная практика, они не удивятся.       — Но это же Дурмстранг?! Они же чуть ли не официально готовят тёмных магов? — возопил Поттер, видимо тоже прибитый мыслью о неизбежном разрыве с подругой, которой она за три года явно успела стать.       — Чушь, — припечатала та, — Виктор что, похож на тёмного мага? Да и остальные болгары. То что они изучают тёмные силы, не значит, что их учат их применять, — внешне успокоившись и вернув себе невозмутимое выражение лица, она буркнула: — Ладно, Гарри, тебя я, по старой дружбе, предупредила, — видя, как он пытается ещё что-то сказать, предупреждающе подняла руку. — Нет, Гарри, ты меня не переубедишь. Мне слишком ненавистны стали эти стены. Уехав, я может быть, хоть маленько смогу забыть… — она замолчала.       А Поттер, вдруг, осунувшись, каким-то надтреснутым голосом произнес:        — Герми, как же так, сначала Невилл, теперь ты. Скажи, — он поднял на нее глаза в которых стояли слезы, — чем я заслужил, что вы оба меня бросаете?       Не выдержав его взгляда, девушка отвернулась, сказала мрачно:        — У тебя уже есть новый друг, — чуть издевательски добавила: — Хо-ороший друг.       Постояв, Гарри медленно засунул руки в карманы мантии, ссутулился и молча побрел по коридору вдаль, прочь от нас и от зала. Предательство обоих друзей. Его это почти сломало и, примолкнувшая было совесть, заговорила во мне с новой силой. Потому что как минимум в половине произошедшего был абсолютно и единолично повинен я и только я.       Бросив взгляд на Грейнджер, я увидел как она смотрит ему вслед и пара слезинок стекает по щекам. Переведя взгляд на меня, она только бросила короткое:        — Сука ты, Рон, — и замолчала, отвернувшись.       Она тоже ушла, только обратно в зал к Краму, а я всё ещё продолжал стоять. И одна только мысль крутилась в голове, что Герми права во всём, сука я, а то и чего похуже.