Жрон

      В себя я приходил где-то с час. Гадостное ощущение, чувствовать себя во всём виноватым. Слава Мерлину, отпустило меня достаточно быстро.       Да и пошла она нахер, мрачно подумал я, сплюнул на плиты пола и пошёл снова искать Поттера. А то как бы чего не вышло. Канон весело шёл по одному месту, и поэтому, что может произойти дальше, мне было решительно непонятно.       Пока шёл, мысленно обращался к неведомому нечто, если оно, конечно, существовало на самом деле, закинувшему меня сюда:       «Да зачем нам эта баба, она с возу, кобыле легче. И без неё справимся, даже лучше будет. А я тебе говорю, что лучше. Ну что от неё Гарри видел-то всё время. Упрёки, нравоучения, постоянные одёргивания. Не это парню надо, а крепкая мужская дружба и настоящая любовь. Любовь Джинни обеспечит, а я уж с крепкой мужской подсоблю, за мной не заржавеет. Так что это, ты там не делай поспешных выводов-то».       Незаметно, под такой внутренний монолог я и наткнулся на сидящего у стены парня. Застыл, не зная с чего начать.       — Ты как? — спросил осторожно.       — Херово, Рон, — бесцветным голосом бросил тот.       Ну да, лучше и не скажешь. Что творилось у парня в душе я прекрасно видел и, честно говоря, пока даже не представлял, как его вывести из этого состояния. Задумался, подбирая слова, но тут в тиши коридора, куда музыка из большого зала проникала лишь далёким отголоском, раздались поспешные шаги, и нас догнал Невилл.       Остановившись возле нас, неприязненным взглядом окинул меня и, обойдя по дуге, подошёл к Поттеру с другой стороны.       Лонгботтом был слегка растрёпан и возбуждён, нездоровый блеск мелькал в расширенных зрачках. И о причине его появления можно было вполне догадаться.       — Здравствуй, Гарри, — выдохнул он после недолгого молчания.       — Здравствуй, Невилл, — прозвучало также индифферентно как и в моём случае.       Посчитав это разрешением к дальнейшему диалогу, Лонгботтом присел рядом, прислонившись к той же стене, сказал тихо:        — Мне Герми всё рассказала. Прости Гарри, я был дураком и идиотом. Наша дружба… Я понял, что всё остальное неважно. Эта обида за участие в турнире, я правда думал, что ты меня обманул, когда говорил, что не собираешься участвовать. Но после первого испытания я понял, что это совсем не так легко, как кажется, и там вполне реально можно погибнуть. А потом и Герми кое-что объяснила. Ты извини, я давно уже собирался, да всё, видать, что-то мешало подойти. И кто-то, — добавил он, снова зыркнув на меня. — Ты простишь меня? — он протянул руку.       А Поттер ответил, заметно потеплевшим голосом, взглянув на Невилла с лёгким прищуром:        — Долго же до тебя доходило, — сжал крепко протянутую ладонь. — Прощу, конечно, куда я денусь.       — Спасибо, Гарри, — расцвёл Лонгботтом, а я мрачно подумал: «Какая прелесть, сейчас прям вот заплачу».       — Рон, садись, — широким жестом предложил надежда всея магической Британии.       И я было уже начал примеряться как так сесть поудобней, чтобы на холодном полу не заработать себе ненароком простатит, как влез неугомонный Лонгботан, как я его окрестил про себя.       — А этот-то тут зачем?       Поттер поморщился.        — Невилл, не начинай. Рон неплохой парень.       — Ах, неплохой, — Лонгботтом язвительно хохотнул. — Не знаю как тебе, Гарри, а мне-то Герми рассказала ВСЁ, — зло выплюнул он последнее слово мне в лицо.       — Ты о чём? — напрягшись, переспросил Поттер.       — А о том, что это по его вине она собралась в Болгарию! — обвиняющее ткнул в меня пальцем Невилл.       Остановившийся взгляд Поттера перевёлся на меня.       — Воу-воу! Притормозите, — я поднял руки. — Я всего-то спросил про Диггори. И понеслось. Я же не Треллони, предвидеть кто там в кого влюбился. Откуда я мог знать?       — Ты оскорблял его память!       — Всего-то назвал извращенцем, — я фыркнул.       — Какой же ты… — Невил в лучших традициях Грейнджер попытался облить меня холодным презрением. Вот только если от девчонки я ещё готов был стерпеть такое отношение, то от Лонгботтома не собирался ни секунды.       — Тоже любишь Седрика? — прервал я его на полуслове. — Только не говори, что после его смерти твоя подушка две недели была мокрой от слёз.       Невилл поперхнулся, затем прокашлялся, сказал хрипло:        — Да нет, просто уважаю.       — Ах уважаешь… — тут как раз пробили полночь часы на астрономической башне. — О, — поднял я палец, — самое время золушке превратиться в тыкву.       Достав зеркальце двусторонней связи, вызвал Риту. Заговорил сходу, без имён.        — Привет, омут памяти к границе антиаппарационного барьера Хогвартса когда сможешь притащить? Да, надо срочно. Через полчаса? Ок, жду.       Убрав зеркальце, повернулся к слегка ошарашенным подросткам.       — Ну что, время срывать покровы? Гарри, у тебя мантия где?       — Э-э-э, — тормознул Избранный, но мигом собравшись с мыслями, ответил: — В комнате.       — Тогда живо за ней и дуй сюда. Надо будет скрытно из замка выбраться.       — Гарри, — подал голос Невилл. — Это не самая лучшая затея. Ночью из замка, да ещё и за антиаппарационный барьер.       — Слушай, осторожный ты наш, — повернулся я к нему. — Или идёшь с нами, или тебя приложат «Остолбенеем» как на первом курсе.       — Но это же тебя, «Остолбенеем»… — ошарашено произнёс Лонгботтом, медленно закончив: — На первом курсе.       — Правда? — я попытался скрыть неловкое состояние глубокомысленным шевелением бровей. — Тем более.       Тут влез, оживившись, Гарри.        — Точно, Рон, помню, ты только сказал, что доложишь про нас МакГонагал, а Гермиона уже такая бац заклятием, и ты бревном валишься на пол. Я ещё тогда подумал, что с ней надо быть осторожней.       Но тут он вспомнил последние события и помрачнел. Развернувшись утопал в темноту.       Укоризненно посмотрев на Лонгботтома, я бросил:        — Ну вот, обидел человека.       — Эй, — он ошарашено посмотрел в ответ. — А я-то тут причём?       — Ха, — я обличительно ткнул в него пальцем. — Вот теперь-то ты меня понимаешь.       Надувшись, Невил отвернулся и следующие десять минут, пока не примчался Поттер с мантией, тишину ничего не нарушало.       Втроём мы тихо выскользнули из замка, осторожно пробираясь за пределы замковой территории. Не хотелось впотьмах столкнуться с то там, то здесь милующимися парочками.       — Гарри, ты видел, видел?! — вдруг возбуждённо зашептал Невилл, тыча куда-то вбок. Я обернулся и только глубокомысленно хмыкнул, увидев, как на защищённой от посторонних взглядов кустарником полянке, серо-пегий волк, вывалив от усердия язык, увлечённо и самозабвенно пялит взмекивающую овечку.       — Невилл, пальцем показывать нехорошо, — устыдил я начинающего вуайериста. Бросив ещё раз мимолётный взгляд, добавил: — Оборотка или незарегистрированные анимаги, курс седьмой, думаю.       — Это с чего ты так решил? — усомнился тот в моей оценке.       — Волк больно двигается хорошо, чувствуется опыт.       Издав непонятный горловой звук, Лонгботтом затих и больше уже тишину не нарушал.       Зеркало нагрелось, достав его и выскользнув из-под мантии, чтобы не палить Риту, шёпотом спросил:        — Ты где?       Выслушав ответ, махнул рукой парням и, уже почти не скрываясь, потрусил в указанном направлении. Рита, умница, оставив омут на приметном пеньке, сама скрылась из вида. Правильно, нечего кому попало раскрывать наши взаимоотношения.       — Ну вот, граждане будущие дипломированные маги, — широким жестом я подвёл их к расчехлённому аппарату. — Гарри, Невилл, в курсе что это такое?       Очкарик отрицательно качнул головой, с любопытством разглядывая омут, насколько помню, Дамби его с таким устройством познакомит позже, а вот Лонгботан неуверенно кивнул и с лёгким удивлением взглянул на меня.       — Тогда объясню для тебя, Гарри, а Невилл, в случае чего, меня поправит, — я потёр переносицу, подбирая наиболее простое, краткое и максимально ёмкое определение. — В общем, это устройство — омут памяти, может показывать специально сохранённые кем-то воспоминания, причём, для наблюдателя всё происходит с эффектом полного погружения.       Переварив сказанное и слегка обалдев, Поттер переспросил, оглянувшись на товарища:       — Что правда, что-ли?       Лонгботтом снова, чуть помедлив, кивнул, глядя на меня уже с некой опаской.       — И чьи там воспоминания? — уже с интересом оглядывая омут, спросил Гарри. — Твои?       — Нет, — с лёгким предвкушением в голосе, ответил я. — Вовсе нет, но тут проще показать, чем объяснить.       Подведя очкарика к омуту, я посмотрел на замешкавшегося Невилла. Вглядевшись в ясно читаемое на лице сомнение, сказал, уже без всякой иронии, одновременно даже с каким-то внутренним чувством жалости к ничего пока не подозревающему парню:        — Давай, Алиса, пора уже снять розовые очки и узнать насколько глубока кроличья нора.       Нет, я не злыдень заставлять их просматривать всё. Показал сначала одну из последних записей, чем, вполне возможно, нанёс им серьёзную моральную травму, но остановив рвущиеся из них вопросы, и, на всякий случай, поинтересовавшись самочувствием бледного как полотно Невилла, следом запустил самое первое воспоминание.       Уже после, глядя на блюющего в кустах Лонгботтома и на сыпящего отборными матюками Поттера, я с невесёлой усмешкой подумал, что вопросов, похоже, уже не будет.       И да, сразу видно разницу между домашним воспитанием под крылом бабушки и закалённым жесткими тётей и дядей организмом.       Перестав материться, Гарри всё-таки спросил, напряжённым голосом, то сжимая, то разжимая в волнении кулаки:        — Рон, это точно не подделка? Просто в голове не укладывается, чтобы он… — парень замолк стиснув губы и пристально глядя на меня.       — Нет, не похоже, — буркнул я, поморщившись. — Да и подделать такое далеко не каждому под силу, а если сходу предположить, кто на такое способен, то только Дамблдор или Снейп, тут явно нужно профессионально владеть окклюменцией, чтобы изменять собственные воспоминания.       — А Герми, она знает?       — Нет, конечно, — я мрачно хохотнул. — Если она узнает, что её первая любовь насиловала домовичку под её личиной, то уехать в Болгарию захочет ещё сильней.       — Это да, — со вздохом признал Поттер.       — А что насчёт доказательств, — продолжил я. — Думаю, надо поискать эту домовичку, как её там, Тутси. Если Седрик мёртв, Империо должно было спасть.       — Не, не получится.       Мы обернулись на голос, узрев выползшего из кустов бледно-зелёного Невилла. Чуть отдышавшись, тот поднялся с колен, согнулся, сплёвывая. Снова посмотрев на нас, повторил:        — Не получится, я в курсе про неё, она была семейной домовичкой Диггори. С ней что-то случилось, и она прямо в начале лета умерла. Подробностей, уж извини, — он натянуто улыбнулся, — не знаю.       — А откуда ты?..       — Он приглашал меня к себе в гости летом.       Я глубокомысленно покивал. Действительно, когда мы с Ритой были в доме Диггори, никакого домовика не заметили. Вот только я не придал значения этому факту и, как оказалось, зря.       — А часто у магов есть домовики в услужении?       Невилл, в ответ на мой вопрос, лишь пожал плечами.        — У чистокровных семей у всех. Ну, разве что, — тут он, замявшись, посмотрел на меня.       — Кроме моей, — снова мрачно хохотнул я.       Действительно, семья Уизли была прямо каким-то анти-примером в среде чистокровных, причём вот абсолютно с какой стороны не возьмись.       — Эм, — Поттер замялся под нашими взглядами. — А можете объяснить, в чём разница между чистокровной семьёй и чистокровным родом? Просто у нас нигде об этом не рассказывали, а я сам всё никак до конца понять не могу.       Я взглянул на Лонгботтома и тот, вздохнув, принялся излагать основы отношений внутри магического сообщества. Мне, к слову, и самому было интересно послушать, ибо всё, что я знал, было почёрпнуто из фанфиков, на достоверность никак не претендующих.       — Гарри, не надо говорить «чистокровный род», род может быть только чистокровным. Род — это закреплённая магически династия волшебников, имеющая те или иные родовые дары. Не просто склонность кого-то из его членов, а устойчивый, наследуемый всеми членами рода дар. Количество поколений не важно, их у рода может быть как больше нескольких десятков, так и всего четыре-пять, если этот род только появился. Однако, для признания рода должно быть не менее трёх поколений волшебников, имеющих один и тот же установленный дар.       Мы слушали не перебивая, не то чтобы информация эта имела для меня какое-то критически важное значение, но было просто интересно послушать, всё же в этом обществе я надеялся прожить долгую и, что немаловажно, счастливую жизнь.       А Невилл, меж тем, продолжал:       — Чистокровная семья же, это просто где муж и жена являются волшебниками, не обязательно выходцами из какого-либо рода.       — А если один из этих магов в семье маглорождённый или полукровка? — задал я вопрос.       — А какая разница, семейный союз двух магов всегда считается чистокровным, какие бы у них не были предки, вернее, ребёнок, появившийся в таком союзе. Полукровная семья это та, где один из родителей магл, ну, а маглорождёнными, естественно, являются те у кого в семье оба маглы.       — А кто такие полукровки рода? — последовал вопрос уже от Поттера, и уже мы оба с Лонгботтомом внимательно посмотрели на него. Полукровки рода были моментом очень интересным.       — Полукровки рода, это дети, один родитель которых являлся членом рода, а другой, по каким-то причинам, в этот род введён не был. У таких детей родовой дар, скорее всего, проснётся, но будет ослабленным, и скорее даже не в виде дара, а просто склонности к одному из аспектов магии. Не обязательно второй супруг обязан быть маглом, это может быть и чистокровный волшебник и представитель даже другого рода.       — Как-то всё сложно, — выразил своё мнение Поттер и задумчиво потёр шрам на лбу.       А Невилл, вдруг, удивительное дело, усмехнулся.        — Да нет, бывают случаи и посложней, — и снова стрельнул глазами в мою сторону.       — Чё, опять мои отличились? — уже ничему не удивляясь, с лёгким вздохом поинтересовался я, а тот, мгновенно засмущавшись, тихо ответил:       — Ну, мы с бабушкой разбирали как-то.       — Рассказывай, чё уж тут, — махнул я рукой. — Обещаю, бить не буду.       — В общем, с Уизли всё намного сложней. Они считаются чистокровным родом, но только на бумаге, а так как они «предатели крови», — тут Лонгботтом ещё раз посмотрел на меня извиняюще, на что я лишь махнул рукой, — то с точки зрения магии, членами рода уже не являются, и их родовые дары запечатаны. Но Артур Уизли вступил в брак с Молли Уизли, которая была членом рода Прюэтт, и хоть ритуал принятия в род Уизли был с ней проведён, но так как членов рода Уизли магически не существует, ритуал принятия в род был недействительным и, несмотря на смену фамилии, на Уизли, Молли так и остаётся Прюэтт, и её дети, фактически, магией считались бы за полукровок рода Прюэтт. Если бы не одно «но». Молли была изгнана из рода Прюэтт и вычеркнута из списков рода. А значит передача родового дара через неё невозможна. В общем ты, Рон, и твои братья с сестрой, просто дети чистокровной семьи с запечатанными родовыми дарами, и фактически не относитесь ни к какому из магических родов.       — Мда, — только и смог сказать я.       А Невилл только развёл руками.