Чёрная маска

      Кёко устроилась в мягкой широкой постели и читала сценарий. Каждый день им выдавали новую сцену, которую они должны были сыграть на следующих съёмках. Это было странно и непривычно, но создавало ажиотаж вокруг картины. Она уже смирилась с откровенностью фильма, читала ведь краткое содержание, правда, оно было не до конца. Но некоторые моменты, оставались для Могами загадкой.       Возможно, стоит попросить помощи у сэмпая, если он ещё не спит?       Кёко выбралась из кровати, сунула ноги в мягкие тапочки и прокралась к комнате для гостей. Дверь была приоткрыта ― из небольшой щели пробивался тусклый свет.       ― Цуруга-сан? ― тихо позвала Могами, на всякий случай, чтобы не разбудить сэмпая.       ― Могами-сан, ― она услышала, как скрипнул матрас, глухие шаги зазвучали в ночной тишине. ― Что-то случилось? ― Рэн выглянул из-за двери.       Кёко сморгнула: на нём был белый банный халат ― лучше, чем ничего.       ― Простите, Цуруга-сан, ― залепетала она, ― я вас разбудила?       ― Нет-нет, Могами-сан, ― Рэн поспешил её успокоить и вышел из комнаты, ― всё в порядке. Тебя что-то беспокоит?       ― Вы уже читали сценарий? ― она невольно смяла скрученные в трубочку листы.       ― Читал.       ― Вы… не могли бы объяснить мне, кое-что… ― Кёко поджала губы. ― Я не совсем поняла…       Рэн видел, с каким трудом ей даются слова. Но объяснить то, что она хочет, будет явно нелегко.       ― Может, присядем? ― он распахнул дверь своей комнаты, горел ночник, ― и ты мне всё расскажешь.       ― Хорошо, ― кивнула Могами и прошла в гостевую вслед за сэмпаем.       Они сели на кровать, и Кёко почувствовала себя неловко: почему она не предложила поговорить в гостиной?       ― Я… ― она глубоко вздохнула, ― не понимаю конец сцены, ― протянула сценарий Цуруге.       Он принял помятые страницы и прочёл последний абзац.       ― Что такое стоп-слово? Почему Эмили решила, что Калеб будет её бить? И что же это за игры такие? ― выпалила Кёко, как можно быстрее, пока Рэн не поднял на неё глаза.       Цуруга молчал. Нужно было подобрать слова. Те самые: понятные и не вселяющие ужас.       ― Могами-сан… есть люди, которым нравится причинять боль другим. И есть те, которым нравится эта боль.       ― Садо и мазо?       ― Могами-сан? ― Кёко увидела в глазах сэмпая неподдельное удивление.       ― Я смотрела одно аниме, ― поспешила оправдаться она, ― в котором один герой поделил мир на садо и мазо… Простите, Цуруга-сан, я не хотела показаться испорченной… ― Кёко потупила взгляд.       ― Нет-нет… ― с трудом начал Рэн, ― не стоит извиняться. Хорошо, что ты имеешь об этом представление, ― он осёкся. ― Тебе это пригодится для дальнейших съёмок.       ― Хорошо, ― смущённо кивнула она.       ― Но здесь речь немного о другом. Есть господин ― его называют доминант, он и причиняет боль своему… рабу, ― Кёко несмело посмотрела на сэмпая, ― происходит это в постели. Раба называют ― сабмиссив.       ― Зачем они это делают? ― еле слышно спросила Могами.       ― Мне сложно об этом судить. Я… ― Рэн замялся, ― честно говоря, никогда этим не занимался…       ― Сексом? ― ляпнула Кёко.       ― БДСМ, ― выпалил Рэн. ― Так вот, ― он перевёл дух, ― те, кто этим занимаются, играют в своего рода игру, ― Цуруга встретил сосредоточенный взгляд Кёко, ― и чтобы в ходе этой игры не причинить нежелательной боли, они используют стоп-слово. Когда сабмиссив произносит его, доминант должен сразу же остановиться.       ― Цуруга-сан, ― заговорила Кёко, обдумав слова сэмпая, ― а почему нельзя сказать просто «стой», «перестань» или что-то подобное?       ― Понимаешь, Могами-сан… игры бывают разные, ― Рэн сглотнул, ― кто-то играет в начальника и подчинённого в офисе, а кто-то в насильника и жертву. В процессе игры жертва итак будет кричать «стой», «перестань» и «отпусти меня», и чтобы игра не закончилась раньше времени, выбирается слово, которое вряд ли будет использоваться в ходе самой игры.       ― Простите, Цуруга-сан, ― вздохнула Кёко, ― но… боюсь, я не до конца вас поняла.       Рэн задумался: как ещё он может это объяснить? Не хочет же она…       ― Может, попробуем? ― он глянул на покрасневшую Могами. ― Мне кажется, я лучше пойму, что к чему, если мы… немного порепетируем.       Рэн тут же поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты.       ― Сейчас вернусь, ― бросил не глядя и закрыл за собой дверь.       Может, принять холодный душ? ― пронеслась мысль, когда он заперся в ванной. Но если дело дойдёт до репетиции, эффект продлится недолго. Что же делать? Рэн зачесал волосы назад дрожащими пальцами. Чёрт! ― рука ударила по кафельной стене. Неужели она не понимает, как мучительны для него эти репетиции? Цуруга вздохнул. Но если он не поможет ей разобраться, понять, что же это такое, Кёко никогда не сможет сыграть Эмили. То, что происходило сейчас ― лишь вершина айсберга, но что дальше? Если оставить всё как есть, они никогда не узнают этого. И Кёко будет раздавлена.       Он умылся ледяной водой и встряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок.       Надо действовать осторожно и не наделать глупостей. Он сможет. Он справится. Пусть сейчас ему и предстояло сыграть самую сложную роль в его жизни.       Рэн вернулся в комнату, осторожно прикрыв дверь. Кёко сидела на кровати, подмяв под себя ноги, и ждала. Он молча сел рядом с ней. Выдохнул.       ― Могами-сан, ― начал он, глядя в пол, ― ты уверена, что тебе нужна эта репетиция? Ведь… мне придётся прикасаться к тебе и… ― Кёко затаила дыхание, ― даже… возможно… целовать.       ― Я… ― вздох застрял где-то в груди, ― думаю, без неё мне будет сложно понять... что чувствует Эмили. И… ― Кёко сглотнула ― сердце билось в горле, ― я знаю, что с вами, Цуруга-сан, мне будет легче пройти через это. Я хочу… хочу, чтобы вы помогли мне, чтобы были рядом.       Эти слова прозвучали так мягко, так двусмысленно и так соблазнительно, что Рэна передёрнуло от нахлынувшего на него возбуждения. Он сделал несколько глубоких вдохов ― нужно успокоиться.       ― Хорошо, Могами-сан, ― кивнул Цуруга, ― прежде чем мы приступим к репетиции, ты должна выбрать стоп-слово, ― посмотрел на Кёко в упор.       ― А какое именно слово? ― она подалась к сэмпаю.       ― Любое.       ― Пылесос?       ― Эм… боюсь, его будет сложно произнести в случае чего, ― Рэн прочистил горло. ― Выбери что-нибудь другое.       Могами задумалась. Какое бы слово ей выбрать? Сэмпай говорил, нужно что-то такое, что вряд ли используется во время… ну, этого. Но как она может знать, какие слова говорят, а какие ― нет, если она никогда…       ― Катана? ― предложила она несмело.       ― Очень хорошо, ― задумался Рэн. ― Катана. Могами-сан, ― он повернулся к ней, взял за плечи и заглянул в глаза, ― сейчас мы приступим к… репетиции. И… ― Цуруга помедлил, ― если тебе что-то не понравится, если ты захочешь, чтобы я немедленно остановился, ты скажешь…       ― Катана, ― кивнула Кёко. ― Я поняла, сэмпай.       ― Правильно, ― он отпустил её плечи, ― тогда я тут же прекращу.       ― Хорошо.       Рэн оглядел комнату в поисках того, что могло бы послужить верёвкой. На глаза попался лишь провод от телевизора ― это слишком ― и подхваты для штор. Тонкие, плетёные ― как раз то что нужно. Он снял один подхват, висевший на крючке, и вернулся на кровать.       ― Ты мне доверяешь? ― спросил он охрипшим от волнения голосом.       ― Конечно… ― выдохнула она, дрожа всем телом.       ― Тогда… ― он отложил шнур в сторону, ― с этого момента, Могами-сан, ― заглянул в наполненные предвкушением и волнением глаза, ― игра началась.       Рэн придвинулся к Кёко, убрал за ухо короткую прядку и накрыл её щёку ладонью. Он смотрел ей в глаза, ожидая и боясь того самого слова, но Кёко молчала. Даже когда её глаза стали ближе, даже когда он ощутил её дыхание на своих губах, даже когда накрыл её губы своими ― она молчала.       Поцелуй. Лёгкий. Почти невесомый. Кёко затаила дыхание, не зная, как на него ответить.       Рэн чуть отстранился, глянул в помутневшие глаза и снова поцеловал.       Кёко разомкнула губы и поняла ― ей нравится. Ей хочется попробовать ещё. Ещё совсем немного…       Цуруга почувствовал, как Кёко подалась вперёд, и осторожно проник языком ей в рот.       Кёко вздрогнула, но не отстранилась. Ласки сэмпая были нежными и чувственными. Может, ей тоже прикоснуться к нему?.. Но не успела она решить, как Рэн прервал поцелуй и опустил взгляд на её грудь.       Его руки сами скользнули под мягкую пижаму, усыпанную овечками, стягивая кофту. Вот сейчас… сейчас она скажет… Но Кёко молчала. Кофта упала на пол, вслед за ней полетел и его халат. Рэн заметил, как на мгновение глаза его кохай расширились, а потом заскользили по его обнажённому торсу.       Она никогда не видела своего сэмпая в одном белье. Первый порыв: зажмуриться, замотать головой и обрушить на него поток извинений. Но Кёко молчала. И через мгновение уже боролась с собой: вот бы прикоснуться к нему, почувствовать под пальцами его гладкую, тёплую кожу, крепкие мышцы, биение сердца… Рука уже хотела потянуться навстречу, но Рэн перехватил её.       Он бережно повернул руку запястьем вверх ― сначала одну, затем другую и накинул, лежавший неподалёку, подхват. Обмотал, но не туго, и скрепил узлом.       ― Теперь ты моя, ― шепнул на ухо, и Кёко вздрогнула. Но молчала.       Цуруга уложил её на кровать, завёл связанные руки за голову и глянул на покрывшуюся мурашками грудь.       Кёко чувствовала, как его дыхание приятно щекочет кожу. Она прислушивалась к своим ощущениям, готовая в любую секунду выкрикнуть: «Катана!» ― если ей что-то не понравится, но пока ей нравилось всё.       Рэн коснулся её щеки и провёл ладонью вниз: по шее, между грудей к низу живота. Остановился у резинки штанов и, огладив талию, скользнул вверх. Тронул набухший сосок и не спеша лизнул, желая ощутить его твёрдость и вкус.       Могами задрожала всем телом: растекающееся внизу живота тепло стало нестерпимо жгучим.       ― Годится, ― выдохнул он и, бросив на кохай хищный взгляд, принялся за другой.       ― Сэмпай… ― выдохнула Кёко, ― сэмпай, пожалуйста, остановитесь, ― простонала она, задыхаясь от ласки.       Её слова возбуждали ещё больше. Рэн понял ― ещё немного, и он не сможет держать себя в руках. Он коснулся губами её уха и зашептал:       ― Ты знаешь, что надо сказать, чтобы я остановился… ― она ведь помнит?..       Цуруга вернулся к своему занятию и, обхватив сосок губами, осторожно потянул его.       ― Нет, сэмпай… пожалуйста… Хватит, ― взмолилась Могами, выгнув спину, но Рэн был непреклонен.       ― Ты моя, ― шептал он, целуя живот, ― и будешь делать, что я скажу.       ― Сэмпай, что вы делаете? ― Рэн взял за пояс пижамные штаны и стянул их. ― Не надо…       Цуруга оглядел полупрозрачное бельё. Раздвинул ноги, провёл пальцами… мокрая.       ― Сэмпай…       Если она не прекратит так стонать, я… я не смогу больше… ― сглотнул он, не в силах оторвать взгляд от тонкой ткани.       ― Это тебе больше не нужно, ― Рэн подцепил край белых трусиков и избавил от них Кёко.       ― Сэмпай, умоляю, ― тяжело дышала Могами, ― прекратите это…       Но Цуруга не слушал. Он раздвинул её ноги ещё шире и, облизав пересохшие губы, припал к алой коже.       Кёко громко выдохнула и закусила губу ― что же сэмпай делает?!. Она больше не могла говорить, не могла, просить и умолять. Теперь она лишь задыхалась, хватая ртом воздух, от ласк Рэна.       ― Ты всё ещё хочешь, чтобы я прекратил? ― его губы оторвались от кохай, уступая место пальцам.       ― Да, ― еле проговорила она.       ― Хочешь, чтобы оставил тебя в покое? ― голос дрожал от переполнявшего желания.       ― Да!       ― Тогда попроси… попроси, и я остановлюсь, ― она ведь понимает о чём он? Понимает, что стоит ей сказать стоп-слово, и он тут же перестанет?       ― Сэмпай, пожалуйста… не мучайте меня…       ― Как пожелаешь, ― хитро улыбнулся Рэн и, оставив Могами в покое, снял уже давно давящее бельё.       Её глаза расширились, когда она увидела напрягшийся член.       ― Сэмпай, вы же не собираетесь?.. ― в её голосе звучало опасение.       ― Собираюсь, ― кивнул Рэн, ― и сделаю, если ты не попросишь… ― он взял её за бёдра и притянул к себе. ― Попроси меня, ― глаза угрожающе сверкнули, ― попроси сейчас или я не смогу остановиться.       ― Цуруга-сан… я прошу вас, ― голос Кёко был полон мольбы, но той ли, о которой он подумал в начале? Может, она просила его о другом? Рэн ещё раз проник пальцами в свою кохай и, получив в ответ глухой стон, коснулся её членом.       Кёко задрожала, когда сэмпай постепенно, не спеша, начал входить в неё. Она тяжело дышала, погружённая в новые ощущения. Но молчала. А когда член вошёл в неё целиком ― простонала… Но Рэн уже не слышал что именно.