***
Могами не отвечала. Он уже шесть раз собрался с духом и пять раз передумал. Потом позвонил ещё раз. И ещё. Оператор не сообщил, что абонент вне зоны доступа или что средства на счёте закончились… Кёко просто не брала трубку. Он упал в кресло и глянул на скрытый в шкафу бар. Для виски было слишком рано. Для шампанского ― не было повода. Ничего, ― попытался прогнать дурные мысли. Сегодня съемки «Чёрной маски», там он и поймает Могами. Она ведь не сможет пропустить работу, верно? Рэн в решительности поднялся из кресла. Но сможет ли он объясниться с ней? Опустился вниз и запрокинул голову на спинку. Что он скажет Кёко? Как оправдает то, что произошло вчера? Может, признаться? Признаться в своих чувствах и дело с концом?.. Голова шла кругом. Если бы это было так просто…***
Рэн ехал на съёмочную площадку, когда его мобильный телефон зазвонил, высвечивая на дисплее «Яширо Юкихито». ― Слушаю, Яширо-сан, ― Цуруга нажал на громкую связь. ― Рэн, ты где? ― в голосе менеджера слышалась тревога. ― Еду на съёмки, осталась пара кварталов… Что-то случилось? ― Рэн не отрывал взгляд от дороги. ― Я хотел спросить тебя о том же, ― теперь злость. ― О чём ты, Яширо-сан? Переходи к делу. ― Ладно, ― начала Юкихито, скрипнув зубами. ― Может, ты в курсе, почему Кёко-тян позвонила мне сегодня ещё до рассвета и сказала, что Тацу заболела и не приедет на съёмки, хотя голос у неё был довольно бодрый, и попросила выслать продолжение сценария по электронной почте, что является грубым нарушением конфиденциальности, ― закончил он, едва пыхтя от злости. ― Не приедет?.. ― еле слышно повторил Цуруга. Руль крутанулся влево, и нога резко утопила педаль тормоза. Включилась аварийка. ― Я… я не смог до неё дозвониться, ― Рэн говорил так, будто пытался оправдаться, вот только перед кем? ― В чём дело, Рэн? Между тобой и Кёко-тян что-то произошло? ― Мне надо найти её, Юки, ― голос стал твёрже. ― Мне нужно с ней поговорить. ― В отделе её нет, ― сдался Яширо. ― Возможно, она в «Дарумая»… Ах, да, ― он будто вспомнил, ― коль Тацу сегодня на съёмках не будет, не будет и съёмок, так что… Если я правильно помню твоё расписание, у тебя нарисовался выходной. Воспользуйся им, ― посоветовал Юкихито и отключился. «Дарумая»!.. Точно! Он поедет туда и объяснится с ней. Машина тронулась с места и, резко развернувшись, направилась в ресторан.***
Хозяйка встретила Цуругу с большим почтением и удивлением. ― Кёко-тян нет, она должна была сегодня работать в агентстве, ― растерянно сообщила она. Рэну ничего не оставалось, кроме как поблагодарить за помощь и удалиться, пока не посыпались вопросы. Он захлопнул дверь «Порше» и глубоко вздохнул. Голова легла на подголовник, руки накрыли бледное лицо. ― Что я натворил?***
Кёко стояла в женском туалете торгового центра, смотрела в зеркало и видела незнакомую девушку. Она медленно подняла руку и коснулась лица. Её щёки, её скулы, её глаза, но… теперь она выглядела иначе. Да что там выглядела, она чувствовала себя совершенно другой. Опустила глаза вниз живота. Вчера там был Цуруга-сан. Был в ней. И она не остановила его. Да что там, стоило ей почувствовать его в себе, как она тут же обо всём забыла, не только о стоп-слове. Но даже если бы и вспомнила, всё равно бы не сказала. Щёки вспыхнули. Как она могла так поступить? Зачем? А главное: что теперь со всем этим делать? Могами вздрогнула от звука открывшейся двери ― в туалет зашла пара смеющихся девушек. Она ещё раз глянула на незнакомку и, взяв стоявшую у раковины сумочку, поспешила уйти. Кёко поднялась на последний этаж и, заказав чай, присела за столик возле окна. Хорошо, что сегодня она не пошла на съёмки. Плохо, конечно. Но хорошо. Как она может быть Тацу и вжиться в роль Эмили, если не в состоянии разобраться в себе? А разобраться надо. Разобраться и понять, как теперь смотреть в глаза сэмпаю.***
Прошлой ночью
Кёко почувствовала, как в неё проникает горячий член и глухо простонала: ― Сэмпай… Она думала, что это будет дико больно, что рекой хлынет кровь, что, попробовав однажды, она больше никогда не захочет это повторить. Но она ошибалась. Всё это были не больше чем страшилки, которыми пугают девушек, чтобы они как можно дольше сохраняли невинность, ― решила она. Ведь как можно отказаться от этого, когда уже узнал, когда попробовал? Мягкие, неторопливые движения сэмпая, его горячее дыхание, страстные поцелуи. Кёко наслаждалась этим снова и снова, каждое мгновение, пока он был в ней. Кёко казалось, что она вот-вот задохнется, а когда он вновь коснулся губами её груди, вообще перестала что-либо понимать. Она больше не могла просить, не могла умолять его остановиться. Ей не хотелось отвлекаться на эту бестолковую игру в господина и раба… И в то же время, сейчас она хотела, чтобы сэмпай был её господином. Могами почувствовала прохладу и в страхе глянула на Цуругу, развязывающего ей руки: неужели всё закончилось? Но не успела она и рта раскрыть, как он поставил её на четвереньки и опять вошёл. И снова это обжигающее тепло. Горячие ладони накрыли её бёрда, пальцы впились в кожу, а сэмпай задышал ещё глубже, ещё чаще. Руки Кёко вцепились в спинку кровати ― движения стали быстрее и жёстче. Она слышала женские стоны и даже не осознавала, что они принадлежат ей. Цуруга покрывал её спину поцелуями и шептал: ― Ты моя… Моя… только моя… Мурашки побежали по телу. Даже если это была всего лишь игра, а его слова ― просто текстом, Кёко закрывала глаза и вслушивалась в каждый звук его голоса, представляя, что всё это предназначалось ей. ― Повтори… ― донеслось до её затуманенного разума. Повторить?.. Цуруга-сан, хочет, чтобы она повторила?.. ― Я… я ваша, сэмпай… ― Нет! ― и Могами вскрикнула от сильного толчка. Это было не больно, скорее… ― Повтори! ― ещё один. ― Ты, ― толчок, ― моя, ― ещё. ― Только, ― ещё, ― моя! ― Я… твоя, ― выкрикнула она, задыхаясь. Ещё немного и всё будет кончено. ― Только… твоя… ― воздух жёг лёгкие. ― Я ― твой господин, ― он облизал мочку уха, одной рукой сжал её грудь, другой ― нащупал мягкий бугорок между ног. ― Ты… ― она задыхалась, ― мой… ― ещё немного, ещё… ― господин!.. ― из груди вырвался протяжный стон, руки крепче сжали спинку кровати, тело содрогалось. Сэмпай сделал ещё несколько толчков, и что-то тёплое брызнуло Кёко на поясницу. Ноги подкосились, она упала на живот, глубоко дыша. Цуруга взял покоившуюся на тумбочке коробку с салфетками и вытер ей спину. Нежно поцеловал в плечо и направился в душ. Когда Рэн вернулся, она уже мирно спала, укутавшись в одеяло.***
Стемнело. На небо поднялся месяц. Рассыпались звёзды. Рэн метался по своей квартире, как раненный зверь. Сколько раз он уже позвонил ей? Десять? Двадцать? Тридцать четыре ― список вызовов будто издевался над ним. Ещё один звонок, и он дойдёт до юбилейного числа. А собственно, почему бы и нет? ― горько усмехнулся Цуруга. Всё равно хуже уже не будет, а лучше? Тоже вряд ли. Рэн вгляделся в дисплей смартфона, палец потянулся к заветному контакту… Нет. Он не станет. И так уже похож на извращенца. Если он не напугал её вчера, то вполне мог привести в ужас сегодня. Но может, сделать ещё один звонок? Один! Только один! И всё. И если она не ответит, смиренно ждать, пока не перезвонит. Выдох. Да. Именно так. Так он и сделает. Позвонит. Последний раз. Он нажал на экран почти не глядя. Жадно прислонил телефон к уху. Длинный гудок. ― Могами слушает, ― вот так сразу? Он будто потерял дар речи. Целый день звонил, метался из угла в угол, а теперь с первого гудка «Могами слушает»? ― Могами-сан, ― сказал Рэн не своим голосом и прочистил горло. ― Могами-сан, где ты? ― Я здесь, Цуруга-сан, ― виновато вздохнула она. ― У вашей двери. Как? Он метнулся вперёд, с силой стиснул дверную ручку. Не шутит? Надавил. Потянул. Шаг назад. ― Добрый вечер, Цуруга-сан, ― безупречный поклон. ― Я могу войти? Кажется, ещё никогда Рэн не чувствовал себя таким болваном. Кёко спрашивает, можно ли ей войти, а он застыл, как вкопанный, и смотрит на неё. ― Конечно, Могами-сан, ― наконец опомнился он и отступил, ― прошу, проходи. Кёко юркнула в квартиру и, остановившись у журнального столика, повернулась к Рэну. ― Простите, меня, Цуруга-сан, ― низко поклонилась. ― Простить? ― Рэн в смятении смотрел на свою кохай. ― За что простить? ― За то, что произошло вчера, ― ответила она, не разгибая спины. ― О чём ты? ― Цуруга приблизился к ней и поднял за плечи. ― Я… должна была остановить вас, ― она виновато отвела глаза. ― Мне очень жаль. Жаль, что так вышло. Слова обожгли сильнее пощёчины. Жаль... Ей жаль?.. А чего ты ждал? Что она кинется тебе в объятия? Признается в любви? И вы будете жить долго и счастливо? Идиот! ― Не беспокойся, Могами-сан, я не в обиде, ― в голосе сочился яд. ― Вы не сердитесь? ― глянула не смело. ― Ну что ты, ― усмехнулся Рэн, ― я отлично провёл время. ― Хвала богам, ― вздохнула с облегчением. ― Тогда… может, вы поможете мне с этим? ― Кёко достала из сумки тоненькую стопку бумаги. Цуруга смотрел неверящим взглядом, догадываясь, что именно находится у неё в руках. ― Что это? ― его лицо исказила недобрая гримаса, но Кёко смотрела в едва помятые страницы и ничего не заметила. ― Сценарий, ― улыбнулась она. ― Я попросила Яширо-сана достать следующую сцену. Конечно, этого нельзя было делать, ведь мы ещё не отыграли предыдущую, но я так боялась, что не справлюсь, ― тараторила Могами. ― Я просила и просила Яширо-сана и он, наконец, сдался и позвонил кому надо. ― Чего же ты хочешь от меня? ― его голос был полон бессилия, но казалось, Кёко не замечала того, что с ним происходит. Почему? Раньше она всегда могла его понять. Умела разглядеть фальшь за его безупречной улыбкой. ― Хочу, чтобы вы снова помогли мне с одной сценой. Там… ― она осеклась, ― Эмили и Калеб занимаются… сексом в джакузи. Калеб говорит, что в воде другие ощущения. Но я не знаю, как это, и подумала, может, если вы не сердитесь на меня за вчерашнее, мы порепетируем снова? ― Порепетируем? ― он неверяще уставился на Кёко, чувствуя, как начинает дёргаться глаз. ― Правильно ли я понял, Могами-сан, ― Рэн зло выдохнул, ― ты хочешь, чтобы я оттрахал тебя в ванной? ― Цуруга… ― Ты этого хочешь?! Кёко испуганно смотрела на него, не решаясь сказать ни слова. А ему и не надо. Не надо, чтобы она говорила. Она же просила не разговоров, а секса. ― Ну, что же, Могами-сан, ― он схватил её за запястье, ― я с удовольствием помогу тебе! ― потащил в ванную. ― Цуруга-сан! ― вскрикнула она от боли. ― Цуруга-сан перестаньте! ― упиралась. ― Не надо! ― цеплялась за косяки, но Рэн неумолимо тащил её за собой. ― Репетиции, репетиции, репетиции! ― прошипел он, втолкнув её в ванную. ― Цуруга-сан, хватит! ― она пыталась разжать его крепкую хватку. ― Любишь репетировать? ― открыл кран. ― Отлично, ― стянул с себя рубашку, штаны упали на пол. ― Сейчас я устрою тебе репетицию… ― развернул Кёко, наклонил, завёл руки за спину. ― Цуруга-сан… ― Ты никогда её не забудешь… ― Катана! Шум воды, наполнявшей ванную, глубокое дыхание кохай, разбушевавшийся снаружи ветер, вдавливающий тяжёлые капли дождя прямо в окно… Рэн не слышал ничего, только биение своего сердца, раздававшееся в ушах. Он отшатнулся, удержался на ногах и попятился. Голая спина упёрлась в холодную кафельную стену. Ноги подкосились, и он сполз вниз. Подтянул колени. Спрятал лицо. Кёко смотрела на него, замерев на месте. Она не знала, что ей делать: бежать прочь с криками о помощи или помочь самой? Но ведь он так напугал её! Зачем? Почему? Это тоже была игра?.. ― Я надеялся, ты поймешь, ― прошептал Рэн, но она всё равно услышала. ― Два года… уже два года… ― руки накрыли голову. ― Не думал, что способен причинить тебе вред… ― Вы и не способны, ― мягко ответила Кёко, накрыв его руку своей. Рэн поднял голову ― она присела напротив него и смотрела понимающим взглядом. ― Но… но я ведь напугал тебя, ― Рэн еле сдержался, чтобы снова не схватить её за плечи. ― Напугали, ― кивнула она и огладила его волосы. ― Но я сама во всём виновата. Она опять за своё? ― Сегодня я вела себя глупо, но я не знала, как посмотреть вам в глаза. Как признаться, что рада тому, что произошло вчера. Как сказать, что… мне было хорошо с вами, Цуруга-сан. Хорошо так, как не могло бы быть ни с кем. ― Секс… ― почти выплюнул он, ― довольно приятная штука. ― Нет! ― Нет? ― То есть да! ― растерялась Могами. ― Но только с вами! Со мной? ― Хочешь сказать, ты уже?.. ― Нет-нет-нет… ― замотала она руками. ― Я никогда, просто… ― Кёко выдохнула. Набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: ― Я пыталась представить другого на вашем месте… ― Другого? ― Других… ― Других? ― Да! И мне становилось противно и гадко! Каждый раз! Кого бы я не пыталась представить. И я поняла, что не хочу этого… не хочу секса. Если он не с вами. ― Могами-сан?.. ― Я не могу поклясться вам в вечной любви. Да, я даже себе боюсь в этом признаться, но… Я хочу быть рядом с вами. Хочу вместе проводить время, вместе играть, репетировать, заниматься… сексом, если захотите, пока не смогу сказать вам те самые слова. Или пока вы сами меня не прогоните, ― она не дала ему ответить, а просто села на колени и обняла, крепко прижав его голову к своей груди.