Гомофоб в деле

      Я вытер губы от холодной воды из-под крана. Как же этот парень меня достал. Одна только мысль на уме, когда его вижу: «Бей в ебасосину!». Таких мерзких людей, как он, я еще не встречал! Хотя… нет, вру, видел. Как я мог про блондина забыть? Он конечно мерзкий, но не настолько, как этот пидр!       Данил усмехнулся и запустил пятерню в свои волосы. От его лица воротит. Волосы так поправляет, будто меня клеит! Да пошел он! — Ну так что, видел Никиту? — Конечно, блять, видел! И не только его! А еще и белые боксеры, и то, как он меня засосал! Ну не то, что б прям засосал, но это было слишком! Я не был готов к тому, что меня поцелует парень! Как вообще можно быть к этому готовым? — Нет, не видел, пидр ебучий! — А ты как был грубым, так и остался. — Парень скривился и прислонился к холодной кафельной плитке. — А ты как был мудаком, так и остался! Зачем тебе Некит? — в той же грубой манере ответил я. Даже учитывая то, что этот педик меня поцеловал, я не собираюсь отдавать его на растерзание этому фетишисту. Ну да, я тип ненавижу Некита, но я не настолько еще ебнулся, что бы таким способом мстить ему за этот несчастный случай! Придумаю что-нибудь​ получше. — Я с ним договорился, что после этой школьной херни, я зайду. — Данил оскалил свои клыки, явно довольный своей речью. Он на что-то намекает? Пусть засунет свои клыки себе в зад, развернется на сто восемьдесят градусов, захватив с собой свои сраные намеки, и уебет в сторону движущегося поезда.       Я нервно вытащил из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку. Бля, осталась последняя сига. А мне так не хочется идти в магазин за ними. Да и денег у меня немного. Ну и ебись оно конем, главное сейчас сделаю пару затягов и немного успокоюсь. Я зажег сигарету и приложил её к еще мокрым и холодным губам. Сразу стало легче. Еще один раз вдохнул горячий дым, прикрывая глаза, и уголок моих губ медленно приподнялся.       В туалет забежал Сашка. Он удивлённо на нас посмотрел и довольно улыбнулся. Его щеки покрылись красными пятнами, а грудь вздымалась от сильной отдышки. Постояв немного, парень выхватил у меня никотиновую палочку и вдохнул дым. — Влад, мы тебя все ищем. Ты чего убежал-то? — Парень выдохнул дым на меня. Нет, ну обнаглел совсем! Сначала вырывает без спросу, потом еще дышит на меня. — Некит вообще распсиховался, его Оля успокаивает сейчас.       Данил заинтересованно хмыкнул и похлопал Саньку по плечу. Вот урод, теперь уже не отделаться, придется вести к Некиту. Сашка недовольно нахмурился. Вот она наглая морда! Проболтался, молодец, будешь сам распутывать все! Мне надоело. Я устал всех из дерьма вытаскивать и всё всем прощать! Добрый Влад закончился, все! Возьмите, распишитесь, так сказать!       Эти идиоты без меня вообще ничего не могут. Даже когда выступление закончилось, я им всем нужен. А Некит то чего разнылся? Получил ведь то, что хотел. Но все равно чувствую какой-то досадный осадок. Хрен знает почему, но я больше не зол на блондина. Он больной гей, это да, но я не хочу больше отрицать того, что Никита быстро расположил меня к себе. Просто из-за неожиданности, я проявил своего гомофобного натурала. Такой у меня характер, с этим уже ничего не поделаешь. А что, девушкам многим нравится… Да и парням, видимо, тоже. Особенно маленьким блондинам с зелеными глазами и родинкой под нижней губой!       Тем временем мы дошли с Саньком до комнатушки, за дверью которой раздавались утихающие всхлипы. Данил тоже шёл позади нас, намурлыкивая новогоднюю песенку. Я еле сдерживался чтоб ему не въехать кулаком!       Открыв дверь я узрел сидящего блондина, который тихо шмыгал носом. Оля с Лизкой разговаривали, уткнувшись в гаджеты. Как только Сашка шагнул в комнату, Некит обернулся на нас и замер. То ли при виде моего более-менее спокойного выражения лица, то ли при виде Данила. Девушки тоже улыбнулись завидев нас. — Теперь все тут. Я своим родичам сказала, что допоздна в школе, поэтому будем отрываться! У меня бухло в рюкзаке, закуски тоже там, — подмигнула Оля, пытаясь дотянуться до рюкзака не вставая с кресла.       Услышав это, я довольно хмыкнул и схватил рюкзак с пола. Открыв его, я начал доставать весь алкоголь. Какие-то печеньки, фрукты. Ну разве это закуски? Ну хоть бы бутеры взяла бы. В руки мне попалась упаковка «pocky». Я в недоумении покрутил коробочку, вопросительно выгибая бровь. Некит подбежал ко мне и выхватил ее. — Откуда у тебя это, Оль? — Удивлённо спросил блондин, тут же открывая коробочку. — А? Это сестра заказала сладости с японского сайта. Ну я и стащила одну упаковку. Это сладкие палочки, ничего особенного, — улыбнулась девушка, забирая из пачки одну палочку с шоколадной глазурью. Оля поманила меня рукой.       Девушка положила палочку себе в рот и весело хмыкнула. Че она от меня хочет-то? Но заметив моё замешательство, Оля тыкнула пальцем на другой конец палочки. Я неуверенно прильнул губами к pocky, чувствуя как шоколад таит у меня на языке. Я эти сладости не очень люблю, но такой шоколад мне очень понравился. Поэтому я незамедлительно надкусил еще один раз палочку, чувствуя как нос девушки соприкоснулся с моим, а ее чёрные волосы защекотали мои щеки. Губы девушки были сладкие от шоколада, и поедание pocky переросло в немного грубоватый поцелуй. Ну хоть что-то приятное за сегодняшний день. Хотя бы с девушкой своей поцеловался. — А мне понравилось, — шепнул я ей, запуская руку в густые волосы Оли. Девушка улыбнулась уголком губ и отпихнула меня рукой в сторону. Тоже грубая, может от меня научилась? Было бы забавно!       Никита сидел на гримерном столе, мотая ногами и разглядывая пол. В его руках я увидел пачку сигарет которую он вертел, не решаясь открыть. Бросает ведь, зачем же носит с собой их? Заходя в комнату я и не заметил, что парень успел переодеться в обычную одежду. Так мне привычнее. А то на девушку смахивает, блин, и мой разум перестает нормально работать! Я не уверенно подошёл к Никите. Не знаю, что именно я хочу, но он обязан извиниться! Такие выходки с его стороны не впервые, но он никогда не доходил до абсурда.       Увидев мои кеды, Никита оторвал взгляд с пола и посмотрел на меня, тут же смущенно опуская глаза. Я театрально кашлянул в кулак, обратив на себя внимание блондина. Он замешкался, когда увидел мой грозный взгляд. Сейчас наши лица примерно на одной высоте из-за того, что парень сидит на столе.       Я выжидающе осматривал Некита, отметив для себя его растерянность. Зрачки парня бегали, стараясь долго не задерживаться на одном месте. Винит себя? Совесть гложет? Его привычный румянец стал еще более ярким. Ну вот какого хера он такой милый? Бля, мне тошно от этого. — Что ты хочешь от него? — Немного раздраженно спросил Данил, подойдя к нам и положив свою ладонь на плечо Некита. А ну быстро убрал свои грязные рученки от него! — Я хочу, чтобы он извинился за свой проступок, — негромко шикнул я на Данила. И вообще, не его дело!       Так получилось, что он сразу стал моим врагом. Его «папенькин сынок» было видно издалека. А то, что он так херово поступил с Некитом, еще сильнее закрепило на нем моего врага. И сейчас он продолжает ебать мне мозг. Весь такой правильный, а как только одни остаемся, то начинает строить из себя… Не знаю кого строить! Просто мозги выносить начинает и все! А я ненавижу таких как он! Может вы подумаете, что я слишком плохого мнения о нем, слишком грубый и вообще последний чмошник. Но я такой только с теми, кто меня реально бесит.       Когда человек мне больше чем просто знакомый, мне становится с ним тошно находится потому, что я перестаю быть драчливым хамлом. Внутри у меня просыпаются чувства по типу заботы и сочувствия. Но меня это вымораживает. Я не люблю находиться с теми, кто мне больше, чем знакомый или друг. С родителями я общаюсь мало, сестру ненавижу. Саша мой лучший друг. А вот Оля… Оля мне вроде и девушка, но я бы не сказал, что люблю ее больше своей жизни. Она мне лучший друг, с которым можно потрахаться. Да, вот такой я. Можете осуждать, мне похуй. — Как будете праздновать Новый год? — Внезапно для всех спрашивает Саша, выпивая прямо из горла. — Простите парни, но я в кругу родителей, — прошептала Оля, грустно опустив голову набок. — Но вместо Оли, я могу быть… Убери с моего рта свои потные ладони! — Да, так я обхожусь с Леной.       В прошлом году я отмечал Новый год с Сашей на лестничной клетке, пиво пили и вспоминали косяки за прошедший год. Потом пошли гулять по пустой улице и орать в голосину матерные песни. Остановились у какого-то окна на первом этаже, дождались когда Путин произнесет свою речь, и громко ударив железными банками пива, закончили прошлый год. Проснулся я тогда в метро. Не знаю, как я туда попал, Саша тоже уже не помнит. — Можно собраться у меня мужской компашкой, — спустя какое-то время говорит Некит и все же решается вытащить сигарету из пачки и закурить. — Тогда, часиков в восемь у Некита, — схватывает мысль Данил, вытаскивая палочку поки и положив ее в рот, задорно посмотрев на меня.       Я отломил половину палочки, гордо выставив средний палец перед лицом наркодиллера. Тихо буркнув себе под нос: «Заебал», я ловко схватил банку пива со стола, рюкзак, и махнув рукой на прощание, вышел из комнатушки. А потом и из школы. На улице быстро темнело, а я не хотел возвращаться домой в полной темноте, особенно учитывая то, что живу довольно далеко от школы.       Пальцы рук схватили железную банку и, немного покрутив ее, сломали язычек, тем самым открывая. Я поднес к губам пиво, но не выпил. Почему-то мне не хотелось, и я просто крепко сжал железо. Банка порвалась и по моей руке полилось содержимое, пачкая рукав куртки. Даже как-то умудрился порезаться об острые неровные края. Откинул опустошенную банку куда-то в сторону.       Не знаю, что со мной происходит. Вроде и хочется напиться, но в горло ничего не лезет.       Рука немного болела. Я посмотрел на порез. Глубокий. Вытаскиваю из кармана варежку и вытираю кровь. А она все льёт, обжигая. Такая алая, тёплая. Я и не заметил, как на улице резко потемнело. Из-за тусклого света фонаря кровь стала казаться чёрной. Схватив мокрый снег, я приложил его к ладони. — Твою мать!       Рука адски заболела. И похоже, я сделал только хуже. Может даже грязь занёс. Ведь при таком свете и не видно чистый снег или нет. Почему я такой растерянный?

***

— Па, я дома!       Зашел в квартиру, скинув мокрые ботинки и куртку. Отец только пришел с работы. Сестра у подруг. А мать сегодня во вторую смену работает. Не самый лучший день. — У нас есть дома пластырь? Ну может бинт завалялся? — я зашел в комнату, где расположился отец на диване перед телевизором.       Он мне тихо пожал плечами и продолжил смотреть футбол. Я так же тихо матюкнулся себе под нос и пошел промывать порез. Потом нашел в комоде марлю и обмотал ею руку. Боль немного сошла.       Спать лег сегодня совсем рано. Часов в десять. Но ворочался долго. Сначала не мог удобно лечь, потом в голову ахинея лезла, простыня скаталась, пришлось вставать с кровати и поправлять, плюхнулся обратно. Руки и ноги расставил как звездочка. Не накрылся одеялом — стало холодно. А накрылся — жарко. Полазил в телефоне. И в конце концов лег уткнувшись лицом в подушку. В нос резко врезался запах сливок, и вроде кофе. Я сел на кровать нахмурив брови, и как-то странно посмотрел на подушку. Я вспомнил, что совсем недавно Некит ночевал у меня. Моя кровать пропиталась его запахом. Это странно, ведь я не воротил нос от этого ощущения. Мне наоборот приятно осознавать, что теперь я могу постоянно ощущать его запах.       Вот так я и уснул, вдыхая кофе со сливками, и представляя себе то, как за два километра от меня, мило смяв одеяло, спит блондин, что-то тихо шепча под нос.

***

      Два дня до праздника я пробыл в каком-то тумане. Пока все бегали растерянно, создавая эту Новогоднюю суету, я ходил сам не свой. В голове смешались все события за последние пол года. Я хотел расставить все по полочкам. Но не мог. В моей голове побывала даже мысль о том, что бы сходить к психологу. Но нет. Мне нужен был человек. Человек, с которому я бы мог открыть свою душу, и что бы он не осуждал меня, не рассказал никому мои откровения и помог разобраться. Но такого человека не было.       На кануне праздника, я будто «протрезвел». Даже появилось желание убраться в комнате.       Я потихоньку разбирал всё своё барахло, удивляясь тому, сколько у меня ненужного хлама. Сколько старых, прошлогодних журналов и кассет с некачественной музыкой. Так же много невероятно старых папок с нотами. Я разглядывал столь старые фотографии, погружаясь в ностальгию с головой. Все эти воспоминания почему-то грели душу. И так всегда бывает, сначала просто убираешь комнату, потом находишь какую-то старую вещь, на этом и заканчивается твоя уборка. Листы альбома, который был полностью заполнен фотографиями, пожелтели. Но фотографии были невероятно яркими. — Тогда мне было всего-то десять лет. Почему я перестал навещать это место?       Я рассматривал глянцевую картинку, на которой стояла моя маленькая сестра и смотрела на ночной город. Это поляна находится далеко. Но как же красиво сверкают огни домов с такой-то высоты. — Знаю.       Я сразу же понял, что подарю блондину. Частичку себя.

***

      Идти домой к Никите совершено не хотелось. Хотя бы потому, что там будет Данил. Но я все же вздохнул полной грудью и отправился верным шагом к двери. — Влад, ты ведь к Никите? Отдай ему это, пожалуйста. Только попробуй сам открыть, я тебя придушу на месте!       Мне сестра передала в руке маленькую коробочку с красным бантом. В которой, на удивление ничего не шумело, при моей не сильной тряски. — Что там? — я вопросительно выгнул бровь, закидывая коробочку к себе в рюкзак. — А та-а-ам… Ничего, — Машка быстро ускакала в свою комнату.       Я не предал этому особого значения, и забыл об этом подарке уже через десять секунд.       А на улице снег приятно хрустел под ногами, нарушая умиротворенную тишину. Ведь сейчас стрелка часов доходила до семи, и все люди сидели дома, занимались своими делами. А я по сильнее натянул шапку на уши в которых были белые наушники, играющие непонятно какой раз одну и ту же песню.       Я шёл не спеша, если быть честным, то просто из-за того, что там в пятиэтажном доме, где я когда-то был, не очень то приятные мне люди. А на улице их нет. Хотя на улице нет никого… И это мне очень нравилось.       Подходя все ближе к дому блондина, совсем не далеко от подъезда стоял Саша, медленно поднося к губам сигарету. Заметив меня, Санек потушил никотиновую палочку о снег, и радостно помахал рукой. Я тоже поздоровался с ним. Друг начал мне что-то бурно рассказывать, но я не вслушивался в его слова. Я позвонил в домофон и мне быстро открыли дверь.       Ну вот. Здравствуй, паршивое место. Я поднимался медленно, в отличие от Саши, который одним махом перепрыгивал две ступеньки, как маленький ребёнок. — Ты чего медлишь? Пошли, а?! — хохотнул парень, стоя около чёрной двери, за которой слышался телевизор. — Ты иди, мне нужно собраться с мыслями, — Парень в недоумении пожал плечами и скрылся в квартире Никиты.       Я тяжело выдохнул и прислонился к холодной двери. Как-то совсем не охота идти сейчас туда и строить из себя «заснувший вулкан», который в любое время может начать извержение. Я ведь немного уже привык к выходкам блондина. Да, я — ярый гомофоб, но почему я не могу понять гея? Как раз таки могу. Он такой же человек, с такими же органами и с такой же чёрной душой, как и любой другой человек. У него такие же мысли и чувства. Почему я его презирал? Не знаю. Наверное, я был еще слишком мелкий. И не понимал таких простых вещей. Если он не будет ко мне приставать, то я спокойно могу с ним общаться.       Надеюсь, что после алкоголя у меня останутся такие же разумные мысли. — Хорошо.       Только я хотел открыть дверь, как та резко распахнулась и больно ударила меня. Я приложил руку ко лбу, потирая его. — Кому я, блять, сейчас набью морду? — Наверное мне? — испуганно пискнул Никита, подпрыгивая ко мне и аккуратно дотрагиваясь до моего лба. — Больно? — Нет, блять, я мазохист! Мне нравиться когда меня лупасят дверью, ты не знал?       Никита схватил меня за руку и затащил в квартиру.       Нет, я конечно всякое себе представлял, но то, что в Новый год я буду сидеть в комнате блондина, держа у шишки на лбу замороженную куриную грудку, такого мне даже в самом кошмарном сне не снилось!       И хоть вместо огромного праздничного стола, были пара бутылок виски с некоторым количеством закусок, а вместо пушистой ёлки, на стене висела одна гирлянда. Мое новогоднее настроение бурлило невероятно. Я не знаю, с чем это связанно.       Саша сидел на полу и пытался наладить контакт с чёрной таксой, но та его боязливо кусала и шипела. Данил какой раз наливал себе алкоголь. Хочет напиться и встретить Новый год в собственной блевотине? Или еще лучше, обнимая белый унитаз? Я бы посмотрел на это. — Чем займёмся, парни? — спросил Данил, вылив последнюю каплю коньяка.       Никита выпрямился и вопросительного выгнул бровь. Но после принялся перебирать все варианты, забавно загибая пальцы и моргая. — Правда или действие? — обратился ко мне Сашка, хитро жмуря глаза.       Мы с ним часто играли в эту игру в классе восьмом. И обычно это заканчивалось дракой подушками, смехом и забавными ситуациями. Какую только херню мы не задавали друг другу. — Правда. — Весело ответил я.       Даже интересно, что спросит этот шут. У Сашки всегда вопросы со звездочкой. Иногда даже удивительно, где этот чертов гений запрятался в его извилинах. — Итак, уважаемый знаток, вопрос: правда ли то, что ты запал на Олю окончательно? — Его ехидная ухмылка, в этот момент точно описывала Сашин характер. Такая же ненормальная, и от ее вида, нереально смешно. — Конечно нет. Она просто друг с которым можно поебаться. Чисто для этого. А ты, Саш? Правда или действие?       Тот громко и весело крикнул: «Действие!». После чего выжидающе сел по-турецки и наблюдал за мной. Я поразмыслил мозгами и довольно хмыкнул: — Позвони бывшей.       Саша удивленно поморгал и потянулся к стакану, в котором плескалось виски. — Одну секунду, сейчас я нахуярюсь.       И залпом выпил все содержимое. Сашку будто со всей дури затрясли за плечи, а после он облегчённо выдохнул, вцепляясь ногтями в стол и оставляя на нем маленькие царапины. Он потянул руки к телефону, быстро его разблокировал и начал вспоминая набирать номер бывшей. — Привет, Настенька. Как твой хахаль поживает?       Некит подбежал к парню, выхватывая из его рук телефон и ставя вызов на громкую связь. — Саш, мы с тобой договорились не разговаривать больше, — голос девушки был крайне раздражен. — Не надо вот только беситься. Я знаю, как тебя успокоить. Любишь наездиецой быть, да? — И тебя с Новым годом, Саш, — буркнула в трубку девушка, и послышались гудки.       Я буквально стоя аплодировал Саше. Только он может вот так с лёгкостью позвонить бывшей, нагрубив ей. — Красавчик, — я похлопал друга по плечу.       Сашка довольно развалился на диване, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. Никита сел поудобнее, держа в руках бокал шампанского и бегая глазами по комнате, рассматривая. Думает о чем-то. Он поставил бокал, гладя внезапно появившегося Уголька. — Так, теперь моя очередь. — Задумчиво промурлыкал белобрысый, закидывая голову назад, — Саш, правда или… — Так! Стопе, я только что был! Нельзя больше! Это нечестно! — Недовольно засмеялся Сашка, спрыгивая с кровати и хватая собаку. Бедный пес.       Я облокотился на стену, и устало посмотрел в окно. Да, в этой компашке явно не хватает девушек. Они бы сейчас быстро разрядили обстановку и возможно не только обстановку. — Тогда, Данил…       Никита посмотрел на почти уже в говно пьяного, русого парня. Тот отмахнулся рукой и тут же ей закрылся. Блондин надул губки и сложил руки на груди. Обидчик, блин, нашелся. Типа, я же ещё есть, але! — Ну, я еще играю, Некит.       Парень удивленно вздрогнул и повернул на меня голову. Я постарался как можно добрее улыбнуться, но я не совсем это умею делать. Поэтому получился оскал. Как обычно. — Правда или дей… — Правда, — не дал договорить я Никите.       Парень понимающе мотнул головой. И задумчиво замолчал. Сегодня он больно молчаливый. Что-то блин не так. Обычно же кривляется и пристает. Да и вообще. Никита уже больше недели не строит из себя «радужного зайчика». — Как ты ко мне относишься? — Улыбнулся парень.       Так, я беру свои слова назад. Вот тот Некит, которого я знаю. Но все-таки, как я к нему отношусь? Не сказал бы, что как-то плохо. Да это уже итак понятно. Мы последнее время сдружились. Думаю, что это хорошо. Как я уже говорил, с ним довольно приятно общаться, когда он не пристает. Но я не могу назвать его другом. Почему? Ну, хотя бы потому, что он явно видит во мне больше, чем просто друга. Я не настолько слеп. — Хорошо.       Никита нахмурился и встал с пола. — Это все? — Ну да, а что ты еще хотел услышать?       Он снова сел и прижал ноги к животу, обнимая их. — Что я тебе нравлюсь.       Это было произнесено настолько тихо и шепотом, что я мог бы и не услышать, если бы в комнате не стояла гробовая тишина. — Тебе ведь все-равно не нравится Оля. — Я такого не говорил!       Но блондин будто не слышал меня, погружаясь в свои мысли все больше и больше, оглашая их нам всем. Может он даже и не осознавал это. — Ты никогда не говорил, что любишь ее. Вот я и подумал, что не все еще потерянно. Знаешь, Оля ведь тоже никогда ничего подобного не говорила. Не странно ли это?       Я задумался. Конечно не странно, я всегда думал, что она видит во мне только сексуального партнера. Так же как и я. Мы встречаемся, но никогда не думали вместе о будущем. У нас у обоих были рамки. Ну типа, я не мог быть с другими девушками, но это не мешало мне. Оля меня устраивала во всех планах. — Я просто думал, раз уж ты ее не любишь, может у меня все еще есть шанс. — Чел, я не понимаю, куда ты клонишь.       И мои мышцы уже напряглись так сильно, что я не знал, что от себя ожидать. А все эти странные разговоры на меня по-новому влияли. Что не очень-то приятно. — Ты не понимаешь. Как жаль, — Он говорил такие странные вещи. — Ты никогда не хотел понять. Ты думаешь, что все так просто? Конечно, нет! И даже сейчас, это не просто глупый разговор, который можно пропустить мимо ушей. Я хочу что бы хотя бы в новом году все было по-другому. — Ой, да камон, все у вас еще будет, ребят. Оля все-равно уже со мной трахается. Больше нет никаких прег…рад, — Сашка вдруг резко оживился. — Что значит: «Трахается со мной?».       От такой огромной и непонятной информации я привстал с пола, ставя стакан с виски на стол. В моей голове бурлило столько информации, что кажется мне нужно было бы лет двадцать на освоение её всей. Но только не сегодня. Весь разговор прокрутился в моей голове, как кадры кинолент. Это напряжение заполняло меня всего. Жар и злость плескались во мне, как виски в стакане. И все уже не казалось настолько непонятным, как это было раньше. Вот он переломный момент. — Э-э-э, брат. Ты это, не подумай ничего. Это выражение такое!       Да уж какое там выражение, когда все вот так странно произошло всего-то за пять минут. — Да, выражение! Только что-то все так хорошо сложилось! Пристроили значит Некита ко мне, и типа я не вижу, что Оля перестала отвечать на мои сообщения! А я то думал, что это она на Новый год так от меня отстранилась? Действительно. У нее ведь теперь ты появился! Вот же шалава! Блядь последняя!       Может сейчас кто-то подумает, что я Сашке врезал, но я своих друзей никогда не променяю на какую-то телку.       Перед глазами менялись кадры. Движения были резкими. И все плыло, будто я выпил невероятное количество алкоголя. Цвета, как ненормальные сменяли друг друга. И только мое тело все еще понимало, что черт возьми происходит. Мои ноги сами бежали по ступенькам, мокрым от снега.       Вдох. И я слышу противный писк домофона.       На улице тускло горели фонари. По телу почему-то прошла волна озноба, а после я понял, что выбежал на улицу без куртки. На лицо падали большие хлопья снега. Я посмотрел на кирпичные дома. В каждом окне мигали огни гирлянд и виднелись елки. Хотел бы я сейчас оказаться невидимым и побывать в этих домах. Где все так радуются. А меленькие дети рассказывают стишки куче дедушек и бабушек. — Влад!       Я услышал уже такой знакомый голос. Боже, его не спутать ни с чьим. Я обернулся. Блондин стоял, держа в руках мою куртку. — Ты забыл… Я просто подумал, что ты уже не вернешься и пойдешь домой, замерзая. Холодно ведь. Вот я и решил… — Спасибо… — Я облегченно выдохнул, хорошо, что рядом никого нет. И я уже совсем остыл.       Я забрал у Никиты куртку, быстро ее надевая. Тело начало приятно колоть от тепла. Да уж, мороз сегодня хороший. Я обратил внимание на парня. Тот натянул посильнее шапку на красные от холода уши. Все-таки где-то нашел. Аж гордость берет, что мои нравоучения прошли не зря. — А ты почему не идешь домой? Сам же говоришь, что холодно.       Парень помялся чутка, переступая с ноги на ногу и обдавая свои руки горячем дыханием. Белесый пар из его рта так легко появился на тусклом свету. А после он еще сильнее натянул шарф, накрывая им нос и губы. — Не честно как-то, что ты мерзнешь один. Поэтому и не ухожу. — Шепнул Никита в шарф. — Ну, пошли мерзнуть вместе?       Блондин кратко мотнул головой и поспешил за мной, стараясь уровнять шаг, что бы не отставать. Я положил руки в карманы, и их тоже приятно закололо от тепла. Так странно. Дома менялись однотипными домами. И снег лепил уже холодное лицо. А все как-то нет так. Вроде, все одно и то же. И два часа назад, я проходил здесь, но что-то поменялось. Поменялся ли я? Или что-то другое, точно не понятно.       По дорогам все меньше проезжало машин, а людей на улицах совсем уже не было. Только приятное теплое дыхание сзади. И белый пар, который туманил немного взгляд, но я все же видел дорогу. Никита не спрашивал куда мы идем, или другие бессмысленные вопросы, а просто шел за мной. Снег, сугробы, приятный хруст под ногами, тусклый свет от фонарей — это все, что окружало меня и Некита.       Неприятный разговор дома уже казался какой-то злой шуткой. Мой всплеск эмоций — не больше чем просто показушное действие. И все это я постарался забыть, как страшный сон.       А на часа уже почти десять. Скорее всего, этот Новый год я встречу не так, как бы мне хотелось, быть может, два года назад. Но сейчас мне невероятно хочется спокойствия и тишину. Хочется как в детстве, сесть на пенек и смотреть с отцом на звезды. Когда мы с ним были очень близки. Жаль, что это было давно. Но иногда и сейчас, мы с ним проводим хорошо время. Хотя это бывает ничтожно редко, что даже я уже и не помню, когда это было в последний раз.       Я заметил перед собой заброшенную стройку и невольно улыбнулся. Как же давно я не ходил сюда. А здание так и стоит недостроенное, будто специально. Никита удивленно поднял на меня взгляд, мол: « Ты уверен, что мы пришли туда, куда надо?». Но я только довольно хмыкнул и вытащив руки из карманов, стал забираться по лестнице, держась за ледяные перила. Краем глаз я заметил, как блондин ежиться, но все-таки начинает идти по лестнице. Ветер неприятно поддувает под куртку, от чего проходит стая мурашек. Я поднялся на второй этаж понимая, что дальше путь завалило снегом, из-за недостроенной крыши. И досадно вздохнув залезаю на ржавую трубу, не зная, обвалиться ли она в следующую секунду, но та даже не шелохнулась.       Слышу озадаченное мычание сзади, и повернувшись понимаю, что блондин не может залезть на трубу. Протягиваю ему руку. Его горячая ладонь приятно коснулась моей. Вскоре парень стоял рядом со мной, продолжая этот, до безумия странный путь вверх по ступенькам на пятый этаж. — Зачем мы пришли сюда? — Спросил меня Никита дрожащим от мороза голосом. — Я ждал, когда ты задашь этот вопрос. Вообще-то, это место я никому не показывал. Я сюда приходил часто, когда хотелось побыть одному. От сюда очень хорошо видны фейерверки. Я хотел тебе показать.       Никита улыбнулся.       Мы сели на какую-то бетонную штуку. Было как-то плевать, отморозим себе что-то или нет. В любом случае, сейчас меня все устраивало.       Блондин долго смотрел на горящие огоньки домов, на мигающие фонари и на падающие хлопья снега. А я смотрел на него. На его розовые щеки, потресканные розовые губы и на розовый нос. На яркие зеленные глаза, будто изумрудные. На его блондинистых волосах запутались снежинки, как в паутине. Все это было будто в первый раз. Так странно. — Я никогда не думал, что смогу вот так по обыкновенному сидеть рядом с гомосексуалом. — Почему? — Мой отец никогда не признавал их. Когда я был совсем маленьким мы были очень близки. Как сейчас помню. Мы шли с ним по улице, и недалеко от нас сидели парни. Может лет четырнадцать, но не суть. Они довольно мило общались и обнимались. Я тогда был маленьким ребенком, и не совсем понимал, что такое симпатия и любовь. Для меня это было нормально. Но мой отец… Он так громко на них кричал: « Пидорасы гребанные! Совсем стыд потеряли!». И что-то в этом духе. Потом он еще долго материл их. — Никита кратко хмыкнул. — Да, очень сильно материл. Он мне многое тогда сказал, это осталось со мной на всю жизнь. «Вот, сына, если станешь таким, ты больше не будешь моим сыном. Это ужасно! У тебя должна быть баба! Такая, что б могла детей родить!». Да, вот такие у меня были отношения с отцом. И, наверное тогда все и началось. Не знаю даже, что со мной будет, если он узнает, что у меня есть такой друг, как ты. — Друг? — Смущенно промямлил Никита.       Я тоже смутился. Как-то не задумываясь, назвал Никиту другом. Может это и к лучшему. — Не забивай голову.       От нечего делать, я достал телефон. Еще целый час, а разговор совсем не клеился. — Влад? — Ммм? — Его голос так неожиданно прозвучал в тишине, что я немного даже вздрогнул. — Просто хотел на тебя посмотреть. — Никита смотрел на меня, от чего становилось неловко. — Дырку не прожги. — Я нервно захихикал. — Это как получиться.       Я натянул капюшон. Вот же, блин… Некит. — Не на меня смотри, а на небо! Скоро уже будет.       Блондин встал с бетонной штуки и начал смотреть по сторонам. Но салют так и не начинался. Он недовольно плюхнулся рядом со мной, зевая. — Врешь ты все.       Я хохотнул. Да уж, как же я с ним уживаться буду. Парень облокотился на мое плечо в очередной раз разинув рот. — Пасть захлопни, а то муха залетит.       Парень резко закрыл рот руками, после тихо засмеялся. Какой же он дурак. Никита еще сильнее прижался ко мне. И правда, как-то резко похолодало.       Но тут на небе, будто цветок, распустился ярко-красный салют. Искры, как падающие звезды, разлетелись по ночному небу. От этого блондин неожиданно вздрогнул, жмуря глаза. Очень ярко. Я бы даже сказал невыносимо. Цветок за цветком салюты распускались, оживляя это небо своими красками. Это можно было сравнить с брызгами красок на темном холсте, которые разлил художник. Или с летним лугом.       Это было очень красиво и захватывающе. Иногда казалось, что эти брызги сейчас попадут на нас. Но я больше смотрел на Никиту. Он был похож на маленького ребенка, которому интересно все. Он стоял на крыше, будто не дыша, зачарованный наблюдал за всем этим хаосом. — С Новым годом, в общем. — Как-то неуверенно я подошел к нему боясь, что отвлекаю. — Это потрясающе, Влад!       Ну не ребенок? Еще какой! Его улыбка бесценна. Да, вот эта настоящая, не наигранная улыбка. Она просто восхитительней любого салюта на этом ночном небе. — А знаешь, что я попросил на этот Новый год? — И что же? — Поцелуй от тебя.       Я закатил глаза. Еще чего. Итак вон получил предостаточно. — Обойдешься, педик! — Это ты о себе так? — Засмеялся парень, из-за чего получил легкий подзатыльник. — Пошли ко мне, а то морозит.       Парень весело зашагал рядом со мной, все еще оборачиваясь назад, наблюдая за ярким салютом.       Как Новый год встретишь, так его и проведешь.