make' em whistle like a missile

асфальтовое море размывает остаток дня по пыльным бордюрам, облака-волны стекают за горизонт размытыми красками неудавшейся картины. внутри – не холодно, но что-то близко к этому. мёрзнут пальцы (и – немного – под рёбрами). дженни зябко ведёт плечами, прячет ладони в карманах косухи и поднимает глаза. над головой – четырнадцать этажей ввысь и целая бездна в обратном направлении. а жизнь, словно сборник тоскливых инди-песен, в котором дженни никак не может найти свою. её заглохшая машина так и стоит на опустевшем шоссе, телефон валяется где-то между сидений, (там же – тюбик помады, которой сейчас хочется подправить наверняка смазанные губы), и дженни понятия не имеет, сколько уже времени. (время упущенных возможностей и глупых обещаний?) в голове слайдами-картинками пролетают испарившиеся сизым дымом дни, часы и минуты. искрящиеся ослепляющими неоновыми цветами вывески парка аттракционов, колесо обозрения (ночь под ногами точно такая же, как и над головой), красно-белые трубочки для смузи, сувенирная лавка и – звонкий смех и новые браслеты на запястьях и щиколотке. поздний шумный ужин в пиццерии – (всё равно, даже если все смотрели тогда в их сторону – и наверняка с осуждением: на чеён под джинсовкой только чёрное кружевное бра и громкие улыбки) – и долгая дорога домой с босоножками на высокой платформе в руках. тёплая ночь, тёплая мостовая под ступнями и беспечное под уличными фонарями: давай наперегонки? а после – душ, плед и марафон первого мстителя до самого рассвета. даже если хочется спать (за плечами – сутки), чеён бесконечно может болтать о комиксах, о фильмах и чёрной вдове. дженни же ровно столько же может слушать её мягкий и согревающий, как тысячи одеял, голос. в груди сворачивается тягучим узлом, дженни дрожит и хватает себя за плечи. вечереет, и на улице становится слишком холодно. ночь без больше не кажется такой тёплой. – тебе не нужен кто-то другой, чтобы найти себя в этом мире, – с первыми лучами нового дня прошептала тогда чеён. сладковатый аромат геля для душа с манго всё ещё оставался на её коже, локоны рассыпались по подушке и кончиками щекотали щеку дженни. но она даже не думала отодвинуться подальше. вопреки всему – дженни ближе. и засыпала, темнеющим взглядом ловя невесомую улыбку на чужих губах. стоя под давно знакомыми окнами, с темнеющим небом, отражавшимся в глазах, холодом по коже и морозящим острыми иглами браслетом на руке дженни думает, что чеён впервые соврала ей. ночь пронизывает насквозь. помада наверняка смазалась с губ. дженни же кажется, что её самой нет нигде на этой планете. время растекается и сливается в липкий иллюзорный поток ускользающих невысказанных слов, секунд и обещаний. вместо неба над головой, высоких домов спального района по сторонам и дороги под ногами хромакейные экраны, на которых против воли дженни видит саму себя. она наверняка испачкает джинсы, сидя на краю бордюра, и наверняка (абсолютно точно) выглядит жалко. но. пробирающий холод почему-то резко меняется на поползшее по спине тепло, и. дженни быстрее, чем поднимает взгляд, улавливает в воздухе запах косметики с фруктовыми ароматизаторами и невольно цепляется за края накинутой на плечи поверх её собственной куртки знакомой джинсовки. – почему не заходишь? почему хотя бы не позвонила? замёрзнешь же совсем, – чеён в домашних тапочках с заячьими ушами присаживается перед дженни на корточки, забирает чужие продрогшие ладони в свои, усердно растирает, пытаясь хоть немного согреть и выглядит совершенно недоумевающе. – что ты делаешь? видела вообще время? – и, не дождавшись ответа, обеспокоенно вглядывается в лицо напротив: – дженни? ты меня слышишь? у дженни между рёбрами будто звёзды взрываются. они такие тёплые. очень тёплые. как руки чеён. – мой телефон остался в машине. чеён почти смешно – это совсем не ответ на все её вопросы, – было бы, если бы чужие ладони в её собственных не тряслись так сильно. – пойдём, – зовёт она и, поднявшись, тянет наверх за собой. – пошли со мной, джен. тебе нужно согреться. дженни же думает, что она – уже. ведь чеён – здесь. и похоже, она никогда не врала. дженни наконец поняла, где её место.