Игрок

      Резкая боль в груди пришла внезапно. Казалось, совсем недавно мы с Неа беззаботно дурачились, а в следующий миг я уже оседал в воду, намертво вцепившись в ткань на груди. Уже теряя сознание я почувствовал, как меня подхватывают на руки. Затем наступила тьма. Но она вскоре развеялась ярким светом. Мимо меня пролетали воспоминания, мои и не мои одновременно. Они рассказывали о моей прошлой жизни. О том, как я создал первого живого голема — Тима, о том, как познакомился с Неа, о нашей первой встрече с Кроссом, о вечных перепалках, спорах и дружеских потасовках. О том кем я был. И для этой парочки в том числе. Можно было сказать, что я был тем звеном, что позволяло экзорцисту понять Ноя, а Ною — экзорциста. Но тем не менее я никогда не принимал ничью сторону. Вечный нейтралитет и неприятие обоих сторон, как исконно верного направления. Мир не делится на черное и белое. В нем полно других оттенков, пусть, зачастую, и не очень ярких. Вот он из прошлой жизни противится принятию чистой силы, а вот он же сопротивляется обращению в Ноя. И снова все как обычно. Неразлучное трио из Ноя, экзорциста и человека, который дал им возможность понять друг друга и расширить свой кругозор. А затем пошел круговорот воспоминаний связанных с тем, как эта, уже спевшаяся, парочка начала гоняться за ним, в попытке вытащить из пучины одиночества. На лицо сама собой выползла слабая улыбка. Правда она довольно быстро исчезла, когда появилось следующее воспоминание.       Очередная бойня между экзорцистами и Ноями, в которой Неа смертельно зацепило и мое предложение спасти ему жизнь. А затем, едва Неа успел переместиться в мое тело на правах второй души, меня убивает какой-то экзорцист. Остатками умирающего сознания я вижу застывшего в неверии Мариана, который одними губами прошептал «брат», а затем его окружила толпа акум. На этом воспоминание прервалось, а меня пронзила новая вспышка боли. Складывалось впечатление, будто кому-то приспичило полностью изменить строение моего тела. В какой-то момент я не выдержал и закричал. Было слишком больно, чтобы переносить это безмолвно. Дольше всего боль держалась на левой руке. Ощущение было такое, как будто с нее сдирали кожу, а затем прижигали каленым железом. В какой-то момент боль отступила и я, осознав, что все это время пробыл с закрытыми глазами и не дыша, резко открыл глаза и вдохнул воздух полной грудью. Это было ошибкой. Глаза ослепило ярким светом ламп, а из-за слишком резкого вдоха я зашелся кашлем. Когда я, наконец перестав задыхаться, открыл заслезившиеся глаза и повернул голову на бок, моему взгляду предстала идиллическая картина в стиле «море волнуется раз». Гребень на гребне. У одной Лоу Фа полный штиль в блаженном обмороке. Остальные, один другого бледнее и перепуганее, смотрят на меня как на оживший труп и неведомую зверушку одновременно. По какому поводу интересно? И кстати: где я в данный момент нахожусь, а? Последнее, что я помню, это как вырубился после упокоения души акумы. А теперь я тут с кучей воспоминаний в голове. Рывком сев на постели, я замер, так как от этого движения вперед перекинулись мои волосы. Длинные волосы, которых у меня отродясь не было и способные, судя по всему, соперничать по длине с волосами Канды. Стоп, ребята! Сколько я не приходил в себя, если мои волосы настолько отросли? Спустив ноги с койки я поднялся на них, намереваясь покинуть комнату, однако всего через два шага осознал что что-то пошло не так. Тело слушалось плохо, да и ощущения были довольно непривычные. В результате чего я закономерно устремился к полу. Однако раздался шелест и меня что-то подхватило. Переведя взгляд вниз я увидел свою колоду. Снова помогаешь мне, да? Спасибо. Так-с, а что там делают все остальные? Как выяснилось рванули ко мне все и сразу, но первым был Бак, поймавший меня за руку через мгновение после того, как меня подхватили карты. Я перевел взгляд на конечность. Это была моя левая рука. Полностью черная до самого плеча, включая ногти, она больше ничем не отличалась от обыкновенной, если не считать миниатюрного зеленого ромбовидного камушка в центре. Пребывая в своеобразном ступоре, я посмотрел на Бака и задал столь сильно интересующий меня вопрос.        — Кто-нибудь мне объяснит, наконец, что тут происходит и что успело произойти с момента моей отключки? — Голос был чуть хрипловатым, но вполне привычным.        — Знаешь Аллен, — Чуть нервно усмехнулся Глава подразделения. — Я бы и сам был не прочь прояснить кое-какие детали… Но, для начала, я предлагаю сменить обстановку на более располагающую к беседе.