Игрок

      — Явились, не запылились, учитель. И где же это вас носило? — Интересуюсь, пока карты концентрируются в подобие сферы вокруг меня.        — Не твоего ума дело копаться в моих заданиях от ордена.        — С каких это пор Орден выдает миссии по просаживанию денег в игорных домах и борделях?        — Тц. — И мы синхронно усмехаемся. Чтобы через секунду ухмылки стерло дрогнувшее и расколовшееся надвое пространство. Появившееся под Графом черное пятно в виде звезды заставило меня рвануть на полной скорости вперед, по небольшой дуге, чтобы не перекрыть учителю траекторию стрельбы. Однако пули столкнулись с мечом, а меня встретила его фирменная фиолетовая сфера, которая, взорвавшись, отшвырнула меня назад. Ясное дело, что когда я взмахнул клинком, развеивая дым, Тысячелетнего там уже не было. Как же, черт возьми, раздражает! А ведь совсем немного оставалось.        — Идем, ученик, я кое-что тебе покажу. Кстати можешь снять покров. Теперь он без надобности. — Медлю секунду, но все-же повинуюсь. Вихрь карт скрывает от меня мир на доли секунды, а затем они аккуратно укладываются стопкой на мою ладонь. Верхняя карта — джокер, и я невольно усмехаюсь, начиная двигаться к Мариану. Я уже понял кто я в этой игре, не стоит мне снова и снова об этом напоминать. Колода отправляется в карман форменного плаща, маска коронованного клоуна истаивает вместе с плащом и я поднимаю глаза на учителя. Он тоже усмехается и тоже невесело. А затем разворачивается и идет в сторону разлома. Следую за ним, наблюдая за тем, как рушится этот мир. Пусть он и не реален, но все равно по своему прекрасен. По крайней мере был, до тех пор, пока мы тут не потоптались. Кросс спускается в разлом и исчезает во вспышке света. Вслед за ним спрыгиваю и я, чтобы оказаться в некой белоснежной комнате. Одна из стен зеркальная, в другой есть дверь, у третьей — небольшой диван и маленький столик, а у четвертой пусто. В центре стоит рояль. Даже я, далекий от мира музыки, могу оценить этот инструмент по достоинству. Тимкампи кстати, обнаруживается на подставке для нот. Хм, а где учитель?       Словно в ответ на так и не высказанный в слух вопрос слева раздается знакомое потрескивание и чуть искаженный голос учителя произносит.        — Играй, Аллен.        — Но… Я же не умею играть! Даже нот не знаю.        — Тебе не нужны ноты. Тим покажет тебе. А те знания, что я дал тебе когда-то давно помогут. Играй!       С последним словом золотой голем взмахивает крыльями, расправляя их и, открыв пасть вызывает подрагивающую проекцию. А я замираю, положив руки на клавиши и вглядываясь в до боли знакомые символы. Это ключ. Наш с Маной ключ. И он подвижен. Сейчас нет, но я знаю это.        — Играй же! Давай!       И пальцы несмело жмут на белые клавиши, извлекая первые ноты, ключ начинает плавное движение, а в голове всплывают слова колыбельной. Пальцы порхают без всякого моего участия, а глаза невидяще уставились на золотой символ в центре ключа, который медленно расплывался перед глазами. Первые слезы за два года, надо же… Движения рук все быстрее и увереннее. Пока песня внезапно не обрывается громким немелодичным звуком вызванным резким ударом пальцев по клавишам. Я замираю и остается только постепенно затихающее эхо.        — Может впустишь? — Не произношу ни слова, просто нажимаю на клавишу. Не знаю откуда это знание во мне. Есть лишь уверенность в том, что все пройдет как надо.        — Расслабься. Это я помогаю.        — Спасибо, Неа.        — Выдыхай, все уже в норме. Главное не дай никому кроме красноволосого узнать про ковчег. Инквизиция во все времена работала с огоньком, а ты многого не знаешь о Черном Ордене, уж можешь мне поверить.        — Ты ведь и так знаешь, что верю.        — Совет на будущее, парень. Доверяй, но проверяй.        — Я запомню.        — Я надеюсь. — Тихий вздох и в голове воцаряется тишина. Впрочем, вскоре личное пространство нарушают вновь. На этот раз учитель, который, очевидно, хотел у меня что-то узнать, но не смог достучаться. Выпрямляюсь, поворачивая голову к нему и вопросительно приподнимая правую бровь, получая в ответ кривую улыбку. Да, что бы кто ни говорил, даже я сам, а учитель меня научил многому. Как и Мана. Два правила преподнесенные мне этими людьми теперь всегда со мной по жизни. Это знал Мана, знают Кросс, Неа и, что в общем-то неудивительно, я сам. Первое правило: всегда улыбаться, ведь человека с улыбкой труднее прочитать. Улыбка — идеальная ширма для эмоций. Мало кто способен различить за ней тоску, боль, страх и прочие чувства. Второе: не показывай ни свои сильные, ни свои слабые стороны никому, будь это даже семья или друзья. И, в итоге, два жизненных урока, преподнесенные самыми дорогими для меня людьми, сделали из меня того, кем я являюсь теперь. Хотя, порой, так трудно не думать о том, как бы повернулась жизнь, если бы однажды я их не нарушил… Нажимаю на клавишу и иду на выход, в последний раз мазнув взглядом по стене с отражением, символизирующим Неа. Оно молчало все это время. А какой смысл говорить вслух, если я и без того постоянно с ним общаюсь? Плечо слегка проседает под весом Тима и я исчезаю во вспышке света, одновременно с учителем.       Проход открылся на поле боя. И на выходе пришлось уворачиваться от атаки громадного акумы. Видимо это был прощальный подарок от Графа. Мгновение и звон цепей учителя перекрывает раздраженный шелест карт. Им посягательство на мою жизнь пришлось явно не по вкусу. Покров активируется, монокль округ проклятого глаза появляется и начинает свое движение, рука обращается в меч, а карты в левую руку и я устремляюсь к цели, легко взбегая по ноге акумы и поднимаясь все выше и выше к его голове. Из-за спины слышны выстрелы, пение Марии и вопли акум всех известных уровней. Применяю «Королевский пояс» и двоих, улизнувших от учителя ко мне, пронизывает насквозь. Однако взрывы напрочь перекрывает вопль гиганта, которому пронзили оба глаза, а затем вонзили меч в череп. Вытаскиваю клинок и спрыгиваю вниз. Уже в полете меч вновь становится рукой, а карты образуют платформу на которой я пролетаю мимо Кросса, парой росчерков когтей лишая его троих противников и вставая с ним спиной к спине, чтобы в следующее мгновение вновь ринуться в гущу схватки, прекрасно понимая, что генерал Черного Ордена и сам прекрасно справится с подобными противниками. Но здесь есть и те, кто не справится. Группа искателей обнаружилась около одного из завалов. Они защищались от акум экранами и пытались одновременно достать из-под остатков здания одного из своих. На то, чтобы перерубить нападающих ушло около минуты. К счастью барьер выдержал и не дал никому из них прорваться к людям. Взмах рукой и карты залетают под завал, поднимая обломки и давая возможность достать раненого. Еще один взмах и груда хлама, некогда бывшая зданием, лежит на земле, а раненый расположился на картах.        — Следуйте за мной. Вашему товарищу нужна помощь. — Взмах полой плаща при развороте и я делаю шаг к дислокации экзорцистов, когда с летящих рядом носилок раздается смутно знакомый голос.        — Господин Аллен? Это Вы? Вы живы? — Резко торможу и смотрю на носилки. Как тесен мир и как непредсказуема судьба…        — Тома? Я думал, что после той миссии…        — Я крепче, чем кажусь, господин Аллен… — Хмыкнув продолжаю движение и, начертив в воздухе двумя резкими росчерками крест, уничтожаю очередного акуму второго уровня. И стараюсь не замечать того, какими глазами на меня смотрят остальные искатели. Тома же просто ухмыляется. Интересно, куда исчезла его маска?        — Я на это надеюсь. Хочу тебя кое с кем познакомить, как случай представится. — Еще один росчерк и монокль вокруг глаза растворяется одновременно с акумой.        — Жду с нетерпением…