Год назад.
Почти три года прошло, а я с Кэтти так и не поговорил. Все закончилось для нас обоих, и так будет лучше. Только мне ни черта не лучше. Сердце разрывается от боли, которая живет внутри меня из-за тех слов, что я сказал ей в тот вечер. У меня просто не хватает смелости вернуть все назад. С Мэтом наше общение само собой сошло на нет, а я после повышения переехал в соседний город. Нашел новых друзей, новых женщин, и стараюсь все забыть, жить по-новому. Только полгода, что я провел здесь, внутри ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю маленькую Кэт, которая что-то во мне сломала, когда посмотрела на меня своими красивыми и большими детскими глазами. Я до сих пор помню аромат ее духов. Перебить его не может запах женщины, что сейчас лежит рядом со мной. А я даже не помню ее имени… С серьезными отношениями у меня не складывается: я перешел на новый режим — секс по требованию организма. Но это все не то, они все не те и не такие прекрасные… Никакие. — Тебе пора по своим делам, а мне на работу, — проговариваю я сухо, мысленно перебрав все имена и так не вспомнив, как же зовут эту особу. — Так что поторопись, я опаздываю. — Сегодня же воскресенье. — Девушка потягивается и вовсе не слушается меня. — Работы много. Да и вообще, хватит со мной спорить, — строго выдаю я и удаляюсь в душ. Обсуждать с ней что-либо я не намерен, поэтому оставляю эту практически незнакомую мне женщину одну в комнате, давая возможность собраться побыстрее и исчезнуть. Конечно же, никуда мне сегодня не нужно идти — она правильно подметила, что сегодня воскресенье. Надо перестать вести себя как последний мудак, но не могу. Единственное, что меня отвлекает, — это работа. Так и трудоголиком стать можно.***
Вот же черт. Сборы на работу даются тяжело: я опаздываю, потому что не могу найти свой бумажник. Куда я его мог закинуть? Мысленно вспоминаю, когда и куда я с ним ходил. И тут меня осеняет: вчерашняя моя пассия прибрала его к рукам. Вот тебе месть, Джо, за хамское поведение. Не так сильно жалко триста баксов, что были там, как сам бумажник. Мне его подарили коллеги по работе. — Джо, тут к тебе на собеседование пришли, — оповещает меня ранним утром понедельника Макс. — Посмотришь анкету или лично поговоришь? — Обязательно побеседую, но сначала по пути до офиса почитаю, что она там нацарапала, — отвечаю я, отпивая кофе, и передаю второй стакан, который держал в руке, что прихватил для друга, и забираю у него бумагу. — Надоело смотреть на однотипных девчонок, что хотят стать не секретаршами, а подстилками. Воротит уже. Когда поднимаюсь по лестнице меня смущает то, что в анкете графа с именем пуста. Очень странно. Что за оригинальный ход такой? Но, прочитав о незаконченном высшем медицинском образовании, возраст и фамилию, мое тело покрывается испариной. Это совпадение. Это не может быть Кэтти. Не верю. К моему счастью или сожалению — я пока не знаю — она мирно сидела перед моим кабинетом и ждала моего прихода в холле. — Здравствуй, Джо. — Встаёт она в знак приветствия, а меня еле держат ноги. — Как дела? — Ты серьезно решила стать моей секретаршей? — я игнорирую ее вопрос, задавая свой бестактный, потому что не могу сейчас здраво мыслить: все моменты из прошлого, что были связаны с Кэт, проносятся в голове, как ускоренный фильм. — Серьезно, — кивает она и приближается ко мне немного, а я, положив анкету на стол, прячу руки в карманы, чтобы не сжать ее маленькую шею в своих ладонях и не задушить к черту от смеси любви и ненависти. — С медициной не вышло, да и мне перестало это нравиться. Здесь я поступила в другой университет и получаю экономическое образование. Может, и зря, но мучить себя чувствами к тебе я больше не хочу. Последняя фраза окончательно выбивает меня из колеи. Надеюсь, что она действительно бросила учебу из-за того, что она не задалась, а не из-за меня. Хотя она точно не глупая и не стала бы это делать. — Я должен тебе многое сказать… Но меня прерывают крепкими объятиями. Кэтти сжимает меня изо всех сил, и я отвечаю ей тем же, вновь зарываясь носом в ее волосы, как делал это прежде. Я очень скучал. Я больше не буду черствым; я должен сказать ей о своих чувствах, но язык не поворачивается. А она все такая же открытая девочка, что не потеряла доверие ко мне даже после того, как я ужасно с ней поступил несколько лет назад. Сейчас я не хочу отпускать свою маленькую Кэт. И никогда не отпущу. — Я тоже. Позволь начать мне, — говорит она, не прекращая обнимать. — Я поссорилась с мамой и с Мэтом из-за своего отъезда. Они знают, что я здесь и что намерена работать на тебя. Думают, что бросила учебу ради тебя, но это не так. Как бы я ни пыталась их переубедить — все бесполезно и они настаивают на своем. На самом деле, мне надоело их давление, и я решила уехать. Прости, что вторгаюсь в твою жизнь вот так без предупреждения, но я очень обрадовалась, что в другом городе есть близкий и родной для меня человек, что я не останусь одна. — Да, ты, конечно, спустя годы приобрела больше наглости, но я так скучал по тебе и жалею, что в последнюю нашу встречу наговорил гадостей. И соврал… — произношу я и понимаю, что последнее, сказанное мной, лишнее, но в то же время такое необходимое, решающее все. — Ты любишь меня? — шепчет Кэтти, наконец смотря на меня. — Больше всего на свете, — отвечаю я ей, и такой долгожданный приятный поцелуй вновь терзает мою фантазию. Я сейчас полностью ею поглощен и даже не представляю, что делать дальше. Кэт пошла против воли своих родственников ради меня, наплевала на возрастные рамки. Она здесь, со мной, и я доволен как никогда. У меня другая жизнь, по сравнению с той, что была полгода, год, два назад. Я не буду лгать друзьям: в скором времени они узнают правду обо мне и Кэтти. Я молча вручаю ей ключи от своей квартиры; Кэт все понимает, она ведь умная. Глядя ей вслед, я надеюсь, что Кэтти не обманет меня, не предаст, не бросит, что дома в воздухе будет остро ощущаться ее аромат, а на полках — стоять девичьи вещи. Я хочу этого больше всего. Конечно же, мне трудно далось ожидание вечера. Я попросил Кэтти надеть что-нибудь красивое, ведь сегодня я намерен познакомить ее со своими лучшими друзьями, которые за какие-то жалкие шесть месяцев помогли мне во многом в этом новом для меня городке. Кэт послушно плетется за мной в неизвестное для нее направление, держа мою руку все такими же маленькими ладонями. Она тот же ребенок, что и раньше, и будет всегда малышкой. Я помню ее с телефоном в руках, словно это было вчера; я помню все моменты из своей жизни, в которых она участвовала. Я всегда любил бары и пабы, поэтому и в этом городе моя привычка не изменилась. Друзья ждут меня за барной стойкой и, завидев нас с Кэт в дверях, замирают на стульях, словно восставших мертвецов увидели. Да, я выгляжу рядом с ней, в лучшем случае, как ее дядя, и даже не как старший брат. Да, нас разделяют тринадцать лет, но разве это важно? — Знакомьтесь, это Кэтти, — представляю я свою девочку и замечаю, что ей не нравится реакция моих друзей. Я их прекрасно понимаю: я бы так же отреагировал, если бы, например, Макс пришел с девушкой возраста Кэт. — Ну, привет, — первым начинает Фрэд. — Деточка, сколько тебе лет? Смех ребят и их жен еще больше смущает Кэтти, и она чуть отступает назад, прячась за мою спину. — Да хватит вам, взрослая она уже, — отвечаю я за смутившуюся Кэт, а сам в уме высчитываю, сколько же ей сейчас лет. — Двадцать один, — отвечает она, выходя из-за моей спины. Весь вечер ребята общались с Кэт. Я и не знал, что она настолько интересная собеседница. Они старше нее минимум на десять лет, а она сумела всех заинтересовать. Что в детстве, что сейчас, она по-прежнему притягивает к себе внимание людей, а меня — приковывает к себе. Пока женщины, покинув бар, прощаются и заканчивают свой разговор о том, как они поведут Кэтти по местным достопримечательностям, Фрэд отводит меня в сторону. — Ты что, старый, совсем умом тронулся? — шепчет он и крутит пальцем у виска. — Она же ребенок еще совсем. Сдурел? Скажи, что ты прекратишь это прямо сейчас. — Все со мной в порядке, — успокаиваю я его. — Мы любим друг друга очень давно. — Боже, это закончится какой-нибудь трагедией или ты ей сердце разобьешь. Девочки в ее возрасте такие доверчивые и особо падкие на взрослых мужиков, тем более с толстым кошельком. Ты не забыл, что твой кошелек как раз-таки начал стремительно расти, и тут она нарисовалась? — продолжает Фрэд пытаться меня убедить в том, что у меня поехала крыша. — Такая вся красивая, невинная. Я бы сам повелся, да и Макс тоже. Но я бы не позволил собой манипулировать. — Все в порядке, это другой случай. — По-дружески бью его по плечу и возвращаюсь к Кэтти. Я не хочу слышать все эти неприятные вещи в ее адрес. Любить ее я не перестану ни при каких обстоятельствах. Так распорядилась судьба — она нас свела много лет назад, когда Кэт прилетела вместе с мамой.