Сынхён(ы)

      Ли Сынри — звезда. И не важно, что он единственный, кто так думает. Это не его вина, что люди слепые. Но это нормально. Ничего страшного. Он им ещё покажет. Он покажет им, как и президенту, после того как пролетел в первый раз. Если уж он смог изменить решение самого Хёнсока, поменять мнение остальных не составит труда.       От этих мыслей его отвлекли послышавшиеся высокие звуки джиёнова хихиканья. Он перевёл взгляд в сторону, рядом с ним на заднем сидении фургона YG сидели Джиён с Сынхёном. Джиён вклинился посередине. Улыбка лидера расплылась до ушей, Ли даже видел его дёсны. Он продолжил наблюдать за ними, чтобы понять, что же там такое смешное происходит. И тут перед ним предстала картина того, как Сынхён пальцем рисует член на запотевшем тонированном стекле боковой двери. Джиён снова захихикал и быстро шлёпнул по стеклу, уничтожая произведение современного искусства. Сынхён ещё пытался сдержать смех, а Джи уже вовсю ржал ему в плечо.       Сынри пялится на них — не впечатляет. Такие дела, дамы и господа. И это два самых популярных мембера их только зарождающейся группы. Рэперы «Big Bang».       Потрясающе.       Если быть честным, он завидовал. Он работал больше, чем кто-либо. Ведь именно так люди добиваются успеха, верно? Усердный труд приравнивается к успеху. По крайней мере, так это должно работать.       Сами посудите, популярность Джиёна он ещё мог понять. Джиён работал для этого всю свою жизнь. У него больше подготовки, чем у кого-либо из них, и это видно. Он самый раскрепощённый перед камерами и самый непринуждённый на сцене. К тому же он хорош просто во всём. Танцы, рэп, вокал, акробатика, написание текстов… да он даже в платье выглядит превосходно. У него есть всё, и Сынри стыдно признавать, что он берёт с него пример. Из всех его хёнов лидер Квон является тем, с кем он наиболее тесно общается, потому что Джиён будто знает секрет успеха, и если Ли будет долго за ним наблюдать, то возможно тоже его познает. Или же Джиён, наконец, соизволит поделиться этим самым секретом с ним сам.       С другой стороны — Сынхён. Это примерно как проснуться в один прекрасный день, скинуть с себя вчерашнюю потную кенгуруху и решить «буду я, значит, знаменитым». Почему бы и нет. Он ленивый и громкий, а на репетициях больше паясничает, чем практикуется. Но все его любят.       Сынри прекрасно помнит тот день, когда президент собрал их, чтобы огласить участников, которые прошли отбор в новую группу. День, когда его не выбрали. Естественно, Ёнбэ и Джиён прошли первыми. Сколько бы Хёнсок не угрожал, никто ни на секунду не верил, что эти двое не сделают это. Дэсон получил следующее место, и Сынри был уже достаточно взрослым, чтобы принять то, что Дэсон это действительно заслужил.       Но когда дело дошло по последнего участника, выбрали Чхве Сынхёна. Основываясь не на его прогрессе, а просто по надобности. Хёнсок считал, что Сынхён просто незаменим. Необходимый. Его голос уникален, взгляд пронзительный и потрясающий внешний вид, не требующий совершенно никаких усилий. По мнению Хёнсока, эти врождённые качества были просто необходимы для группы. Так что да, Ли Сынри завидовал. Он хотел бы научиться быть таким же, но не знал, каким образом.       Так что он просто стал тенью следовать за Джиёном. Потому что все квоновы усилия — невероятные, безупречные попытки, и если Сынри будет прикладывать достаточно усилий, он тоже станет таким.       — Хён? — позвал Сынри, и Джиён остановил свою шуточную борьбу с Сынхёном достаточно надолго, чтобы взглянуть на него. — Могу ли я взять твою рубашку на следующее интервью?       Джиён должен понять, о какой именно вещи идёт речь, так как сегодня утром младший был пойман им за попыткой угнать её.       Джиён прищурился и осмотрел парня снизу вверх.       — Нет.       — Ну, хё-ё-ё-ён, — Сынри пытался задобрить его, парень даже на эгьё не поскупился, ведь Джиён относится к нему немного лучше, когда он притворяется милашкой.       Губы Джиёна растянулись в улыбке, и он, сверкая глазами, смотрел на надувшегося Сынри.       — Нет, — повторил он. Ли сердито зыркнул на него. Квон Джиён слишком эгоистичен. Никогда не делится.       Когда Сынри решил попытать счастье ещё раз, внимание Квона было утеряно. Джиён уже смотрел на Сынхёна и угарал, когда их хён рисовал глупые рожицы на не заляпанных местах где-то в углах стекла. От джиёнова смеха Сынри начал ещё больше беситься. Это не забавно.       Когда они подъехали к общежитию, перед входом в здание их уже ожидала небольшая толпа девушек: одни с плакатиками, другие с подарками. Все они широко улыбались, а носики и щёчки у них были розоватые от холода.       Ёнбэ и Дэсон вышли первыми, так как сидели перед ними, но когда Сынри попытался последовать за ними, Джиён ухмыльнулся и толкнул его обратно на место.       — Такой грубиян, — недовольно цокнул Квон. — Макнэ должен пропускать своих хёнов вперёд.       Затем он щёлкнул Сынри по уху и вылетел из фургона. Чхве лишь неловко улыбнулся и, пожав плечами, последовал за Джиёном.       Сынри фыркнул. Быть макнэ — полный отстой. Он вздохнул и покинул машину.       — Макнэ, держи её, — Джиён бросил свою сумку Сынри в руки, так он сможет принимать подарки от фанаток, прокладывая свой путь к общежитию. Сумка, кстати, была довольно большая и на вид дорогая, если Сынри не ошибается, тоже подарок от фанатки.       Сынри наблюдал, как бо́льшая часть девушек крутилась вокруг Джиёна и Сынхёна. Квон самодовольно улыбался, будто он имел полное право на их внимание, а Сынхён глупо наклонял голову и перемещался из стороны в сторону.       Несколько девушек просили у Сынри автограф и были даже те, кто держал плакаты с его именем. Но ни у одной из них не было подарка для него. Почти все подарки были исключительно для Сынхёна и Джиёна. Сынри же чувствовал, как зависть берёт над ним верх снова и снова. Он тоже хочет быть популярным. Он хочет быть единственным, по кому все сходят с ума.       Остальные мемберы улыбались и, словно уточки, один за другим ныряли в здание, Ли тащился за ними. Прямо перед тем, как дверь за ним почти закрылась, одна из девушек прокричала:       — Подождите!       Сынри остановился и посмотрел в её сторону. Она резко затормозила прямо перед его лицом, тяжело дыша, словно только что пробежала кросс. Она была в школьной форме, её волосы были перевязаны миленькой красной лентой, а на руках красовались синие рукавички, согревающие тонкие пальчики. Она встретилась с ним глазами, прежде чем покраснеть и опустить взгляд. В её руках покоилась небольшая обёрнутая красочной бумагой коробочка, которую девушка протягивала ему.       Сынри смотрел на подарок, плохо скрывая сначала удивление, а потом нарастающую радость. Его имя аккуратным почерком было выведено на карточке: Сынхён. Он аккуратно забрал его из рук девушки, но как только он это сделал, её палец исчез с карточки, открывая оставшуюся часть имени: Чхве.       Девушка закусила губу.       — Не мог бы ты передать это Топу-оппе, пожалуйста?       Сынри почувствовал валун разочарования, который упал на него сверху.       — Да, конечно. Без проблем, — он неловко поклонился ей, прежде чем проложить остаток пути к зданию и закрыть за собой дверь. Сынри вздохнул. Просто нужно продолжать усердно работать.       Когда он зашёл в общагу, Дэсон уже был на кухне и занимался приготовлением риса, а Ёнбэ валялся на диване. Сынхёна в общей зоне не было видно, поэтому он направился в комнату старшей троицы. Он стучал несколько раз, прежде чем Джиён открыл.       — Чего надо? — спросил Джиён, делая вид, что типа рассержен. Музыка лилась из комнаты. Это был тяжёлый бит какого-то американского рэпера, имени которого Сынри не знает.       Младший пытался переступить порог комнаты, но Квон заблокировал проход. Он поднял вверх руку так, чтобы Ли смог увидеть банку пива, которую он держал.       — Ты не можешь зайти. Взрослые заняты.       Сынри хмурился, наблюдая самодовольное лицо лидера.       — Заняты-заняты! — поддакнул Сынхён, открывая свою банку пива и выпивая её практически залпом. Джиён хихикнул, смотря на Чхве так, словно это было самое потрясающее зрелище, которое он когда-либо видел.       Сынри просто смотрел на них. Почему эти двое снова похожи на идиотов? Он уже собирался отдать коробку, которую держал за спиной, когда увидел все остальные сынхёновы подарки, веером сложенные вокруг его кровати. Последнее, что Ли хотел сейчас делать — это вносить вклад в их веселье. Сынри решил, что отдаст подарок чуть позже, когда они не будут столь невыносимыми.       — Забей, — произнёс Сынри, пятясь назад. — Я забыл, что хотел сказать.       Джиён закатил глаза. Он выглядел так, будто хочет начать допрос с пристрастием, но в этот момент Сынхён начал зачитывать спасительный рэп про бананы, и Джиён, залившись смехом, толчком закрыл дверь перед лицом Сынри.       Всё-таки его хёны такие странные.       Подвешенное состояние Сынри перенеслось и на следующий день. Поудобнее подложив подушку под голову, он валялся в постели, читая о Победе, Успехе и других вещах, достаточно важных для того, чтобы заслужить большую букву. Раз Джиён не собирался подарить ему ключи от королевства, то он должен найти их сам.       Он пытался провести как можно больше своего времени в комнате, находясь в одиночестве, пока Дэсон не решит пойти на боковую. Это была ещё одна раздражающая вещь, к которой он должен привыкнуть. Не только делить с кем-то комнату, но и кровать. Ещё одна из причин, почему хёном быть намного лучше. Конечно, в комнате их было трое, но у них, по крайней мере, были отдельные кровати.       Он начал читать новую книгу, когда на середине лекции о проактивности, Джиён без стука зашёл в комнату и плюхнулся рядом с ним на матрас.       — Мне скучно, — провыл Квон.       Сынри демонстративно поправил пальцем свои очки для чтения и перелистнул страницу. Быть может, если он проигнорирует его, Джиён просто уйдёт.       Джиён шмякнулся на матрас с громким и разочарованным вздохом. Когда Сынри и после этого по-прежнему к нему не повернулся, он издал протяжный стон, каким только можно было привлечь чьё-то внимание. Он закинул на кровать ноги, но Ли по-прежнему на него не смотрел.       — У тебя опять срач, — проворчал Джиён, но Сынри лишь пожал плечами. Он давно привык к джиёнову нытью. Его комната не была самой грязной в доме. Для сравнения можно было взять Сынхёна, пол в его комнате постоянно был усеян разбросанными мешковатыми джинсами и толстовками.       Квон фыркнул.       — Пить хочу, — когда Ли оторвал взгляд от книги, Джиён повторил. — Я хочу пить.       — Ты проходил мимо кухни, когда шёл сюда. Почему ты не мог сделать этого раньше? — слегка грубовато ответил Сынри.       Он быстро посмотрел на Джиёна и заметил, что тот надулся.       — Я тогда не хотел.       Сынри боролся с неконтролируемым желанием закатить глаза, скользя взглядом до места в книге, где он остановился. Когда Джиён увидел, что в этот раз Ли не собирается потакать его прихотям, он прекратил дуть губы и просто приказал ему.       — Макнэ, притащи мне что-нибудь попить.       Сынри еле сдержал обречённый вздох. Он уже упоминал, что быть макнэ — полный отстой? Это основная причина, заставляющая его быть рабом. Джиён и Ёнбэ были самыми извергами, они постоянно игриво издевались над ним, заставляя выполнять свои поручения, и всё время ржали, вспоминая всё то дерьмо, что Севен заставлял их делать. Они постоянно твердят, что по сравнению с ними, Ли ещё легко отделался и должен быть просто благодарен за это.       По крайней мере, хотя бы есть одна вещь, в которой Дэсон и Сынхён были хороши, как хёны. Дэсон почти не разговаривал с ним и давал гораздо меньше поручений, чем остальные. А Сынхён был просто… холоден. Он никогда не разыгрывал возрастную карту, даже когда думал, что Сынри сегодня особенно раздражающий. Даже тогда он не заставлял его делать что-то для себя.       — Я всё ещё жду, — Джиён острым локтем больно ткнул Сынри под рёбра.       Сынри пытался похоронить свои чувства тлена и безысходности где-то глубоко внутри, потому что прекрасно знал, если Джиён его заметит, Ли сразу получит по ушам. Хён продолжит приставать и запугивать его до тех пор, пока ему самому это не надоест.       — Почему бы тебе не пойти побесить кого-нибудь другого? — спокойным голосом спрашивает Сынри, переворачивая страницу.       Джиён слегка пожал плечами.       — Сынхён-хён хочет побыть один. Он сидит в темноте и слушает джаз или что-то типа того, — Джиён снова надулся.       Сынри ждёт, что Квон расскажет ему, почему он не хочет поговорить с кем-то другим, но лидер молчит. Младший не был уверен, что мог бы намекнуть Джиёну, что есть ещё и остальные, не только Сынхён.       И не в первый раз за сегодня, Сынри подумал о том, как было бы прекрасно быть хёном. Если бы он был старше Джиёна, смог бы без зазрения совести отправить его куда-нибудь ещё, как вероятно и поступил Сынхён. Тогда он смог бы дочитать свою книгу в тишине и спокойствии.       Джиён снова ткнул его локтем, и Сынри начал своё глубинное размышление о том, какое же ужасное преступление он совершил в прошлой жизни, что теперь должен искупать свои грехи, выполняя приказы этого избалованного маленького принца? Должно быть, это было что-то действительно ужаснейшее, потому как Джиён пялится на него, изогнув бровь и ждёт, пока Ли сделает то, что он ему сказал.       Сынри, наконец, издал протяжный стон, который так долго сдерживал внутри. Он бережно отметил нужную страницу закладкой и, скатившись с кровати, побрёл на кухню. Когда он вернулся в комнату, Джиён сидел, подпирая стену и пролистывая книгу младшего.       Сынри присел рядом с ним на матрас.       — На, — сказал он, протягиваю бутылку воды.       Джиён жестом указал на пустое место. На полу.       — Туда поставь.       Сынри посмотрел сначала на пол, потом на Джиёна. Ну серьёзно?! Джиён не собирается пить, что ли? Ли медленно опустил бутылку перед старшим с громким раздражающим слух звуком. Квон глянул на источник звука и перевёл взгляд на лицо младшего. И как-то так. Сынри снова лицезрел небольшую ухмылку самыми уголками губ.       — Я тебе надоедаю? — спросил Джиён. Его глаза светились, как у Чеширского кота.       Сынри почти простонал. Он просто хочет почитать свою книгу.       — Нет.       — Вот и хорошо, — улыбнулся Джиён, и Сынри практически расслабился. Квон хлопнул по пространству рядом с собой и младший с лицом, словно его ждёт виселица, принял свою судьбу, переползая на оставшуюся часть матраса. Джиён пихнул его вниз, заставляя упасть на простынь, и выдернул подушку из-под головы. Кинув её на живот Ли, он шлёпнулся на спину, примостив голову сверху.       — Удобно? — спросил Джиён.       В этот раз Сынри позволил себе взвыть. Громко и несчастно. Джиён приподнялся и, пару раз сильно похлопав по подушке, лежавшей на мягкой части живота младшего, снова резко опустил на неё свой затылок. Сынри снова взвыл, а старший довольно засмеялся.       — Думаю, я останусь здесь ночевать, — сказал Джиён, поднимая книгу над головой младшего. — Почитай мне её.       Джиён отпустил книгу, и Сынри едва успел поймать её, до того как она упала бы ему на лицо.       Тьфу. Это уже далеко не первый раз, когда Джиён оставался у него в комнате. У него была склонность прилипать к тому, кто дарит ему больше внимания на данный момент, но почему ему обязательно нужно вести себя как придурку?       — А как же Дэсон-хён? Это и его кровать тоже. Где он будет спать?       Он почувствовал, как Джиён пожал плечами.       — Не знаю. Он сообразит что-нибудь.       Взяв книжку в руки, Сынри пялился в потолок довольно долго, обдумывал.       — Если я позволю тебе остаться, ты разрешишь взять ту клёвую рубашку?       Джиён немного поёрзал, укладываясь поудобнее.       — Нет.       Просчитался.       Вероятно, что-то с Сынри не так. Он не понимал, почему Джиён был его любимым хёном. Быть может, у Ли стокгольмский синдром.       Они моментально вырубились: Джиён — развалившись на животе младшего, а Сынри — прикрыв лицо своей книгой по аутотренингу, блокируя ей противный свет лампы. Где-то посреди ночи Джиён скатился с него, и Сынри, едва разлепив глаза, поднялся, чтобы выключить свет.       По пути к выключателю, его взгляд наткнулся на небольшой подарок от фанатки. Чёрт, он совсем забыл отдать его. Любопытство начало одолевать его. Коробочка была действительно миниатюрной, словно для ювелирных украшений. Сынри поднёс её к уху и потряс, вслушиваясь в звуки, что исходили изнутри.       И тогда он открыл его. Да-да, он знает, что не должен так поступать. Но это же не значит, что он его украл. У них с Сынхёном одинаковые имена, так что он просто сделает вид, что не понял, кому должен принадлежать подарок.       Сынри разорвал упаковку и открыл коробочку. И… какого хрена?!       Это был камень. Кусок гальки, если точнее.       Сынри перевернул коробочку и потряс, проверяя, если там что-то ещё. Небольшая свёрнутая записка упала на пол. Ли поднял её и внимательно прочитал.       Как оказалось, это не просто булыжник, он со скалы желаний. Часть знаменитого места в Йонъине, где люди строчат свои пожелания на бумажных листочках и привязывают их к горе в надежде, что они сбудутся.       Сынри догадался, что это… влюблённость. В записке фанатка написала, что искренне надеется на исполнение всех желаний Сынхёна. Сынри фыркнул. Старшему не нужно загадывать желания, у него и так всё уже есть. Серьёзно, Сынри готов убить, чтобы быть на его месте. За то, чтобы у него всё получалось просто так, без титанических усилий. Сынри желал этого где-то глубоко внутри.       И, конечно же, ничего не произошло. Это просто обычный булыжник. Сынри положил его обратно в коробку и, убрав её, поплёлся обратно в кровать. Он подвинул Джиёна ближе к стенке так, чтобы у него было немного места, чтобы лечь.       Когда Сынри проснулся, его глаза медленно трепетали. Место рядом с ним пустовало, так что его сонно-затуманенный мозг предположил, что Джиён уже свалил. И это было очень странно, ведь Джиён всегда поднимается самым последним.       Он нахмурился. Потому что это не его одеяло. И это не его драное чучело в руках. Это тряпичная панда Сынхёна, что ли?       Сынри оглянулся по сторонам и понял, что это не просто огромная панда Сынхёна, это была его комната. Каким образом он вообще оказался в кровати старшего, так ещё и уснул в ней? Странно. Он никогда не страдал лунатизмом. Либо так, либо это хёны прикольнулись над ним.       Он подскочил с кровати и обнаружил, что ещё и одет в сынхёновы вещи. Он прочистил горло и протёр глаза. Ничего не изменилось. Ёнбэ по-прежнему спал на среднем матрасе, но джиёнова постель пустовала и была заправлена. Значит, Джиён и Сынхён замыслили этот прикол. Они наверняка сейчас где-то катаются по полу, смеясь над ним.       По пути к двери он остановился и тряхнул ногами. Он чувствовал себя… странно. Всё выглядело немного отдалённее, чем обычно, но он не понимал почему.       Дэсон уже был на кухне и вовсю готовил завтрак.       — Утречка, Хён, — сказал он, весело улыбаясь.       Сынри пялился на него. Чем дальше, тем страннее. Дэсон никогда так ему не улыбался.       — Что ты сейчас сказал?       — Хён? — неуверенно повторил парень.       Сынри почти спросил его почему, но затем до него дошло, он был почти уверен в том, что Дэсон тоже просто собирается глупо подшутить над ним вместе с остальными хёнами.       — А, окей.       Он протянул руки над головой, потягиваясь и обомлел, когда кончики пальцев коснулись потолка. Ничего себе. Вероятно, это был какой-то неожиданный всплеск роста. Он не подозревал, что достаточно высокий, чтобы делать так.       Сынри толчком открыл дверь в свою комнату. Его хёны обязательно должны были быть либо здесь, либо в небольшой джиёновой студии. Но то, что увидел Ли, заставило его прогореть по всем параметрам. Всё отлично, Джиён в комнате и сопит в обе дырки, прижимаясь к стене, у которой Сынри его и оставил.       А рядом с ним лежит… он сам?       Сынри моргнул один раз, потом второй, не веря собственным глазам. Он сделал пару нерешительных шагов, чтобы лучше рассмотреть. Но чем ближе он подходил, тем сильнее росла уверенность в том, что так всё и есть. Это его лицо. Выглядит слишком реально для маски, быть может, это… грим?       Сынри пару раз ткнул пальцем в человеческое лицо, его лицо, но почувствовал лишь кожу. Глаза самозванца открылись от прикосновения, и Сынри отшатнулся назад. Удивлённый вскрик сорвался с его губ, но что-то было не так. Его голос звучал хрипло, глубоко и самым решительным образом не его.       Глаза Лжесынри расширились в удивлении или же в страхе. Сынри не мог произнести ни слова, потому что вся эта ситуация была на грани пиздеца. Он спит, по-любому спит, другого объяснения для происходящего просто нет. Кроме того, если он ущипнёт себя за руку — проснётся. И он сделал это, приложив довольно много силы, но ничего не изменилось. Самозванец никуда не исчез.       Джиён раздражённо оторвал голову от подушки.       — Какого хрена? Я вообще-то тут спать пытаюсь.       Самозванец попятился назад, быстро перебирая руками, пока не оказался рядом с Джиёном и крепко в него не вцепился, отчаянно указывая на Сынри.       — Это пришелец!       Челюсть Ли в изумлении упала на пол, он, словно бешеный, начал тыкать пальцем в ответ и вопить.       — Это ты пришелец! Подделка!       Но голос, которым он это говорил, звучал ещё глубже, чем раньше, и абсолютно точно ему не принадлежал. Сынри откашлялся, надеясь, что его голос вернётся, но лучше не стало.       Прищурившись, Джиён изучающе смотрел сначала на одного, потом на второго, пока руками и ногами не столкнул другого Сынри с матраса.       — Ещё слишком рано для этого, — пробурчал он, перекатываясь и накрывая голову подушкой.       Самозванец поднялся на ноги и настороженно уставился на Сынри. Только когда они оба стояли, Сынри увидел, что штуковине с его лицом приходится поднимать голову, чтобы посмотреть его в глаза. У них не одинаковый рост, как они могут быть двойниками?       К тому же у него по-прежнему был этот голос.       Сынри смотрел на себя, выглядит ну очень реально, кажется, что он не просто в одежде Сынхёна, она ему подходит. Но этого не может быть, он ведь меньше, чем Сынхён-хён.       И этот голос. Идиотские подозрения начали прокрадываться ему в голову, но это сумасшествие. Других вариантов не было, они могли…       — Хён? — нерешительно спросил он, и до него, наконец, дошло. Звучание было немного другим, не таким, как у настоящего обладателя, но определённо точно этот голос принадлежал Сынхёну.       Он был в сынхёновом теле.       А Сынхён в его.