Сынхён(ы)

      Кажется, Сынхён понял, что произошло, сразу же после Сынри. Его лицо побледнело, он выглядел так, словно болен. Ну серьёзно, его лицо всегда так выглядит, когда он офигевает, что ли?       — Это невероятно, — прошептал Чхве. Он сел обратно на кровать и начал трясти Джиёна за плечо. — Джиён, что-то странное происходит.       — Джиён-хён, — поправил тот. — Умереть хочешь?       Сынхён дёрнулся назад, словно получил по ладоням звонкий шлепок. И теперь, когда Сынри задумался над этим, он понял, что никогда не слышал такого тона Джиёна по отношению к Чхве. Вероятно, из уважения, тот ведь старше него.       Сынхён по-прежнему выглядел оскорблённым тем, что Джиён отверг его, но попытался снова.       — Но… мы поменялись телами.       Его взгляд безумно метался между Джиёном и Сынри, но Квон просто непонимающе пялился на него; сварливый и уставший, его лицо было немного опухшим после сна.       Но когда Джиён посмотрел на Сынри в сынхёновом теле, его выражение лица смягчилось.       — Вы не могли бы оставить шалости на момент, когда я уже проснусь? Так же смешнее будет, — прохныкал он, но это было не капризное нытьё, которое он использовал по отношению к Сынри. Это было больше похоже на… обидку.       — Это не шутка, — настаивал Сынхён, но Джиён по-прежнему смотрел на Сынри. На Ли Сынри, которого он считал Сынхёном.       Сынри понятия не имеет, почему он сказал то, что сказал. Просто всё это — ну очень странная штука, внезапно в его голове промелькнул каждый научно-фантастический фильм, что он видел. Если хорошенько помозговать, то нет никаких убедительных доводов или оснований, чтобы кто-то им поверил. Все просто подумают, что они оба либо слишком увлеклись своим розыгрышем, либо просто с катушек слетели.       Нет. Они с Сынхёном разберутся с этим сами.       — Ага, — произнёс Сынри, пытаясь привыкнуть к новому голосу. — Никаких больше шутеечек, пока ты уставший.       Сынхён поднял голову, чтобы посмотреть на него, но Сынри лишь беспомощно пожал плечами.       — Почему бы нам не позволить Джиён-хёну побольше поспать, а? — сказал Сынри, моментально осознав свою ошибку. — Я имел в виду Джиёну. Почему бы Джиёну ещё немного не поспать?       Ли смотрел на Сынхёна в упор и, слегка расширив глаза, незаметно указал на выход за своими плечами.       Чхве неловко поднялся на ноги. Он на мгновение остановился, словно собирался поспорить, но потом покорность свесила ножки с его плеч, и он последовал за Сынри прочь из комнаты.       После того как они оказались в коридоре, и дверь за ними закрылась, Сынхён начал напирать на младшего, прошипев:       — Что за херня? Какого ты не поддержал меня?       Сынри зачаровано пялился на своё же лицо, которое искажалось от сынхёнова офигевания. Он ответил:       — Потому что он не поверит. Да никто не поверит. Все подумают, что мы ненормальные.       — И что нам делать? Как это вообще произошло?       — Я не знаю, — прошипел в ответ Сынри. — Я не…       Прежде чем Ли успел закончить свою фразу, их прервал Ёнбэ.       — Эй, вы двое. Вы должны сгонять в душ, до того как Джиён проснётся. У нас танцевальная практика скоро. — После этих слов Ёнбэ сразу же зашагал на кухню, чтобы быстро позавтракать.       — Может быть, сделаем, как он сказал? — спросил Ли.       Сынхён посмотрел на него с недоверием.       — Ты издеваешься, что ли? Мы должны это исправить.       — Да, но как?       Сынхён заткнулся.       — Мы не можем никому рассказать, а то все подумают, что мы совсем спятили, к тому же мы не можем пропустить практику, тогда наши бедные головы откажутся в руках Хёнсок-хёна.       — И что? — прервал его Чхве. — Ты предлагаешь делать вид, что ничего не произошло?       — А что, есть идеи получше? — так или иначе, когда Сынхён ничего не ответил, Сынри надавил на него. — Послушай, хён, я думаю, что лучшим решением для нас сейчас будет держаться вместе. По крайней мере, пока мы не поймём, как вернуть всё на свои места. Я не собираюсь заканчивать в психушке.       Сынхён выглядел так, словно собирается поспорить: и хотя он уже открыл рот, чтобы возразить, в итоге он всё равно сдался и сильно сжал челюсть.       — Прекрасно. Пока будем подыгрывать друг другу, но как только вернёмся домой, мы всё выясним.       — Да, конечно. По-любому.       Чхве кивнул, словно они заключили сделку, поэтому Сынри кивнул в ответ, прежде чем рвануть в сторону ванной комнаты. Сынхён схватил его за руку.       — Ты куда? — непонятное чувство тревоги захватило его, он посмотрел сначала на Сынри, а потом на дверь в ванную.       Ли произносил слова издевательски медленно, словно разговаривал с идиотом.       — В ванную. Чтобы душ принять. Ты же слышал Ёнбэ-хёна.       — Тебе нельзя в душ. Ты увидишь меня голым. И тебе же придётся касаться меня. Ни за что.       Окей, это странно, но…       — Ты предлагаешь мыть друг друга? — предложил Сынри.       — Пиздец, ты что совсем ебанулся? Нет. Никакого душа.       Сынри поморщил нос.       — Но, хён, твоё тело пахнет.       — Ничего подобного.       — Но это так! Мы вчера танцевали, и я знаю, что ты вспотел, сам же видел. Быть может, для тебя норма ходить день не помывшись, но для меня нет.       — Нет, ты не увидишь меня голым.       Сынри фыркнул. Честно говоря, он не должен делать из мухи слона. Они же оба парни.       — Окей, а если я захочу отлить? Что тогда? Ты придёшь и будешь держать свой член сам?       Сынхён выглядел так, словно собирается его задушить, и Сынри был немного огорчён тем, что это не так устрашающе, как если бы Чхве был внутри собственного тела.       — Ладно. Только быстро. И никому об этом дерьме.       Сынхён такой странный, когда речь идёт о его теле. Он, должно быть, скрывает что-то сверхъестественное. Хвост, например. Или смущающую татуировку на заднице.       — Что я должен сказать? — когда сынхёнов взгляд стал более пугающим, Ли поднял руки в знак перемирия. — Окей-окей, я никому ничего не скажу. Обещаю.       Он не понимал, почему Сынхён так переживает. Он же умел хранить секреты. Вроде бы.       Сынхён не выглядит особо счастливым. Его губы по-прежнему сомкнуты, но в итоге он зашагал прочь, оставляя Сынри в коридоре одного. Ли покачал головой, думая о том, как же всё трудно, прежде чем направиться в ванную.       Первое, что он увидел — своё отражение. Странно. Он наклонился над раковиной, чтобы получше себя рассмотреть. Сынри поворачивал голову из стороны в сторону, тыкая пальцами в свои новые брови. Всё так сюрреалистично, словно он жил во сне, но чужое тело ощущалось настоящим и твёрдым, оно подчинялось ему, будто его собственное.       Когда он встал обратно в полный рост, (ого, так круто быть высоким) он начал стаскивать с себя одежду. Да, он знал, что пообещал быть быстрым и предположил, что вроде как не должен смотреть дольше, чем нужно. Но серьёзно, кто мог обвинить его за любопытство?       После того как он встал абсолютно голый посреди ванной, Сынри ощутил иррациональное чувство раздражения. Ни хвоста, ни тату. Сынхён был чрезвычайно глуп. Ли уже понял это, но его хён был красивым парнем. Ли не врубался, почему тот так переживает. Сынхёново тело не было убийственным, как у того же Ёнбэ, но оно всё-таки выглядело очень хорошо, насколько это возможно. Оно было гладким и загорелым, к тому же у него была подкачанная грудь.       До Сынри, наконец, дошло, что он простоял так некоторое время, рассматривая себя. Он решил, что, вероятно, следовало бы уже прыгнуть в душ, прежде чем Чхве начнёт сердиться за то, что он так долго.       Под крупными каплями душа он быстрыми движениями намочил волосы и начал плавно водить руками по телу, смывая с себя вчерашний пот. Он начал с рук, потом живот… И тут он нахмурился, его взгляд упал на сынхёнов член. Он выглядел больше, чем его собственный. Это нормальный размер? Или у Сынхёна большой? Или у Сынри маленький? Он думал, что ещё растёт, так что у него всё ещё впереди.       Сынри надулся. По всем параметрам Сынхён лучше его. Красивее, член у него больше, фанатов и фанатских подарков тоже…       Подозрение долбануло его по голове, словно мешок камней, словно мешок магических камней желаний, какой ему посчастливилось найти в коробке прошлой ночью. Он это сделал. Он пожелал этого. Этот мелкий кусок булыжника на самом деле сделал это. Так забавно, что именно это и есть причина всего. Иначе это слишком большое совпадение.       Ли поторопился, смывая с тела остатки мыльной пены. Ему нужно обо всём рассказать Сынхёну. Если этот камень поменял их телами, значит, он может и вернуть всё на свои места. Нужно просто загадать другое желание.       Он быстро вытерся и обернул полотенце вокруг талии, прежде чем открыл дверь и встретился лицом к лицу с Джиёном.       — Эй, Джиён, — он успел поймать себя до того, как почти добавил «хён».       Джиёновы губы приоткрылись, пока его глаза блуждали по обнажённой груди. Сынри почувствовал какую-то странную неловкость от такого изучающего взгляда старшего. Почему Джиён так смотрит на него?       Ах, точно. Он же был без футболки. Сынхён никогда так не ходил. Наверное, это первый раз, когда Джиён увидел это. Теперь понятно, почему он так удивился.       — Я забыл свою одежду, — сказал Сынри.       — М-м-м? — протянул Квон, его взгляд изучающе завис где-то на уровне пупка Сынри.       — Одежда, — повторил Ли. — Я забыл её.       — Оу, — джиёновы глаза поспешно поднялись на лицо младшего. — Ты хочешь, чтобы я принёс тебе её?       Предложение Джиёна застало его врасплох. Он никогда не предлагал сделать такие вещи для Сынри. Быть хёном — удивительно.       — Да, было бы отлично.       — Хорошо, — сказал Джиён. — Сейчас вернусь.       Его взгляд метнулся вниз, в этот раз уже на бёдра младшего, прежде чем он развернулся и закрыл за собой дверь.       Через несколько минут послышался мягкий стук, перед тем как Джиён вновь открыл дверь. В руках у него была небольшая стопка одежды.       — Я не знал, что ты хочешь, — сказал он, прикусив нижнюю губу и застенчиво её пожевав. — Так что я выбрал кое-что сам.       — А, спасибо.       Забирая у Джиёна вещи, он заметил, что тот украдкой заглядывается на его грудь. Воу, он понимал, что видеть Сынхёна полуголым огромный шок, но ему казалось, что вся новизна к этому моменту уже должна была исчезнуть.       Когда Джиён не поспешил выйти, Ли бросил на него вопросительный взгляд.       — Эм… окей? Спасибо за одежду. Я думаю, мне стоит переодеться.       Он ждал, пока до старшего дойдёт его подсказка.       Джиёновы брови поднялись от осознания.       — А-а, и правда, — он покачал головой и тихонько засмеялся, затем на его губах расцвела мягкая сладкая улыбка. — Я приберегу для тебя завтрак.       Его рука задержалась на дверном косяке.       — Да, окей.       Сынри сдвинул брови, когда Джиён попятился. Что было… по-другому. Ли пожал плечами и закрыл дверь, подмечая, что, как донсэн, Квон был мил со своим хёном. Он просто был макнэ так долго, что забыл, каково это.       После того как он оделся, ему вспомнилась его первоначальная миссия. Достать камень. Устранить этот беспорядок.       Когда он вошёл, его комната была пуста, так что он получил отличный шанс добраться до коробки с камнем. Он вывалил камень на ладонь и сжал руку в кулак.       Я желаю…       Я желаю…       Но затем остановился.       Он раскрыл ладонь и начал внимательно рассматривать камень. Всё не так уж и плохо, да? Можно же остаться таким немножечко подольше? Он уже начал получать больше уважения со стороны Джиёна — это хорошо. Но это действительно так неожиданно, что он хочет ощущать это немного больше времени?       Он осторожно положил булыжник обратно в коробку. Он так решил: просто один прекрасный денёчек. Он дал себе только один этот день, прежде чем вернёт всё обратно. Сынхён никогда об этом даже не узнает.       Когда они выходили из общежития, на улице их уже ждала небольшая толпа девушек. Увидев их, все они начали моментально визжать.       — Оппа! — кричат они, и Сынри ухмыльнулся, когда понял, что эти вопли обращены к нему. Ладно, не совсем к нему, на самом деле, они для Сынхёна, но независимо от этого, девчонки пялились на него с сердечками в глазках, восхищаясь тем, как же он красивый. Ли примет всё, что только можно.       Это удивительно, всё это внимание. Что-то внутри него начало расцветать, подобно цветку, что тянется к солнцу.       — Эй, леди, — сказал он, подмигнув им, очень надеясь, что улыбка вышла хитрая; он не был уверен, что подобрал удачный ракурс его нового лица. — Вы все выглядите так мило сегодня.       Из-за голоса Сынхёна слова прозвучали провокационно, а девочки визжали ещё громче, толкая ему фотографии и альбомы, чтобы он их подписал.       Он был окружён со всех сторон и пытался вспомнить, как выглядел сынхёнов автограф, когда Джиён вмешался.       — Простите, девчонки. Мы очень спешим сегодня. Может быть, в другой раз. Зачем он легонько толкнул Сынри в бедро и повёл в фургон.       Сынри надулся, глядя через плечо на девушек. Но ещё сильнее он разозлился, когда увидел, что Ёнбэ всё ещё стоял и неторопливо раздавал автографы. Одной из главных причин, почему он хотел быть на месте Сынхёна, — дополнительное внимание со стороны фанаток. Что хорошего, если Джиён будет его просто обламывать?       — Почему ты поторопил меня? — взвыл Сынри. — Та, что в гольфиках была действительно миленькой.       — Думаю, это так, — беззаботно отозвался Джиён. — Раз ты так считаешь.       Повернув голову, он посмотрел в окно. Так продолжалось на протяжении всей поездки.       Сынхёновы танцы были одной из вещей, которой Сынри уж точно не завидовал. Когда дело доходило до этого, его хёна можно было описать как крушение поезда. Это не значило, что он был неуклюж. Просто супер не организован. Будто его тело не следовало инструкциям, которые ему выдавал его же мозг.       Но теперь, когда Ли Сынри был за рулём…       Ладно, окей, несколько минут было занято на привыкание к новым более длиннющим конечностям, а зачем была часть, к которой сынхёново тело было не совсем готово, в отличие от его собственного, но после пары-тройки прогонов, Сынри смог танцевать в теле Сынхёна, как профи. Ёнбэ похлопал его по плечу, загордился, а Дэсон поднял большие пальцы вверх. Джиён просто очень широко улыбался и тихонько хлопал в ладоши.       А Сынхён? Ну, Сынхён выглядел пиздецки раздражённым. Он был неуклюж в теле Сынри, всячески пытаясь понять, как сделать так, чтобы оно двигалось по его правилам. Двигаться было ещё более сложно с чужими конечностями. Наблюдать за ним было второй странной вещью, которую наблюдал Сынри после сегодняшней утренней смены. Это ощущалось словно его душа вылезла из тела и наблюдала за телом.       Чхве Сынхён начал окончательно разочаровываться в себе. Его лицо становилось всё мрачнее, когда Чжэук ругал его за ошибки, а Ёнбэ качал головой, криво усмехаясь.       — Ты слишком много лажаешь для лучшего танцора.       «Эй», — подумал Сынри, раздуваясь от гордости. Он, оказывается, великолепный танцор. В первую очередь благодаря танцам он попал в эту компанию. Но прежде чем Ли успел заступиться за себя, Сынхён пробурчал:       — У меня просто хреновый день.       Джиён отвесил Сынхёну несильный подзатыльник, с этим жестом не понаслышке.       — Тебе лучше собраться, — пилил его Джиён. — У нас шоу, мы должны быть готовы.       Сынхён запихнул все свои возражения куда подальше и кивнул. Сынри поржал бы, если бы не знал, как старшему приходилось тяжело. Сынхён не был знаком с такой критикой, какая постоянно сыпалась на Сынри.       Наконец, Чхве приспособился, и с лица Чжэука сошло взволнованное выражение. Сынри сейчас танцует скорее на автопилоте, танец уже настолько въелся в мозги, что ему даже не надо сосредотачиваться на хореографии, он мог думать о чём-то своём. Он чувствовал себя взволнованным. Или «нервный» всё-таки более подходящее слово. Он ощутил подступающую головную боль, так что прикрыл глаза в попытке отогнать её. Чёрт. Разве не самое время сделать уже перерыв?       Они повторили всё ещё несколько раз, прежде чем начался перерыв. В то время как Ёнбэ и Дэсон оба поплелись себе за водой, Джиён подошёл к нему, его руки были сомкнуты.       — Не хочешь на улицу? — Джиён держал пачку сигарет и покачивал ей так, чтобы Сынри рассмотрел её.       — А, ну да. Я же курю.       Квон улыбнулся ему так, словно он тормоз.       — Да, — сказал он. — Я сам видел.       Курение никогда не было тем, что интересовало Сынри, но сейчас он был Сынхёном, а тот дымил, как чёртов товарный поезд.       — Хорошо, — согласился он, и Джиён повернулся, чтобы пройти к выходу. Ли бросил последний взгляд через плечо, и увидел Сынхёна, беспомощно стоящего посреди зала.       Они всегда поднимались на крышу. После того как они забрались туда, Джиён шлёпнулся вниз, облокотившись спиной о стену рядом со входом в здание. Ли приземлился рядом с ним. Он наблюдал, как старший положил сигарету между губами и зажёг её. Свечение на самом кончике разгоралось, каждый раз, когда Квон вдыхал.       Взгляд Джиёна устремился на младшего.       — Забыл свои?       — Эм, — Ли демонстративно похлопал себя по карманам. — Да, кажется, так и есть.       Джиён поднял пачку, прежде чем покачать головой и усмехнуться.       — На, — сказал он, протягивая свои сигареты. — Можешь у меня стрельнуть.       Сынри неловко взял сигарету, предложенную Джиёном. Старший протянул ему зажигалку, и Ли взял её. Так, ладно. Ничего такого не происходит. Он зажал сигарету между губами и зажёг её, ну хорошо, он попытался зажечь её, но потерпел три неудачные попытки, прежде чем проклятая зажигалка заработала. И когда ему всё-таки удалось заставить сигарету тлеть, он затянулся и моментально начал давиться, борясь с сильнейшим кашлем, который пытался вырвать из него.       Джиён изогнул бровь.       — Если бы я хорошо не знал тебя, подумал бы, что ты никогда раньше сигарету в зубах не держал.       Сынри попытался отшутиться. Да, а это могло бы быть и помягче.       Он попытался снова, в этот раз вдыхая осторожнее, позволяя дыму с лёгкостью пробраться в его лёгкие, повторяя за Джиёном. Сделав это, он почувствовал облегчение. Прежнее волнение, переживания, всё ушло. Он упивался этим моментом, а когда посмотрел на Джиёна, увидел его ухмылку.       — И что? Даже дразнить не будешь? — джиёновы глаза сверкнули.       — Дразнить?       — Что я лёгкие курю.       Сынри ни хуя не понял, что это значило, поэтому просто пожал плечами. Джиён улыбнулся одними глазами, и он взял ещё одну сигарету.       Они сидели так какое-то время, по очереди вдыхая табачный дым. Ли наблюдал за тем, как бумага чернела, истлевала и превращалась в пепел. Он украдкой поглядывал на старшего, пытаясь научиться стряхивать пепел.       Позже он заметил, что его сигарета не единственная вещь, которая становилась меньше. Джиёнова улыбка. Сейчас Квон пристально смотрел куда-то за горизонт. В конце концов он спросил:       — Ты правда думаешь, что та девчонка милая?       Его голос прозвучал странно, но Сынри не мог не поймать свой смысл. Может быть, Джиён просто ревнует? Может быть, у него есть что-то к этой девушке?       Сынри подумал, что видел её, ждущей их, пару раз, но не помнил, чтобы Квон вообще обращал на неё внимание. Но, может быть, Джиён просто стеснялся.       — Чего? Она тебе нравится или что?       — Нет, — фыркнул Джиён.       — Ты можешь сказать мне, если это так. Я знаю, что айдолам нельзя встречаться, но я не скажу.       Джиён забавно на него посмотрел.       — Она не в моём вкусе. Ты же знаешь.       — Оу.       Что бы это значило?       Джиён сделал последнюю затяжку, прежде чем поднялся на ноги и отряхнулся. Он швырнул свой бычок на землю и погасил ногой.       — Забей. Пошли, нам надо возвращаться.       Сынри поднялся и, копируя джиёновы движения, бросил сигарету вниз. Он последовал за Джиёном в комнату практики, явно ощущая то, что он упустил что-то.