Сынхён(ы)

      Джиён отреагировал на правду именно так, как и ожидал Сынри.       — Чего? — ошеломлённо переспросил он.       Сынхён поспешил объяснить:       — Я знаю, что в это трудно поверить, но это правда. Я — Сынхён, и он — Сынри. С помощью ёбаного куска камня он пожелал стать мной, и теперь мы застряли в телах друг друга.       Джиён вновь метал взгляд между ними. Сынри точно мог сказать, что тот не верит ни единому слову. И это не было чем-то удивительным.       — Вы, ребята, действительно очень привержены этому приколу? Но это даже не смешно.       — Это не прикол! — настаивал Сынхён. Теперь, когда Сынхён взял слово, Сынри решил не мешать ему. — Я правда Сынхён. Подумай об этом. На днях ты услышал его рэп. Это было хреново. Действительно, очень хреново. Это было даже хуже, чем когда ты встретил меня в средней школе.       — Эй! — запротестовал Сынри. Было не так уж и плохо.       Сынхён покачал головой в подтверждение своих слов.       — Понимаешь? Это я.       Джиён смотрел на него крайне невпечатлённый.       — А вдруг это была лишь часть вашего прикола? Что если он был так хренов в тот день, чтобы вы, ребята, потом смогли обмануть меня?       — Ага, но я бы не стал делать всё настолько херово. У меня, вообще-то, гордость есть.       Сынри надулся. Ему нужно найти новую группу.       Осознав, что Джиён по-прежнему был не убеждён, Сынхён решил попробовать новую тактику.       — Неужели ты не заметил ничего странного за последнее время? Как мы вели себя.       Джиён пожал плечами.       — На самом деле, нет. Типа, я подумал, что хён ведёт себя немного странно в последнее время, но он всегда странный, как я должен был заметить разницу?       Сынри тихо ржал, пялясь на Сынхёна.       — Джиён дело говорит.       — Для тебя Джиён-хён, — поправил его Сынхён. — Не смей разговаривать с ним подобным образом.       Джиёновы губы задрожали от смеха.       — Вы, ребята, до конца привержены этой шутке.       Сынхён взвыл от разочарования и начал тыкать пальцем в сторону Сынри.       — Он не может в рэп, мне пришлось заставить его отдать тебе мои перчатки, и он выглядит, как идиот, когда пытается курить.       Эго Сынри уже достаточно настрадалось.       — А что насчёт тебя? Ты — херовый танцор! Из-за тебя я выгляжу, как придурок. И вообще, курение плохо на тебя влияет. Я делал это лишь потому, что твоё тело требовало. Оно всё тряслось, когда я не курил.       — Моё тело? А давай-ка поговорим о твоём теле. Оно постоянно воодушевляется в самые странные моменты. Начинается реклама шампуня, и у меня встаёт. И я ничего не могу с этим поделать, потому что я не хочу прикасаться к твоему недоёбанному члену!       — Ну, я тоже не горю желанием, чтобы ты к нему прикасался!       Они испепеляюще пялились друг на друга. У обоих грудь вздымалась от накатившей злости. Краем глаза Сынри мог заметить, что Джиён стоял неподалёку и наблюдал за ними, словно смотря фильм или пьесу. Он не выглядел, как человек, который близок к тому, чтобы быть убеждённым.       — Как бы весело это ни было, — начал Джиён, — не могли бы вы притормозить? Я проголодался.       Сынхён наклонил голову и простонал. Сынри испытывал к нему сочувствие, но, на самом деле, его хён должен был догадаться, что Джиён никогда не воспримет подобное серьёзно.       Сынхён пытался придумать что-то другое, глядя в потолок, и тяжело вздохнул. Когда он вновь опустил голову, его глаза были переполнены энтузиазмом. Он преодолел оставшееся между ним и Джиёном расстояние, аккуратно сжав свои пальцы на джиёновых бицепсах. Джиёнов взгляд устремился вниз, где его касались, а затем с неуверенностью поднялся к чужим глазам.       Сынхён взволнованно облизнул губы, прежде чем искренне заговорить:       — Я бы не зашёл так далеко ради прикола. Я мог бы притвориться, что плохо читаю рэп или курю, или что-то ещё. Но я никогда бы не ранил тебя.       Джиён сделал короткий вдох от сынхёновых слов.       — В ту ночь, когда вы вдвоём отправились в клуб, то, что он сделал… ну же, Джиён, ты знаешь меня. Даже если бы я не хотел тебя, я бы не стал тыкать тебе этим в лицо. Я бы не поступил так с тобой. Я, Сынхён, никогда бы не ранил тебя подобным образом.       Сынри встал ровно от изменений в джиёновом лице. Джиён по-прежнему не верил, но выглядел так, словно хочет этого. Словно он хочет поверить, что Сынхён действительно не смог бы причинить ему боль.       Сынхён прижался ближе и пожелал, чтобы Джиён поверил ему.       — Это я, Джиён.       Джиён по-прежнему выглядел неуверенным.       Сынхён с нежностью ловит джиёнов взгляд. Обмен чувствами выглядел так интимно, что Сынри практически почувствовал резкое желание уйти из комнаты.       — Помнишь, как мы были с тобой детьми? — прошептал Сынхён. — Ты приходил в гости ко мне домой, и моя мама готовила нам еду. Помнишь день, когда ты уехал? — Сынхён наклонился и пробормотал что-то Джиёну на ухо, настолько тихо, что Сынри не мог даже надеяться что-то услышать.       Джиёновы глаза распахнулись, а губы округлились. Он смотрел на Сынхёна, заметно колеблясь.       — Хён?       Сынхён сладко улыбнулся ему.       — Да, — ответил он. — Это я.       Теперь, когда Джиён по-настоящему поверил им, они начали с самого начала заполнять его голову похожей на бред информацией. Они рассказали ему всё, о булыжнике, о клубе и о новоприобретённых навыках Сынри в сватовстве.       На последней части Джиён слегка приуныл.       — Погодите-ка, так я встречался с Сынри?       — Пф-ф-ф, нет! Конечно, нет! — отмахнулся от него Сынри. — Ну… если только совсем чуть-чуть.       Сынри спрятался за Сынхёном, когда Джиён угрожающе начал наступать на него.       — О чём ты думал? Наебать меня хотел, а?       — Я пытался извиниться! — настаивал Сынри. — Я не знал, что вы, ребята, друг к другу неравнодушны, и Сынхён-хён рассердился на меня из-за случая в клубе. Короче, я просто пытался это исправить.       — Став моим парнем? — с недоверием уточнил Джиён.       — Да, — продолжил Сынри. — Хён был слишком туп, чтобы сделать это самостоятельно, поэтому я сделал всё за него. Я не понимаю, в чём проблема. Вы, ребята, хотели быть вместе. Пуф! Теперь вы вместе. Не стоит благодарностей.       Джиён попытался сделать ещё один шаг к нему, но, к счастью, Сынхён удержал его.       — Поверь мне, я знаю. Я тоже хочу его убить. Но сейчас он в моём теле, и мне бы очень хотелось, чтобы оно оставалось цельным, когда я, наконец, верну его.       Джиён фыркнул, но остановился. Он просто стоял, его руки свисали по бокам, а сам он выглядел так, словно сейчас упадёт. Его выражение лица не читалось, из-за чего Сынри нахмурился. Что сейчас-то не так?       Казалось, что Джиён уменьшался в размерах, выглядя побеждённым.       — Так получается… с самого начала это был Сынри. Единственная причина, по которой мы вместе, — это он, — Джиён громко сглотнул и отвёл взгляд. — Наверно, это означает, что ты на самом деле не мой парень.       Челюсть Сынри с грохотом упала на пол.       — Конечно твой! — Сынри упорно трудился, чтобы свести своих хёнов вместе, и он не собирался позволить им всё разъебать. Он был заинтересованным лицом. Сынри толкнул Сынхёна в плечо. — Скажи ему.       — Заткнись, — шикнул Сынхён на Сынри. — Я и сам собирался, — он бросил на парня краткий и полный раздражения взгляд, прежде чем снова посмотреть на Джиёна. — Сынри сделал это только потому, что знал, что я этого хочу. Понимаешь? Ты мне правда нравишься. И я хочу быть твоим парнем.       — Ему нравится твой член, — подсобил Сынри. Сынхён бросил на него злобный взгляд, и он лишь невинно пожал плечами. — Нравится же, разве нет?       Прежде чем Сынхён смог как-то прокомментировать это, Джиён привлёк их к вниманию.       — Ладно, так что теперь?       Сынри с облегчением подметил, что тот больше не выглядел неуверенным.       — Что ты имеешь в виду?       — Как вы собираетесь вернуться в свои тела?       Сынхён бросил обвиняющий взгляд на Сынри, и тот мгновенно сгорбился.       — Я не знаю. Я пробовал снова и снова. Сынхён-хён даже попробовал. Но ничего не работает.       Джиён упёр руки в боки.       — Ну, тебе лучше понять, как это работает, потому что я хочу, чтобы он вернулся в своё тело. Я слишком долго ждал, чтобы он стал моим парнем, и теперь я хочу извлечь из этого выгоду.       Сынхён самодовольно ухмыльнулся.       — Я думал, ты хочешь меня за мой внутренний мир.       — Ну да, — согласился Джиён. — А ещё я хочу тебя за твоё тело, — он прищурился, хитро смотря на Сынри. — Так что верни его.       Сынри простонал.       — Почему все продолжают действовать так, будто я знаю секретный ключ? А я не знаю. Я действительно всё уже пробовал.       — Ну, а что заставило тебя загадать желание в первый раз?       — Я не знаю, — этот вопрос раздражал его. — Я просто устал быть макнэ. Я устал от того, что меня только и делали, что не замечали и отталкивали. Всё, что вы, ребята, когда-либо делали — это издевались надо мной! Я работаю больше всех, но кто-нибудь замечает это? Нет! Вы, ребята, просто нашли во мне козла отпущения.       Сынри выдохнул, как только слова вырвались изо рта. Он не должен был этого делать. Даже если он находился в сынхёновом теле, он всё равно являлся донсэном, и теперь Джиён знал об этом, и единственное, что его словесный понос принесёт ему, — большое горе.       На удивление, этого не произошло. Джиёновы глаза загорелись осознанием.       — Я не понимал, что ты так серьёзно относился к этому, — сказал он. — Я подкалывал тебя, потому что ты мне нравишься. Ты — мой любимый донсэн.       Сынри почувствовал себя победителем вопреки всему. Он так долго смотрел на Джиёна, он не мог ничего поделать с чувством неконтролируемого счастья, когда его называли «любимым». Может быть, у него действительно был стокгольмский синдром.       — Ты мог бы быть и помягче со мной, — вздохнул Сынри. — Иногда.       — Ладно, — кивнул Джиён. — Я буду с тобой помягче. Иногда.       Ну, по крайней мере, это уже что-то.       — На самом деле я очень рад узнать, что вы, ребята, в телах друг друга, — сказал Джиён через мгновение.       — Почему это? — поинтересовался Сынхён.       — Я беспокоился из-за того, что во мне появляются чувства к Сынри, — Джиён сказал это так, будто это было ужасно или даже оскорбляюще.       — Эй, ты сказал, что будешь со мной помягче.       Джиён рассмеялся. А затем послал Сынри полный теплоты взгляд, и тот сразу простил его.       Они не приблизились к разгадке тайны, как поменять их телами обратно. Джиён опробовал всё, что уже делал Сынри, в том числе и поиск в своём компьютере. Он даже пытался самостоятельно пожелать их обмен.       Солнце неумолимо село, ночь подобралась совершенно незаметно, а они так и не придумали ответа. Джиён даже изъявил желание посетить настоящий камень желаний, тот, из которого получился этот мелкий булыжник, но сейчас уже было слишком поздно, поэтому они решили отложить этот поход до завтра. Джиён отдал камень желаний обратно, и Сынри положил его в карман толстовки для сохранности.       Дэсон и Ёнбэ уже вернулись домой. Они сидели на диване в гостиной и смотрели вместе телевизор. Джиён и Сынхён рухнули рядом, чтобы попялиться в зомбоящик с ними.       Сынри же пошёл на кухню, чтобы немного перекусить. Жуя какие-то чипсы, он увидел, что Джиён слегка приблизился к Сынхёну, а затем его глаза сузились, когда тот скользнул своей рукой по сынхёновой и начинал играть с его пальцами. Сынхён улыбался сам себе, когда Джиён прикасался к нему.       Сынри нахмурился. Он думал, что ему нравится то, к чему всё шло. Его разум любезно подкинул ему мысли о Джиёне и его заднице. И о том, что Джиён хочет член себе в задницу. Ноги сами понесли его туда. Он подошёл к ним и уселся аккурат между Джиёном и Сынхёном.       Сынхён и Джиён уставились на него в недоумении.       — Нет, — прошептал Сынри.       — Да что? — спросил Джиён. — Мы ничего такого не делаем.       — Нет, — повторил Сынри. Он смотрел прямо в экран телевизора на оставшуюся часть фильма и держал их раздельно друг от друга.       В какой-то момент Джиён лукаво попытался добраться до Сынхёна через Сынри, но тот шлёпнул его по руке.       — Нет.       Когда фильм закончился и пришло время собираться спать, они все по очереди пошли чистить зубы. Когда Сынри вошёл в сынхёнову комнату, чтобы поспать, он остановился, когда увидел, что Дэсон поудобнее устраивается на джиёновой кровати. Он почувствовал крошечный колючий страх от несомненного понимания того, что всё это значило.       — Что ты здесь делаешь? — спросил он, только чтобы убедиться.       Дэсон взбивал подушку.       — Джиён-хён сказал, что сегодня он поспит в комнате Сынри, — затем он рассмелся. — Я чувствую, что в последнее время мы играем в какие-то музыкальные кровати.       Сынри не стал задерживаться, чтобы поржать над дэсоновой шуткой. Он вихрем помчался в свою комнату, дверь в которую оказалась закрыта. Он тщетно дёргал за ручку, когда услышал, что его хёны хихикали прямо за дверью. Срань Господня. А если они делали всякое?       Джиён приоткрыл дверь, сделав всего небольшую щёлку.       — Чего надо? — он одарил Сынри хитрым взглядом. — Взрослые заняты.       Сынри впился сердитым взглядом в него. Он слышал это и раньше, но теперь уже в другом контексте, и ему это не понравилось.       — Держи свою задницу подальше от моего члена.       Джиён рассмеялся. Он так смеялся, что его плечи задрожали.       — Ты в своём репертуаре, — захихикал он. — Поверь мне, я не хочу твой член.       Сынри посмотрел на него с подозрением.       — Я серьёзно. Держись от него подальше. У тебя нет моего разрешения.       Сынхён подошёл к Джиёну.       — О, ты имеешь в виду, что у тебя не было моего разрешения, когда ты взял моё тело и пошёл цеплять девушек в клубе?       Рот Сынри захлопнулся. Он не думал об этом в таком ключе. Он опустил подбородок и уставился вниз.       — Очевидно же, что это было неправильно и я получил ценный урок. Так что держитесь друг от друга подальше.       Сынхён поржал над ним.       — Расслабься, — сказал он. — Я не собираюсь ничего делать, обещаю.       Сынхён развернулся и вернулся в кровать. Сынри посмотрел на Джиёна, кивнувшего в знак подтверждения.       — Не волнуйся, — уверил он. Джиёновы глаза скользнули вниз по всей длине чужого тела и вернулись обратно. — Я дождусь нужного момента.       Он подмигнул Сынри и захлопнул дверь перед его носом.       Сынри наконец вернулся в постель, когда удостоверился, что его тело не собираются растлевать. Он сел на кровать и начал ждать, когда кто-то выключит свет. Тем не менее Ёнбэ и Дэсон не вставали, чтобы сделать это.       В итоге Ёнбэ повернулся лицом в сторону Сынри.       — Эй, хён, с Сынри всё в порядке?       Сынри посмотрел на него с любопытством, мол, почему Ёнбэ вообще спрашивает об этом.       — Что вы имеете в виду?       Ёнбэ пожал плечами.       — Просто в последнее время он кажется каким-то задумчивым. Тихим. Похоже, что вы, ребята, в последнее время много спорили, поэтому мне стало интересно, знаешь ли ты что-нибудь.       Сынри уставился на него, а затем повёл взглядом дальше, где был внимательно слушающий Дэсон. Они оба казались обеспокоенными.       — Ой. Да всё в порядке. Думаю, что он просто стрессанул.       Похоже, что его хёны согласились с ним. Ёнбэ перевернулся на спину, а Дэсон поднялся, чтобы выключить свет.       — Надеюсь, что ему скоро станет лучше, — выдохнул Ёнбэ. — Я скучаю по этому парню.       Сынри закрыл глаза и внезапно почувствовал приятное тепло где-то внутри.       Сынри не мог заснуть. У него разболелась голова, а нервы казались обнажёнными и изношенными. До него дошла причина подобных ощущений: он не курил целый день.       Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти сынхёнов рюкзак. Он практически поджёг сигарету на кухне, когда вспомнил, как сильно дым вредит Ёнбэ, поэтому решил пойти на улицу. Там было холодно, даже в перчатках и шерстяном пальто.       Сделав несколько первых затяжек, он задался вопросом, смогут ли они поменяться местами снова, если загадают желание у настоящего камня желаний. У него по-прежнему был его маленький вариант в кармане толстовки. Как такая крошечная вещица смогла навести тотальный хаос?       Это было странно. Он так сильно желал поменяться местами, а теперь ему было тяжело ворошить свои полные отчаяния чувства. Он вспомнил, что хотел стать старше. Популярнее. Горячее. Получив всё это, он осознал, что быть его хёном не так уж и просто, как он считал изначально. У Сынхёна были свои трудности.       Его зубы уже начали стучать, когда к нему подошла девушка в большом фиолетовом пальто и шляпе из темной шерсти. Он был удивлён увидеть так поздно на улице ещё одного человека. Её руки в перчатках взлетели вверх, чтобы прикрыть рот.       — Ты — Топ, — она вздрогнула, а её глаза взбудораженно засверкали.       Топ. Ти-Оу-Пи. Это он.       — Позволь угадать, я — твой любимчик.       Девушка покраснела и замотала головой.       — Извини, но это не так. Мне нравится Сынри. Но ты тоже крутой.       Сынри почувствовал себя таким тронутым, что его сердце готово было вырваться из груди. Девушка начала копаться в сумке-почтальонке, прежде чем достала из неё слегка помятую плитку шоколада и рассмеялась.       — Хотелось бы мне, чтобы у меня было что-то, что я могла бы ему подарить, ведь он вряд ли захочет съесть это.       Она уже практически убрала шоколадку обратно, когда Сынри занёс руку, чтобы остановить её.       — Нет! Я съем. В смысле он съест. Ему понравится.       Подарок от поклонницы. Его собственный подарок.       Девушка выглядела смущённой и неуверенной, но позволила Сынри забрать из её рук шоколад.       — Хорошо, раз ты так говоришь.       Они начала отходить от Сынри.       — Было приятно с тобой встретиться! Не могу дождаться, чтобы рассказать об этом друзьям.       Сынри уставился на плитку шоколада в своих руках. Это, конечно, не Гуччи, как бывало у Джиёна. Но шоколадка была его, и это стало единственным, что его действительно сейчас волновало.       Он больше не хотел быть Сынхёном. Всё, что он сделал за последние несколько дней, — это наделал кучу проблем другим людям. Возможно, он не был самым лучшим и самым талантливым. Возможно, он не мог так же прекрасно петь, как Дэсон, или танцевать, как Ёнбэ. Но это не означало, что он не особенный. Это не означало, что он не может оставить свой след. Их группа только дебютировала: у него будет ещё много времени, чтобы показать всем, из чего он действительно сделан.       Он убрал плитку шоколада и сфокусировался на камне желаний. Он задолбался быть кем-то другим. Он больше не хотел был кем-то, кроме самого себя.       Он подумал о сотнях раз, когда он пытался вернуть своё тело, размышляя о том, действительно ли он именно это имел в виду. Он был не уверен, но теперь решимость, смешанная с желанием, переполняла его, это желание было гораздо более сильное, чем то, которое подпитывало его во время загадывания первоначального.       Он взял камень в руку и закрыл глаза. Я действительно желаю вновь стать собой.       Открыв глаза, он вновь оказался в общежитии. Он сидел на своём матрасе с Джиёном под боком. Он посмотрел вниз, а затем начал щупать руками лицо. Это был он. Он вернулся в своё тело.       Джиён с любопытством смотрел на него. Сынри так оживился из-за того, что вернулся в собственное тело, что у него появилась проблема с выражением этого облегчения словами.       — Это сработало. Я вернулся.       Джиён осмотрел его.       — Сынри?       Сынри нетерпеливо закивал головой. Он вернулся. И теперь всё было в порядке. Как цилиндр пропуска зажигания, в котором вновь появилась искра.       Джиён прикусил губу.       — Итак, если вернулся в своё тело, значит…       Как только слова покинули джиёнов рот, дверь резко распахнулась. Сынхён замер в дверном проёме, его грудь вздымалась, а пальто было скинуто где-то по дороге.       — Джиён, — с придыханием позвал он.       Джиён вскочил на ноги, и Сынхёну потребовался буквально один шаг, чтобы добраться до него. Они встретились посреди комнаты, пристально смотря друг другу в глаза, пока Джиён не начал счастливо улыбаться. Он бросился в сынхёновы объятия, и тот поймал его, крепко прижимая к своей груди. Сынхён удивлённо простонал, когда джиёнов рот накрыл поцелуем его собственный.       Сынри наблюдал за ними и самодовольно ухмылялся. Его дети так быстро выросли.       Его хёны продолжали целоваться. И целоваться. А типа им сейчас не нужно было воздух вдохнуть, например? А то это выглядело так, словно Джиён собирался сожрать сынхёново лицо.       Сынри прочистил горло, а затем делал это снова, потому что первый раз, по-видимому, был недостаточно громкий.       — Кхм, ребята?       Его хёны наконец оторвались друг от друга. Сынхёновы уши были максимально красными, а джиёново лицо выражало крайнюю степень самодовольства.       — Итак, — начал Сынри, поднимаясь на ноги. — Если вся эта штука с айдолством не прокатит, я думаю, что мне прямая дорога в сватовство.       Его хёны выглядели совершенно невпечатлёнными. Такие неблагодарные.       Сынри задрал вверх большие пальцы.       — Я пойду спать на кровати хёна, а вы оставайтесь тут, — он посмотрел на то, что джиёновы пальцы всё ещё сжимали сынхёновы бицепсы. — Ну это… предохраняйтесь. И если вы постираете простыни после того, как закончите, будет клёво.       Джиён отпустил Сынхёна лишь для того, чтобы дать Сынри подзатыльник. Тот запричитал и поплёлся к выходу. Эти двое вновь начали самозабвенно целоваться, даже не дождавшись, пока Сынри закроет за собой дверь. Сынри отшатнулся от неё, возмущённый тем, что до его ушей долетел джиёнов стон наслаждения.       Когда он повторился, Сынри спешил в относительную безопасность чужой спальни. Он прошаркал свой путь к сынхёновой кровати, в которую рухнул лицом вниз. Он растянулся настолько, насколько вообще возможно, одна его нога свисала с края матраца, удовлетворённое мурчание вырвалось из горла. Его собственная кровать. Единственная привилегия, которую он хотел бы себе оставить.       Быть может, он и сможет. Если его хёны продолжат использовать его комнату для своих определённых целей, возможно, он потребует сделать так, чтобы эта кровать стала его.       На данный момент, Сынри вернулся в своё тело и лежал на собственной кровати. Успех.       На следующий день Джиён и Сынхён были отвратительно слащавы друг с другом. Сынхён прямо следовал за ним, как щенок на поводке, а Джиён буквально не отрывался от него. Это заставляло Сынри чувствовать какое-то странное счастье, что для них всё сработало.       В то время как Сынри ждал своей очереди в душ, который сейчас занимал Джиён, он валял дурака в гостиной, в которой также находился Сынхён. Он подумал о том, что было упомянуто за день до, и любопытство буквально разрывало его изнутри.       — Хён? Как ты сделал так, что Джиён поверил тебе? Ну, типа, что мы телами махнулись.       Скрывающая секрет улыбка проступила в уголках сынхёновых губ. Он пожал плечами.       — Я просто сказал ему то, что знаем лишь мы двое.       — Что это было?       Сынхён усмехнулся.       — Не твоё дело.       — Эй, ну серьёзно. Расскажи мне! — Сынри сам не понимал, почему ему было так интересно. Просто было и всё. — Что произошло в тот день, когда ты уехал?       — Когда Джиён уехал, — поправил его Сынхён, но на этом его слова исчерпали себя.       — Я умею хранить секреты, — настаивал Сынри. — Я собираюсь сохранить твой секрет, — подчеркнул он. Он понимал, что будет очень плохо, если кто-то прознает об отношениях его хёнов. Он должен будет помочь им убедиться, что этого никогда не произойдёт.       Сынхён смотрел на него, явно раздумывая. Он так долго делал это, что Сынри практически был готов сдаться, но Сынхён поджал губы и застенчиво уставился на собственные колени.       — Он поцеловал меня.       — Чего?       — Он поцеловал меня, — повторил Сынхён. — Это было просто в щёку, но… мы оба были так расстроены тем, что он был вынужден уехать. Я обнял его на прощание, а он чмокнул меня в щёку. А затем он действительно смутился и убежал. Мы оба были просто детьми, — Сынхён усмехнулся. — Мы не поднимали эту тему после того, как возобновили контакт.       — Вау, — восхитился Сынри. — Похоже на сюжет какой-то дорамы. Ты должен продать права на это.       Сынхён с этого заявления тихо поржал.       — Завались.       И тогда Сынри подумал о кое-чём другом.       — Что случилось с камнем желаний?       — Я выбросил его. Он принёс уже достаточно неприятностей.       Джиён вышел из ванной, и настала очередь Сынри пойти туда. Когда он вышел из душа, свежий и чистый, на ручке двери его ждала рубашка. Джиёнова. Та самая, которую Сынри так хотел позаимствовать.       Сынри счастливо улыбнулся и натянул её.       Когда они вышли с тренировки, фанаты, как обычно, уже ждали их снаружи здания. Большая часть из которых была джиёнова и сынхёнова. Но Сынри не обращал на это внимания. Вместо этого он сосредоточился на небольшой группе, которая подбадривала только его. Ему потребовалась уйма времени, чтобы поговорить с каждым фанатом и заставить их смеяться. Он улыбнулся, когда сжимающая в руках табличку с джиёновым именем девушка посмеялась над его шуткой, попросив и его автограф тоже.       Сынри с удовольствием сделал это, и пока он оставлял на табличке своё имя, краем глаза увидел едва заметное движение. Джиёнова внешняя сторона ладони мягко поглаживала сынхёнову.       Сынри практически оглушительно закричал, потому что «какого хера Джиён вообще не думает о том, что делает?» Он хотел, чтобы их поймали, а группу распустили, прежде чем они нормально продвинутся? Почему он такой безрассудный?       Сынри поторопился и вручил фанатке свой автограф, а затем бросился к хёнам. Он втиснулся между ними и беспардонно повис на чужих шеях. Фанаты вокруг заверещали в то время, как Джиён выглядел максимально раздражённым из-за такой помехи.       Но это не было важно. Джиён просто не знал, что для него действительно хорошо. Им никогда не удастся сохранить свои отношения в секрете, если они не будут держать себя в руках.       Вот почему им был нужен Сынри. Он сделал так, чтобы они стали парой, а теперь он должен убедиться, что они навсегда останутся вместе.       В конце концов, ведь он — настоящий невоспетый герой этой истории.