Сынхён(ы)

      Наконец-то, у них появился свободный от практики день, и только Сынри не мог насладиться им сполна, потому что теперь у него есть парень, с которым он должен видеться. И этот парень был очень голодным до его внимания. Джиён никогда не поднимался до полудня в дни, когда у них не было расписания, но сегодня утром он проснулся ни свет ни заря, вытащил Сынри из постели и посадил на один из стульев перед кухонным столом. Перед ним стояла тарелка с горячей до сизого дыма яичницей, а сам Джиён маячил позади него и смотрел с надеждой, ожидая, пока Сынри попробует.       Джиён сделал ему завтрак. Он встал рано и крутился на кухне, чтобы сделать ему ёбаный завтрак. Он что, хочет быть сынхёновой женой?       Сынхён тоже поднялся рано. Но он сидел там, где обычно сидит Сынри, с лицом очень недовольного телохранителя. Дэсон и Ёнбэ уже ушли, чтобы приступить к утренним тренировкам. Позёры.       Сынри запихнул палочки в руку и взял один из заботливо нарезанных кусков. Он жевал аккуратно, прокатив яичницу по языку, прежде чем проглотить.       — Ну как? — поинтересовался Джиён.       Похоже было на переработанную резину. Сынри этого не сказал, он был уверен, что Сынхён начнёт бить его собственной тарелкой, если он так скажет. Вместо этого он улыбнулся от уха до уха.       — Ням-ням. Это очень вкусно!       Джиён радостно улыбнулся и направился обратно на кухню, чтобы взять оставшиеся гарниры. Как только джиёнова голова развернулась, Сынри поморщил нос и опустошил половину стакана воды, чтобы смыть вкус еды.       Сынхён выразительно посмотрел на него и указал на любовно приготовленный Джиёном яд, заставляя проглотить всё.       — Ты съешь каждый кусок, — приказал он.       Сынри надулся. Быть джиёновым парнем — полный пиздец.       — Я думал, что должен быть на диете, — он нехотя проехался палочками по яичнице. Однако Сынхён проигнорировал это, а Джиён уже возвращался обратно.       Сынри съел каждый чёртов кусок. Он полностью вычистил свою тарелку, в то время как Джиён наблюдал за ним буквально с сердечками в глазах. Будто наблюдение за тем, как он ест, — это достаточная причина, чтобы рухнуть в обморок.       Если Сынри считал, что Джиён был ласковый и раньше, то это не шло ни в какое сравнение с тем, каким он стал сейчас. Всё было очень невинно: Джиён оставался верен своим словам, что ни на чём не будет настаивать, но это не мешало Сынхёну взрываться каждый раз, когда джиёнова рука ласково поглаживала чужую.       — Сегодня мы должны кое-что сделать, — сказал Джиён, когда начал убирать со стола. — Я типа очень сильно хочу пройтись по магазинам.       Прогулка по магазинам. Это звучало очень даже неплохо. Сынри много раз ходил по магазинам со своими хёнами.       Джиён наклонился и промурчал ему на ухо:       — Мы можем сделать это нашим первым свиданием.       — Ага, — выдавил из себя Сынри с напускным энтузиазмом. Он одарил Джиёна ярчайшей улыбкой и даже поднял оба больших пальца вверх, но всё, о чём он сейчас мог думать, это было то, что вчера он сам сказал Джиёну, что первое свидание — это идеальное время для их первого поцелуя. Он начал съезжать вниз по стулу. Он подумал, что именно так себя чувствуют служители зоопарка, когда приходит время кормить тигров, и у них нет ничего, что бы разделяло их с одним конкретным тигром.       Когда Джиён наконец убрал всё и направился в душ, Сынри с безумным блеском в глазах посмотрел на Сынхёна.       — Помоги, — умолял он. — Я не могу пойти с ним на свидание.       Сынхён тоже не был в восторге от данной идеи. Причём совсем.       — Мне тоже это не нравится, но он расстроится, если ты всё отменишь.       Сынри посчитал, что Сынхён знает недостаточно много о плачевности данного момента.       — Разве ты не понимаешь?! Он хочет, что я вставил твой член ему в задницу. Я, конечно, люблю вас, ребята, но не настолько.       Сынхёнова челюсть отвисла.       — Это он так сказал?       Сынри практически мог видеть, какие грязные картинки всплыли в мозгу его хёна. Он несколько раз пощёлкал перед чужими глазами, чтобы привести в чувства.       — Хён! Сосредоточься.       Сынхён немного поморгал, прежде чем застенчиво посмотреть на Сынри.       — Правильно, — его выражение лица стало каменным. — Ты не можешь пойти с ним на свидание.       Хорошо. Сейчас они были в одной лодке.       — Я это и сказал тебе. Как я могу избежать этого?       — Я не знаю, но ты должен сделать это так, чтобы не навредить его чувствам.       Сынхён был слишком хорош для своей собственной доброты.       — Я могу сказать ему, что из-за его паршивой готовки мой желудок взбунтовался.       — Нет. Ты не можешь так сказать ему. Он очень сильно старался.       Как этот хён может постоянно находиться под каблуком?       — Окей. Полагаю, что мне придётся позволить ему засунуть свой язык мне в рот по самое горло. Или у тебя есть идеи получше?       Сынхёновы губы исказились в ужасе.       — Ладно! Хорошо! Скажи ему, что у тебя разболелся живот. Но сделай это мягко.       — Ну окей, — Сынри выдохнул. Мягко. Сынри так сможет.       — Любовь моя, — завопил Сынри, свернувшись калачиком на кровати и обхватив, по-видимому, болящий живот. — Прости меня! Я так хотел, чтобы тебе удалось сделать покупки.       Сынри пытался сделать лицо настолько жалобным, насколько вообще возможно.       Джиён сел рядом на кровати и потрогал его лоб, в нескольких шагах от них стоял Сынхён, глубоко оскорблённый выходкой Сынри. Сынхён целеноправленно смотрел на Сынри. «Прекращай», — кричали его глаза, но Сынри одарил его улыбкой и снова взвыл:       — Пока будешь просматривать стойки, пообещай, что будешь думать обо мне.       — Ты такой идиот, — Джиён ласково улыбнулся и потрепал его по волосам. — Не волнуйся, я никуда не пойду. Я останусь тут, чтобы позаботиться о тебе.       Погодите, что?       — Нет! — джиёновы брови взлетели вверх от неожиданной резкости отказа. Сынри вернул их на место. — Я имел в виду, что тебе необязательно это делать. Я знаю, как сильно ты любишь ходить по магазинам. Ты всё равно должен пойти.       — Да ладно. Это всё фигня.       О, Боже. Джиён собирался оставаться с ним целый день и играть в няньку. Он мог даже протирать ему лоб влажным полотенцем. Ну, нахуй.       — Тебе действительно не обязательно оставаться. Я просто собираюсь поспать, так что не думаю, что мне что-нибудь понадобится.       Пожалуйста, не оставайся. Пожалуйста, не оставайся.       — Но одному ходить по магазинам не круто.       — Я с тобой пойду, — подхватил Сынхён.       Сынри взбодрился от этого.       — Видишь. Он с тобой сходит. Проблема решена.       Но Джиён выглядел принуждённым уйти.       — Ты уверен?       — Да, я уверен. Иди. Повеселись, — он натянул одеяло по самый подбородок. — Быть может, мне станет легче к тому времени, как ты вернёшься.       — Ну ладно, — Джиён всё ещё не выглядел, как человек, который хочет куда-то идти, но он, наконец, сдался. Он последний раз погладил Сынри по волосам, прежде чем подняться и направиться к двери. — Позвони мне, если что-то понадобится, — затем он поманил Сынхёна. — Пошли, макнэ.       Сынхён последовал за Джиёном, и Сынри расслабленно расплылся по кровати. У него будет целый день для самого себя. Потрясающие.       Но через мгновение Сынхён вернулся в комнату. Он бросил небольшой камень желаний Сынри прямо в лоб.       — Ауч, — взвыл Сынри, хватая булыжник и потирая место, куда тот попал. — Почему тебе обязательно быть таким злым?       Сынхён фыркнул.       — Исправь всё. Меня не волнует, даже если ты будешь целый день сидеть тут и загадывать желание. Я хочу вернуть своё тело.       Сынри ещё раз потёр лоб для верности, и Сынхён снова ушёл. Он нахмурился. Слишком много херни для его единственного выходного.       Сынри пытался всеми способами. Он желал снова и снова. Поменяй нас обратно, поменяй нас обратно. Он даже пожелал это на японском и английском, если вдруг камень был международный и избирательным на услышанные желания.       В итоге он залез в джиёнов компьютер, посматривая информацию о обмене телами, но единственное, что он нашёл, — это были книги и фильмы по типу «Чумовая пятница». А в последнем говорилось, что лишь бескорыстная любовь должна отменить желание, но Сынри уже показал, насколько он удивительно бескорыстен, притворяясь, что встречается с Джиёном. Но он всё ещё находился в неправильном теле, поэтому он предположил, что этот булыжник играет по другим правилам.       Наконец, он сдался и перебрался в сынхёнову комнату с одной из своих книг о самопомощи. Он валялся на кровати и читал оставшуюся часть дня, пока не услышал звук открывшейся двери, а за ним смех.       Сынри тихо выскользнул из постели и подкрался к двери в спальню, приоткрыв её так, чтобы была возможность посмотреть, что происходит. Сынхён в огромных солнцезащитных очками ярко-розового цвета со стёклами в форме сердец был обвешен джиёновыми покупками. Он изображал какой-то неловкий танец, больше похожий на гориллу, пытающуюся сделать лунную походку, но Джиён хихикал, как безумный. Он всегда «хавал» подобное сынхёново поведение.       Но погодите-ка минутку. Сынри знал это взгляд. Он видел его на джиёновом лице постоянно с тех пор, как оказался внутри сынхёнова тела. Джиён выглядел сражённым. Нет, выглядел абсолютно без ёбаного ума от Сынхёна. И, честно говоря, Сынри немного расстроился. Джиён думал, что он встречается с ним прямо сейчас. Эмоционально изменяющий засранец.       — Привет, ребята, — произнёс Сынри, оповещая о своём присутствии.       Джиён обратил свою улыбку к Сынри.       — Тебе уже лучше?       — Немного, — ответил он. — А что насчёт тебя? Тебе было весело?       Будто бы вообще была необходимость спрашивать.       — Да, — кивнул Джиён, поворачиваясь назад к Сынхёну, чтобы взъерошить его волосы. — Я никогда не знал, что наш макнэ может быть таким забавными.       Сынри шмыгнул носом. Он, вообще-то, смешной. Он не виноват, что Джиён не оценил его чувство юмора.       Всё это подвело к одной точке. Им действительно необходимо вернуть всё на свои места, пока между ними не образовался случайный любовный треугольник.       Он указал Сынхёну на проблему, как только им удалось остаться наедине.       — Ты пытаешься сделать из Джиёна изменщика?       — Чего?       — Он влюблён в тебя.       Сынхён посмотрел на Сынри так, словно тот реально был недалёким.       — Да-а-а… — протянул он на случай, если мозг Сынри действительно сломался. — Я думал, что мы уже выяснили это.       Сынри схватил его за нос и попытался не вырвать его. Неужели он единственный тут, кто обладает интеллектом?       — Нет. Он влюблён в тебя. В моём теле. Он флиртует с тобой.       Сынхён потупил взгляд. А затем его глаза расширились в медленно расцветающем ужасе.       — Ага, — подтвердил Сынри, радуясь чужой реакции. Теперь до него точно дошло. — Ты правда не понял? Неудивительно, что вам потребовалась моя помощь, чтобы стать парой. Ты тупо безнадёжен.       — Он изменяет мне, — сказал Сынхён, его голос прозвучил слабо, будто ничего из другого, что сказал Сынри, не имело никакого значения.       Сынри практически профейспалмил.       — Действительно изменяет ли он тебе, если делает это с тобой же?       — Но он этого не знает! — Сынхён упёр руки в боки.       — Я думаю, что ты смотришь на это не с той стороны, — возразил Сынри. — На самом деле, это в какой-то степени даже мило.       Но Сынхён проигнорировал его.       — Мы застряли с тобой, так? Но мы же собираемся оставаться такими всегда, — Сынхён начал расхаживать по комнате, как пантера по клетке. — Мы застряли в телах друг друга, и теперь мне снова нужно проходить через половое созревание, а тебя выгонят из группы, потому что ты не можешь в рэп, а ещё мой парень хочет изменить мне со мной.       Сынри наблюдал за тем, как Сынхён с головой окунался в какой-то кризис.       А затем Сынхён остановился. Он мгновенно оказался около Сынри.       — Ты!       Ой-ёй. Сынри взвизгнул, когда Сынхён схватил его.       — Это всё твоя вина!       Сынри пытался сбежать, но его комната была слишком крошечной. Далеко он не ушёл. Сынхён оставил Сынри увесистый подзатыльник и начал трясти за плечи. Сынри сгорбился, выглядя, как щенок, которого ругают.       — Почему ты не поменял нас обратно? — требовательно спросил Сынхён.       — Я пробовал! — крикнул Сынри.       — Почему ты просто не исправил всё? У тебя был ни один день.       — Да я же не знаю, как!       Сынхён снова начал его трясти, а Сынри инстинктивно сжимался, пока до него не дошло, что сейчас он в чужом теле, а это означало, что он минимум в два раза больше, чем обычно.       Он перестал горбиться и выпрямился во весь рост. Затем схватил Сынхёна за плечи и оттолкнул от себя, на расстояние вытянутых рук. Сынхёново лицо выразило злость, когда он вновь попытался схватить Сынри, но тот не дался. Сынри слегка рассмеялся от того, как комично выглядело его собственное тело в попытке добраться до него.       Сынхён завывал от разочарования.       — Верни мне моё тело, чтобы я смог надрать тебе задницу.       — Даже если бы я знал, с какой стати я должен был это делать? — Сынри подумал, что его хёну действительно нужно немного узнать о мотивации.       Они находились в тупике. Сынхён бил по рукам Сынри, пока тот держал его на расстоянии от себя. Сынри, вероятно, должен был найти способ, чтобы его успокоить, потому что этот обмен телами не может длиться вечно, и если Сынхён вернёт своё тело, Сынри не хотел бы иметь с ним конфликта.       — Послушай, — произнёс Сынри, пытаясь придать своему голосу больше рациональности. — Ты смотришь на всю эту ситуацию с Джиёном не с той стороны.       Сынхён злобно зыркнул на него.       — Подумай сам. Он никогда раньше не вёл себя так со мной. Он реагирует так на тебя. Не думаю, что он может что-то с собой поделать.       Сынхён немного успокоился. Он с подозрением смотрел на Сынри, пока взвешивал всё в голове.       — Понимаешь? Он хочет тебя, даже когда не знает, что это ты, — Сынри ободряюще улыбнулся. — Разве тебе не кажется, что это романтично?       Сынхён всё ещё смотрел на него, так, словно пытается задушить взглядом, но затем отошёл, успокаиваясь.       — Отлично. Но нам ещё нужно выяснить, как всё исправить. Я хочу, чтобы моё тело вернулось, и я хочу Джиёна.       — Чего? — их прервал новый голос.       Сынри и Сынхён резко повернули головы к двери, в которой стоял Джиён. Во время перепалки ни один из них так и не додумался закрыть дверь за замок.       Джиён смотрел сначала на одного, потом на второго, и так по очереди. Он выглядел растерянным, будто не мог понять, что происходит. Сынри заметно побледнел. Как много Джиён слышал?       — Что происходит? — повторил свой вопрос Джиён.       Сынри и Сынхён стреляли друг в друга паникующими взглядами.       — Сколько ты слышал? — спросил Сынри, высказывая единственную мысль, что была у него в голове.       — Я не знаю, что я слышал, — ответил Джиён. Он оглянул их обоих, беспокойно пожёвывая губу, а затем уточнил: — Вы дерётесь за меня, что ли?       Срань Господня. У них будет любовный треугольник. Джиён повернулся к Сынхёну в теле Сынри.       — Ты сказал, что хочешь меня.       Чёрт, последнее, что нужно было Сынри, — это то, чтобы Джиён думал, что он влюблён в него. Он уже достаточно натерпелся. После этого он не сможет спокойно жить.       Сынхёнов рот беззвучно открывался, когда он пытался выдать объяснение, но затем он кинул на Сынри полный просьбы о помощи взгляд. Сынри вздохнул. Опять он должен сам отдуваться.       Сынри уже открывал рот, чтобы солгать о том, как они представляли тот день, когда превратятся в актёров. Но Джиён вновь заговорил, так и не дав лжи быть озвученной.       — И что это ещё за желание вернуть своё тело? Что это вообще значит? Это имеет какое-то отношение к приколам, которые вы, ребята, пытались выкинуть ранее?       Сынри смотрел на него, медленно моргая.       — Ну да. Типа того. У нас вроде… ролевая игра. Мы притворяемся, будто находимся в телах друг друга, потому что… ну… — Сынри затих, когда не смог придумать вескую причину. Он заткнулся с улыбкой и надеялся, что Джиён её не заметил.       Джиён заметил.       — А сейчас ты что делаешь?       Сынхён вздохнул.       — Это нелепо. Я просто расскажу ему правду.       Погодите, что? Сынри увидел перед глазами изображения мягких стен, смирительных рубашек и психиатра, который продолжал назначать ему неправильные лекарства.       — Ну, хён, — умолял он.       Но это было бесполезно. Он уже встал рядом с Джиёном.       — Джиён… я знаю, что это звучит, как бред сумасшедшего, но… я — Сынхён. И я в теле Сынри.       Джиёновы брови взлетели вверх, а Сынри захотел повеситься на собственных руках.