Аноним 2. Жажда крови

Ужасный звук удара. Это было то, что я поняла в первую очередь. Оглушительные визги автомобильных тормозов, гул клаксонов слились с криками прохожих, что, казалось, звук проникал в каждую клетку моего тела . Казалось, что каждый звук, издаваемый вокруг меня, отражается в моих барабанных перепонках. Интенсивность была слишком велика для меня. Я схватила свое лицо в ответ на все давление со стороны и пожелала, чтобы столпотворение прекратилось. Кровь, агрессивно пульсировавшая в моей голове, как барабан, последовательно колотится на заднем плане, только добавляя огорчения. Я никогда в жизни не молилась о тишине так сильно. Что случилось такого, что машины и люди вызвали такой ажиотаж? Я почувствовала что-то холодное и влажное, брызгающее на щеку. Влажные капли ниспадают по моим щекам. Что, черт возьми, происходит? Это дождь? Я медленно открыла глаза, быстро моргая, чтобы сфокусировать взгляд. Я обнаружила темные, серые облака, которые начали отдавать все, что копилось внутри. Несмотря на жесткую опору, я знала, что лежала не там, где позволено. Я пришла к выводу, что я, скорее всего, лежала на главной дороге, дождь сейчас сильный и слышно как капли бьются о землю. Сильный запах мокрой земли вторгся в мое сознание, урчание автомобильных двигателей посылало меня в растерянное состоянии. Главный вопрос. Почему, черт возьми, я чувствую себя символом смерти на дороге? Внезапно облака скрылись за лицами, которые начали ещё сильнее давить, почти душить своими взглядами и сомкнутым кольцом вокруг меня. Чужие люди глазеют на меня, их искаженные лица выражают смесь ужаса и сочувствия. Я сосредоточила свой взгляд на их ртах, пытаясь прочитать то, что они пытались передать мне. Откуда они знают, что я их понимаю? Немало людей в этом мире не могут читать по губам, но это поправимо. Чтобы уточнить, я не была одной из них. С раннего возраста я умела читать по губам, навык всегда может стать лучше с практикой. Я и Бри в значительной степени усовершенствовали навык в возрасте 10 и 12 лет, сидя снаружи на скамейке с видом на популярный бургер-бар в городе. Мы наблюдали за людьми и читали разговоры тех, кто сидел у оконных сидений, которые выходили на улицу. На самом деле, мне кажется, что именно здесь мы узнали о многих вещах, которые наши родители пытались скрыть от нас, когда мы были маленькими. Можно сказать, они пытались завернуть нас в вату, оболочку от внешнего ужаса этого мира. Спросите, откуда это досталось нам обоим? Вы будете удивлены, когда узнаете о великом множестве тем разговоров, которые люди поднимают во время обеда. Бриана умоляла меня пойти и посидеть там после школы, а потом это и вовсе стало своего рода тренировкой для того, чтобы ещё лучше понимать рассказы других людей через простое наблюдение за движениями их губ. Это были ключевые элементы, участвующие в овладении навыком чтения по губам. Некоторые люди назвали бы нас любопытными, однако мы называли это развитием навыков и подлинным интересом. Когда наши родители ругали нас за подслушивание, мы утверждали, что, возможно, в будущем нам удастся таким образом остановить потенциальную кражу или убийство... честно, ни о чем таком мы вообще не говорили. Мой навык чтения по губам все же не помог мне в этой ситуации. Сейчас разговоры очень серьёзные. Не так легко. Труднее, чем слышать про кошку соседа, которая напала на 3 белок и попавшая на CCTV, или что у какого-то парня не было достаточно большого пениса, чтобы удовлетворить потребности девчонок. Их губы двигались быстро, слишком быстро для меня. Было очевидно, что они пытались говорить со мной, но я не могла расшифровать то, что они говорили среди звона и других шумов в хаотической среде. Я хотела встать и спросить их, почему они так яро обращали на меня внимание, когда, вероятно, был кто-то с обширными травмами. Я же совсем не чувствую боли. Когда я попыталась пошевелить головой и подняться с земли, незнакомцы начали лихорадочно трясти головами, давая понять мне, чтобы я лежала и ждала. "Скорая помощь" - это все, что мне удалось расшифровать и перевести по движениям человеческих губ. К черту скорую, уверена, что все со мной хорошо. Со мной ничего плохого не случилось. Что вообще случилось? Я только что рухнула посреди дороги? Уклоняясь от рук, которые пытались прижать меня к земле, я поднялась с дороги, стряхивая кусочки гравия с куртки. Мое видение настоящего не испытывало ясности, как это обычно бывает, но когда я сосредоточилась на людях передо мной, та же эмоция отразилась в каждом их размытом лице. Сюрприз. Они копошились вокруг меня, один парень даже держал руки на подхвате, будто предполагал, что успеет поймать меня, если упаду. — Дорогая, ты себя хорошо чувствуешь? — Сладкий звучащий голос пришел от женщины средних лет, стоящей слева от меня. Я вздрогнула от удивления от внезапного прогресса в восстановлении способности обрабатывать устную речь. Она деликатно положила руку на мою руку, пытаясь сбалансировать меня. Ее прикосновение было настолько осторожно мягким, что было почти так, будто она думала, что малейшее прикосновение заставит меня опуститься обратно на асфальт. Возможно, я была огромным, нестабильным блоком «Jenga». Любое неправильное движение приведет к концу игры. — Я в порядке. — Мой голос был хриплым и совсем не звучал убедительно. Добрая женщина, похоже, тоже не была одурачена, ее хватка на моей руке постепенно становилась все плотнее. — Уже вызвали скорую помощь, надеюсь, они прибудут в ближайшее время. — Хорошо. Человек серьезно пострадал? Это был какой-то несчастный случай? — Я спросила, пытаясь найти жертву автокатастрофы. Я, очевидно, случайно рухнула в то же время, когда случилось ужасное. Женщина нахмурила брови, на ее лице заметна небольшая путаница. — Дорогая, думаю, ты запуталась. Мы вызвали для тебя скорую. Ты и есть жертва. — Подождите, что? — Я прикоснулась к своему лбу, что я всегда делаю, когда бываю озадаченной. Часть моей головы была влажной и липкой, и когда я посмотрела на руку, яркий красный цвет захватил мое внимание. Мои кончики пальцев были покрыты кровью. Я ахнула, облако смятения быстро рассеялось. Я вышла на дорогу. Я помню, как клаксон авто уговаривал меня отойти назад, вот только было уже слишком поздно. Я вспомнила то, как кислород вытеснился из легких, вспомнила ощущение невольного полета в воздухе. Сначала я столкнулась с верхней частью ветрового стекла, затем несколько агрессивных кувырков по крыше автомобиля, а затем обратно на землю. Это было больно...тогда. Ник был в моей прямой видимости... а потом его не стало. Столько мыслей кружилось в моей голове... а потом тишина. Меня сбила машина. Как я умудряюсь стоять сейчас? Как я могу говорить / двигаться / дышать после этого? — Черт побери. — Я вздохнула и начала дрожать. Добрая дама держала обе мои руки, успокаивая меня тем, что все будет хорошо. Я хотела верить ей, я действительно верила, но я знала, что неизбежное должно произойти. Адреналин маскирует боль в результате травмы. Я узнала это из какого-то медицинского шоу, которое однажды застала в телевизоре. Если меня сбила машина то, я не хочу, чтобы адреналин покинул мой организм. Боль будет неизмерима. Я знаю, что это не займет много времени, оно быстро сойдёт, но я надеюсь продлить муть адреналина немного дольше. Я взглянула через дорогу, но, как я и подозревала, Ник больше не был там. Это была моя собственная глупая ошибка. Если бы я не решила поиграть в кошки-мышки, я бы не была сбита машиной. — Извините, простите, пропустите... — Молодой, высокий человек пробирался сквозь растущую толпу, сигнализируя им, чтобы все вернулись к тому, что они делали, прежде чем меня бросили в воздух, как курицу в чертов салат «Цезарь». Те, кто встречался со мной глазами, недоверчиво смотрели на меня, другие шептали и указывали на что-то позади меня. Я не смотрела — я не могла. Мужчина, должно быть, заметил, как мои щеки покраснели от смущении, когда он обернулся и начал их прогонять. — Привет. Меня зовут доктор Доктор. Я знаю, это забавно. Моя фамилия такая же, как моя профессия. Меня часто просто называют доктором, это делает все намного проще. — Он улыбнулся даме рядом со мной, прежде чем вернуть свой обеспокоенный взгляд на меня. — Как тебя зовут? — Он спросил меня, бросив свою сумку рядом с ногами. — Ребекка... Ребекка Росс. — Я представилась. Мне стало трудно говорить. — Очень хорошо, Ребекка. Это хорошо, что ты встретилась со мной. Мне жаль, что нам пришлось встретиться при таких печальных обстоятельствах. Я просто шел на работу, когда увидел, что случилось. Ты знаешь, что случилось? Я однообразно произнесла слова. — Мне сказали, что меня сбила машина. — И вы помните это, потому что вам сказали, или потому что вы сами помните? — Обе версии. — Хорошо, это отлично, Ребекка. Прости за все эти вопросы, мне просто нужно разобраться в том, что происходит. Ты чувствуешь какую-нибудь боль прямо сейчас... боль вообще есть? — Как-будто всё онемело. — Вероятно, это адреналин, не так ли? — Женщина среднего возраста добавила. Может, она смотрела ту же медицинскую программу, что и я. Доктор проигнорировал ее комментарий. — Ты потеряла сознание? — Не на долго. После того, как приземлилась на землю. — Хорошо, ты отлично справляешься, Ребекка. Еще несколько вопросов. Я знаю, ты сказала, что не чувствуешь боли, но скажи мне, у тебя кружится голова? Картинка перед глазами размыта? — И то, и другое. — Больно? Это привлекло мое внимание к жестокому оттоку моего желудка. — Немного. — Хорошо, Ребекка. — Он улыбнулся мне. Я не знала, как головокружение, размытое зрение и боль можно было назвать "хорошим", но у меня вряд ли была способность ответить ему саркастически. — Но ведь она ранена, не так ли? Я имею в виду, посмотрите на ее руку. — Женщина громко прошептала. Я думаю, что она хотела, чтобы я не услышала ее комментарий. У меня никогда не было людей, которые пытались шептать. У них все было одинаково громко. Я отказалась смотреть вниз на свою руку, несмотря на интерес. Он, вероятно, висел под кривым углом или выглядел еще более тошнотворно, легко давая объяснение всем взглядам. Чтобы быть справедливым к ним. Как часто вы видите, как молодая девушка попадает под колеса и встает через несколько минут? Вы бы тоже были в шоке. Кажется, доктор Доктор читает мои мысли. Он повернулся к толпе. — Слушайте, вот если вы все не тот водитель, который её сбил, я предлагаю Вам сделать несколько шагов назад и собраться где-нибудь в другом месте, прежде чем приедут копы. Они, вероятно, захотят взять объяснения от всех вас. Мне также сообщили, что скорая уже едет, так что не нужно беспокоиться. А пока я хочу, чтобы вы дали этой девушке немного воздуха. — А почему ты остаёшься с ней? — Какой-то идиот парировал в ответ. Он был идиотом с поднятым телефоном, смелым, как брасс, записывающим инцидент. — Я - доктор, мудила. Это заткнуло их всех. К счастью, они все начали расходиться и идти в соседнее кафе, их головы все еще оглядывались назад и глазели на меня, но оно уходили. Интересно, удалось ли кому-то записать все это? Я буду какой-то вирусной видео-сенсацией? — Я видела машину, которая сбила эту бедную девушку. Она был матового чёрного цвета, с тонированными окнами. — Вы знаете, кто был за рулем? — Доктор спросил, принимая во внимание внезапное воспоминание леди. — Нет... Я плохо ориентируюсь в автомобилях и тому подобному. Все выглядят одинаково для меня, просто разные цвета, — она остановилась, вероятно, чувствуя себя бесполезной, как моя сломанная рука. Ее глаза расширились. — На самом деле, мне удалось заметить номера, прежде чем он уехал. — Женщина тихо сказала, вытаскивая заметки на своем телефоне. Потребовалось только два буковки на номерном знаке, чтобы, наконец, заставить черноту проглотить меня. А. С. * *** Я проснулась от сильного запаха отбеливателя и звуков «бип» со всех сторон. Мои глаза горели, когда я моргала, хотя уж мое зрение все еще слегка было размыто, но явно было чуть лучше по сравнению с предыдущим. Я была благодарна тому, что свет был тускловатым в комнате. Яркий свет заставил бы меня забиться в темный угол комнаты, как вампир. Вообще-то, Ребекка, забудь о передвижениях. У меня даже от одной мысли о движении болело все. Каждый раз, когда я пыталась сделать нормальное вдох, вся область моей груди горела в огне. Была тупая боль, проходящая через все кости в моем теле, боль, переходящая в стреляющие боли в левую руку, которую, кстати, оштукатурили. С позиции, в которой я лежала, я попыталась посмотреть, была ли перевязана какая-либо другая часть моего тела, но связка одеял и простыней всё скрывала. Я сдерживала желание кашлянуть, осознавая, что за этим придёт вся адская боль. Я позволила нескольким слезинкам сбежать вниз. Они не были ответной реакцией на боль, которую я испытывала, или от обиды на аварию (за рулём которого, возможно, был Аноним). Слезы были ответом на разочарование. Я все еще жива. Большинство людей, которые пережили такой инцидент, вероятно, были бы переполнены чувством облегчения и благодарности за то, что их жизнь не была захвачена в оковы старухи-смерти. Они были бы так благодарны миру за то, что смогли прожить еще один день, учиться, достойной проживая большую часть своей жизни весело. Вы часто слышите по телевизору, что победа над раком или несчастным случаем дает людям другие перспективы на жизнь? С другой стороны, я хотела, чтобы эта машина выбила меня из колеи моей жизни. Я знаю, что это очень неприятное осмысливание, однако это не останавливает меня желать того, чтобы меня сбили к чертям на дороге. Мне понадобилась эта машина, чтобы понять, что у меня были эти самоубийственные чувства. Моя жизнь не стоила жизни. Грёбаные игры разума и постоянно высокий уровень тревоги были значительными компонентами моей жизни. Которые продолжают мучать и портить каждый день вашей жизни. Пока совсем не доведут до края. Все это было почти терпимо, когда Джастин был рядом. Он был спасательным кругом, который я могла перетягивать к себе, когда все становилось невыносимо плохо, и я знала, что круг надежно удержит меня на плаву. Я все еще старалась держать голову над глубокой водой, но это было результатом силы других, ведь я не была одна. В конце концов, спасательный круг ослабел и сломался. Он сломался, оставив меня одну драться в этих глубоких, темных водах. Там не было ничего, за что я могла бы зацепиться. Теперь я просто тону. — Добрый вечер, Ребекка. Приятно видеть, что Вы проснулись, — доктор вошел в комнату с искренней улыбкой, сжимая в руках бледную папку. — Как себя чувствуете? Я старалась быть более информативной в плане чувств, но мне не хватало энергии на то, чтобы придумать ответ лучше того, что я сказала: — Довольно паршиво. Доктор покачал головой, слегка посмеиваясь. — Я могу только представить то, что ты чувствуешь. — Что со мной на самом деле? — Ну.., — Доктор открыл бледную папку. — Вы рухнули всего за несколько секунд до прибытия скорой помощи, и мы беспокоились о масштабах ваших травм, учитывая адреналин и шок, покрывающий то, что могло быть смертельным для вас. Мы провели несколько тестов, пока Вы были без сознания. У вас сотрясение мозга, за которым мы будем пристально следить, но сканирование ничего страшного не показало: нет кровотечений или чего-то серьезного. Ваше зрение, тошнота и головокружение должны прийти в норму. — он сделал паузу, стряхивая на следующую страницу. — Это была хорошая новость. — Хорошая новость? — Я усмехнулась, быстро моргая при колющей боли, которая приходила. — Именно. Плохая новость заключается в том, что у вас сломана грудная клетка, что объясняет ваше неглубокое дыхание и ужасное горение, которое вы, должно быть, чувствуете. К счастью, это не слишком серьезно, поэтому нам не нужно беспокоиться о острых краях кости, прокалывающей вашу аорту или легкие. — Повезло мне. — Я пробормотал. — Твоя левая рука тоже сломана. Тело в ушибах. Мы вас подключили к капельнице, чтобы держать вас гидратированной и для облегчения боли. Ты должна чувствовать меньше боли, хотя ты будешь очень сонлива и склонна к галлюцинациям. Кардиомонитор - это лишь дополнительная мера предосторожности. Кроме того, тебе невероятно повезло пережить это без каких-либо серьезных физических осложнений, Ребекка. — Итак, я получу медаль сейчас или потом? — Я холодно огрызнулась, разозлившись на его слова. Повезло...как мне повезло? — Ребекка, могу я задать тебе вопрос? Ответить будет довольно сложно, и я это понимаю, однако важно, чтобы я знал, что здесь происходит. — Вы все равно спросите. Он мягко присел на кресло. Он понизил голос, его тон стал более мягким, чем было раньше. Теперь он казался более человечным, по сравнению с биологическим роботом, извергающим медицинские советы. — Ты вышла к этой машиной... нарочно? Мне потребовалось несколько секунд, чтобы попытаться выяснить это. Несмотря на чувство самоубийцы, я не планировала встречаться своим телом с куском железа сегодня. На самом деле, я не планировала кончать с жизнью. У меня были только мысли об этом. — Нет. — Уверена? — Уверена. Точно нет. — Тогда почему? Почему ты вышла на оживленную дорогу? — Потому что... Я отвлеклась. Я кое-кого увидела... Я никогда не думала, что снова увижу его... и просто не подумала. Надо было посмотреть... это моя вина. — Я делала несколько вдохов среди объяснения, боль в моих ребрах усилилась. — Я говорил с вашим другом Джексоном, — доктор закрыл папку, положив локти на нее, чтобы наклониться ко мне. — Он выразил некоторые опасения по поводу твоего психического благополучия. — Как он? Как он узнал, что я в больнице? — Твой телефон. Он продолжал звонить и звонить, это привело одну из наших медсестер в легкое бешенство. Очевидно, когда он узнал, что не ты, а медсестра была на другом конце, он сразу же бросился в больницу. Я закатила глаза. Типичный Джексон. — На самом деле мне только недавно удалось убедить его оставить этот стул, в котором я сейчас сижу. Убедил его поесть и попить. Он действительно беспокоится о тебе, Ребекка, что в свою очередь заставляет меня чувствовать то, что я тоже должен быть обеспокоен. — Джексон чрезмерно драматичен. Я в порядке, вам обоим не о чем беспокоиться. — Я отмахнулась от пристального внимания, которое я получала. Когда Джексон вернулся в эту комнату, он собирался приложить все усилия, чтобы не задушить его моей капельницей. Доктор не был убежден в моих попытках вежливо сказать ему, чтобы он занялся своими делами. — Ребекка, он говорил со мной о рискованном поведении. Повышенная сексуальная деятельность, избыток алкогольных напитков, недостаточное питание... это все признаки того, что что-то не работает так, как должно. Я искал физическое объяснение через тесты, но я также видел ранее, что бывает не физическая проблема. — Так... что? Вы считаете меня сумасшедшей? — Я не хотела ничего больше, чем выпрыгнуть из этой больничной койки и убежать, однако, будучи парализованной болью, я, наконец, была вынуждена справляться с этим. — Нет, Ребекка. Я не думаю, что ты - сумасшедшая. Я думаю, что ты в депрессии и тебе нужна помощь. Я отказалась что-либо сказать, отводя взгляд от гипса на руке. Знакомое покалывание в моих щеках. Смущение. — У нас есть специалисты в области психического здоровья, которые смогут помочь. Джексон сказал, что он говорил с вами о терапии, но вы отклоняли его предложения несколько раз. Я понимаю, как тебе должно быть трудно, Ребекка. — Но Вы не понимаете, насколько это сложно, — я смотрела на него. — Вы ни малейшего понятия не имеете, насколько это сложно. Доктор попытался успокоить меня, положив свою руку на мою правую руку, которую я оттянула. — Простите меня, Ребекка. Я наверно не понимаю всего того, что с тобой происходит. Кажется, это было не самым лучшим вариантом сказать вам. Тем не менее, я понимаю, что тебе нужна какая-то поддержка. Ты не будешь проходить через это в одиночку. — Не хочу сейчас об этом говорить. — Я понимаю. Отдыхай, а я попытаюсь не мешать. Если что-нибудь понадобится, Ребекка, нажмите на эту кнопку и к тебе придут. Если понадоблюсь, попросите одну из медсестер вызвать меня, и я побуду с тобой. Я закрыла глаза и просто ждала хлопок двери. Меня одолела сонливость. В какую неразбериху я ввязалась? Что я сделала, чтобы заслужить все это? Моя жалость к себе была вскоре прервана звуком имени. Это был голос, который я хотела услышать. Это был единственный голос, способный освободить тысячу бабочек в моем животе. Джастин.