Новая жизнь Узумаки Наруко

Сай долго смотрел вслед своей подруге. Он все никак не мог понять её намерений, и вообще чего же хочет эта девочка. «Я готова кануть во тьму, спасая свою деревню…» Эти слова все еще гулким эхом разносились по всей голове, не давай покоя. Он знал, что над ней в детстве издевались и что её ненавидели. И совсем не понимал её. Почему после всего, что ей сделали, она все равно так открыто и чисто улыбается? Почему она не ненавидит всех и не бежит с поля боя, как это сделали бы многие? Она, такая светлая и чистая, готова запачкаться в крови, лишь бы деревня была в порядке. Лишь бы люди, что ненавидели её когда-то, были спасены и вновь жили, ни о чем не думая. Он её не понимал, но решил оставить все ей. Девушке, подобной солнцу. --- Наруко уже давно выбежала из убежища и теперь направлялась туда, где находился Конохамару. Она старалась не потерять его, ведь среди этой суматохи было сложно уловить нить чакры паренька. Сверху то и дело падали камни. Также она старалась пока не попадаться на глаза Акацуки. Проверив поле сражения еще раз, девушка убедилась, что Акацуки здесь шестеро, и все они имели одну чакру. А еще Узумаки пыталась использовать эриган. Но как бы она не старалась и сколько бы чакры не прикладывала, Божественные глаза все никак не хотели появляться. Бросив эту затею Наруко прибавила скорости и вскоре оказалась там, где хотела. По дороге Курама начал объяснять своему джинчуурики, что за странные глаза у этих людей. Риннеган. Глаза самого Мудреца шести путей. Конечно, Наруко знала о них, но встречаться с такими людьми было страшнее. Сидя в укрытии, девушка пыталась придумать, как ей напасть на противника, при этом не встречаясь взглядом с Риннеганом. Что-что, а видеть эти завораживающие серые глаза ей не хотелось. Однако весь план начал рушиться в тот момент, когда мужчина понесся с кулаком на Конохамару. Тело двигалось само. Мгновенно, используя режим Отшельника, блондинка мигом, словно молния, оказалась рядом с мужчиной и, не прикладывая ни сил, ни чакры ударила врага в скулу. Тот отлетел и врезался в стену одного из домов. Молодой Сарутоби сначала удивленно смотрел на улетевшего врага, а после, переведя взгляд на подругу, стал восхищенно рассматривать новый вид куноичи. Два остроконечных лисьих уха, желтые с вертикальным зрачком глаза, черные круги вокруг глаз и девять роскошных лисьих хвостов. Паренек тут же хотел что-то сказать, но его остановила Узумаки, становясь прямо и потирая ноющие костяшки. - Забирай Эбису-сенсея, и уходите отсюда, Конохамару. Сам молодой генин не хотел бежать с поля боя и собирался воспротивиться, как услышал голос своей подруги, не требующий возражения. - Не спорь. Это только моя битва. Акацуки, что был отброшен на довольно далекое расстояние, начал вставать, при этом как-то затормаживая в движениях. Конохамару ничего не оставалось, кроме как взять своего учителя и уйти. А вот Узумаки думала совсем о другом. Её колотило, хотя сама она не понимала причины такого поведения тела. Увидев своего нынешнего врага, девушка холодно бросила: - Ты ведь меня искал. Так вот она я! Прекрати калечить людей Конохи и тащись сюда! Каким-то шестым чувством девушка понимала, что её услышат, и настоящее тело придет сюда и сразиться с ней. Вот только осознание этого било по вискам. Ведь куноичи ничегошеньки не знала про способности ринегана и боялась даже приблизиться к врагу. А парень стоял и не двигался. Скула Акацуки была вывернута куда-то в сторону, а кожа содралась и из раны текла кровь. Внезапно все вокруг изменилось. Мир вокруг стал другим. Боковым зрением девушка видела белый огонь, а прямо впереди себя человека, над которым уже выстроились ровные строчки из чакры. Однако то, что произошло потом, заставило Узумаки чуть ли не закричать от страха. То, что она видела, не могло сравниться с тем, что ей приходилось проходить множество раз. Воспоминания, чувства, эмоции… Все это бурным потоком проносилось перед глазами заставляя прогибаться под ними. Последнее и самое сильное воспоминание заставило девушку вскрикнуть и закрыть глаза. Что же она увидела? Смерть. Смерть этого человека, что теперь стоит перед ней, как ни в чем не бывало. Девушка долго не решается посмотреть в лицо врага, но через силу делает это и с облегчением замечает, что больше не видит воспоминаний и не чувствует тех эмоции, что были у данного человека. Вместо этого она прекрасно видит, что этот мужчина уже давно мертв. Все еще не веря своим глазам, Узумаки тихо шепчет, словно в бреду: - Ты… мертв. Ты ведь… погиб. Как же… так? И она совсем не замечает, как появившиеся другие враги уже несутся на неё желая причинить боль. Однако вовремя возникшая огненная стена приводит шиноби в чувства, и все теми же глазами она смотрит на второго парня с такими же рыжими волосами и пирсингами. Перед глазами мелькают воспоминания, и от этого страшно, а смерть и осознание того, что и этот Акацуки мертв заставляют слезы навернуться на глаза, а тело, словно почувствовав страх, начинает само двигаться и убегать. Узумаки не разбирает дороги. Она просто бежит, а сама ощущает, как сзади настигают враги. Ей страшно. Ей кажется, что она сходит с ума. Столько смертей, столько крови… И даже Курама не способен помочь своему джинчуурики. Он видит и все понимает. Это необходимо, чтобы девушка приняла способности и побочные эффекты эригана в полную силу. Забившись под каким-то камнем, блондинка пыталась прийти в себя. Однако в ушах невыносимо звенело, сердце бешено отбивало ритм, отчего было больно, а тело нещадно била дрожь. Она начала раскачиваться туда-сюда, стараясь убрать наваждение и вообще убрать эриган напрочь. Ей вдруг захотелось, чтобы эти глаза никогда не появлялись в её жизни. Пускай она будет слабой, но хотя бы без них. С ними страшней. Страшней видеть мир сквозь тонкую огненную пленку и осознавать, что большинство людей и врагов, которые тебя окружают, уже давно мертвы. Внезапно кто-то теплый обнимает за плечи и ласковый шепот что-то говорит на ухо. Наруко не может разобрать и поэтому просто прижимается к этому кому-то и цепляется за него как за спасительный круг. Вскоре, перед тем, как исчезнуть, она слышит тихое, но такое четкое: - Не сдавайся… И она поверит. Поймет и встанет. Барьер из огня исчезнет и на неё вновь нападет враг. Один из Акацуки. Тот, кто лишил её крестного и учителя. Его лицо исказиться какой-то странной, даже зловещей улыбкой, и не заметит как прежде напуганная, словно маленький зверек, девушка примет серьезный вид. В режиме Отшельника она словно в замедленной съемке видела надвигающегося рыжеволосого парня. Ловко перехватив кулак, Узумаки ударяет ногой по животу со всей силы и тут же, появившись сзади, впечатывает того в землю, разламывая напополам. Противно. Она знает, но стоит держаться. Хотя бы здесь, перед врагом. Справившись с одним, Узумаки выпрямляется и смотрит на самого странного из всей этой компании. Рыжие всклокоченные волосы, холодные серые глаза с ринеганом и множество пирсингов на лице. Наруко, наконец, удалось избавиться от эригана, и пока она не хочет сражаться этими глазами. Они долго смотрят и стоят, но вскоре между ними завязывается битва, предначертанная самой судьбой. --- Проходит время, а битва между Пейном и Узумаки все не прекращается. Акацуки не повезло с тем, что девчонка лишила его практически всех тел. Даже то тело, которое вполне могло воскресить мертвого. Вновь. Но и самой джинчуурики было нелегко. Все тело покрывали синяки, царапины и кровоподтеки. А может, в некоторых местах были, сломаны кости, но чакра Лиса хорошо делала свое дело. И это слегка мешало режиму Отшельника. Пару раз режим пропадал, и мужчине удавалось нанести весьма ощутимые удары, от которых сводило болезненной судорогой. Но сама блондинка каждый раз вспоминала о тех словах Таро-сама и поистине благодарила своего отца, что он запечатал в ней Кураму. Ведь не будь его сейчас внутри неё, режим Отшельника приходилось бы использовать, только накопив достаточное количество природной чакры. Похоже, Пейн это заметил, каждый раз замечая, как вид девушки меняется, он щурит глаза, но не говорит. Они по-прежнему молчат. Однако вновь внезапно появившийся эриган снова показывает картины прошлого Лидера Акацуки. И на этот раз девушка лишь удивленно смотрит и не понимает. В глазах плещется удивление и шок и рыжеволосый этим пользуется. Мгновенно появившись рядом с куноичи, враг бьет ногой по ребрам, слыша неприятный хруст, и, пока та лежит на земле, сплевывая кровь, хватает за тонкие запястья и… Тонкий вскрик разнесся над полем боя. Наруко зажмурилась от боли и постаралась расслабить ладони, чтобы не причинять себе лишней боли. Однако тонкие пальчики все равно нервно подрагивали, разнося по рукам мелкие волны боли. В уголках глаз появились слезы, но Узумаки сдерживалась, чтобы не расплакаться. Только не перед этим человеком. Пейн склонился над поверженным джинчуурики и, разглядывая лицо шиноби, проговорил: - Вот и конец. Но сама девушка мириться с этим не собиралась. Глянув на Акацуки злыми, полными решимости глазами, она прошипела, сдерживая порыв плюнуть ему в лицо: - Ни черта! - Хм, еще держишься. Это ненадолго. - Да кто ты такой, черт тебя дери?! Мужчина, все так же глядя в лицо блондинке, спокойно ответил: - Я - Бог. Такой ответ удивил блондинку и даже слегка рассмешил. Внутри что-то щелкнуло, и та стала говорить без какого-либо страха. В её голосе слышалась лишь насмешка и сарказм. - Бог?! Ты сам-то веришь в то, что говоришь?! Ты совершенно обычный человек, правда, уже мертвый. А теперь ответь мне, Бог, что ты творишь? На лице у Пейна сначала было полное спокойствие, но после некоторых слов он не смог удержаться и прижал девушку к земле за шею, понемногу сжимая пальцы, стараясь не убить. Сама Узумаки не понимала, почему он так себя ведет. Ей было страшно, но слова что срывались с губ, не несли никакого страха. Приблизившись к лицу внезапно обнаглевшей поверженной джинчуурики, Акацуки стал говорить что-то про свою мечту и про то, что мир давно прогнил. После окончания рассказа Наруко спросила, прижимаясь щекой к руке: - Ты ведь был его учеником точно так же, как и я. Так какого черта ты променял все свои принципы на звание Бога? - Джирайя-сенсей хотел добиться мира. Но как ты думаешь, что мешает миру? Наруко промолчала, не зная, что ответить, однако внутри уже зарождался ответ на заданный вопрос. - Война. Вот что мешает миру. С силой всех биджу я смогу покончить с войной этого мира. Если ты была его ученицей точно так же, как и мы, тогда ответь мне. Дай ответ, как ты сможешь покончить с ненавистью и болью в нашем прогнившем мире? Узумаки молчала. Она не знала ответа и понимала это. Вот только взгляд заставлял чувствовать себя плохо. Она уже хотела дать свой ответ. Ответить тем, что не знает. Вот только неожиданно появившаяся Сакура не дала им договорить. Пейн отпрыгнул от атаки, вытаскивая новый железный кол и готовясь напасть на розоволосую куноичи. Наруко была в шоке и как только пыль осела, надрывно попросила, стараясь докричаться до подруги: - Сакура! Не вмешивайся в битву! Тебе не выстоять против него! - Наруко, - девушка замолкла и стала внимательно слушать Харуно, - почему только ты должна страдать? Я пообещала себе, что стану сильнее. Ради тебя, ради Саске-куна. Поэтому я, как и все твои друзья, буду помогать тебе! Как-никак ты сама нас об этом просила! Ударив кулаком по колу, девушка понеслась на Пейна. Узумаки как могла, избавилась от кола, что принесло ей немало боли, но она держалась. Наконец, шиноби удалось вытащить окровавленные руки и, усевшись на пятую точку, та стала ждать, пока дыры зарастут. Вот только не судьба. Внезапно она услышала тонкий вскрик подруги и, мгновенно вскочив, побежала в сторону. Лучше бы она этого не видела. Прямо перед собой она увидела Пейна - врага, а его кол пронзил тело розоволосой подруги. Сердце ухнуло вниз, а слезы против воли начали застилать глаза. Резко вытащив оружие, Пейн с каким-то отвращением смотрел на труп девушки. Наруко медленно наблюдала за тем, как тело некогда живой куноичи падает на землю, а кровь растекается густой лужей вокруг, по земле. Пейн что-то говорит, но Узумаки не слышит. Не чувствует и не понимает. Как? Как такое могло случиться? Ведь ты - Сакура - обещала стать сильнее. Сильнее ради неё, ради Саске.… А теперь что? Все твои мечты как пепел рассыпались по ветру. Стремления исчезли, словно вспышка молнии. Боль, слезы, отчаяние. Все это захлестнуло джинчуурики, и крик боли потонул в алой вспышке чакры. Акацуки спокойно следил за девушкой, и отчего-то ему было жаль её. В какой-то мере он понимал её. Ведь он, тоже спасая друзей, потерял себя…