***
— Не притворяйся, будто тебя это волнует, — смуглые губы выдали гадкую улыбку. Хлесткая пощёчина заставила Ло слегка отклониться в сторону, но не сдвинула с места — руки, прикованные к стене на манер распятия, лишали всякого пространства для маневра. Он тряхнул головой, но круги перед глазами исчезли лишь спустя несколько секунд. Что ж, у Дофламинго всегда была тяжёлая рука. — Тебе нравится делать из меня какого-то монстра, да? — блондин поцеловал его в лоб, попутно пробегаясь пальцами по рёбрам пленника. — Почему же какого-то? — брюнет ухмыльнулся прямо ему в лицо. — Вполне определённого… Ай, — тяжёлая рука сжала волосы на его затылке. — Ты не в том положении, чтобы дерзить, — нарочито медленно обведя его губы своим длинным языком, Донкихот поцеловал его, сразу же почти до крови прикусывая губу. Трафальгар бросил попытки сбежать через несколько секунд. Во-первых потому, что кандалы впивались в руки при подобных попытках, а во-вторых — вкус этого поцелуя оказался на удивление приятным. Его кровь, смешавшись со слюной Дофламинго, превратилась в крышесносный коктейль солёно-огненного вкуса. — Ты невероятен, — выдохнул Ло, слизывая кровавую дорожку со своей губы. — Это комплимент? — шичибукай поймал языком непослушную красную капельку на его подбородке. Трафальгар сделал вид, что не слышал вопроса. Его куда больше волновало другое — тело мучителя практически горело, что значило весьма закономерные, но от этого не менее болезненные последствия… — Не игнорируй меня, дорогуша, — обиженно прошипел Донкихот, прикусывая мочку его уха, пользуясь тем, что пленник попытался от него отвернуться. Да как этого болвана можно игнорировать?! Ло горько усмехнулся этой мысли. Как можно не обращать внимания на его жёсткие пальцы, которые терзают ребра? На его длинный язык, который полностью завладел его ухом? На его чертову обжигающую жаром кожу, которая, кажется, способна оставлять ожоги? Трафальгар сжал зубы. Донкихот любил мучить. Долго, обстоятельно и с превеликим удовольствием. Водить пальцами по телу, вызывая дрожь. Щекотать тонкие участки кожи кончиком языка и горячим дыханием. Грубо целовать выпирающие ключицы и шею, оставляя сочные синие метки, которые сойдут ой как не скоро. Возбуждать, даже не думая прикасаться к его паху. Это и бесило больше всего. Казалось, Дофламинго вообще не заботило возбуждение пленника, хотя Ло знал, что это не так — ведь иначе шичибукай не прикладывал бы столько усилий, чтобы его создать. — Так и будем играть в молчанку, м? — Донкихоту тем временем наскучили столь простые ласки. — Ты же знаешь, я заставлю тебя кричать, — он снова поцеловал его в губы, на этот раз аккуратнее и даже с некоторой долей нежности. — Поцелуй меня в задницу, — прошептал Трафальгар прямо ему в губы. Тяжёлая рука отвесила ему ещё одну пощёчину. Ло сплюнул кровью, лишь чудом не попав в Дофламинго. Последний подобного жеста не оценил, а посему сжал его шею, заставляя вернуть лицо в изначальное положение. — Ты — мой, дорогуша, — прошептал он, слизывая кровь с чужого подбородка. — Не будешь сильно сопротивляться, я даже не буду жесток, — с этими словами губы Донкихота снова захватили в плен этот непокорный рот. Одна рука продолжала удерживать шею Трафальгара, а другая, приспустив с пленника штаны, сжала его напряженную ягодицу. Ло недовольно шикнул сквозь поцелуй, но сопротивляться не стал — его мучитель только что обещал не быть жестоким… Верилось в это с трудом, но кто сказал, что в таком деле нельзя быть оптимистом? Пальцы Дофламинго тем временем вторглись внутрь, вызывая вымученный слабый стон. Услышав его, мучитель удовлетворенно улыбнулся и попытался протолкнуть их дальше, но потерпел неудачу — пленник был слишком напряжен. — Ну же, дорогуша, — обиженно прошептал Донкихот, лизнув кончик уха снова отвернувшегося Трафальгара. — Пусти меня, — выдохнул он, прижимаясь к возбуждённому члену своей все ещё скрытой одеждой промежностью. — Проще сказать, — Ло было настолько жарко, что он с трудом мог связно говорить, — чем сделать… — Постарайся для меня, милый, — ласково так промурлыкал Дофламинго, таки продвигаясь дальше в своём деле. Пленник не ответил, только издал ещё один стон. Эта внезапная нежность была просто подарком, и Трафальгар не собирался упускать этот шанс получить больше удовольствия, чем боли. Донкихот обнимал его, растягивая уже с помощью двух рук и тяжело дыша куда-то ему в шею. Словно его накрыла волна каких-то не свойственных ему эмоций… Впрочем, Ло не собирался выяснять, в чем дело. Вместо этого он, как обычно, попробовал использовать это в своих интересах. Коснулся губами его напряженной шеи. И постарался как можно сильнее расслабиться. Дофламинго лишь хмыкнул в ответ, присасываясь к шее своего пленника. Тело его стало немного более податливым… Словно приглашало прижаться к нему и ласкать… Ещё и еще, долго и со вкусом. — Ло, — почти простонал он, прижимая пленника к себе. — Какого черта ты такой… — О чем ты? — с трудом произнёс Трафальгар. — Я никогда и никого не хотел так, как тебя, — едва слышно прошептал Донкихот, отстраняясь и роясь в карманах. Очки скрывали его глаза, и в обычное время Ло был рад, что не видит, что они выражают. Но сейчас… Сейчас он вглядывался в фиолетовые стёкла, силясь понять, что у него на уме. — Иди ко мне, малыш, — Дофламинго снял с него оковы, что не могло не обрадовать, но свобода продолжалась недолго — теперь руки пленника были скованы за спиной. — А у меня есть выбор? — Трафальгар тихо хмыкнул. — Нет, — Донкихот наградил его своей обычной широкой улыбкой человека, владеющего своей жизнью… Да и не только ей. Его пальцы теперь сжимали короткие чёрные волосы, заставляя пленника слегка запрокинуть голову. Холодные серые глаза смотрели с интересом и некоторой долей страха. Но в кои то веки в них не было ненависти. И это заводили похлеще всех его чертовых стонов. Дофламинго сел на диван, сажая Ло себе на колени. Член, скрытый внезапно ненавистной тканью, уже почти болел, а посему был немедленно освобожден и уткнулся в разработанный пальцами анус. Пленник вздрогнул, утыкаясь носом в розовые перья на чужом плече. — Страшно, м? — Дофламинго облизнулся, одной рукой прижимая желанное тело к своей груди, а другой направляя свой член в нужное русло. — Иди к черту! — прошипел Трафальгар, слегка дергаясь. Смех Донкихота подлил ещё масла в огонь. Но вырваться не представлялось возможным — тело было зажато очень и очень крепко. И наручники тоже не добавляли радости. Ло сжал зубы, пряча лицо в розовых перьях. Дофламинго поглаживал его плечо, прижимая к себе, и тяжело дышал, обжигая шею своего пленника своим жаром. Горячий член тем временем ткнулся в розовую дырочку, заставляя сжаться. — Пусти меня, — почти ласково прошептал Донкихот, раздвигая узкие стенки пальцами. — Я буду аккуратным. Правда, — он слегка приподнял пленника, чтобы им обоим было удобнее. — Поверь мне. — Иди к черту! — этому Трафальгар поверить не мог при всем желании. Но это раздражало куда меньше, чем тот факт, что мучитель оторвал его от спасительных перьев и теперь приходилось сидеть с ним лицом к лицу. Ло знал его достаточно хорошо, чтобы понимать — наблюдение за ним на пике возбуждения доставляло Дофламинго не меньше удовольствия, чем сам процесс совокупления. — Я могу быть и пожестче, Ло, — шичибукай облизнул губы. — Ты этого хочешь, м? Мне не трудно, — он коснулся губами его кадыка, легонько посасывая. Трафальгар отвел взгляд, чтобы не видеть ту хищную улыбку, которая украсила лицо Донкихота. Он пугал его всегда, но в такие моменты особенно. Потому что сейчас Дофламинго, сам того не ведая, владел им полностью. Ло не смог бы сопротивляться ему, даже если бы хотел. Но он и не хотел. Тем более, что движение вниз было уже не остановить. Громкий долгий стон разорвал тишину, вызывая довольную улыбку на лице Донкихота. Перед его взором предстала соблазнительная картина — обычно грубый и холодный пленник, раскрасневшийся от напряжения, запрокинул голову и старался сдержать голос. Не выдержав долгого созерцания, Дофламинго припал к его шее, оставляя синий след своих губ. Тем временем Трафальгар опустился до конца и снова попытался сжаться. Ему, очевидно, было больно, но он кусал губы, стараясь не подавать виду, возбуждая ещё больше. Дофламинго откинулся на подушки, одновременно прижимая бедра пленника к своим, не давая ему подняться, освободиться от заполнявшей его чужой плоти. — Расслабься, малыш, — прошептал он, легонько дергая тазом, заставляя Ло всхлипнуть. — Тебе не нравится? — ещё одно короткое движение. — Больно, — прошипел он, прикусывая губу. — Потерпи, — следующим было уже другое, круговое движение. — Попал, м? Ло ответить не смог — сделав круг, член мучителя попал в ту самую точку, которая посылала мощнейшие заряды по всему телу. А потому он не смог удержать тело в вертикальном положении и упал на широкую грудь Донкихота. — Ло, — недовольно прошипел он, поднимаясь и дергая пленника за волосы, заставляя остраниться. Трафальгар не ответил, виновато глядя на него. Дофламинго покачал головой. — Я тебя накажу, мальчик, — он нахмурил брови. Ло знал, что ничего хорошего это не сулит. И он оказался прав — в следующий момент он был впечатан лицом в подушку, а Донкихот пристроился сзади. Эта поза не нравилась Трафальгару больше всего — здесь исчезал любой намёк на равноправие. Не то чтобы его до этого было много… — Ты покраснел, милый, — прошептал Дофла ему на ухо. — К черту иди, — прошипел Ло в ответ, зажмурившись. — Ты неисправим, — выдохнул шичибукай, утыкаясь носом в его волосы и одновременно резко толкаясь внутрь. Пленник сжал ткань подушки в зубах, чтобы не закричать. Тяжёлое тело Донкихота почти что лежало на нем, выдавливая воздух из лёгких. Ещё один толчок выдавил из него слабый стон. — Больно, м? — ещё один толчок и ещё один стон. — Отвали, — выдавил из себя Трафальгар, повернув голову, стараясь поймать хоть немного воздуха. — Неисправим, но прекрасен, — Дофла лизнул его щеку, выходя почти полностью и снова входя до упора. Ло вскрикнул, зажмурив глаза. «Надо просто немного потерпеть», — говорила надежда. — «Он не сможет делать это долго, его возбуждение слишком сильно.» Но Трафальгар, к своему сожалению, знал, что это не так. Он слишком хорошо знал Донкихота. Он знал, что это ничего не меняет — Дофламинго всегда шёл к разрядке очень и очень медленно. Вспышки боли, слишком перемешанной с наслаждением, скоро слились для него в один поток. Заметив, что пленник тоже возбуждён, шичибукай не смог противиться желанию сжать его твердый член в своей руке. Ло сжался, заставляя мучителя остановиться. — Ло, — недовольно протянул Донкихот, касаясь губами его уха. — Не заставляй тебя рвать. Трафальгар попробовал расслабиться. К его удивлению, Дофламинго терпеливо ждал, лишь лениво лаская его ухо и поглаживая напряженные мышцы бедра. Он едва ли представлял, чего ему это стоило. Уткнувшись носом в мокрые от пота черные волосы, шичибукай буквально пьянел от запаха столь вожделенного тела. Руки, уже не поддававшиеся никакому контролю, начали дрожать, а потому, когда Ло более или менее расслабился, Дофламинго тут же продолжил движение. После нескольких не слишком аккуратных толчков, он приподнял своего пленника за талию и, резко развернувшись, посадил его себе на колени, точнее, на свой член. Ло почти закричал, инстинктивно прижимаясь спиной к его широкой груди. — Твою… Мать, — выругался он, выдыхая. — Не трогай мою мать, — обнимая пленника одной рукой, Донкихот обхватил его член другой. — Но ты же… — Мне лучше знать, милый, — прижав Трафальгара к себе покрепче, он начал медленно, словно танцуя, вращать тазом. Ло запрокинул голову, больше не в силах сдерживать свой голос. В таком положении у него не было даже шанса к сопротивлению. Впрочем, он и не пытался. — Я тебя ненавижу, — прошептал он, чувствуя, как вязкая жидкость стекает по его груди.***
Он знает, что никогда не услышит что-то, отличное от этой фразы. Большинство людей могли бы подписаться под ней. Но именно из этих уст слышать такое больно. Небесный Дьявол открывает глаза не сразу, пытаясь хоть на пару секунд удержать уходящий сон. Мечту, которой в реальности нельзя достичь. Вопрос не может остаться без ответа. А потому, чувствуя предательскую влагу на своих щеках, он улыбается. Со всей горечью, на которую способен. Ведь те, кого называют дьяволами, все же умеют любить.