Отражение в твоих глазах.

Дорогие мои читатели, приношу глубочайшие извинения за столь долгое отсутствие, муза моя очень капризная. Надеюсь, вы сможете мне это простить. Постараюсь впредь так не поступать. POV Анжелика. Разум окутал дикий ужас, от страха сердце заходилось такими быстрыми и гулкими ударами, что даже в висках я чувствовала их. Меня всю трясло, била дрожь, вызванная и страхом и холодом. Я мысленно готовилась умереть в страшных муках. В голове непрошенно всплыла картина того, как этот зеленоглазый демон стрелял поочередно в ноги своей жертвы и как тот мучился в агонии. Сопротивляться не было сил. Пока я шла по лесу практически раздетая, пробиралась по снежному насту, утопая в сугробах, так устала, что сейчас даже говорить вряд ли смогу. Я замерзла, и кажется, что и разум тоже окутал мороз. Мозг отказывается работать, отказывается подчинять себе тело, не могу ничем пошевелить… И не от того, что руки крепко связаны за спиной, а от того, что нет сил, нет желания… Разум устал бороться с безвыходной ситуацией, устал сопротивляться судьбе, обрекшей меня на смерть. Обратная дорога заняла лишь несколько минут, а когда я шла по замершему лесу, мне казалось, что прошла вечность. В окно машины я наблюдала великолепный зимний пейзаж. Ели, устремившиеся своими вершинами в небо, пушистые и укрытые в белые одеяния зимы, сверкали в лучах морозного солнца. Эти величественные жительницы леса гордо смотрелись в своих нарядах, привлекая мое внимание. Видимо, они станут последней прекрасной картинкой, запечатленной памятью. Я устремила взгляд в небо. Оно сегодня поистине прекрасно – лазурно-синее, прозрачное и совершенно чистое. Солнце, находившееся в зените, как будто радовалось тому, что может распространять свои лучи по всей поверхности земли, что ему не мешают назойливые тучи, отчего светило еще ярче. Но даже это ему не помогало, так как только лучи достигали поверхности земли, тут же отражались обратно снежным покровом, не впитывая ни капли его тепла. Я приблизилась лицом к окну и подставила его под солнечные лучики. В глазах защипало почти сразу, дорожки от слез нагрелись так сильно, что, казалось, обжигали кожу. Машина резко остановилась, и через мгновение дверца, на которую я облокотилась, открылась. Он стоял передо мной, его взгляд был наполнен злобой и гневом, отчего цвет стал насыщенно изумрудным, и таким же холодным, как и сам камень. Он снова схватил меня за растрепавшиеся волосы и вытащил из машины, пригибая к земле. Новая порция болевых ощущений вызвала новую волну слёз. Они уже знакомыми дорожками потекли по лицу. Голос уже давно сел, поэтому из груди вырывались уже не рыдания, а хриплые стоны боли. Он потащил меня в дом, и как только мы переступили порог, бросил на пол и запер за собой дверь. Упав, я застонала от новой боли, в добавок ко всем полученным увечьям, я еще и сильно ударилась головой об стену. Он смотрел на меня ледяным режущим взглядом, облокотившись на стену напротив и допивая содержимое своей фляги. Я пыталась успокоиться и перестать всхлипывать и стонать от боли, чтобы не раздражать его еще больше. Так, совершенно не меняя положения, он простоял еще несколько минут, видимо раздумывая над тем, как проучить меня за мой побег. Его глаза сверкнули, а рот искривился в зловещей улыбке. То, что происходило потом, было самым страшным сном в моей не такой долгой жизни. Нет, не сном, а кошмаром наяву. Он резко и с силой бросил фляжку рядом со мной, чуть не задев меня, а затем быстро приблизился и снова схватил меня за волосы и потащил куда-то. Слезы с новой силой хлынули из глаз, обжигая и так горевшую кожу. Глаза заволокло пеленой слёз, и я не могла видеть, куда он меня волочет, но уже скоро почувствовала, как он поднимает меня с пола, разрезает веревки, связывавшие руки и бросает на кровать. Он отошел на шаг назад, не сводя с меня ядовито-ледяного взгляда, а я села на кровати, всхлипывая и дрожа от страха, охватившего меня еще сильнее. - Если хочешь жить, крошка, то раздевайся! – выплюнул он зло эту фразу, а у меня перехватило дыхание и горячей волной по телу разлилась кровь.. - П…п… прошу… не надо! – еле выдавила я из себя, но он влепил мне звонкую пощечину, так что в глазах закружились звездочки и я снова упала на кровать. – Лучше… убейте… меня… только… не надо! – захлебываясь слезами, пробормотала я. - Убить? – усмехнулся он, - Это слишком легко для тебя, Лика! – мое имя он произнес с особенной, звенящей злостью в голосе, - Помнишь того мужчину, которого я застрелил у тебя на глазах? – едко спросил похититель, а я закивала в ответ, - Так вот, здесь мне никто не помешает насладиться медленной расправой, и я буду простреливать тебе ноги и руки, пока не превращу в решето. Хочешь этого? Если нет, то выполняй то, что я говорю! Перспектива превращения моих конечностей в решето меня совсем не вдохновила, и раздеваться было безумно стыдно и противно, а еще страшно. Но выхода не было. Дрожащими руками я стянула с себя кофту, затем майку, находящуюся под ней. Он стоял напротив и ядовито улыбался, затем, больно мое сжав запястье, потянул на себя, и прошептал на ухо: - Снимай абсолютно все! И делай это эротично... - Он отошел на несколько шагов назад, и уже стоял, опираясь спиной о стену, крутя на пальце пистолет, напоминая о своей угрозе. Внутри все похолодело от страха, почти все, только сердце пыталось сбежать из груди. Я отчетливо ощущала даже в кончиках пальцев его удары. К горлу подступил ком и жгли изнутри слезы, но никак не могли прорваться наружу. С большим усилием я заставила себя завести руки назад и расстегнуть лифчик, который предательски сразу ретировался с моего тела, обнажаясь перед жадным звериным взглядом этого хищника. Я до боли закусила губу и скользнула руками вниз, но пуговица на джинсах никак не поддавалась дрожащим пальцам. Даже не глядя на него я чувствовала его испепеляющий взгляд на своей коже, ощущала его жжение... Через некоторое время пуговица, что норовила помешать ему всеми силами, сдалась, и мне пришлось продолжить. Вот уже и джинсы, и чулки бесстыдно лежали на полу, остались только трусики. Никак не хватало мужества и даже страха потери жизни, чтобы спустить их... Я слышала как он ехидно засмеялся и направился ко мне. Сердце пропустило удар и, кажется, даже не один... Я задержала дыхание и вся сжалась, дрожь еще сильнее стала бить тело, отчего оно уже сотрясало воздух. Он уверенным шагом подошел почти вплотную и стволом пистолета зацепил за резинку последнюю оставшеюся на мне вещь и потянул вниз. Когда и они оказались на полу, он толкнул меня на кровать, и сам начал раздеваться. Я закрыла глаза, и по щекам снова покатились слезы, к горлу подступали рыдания, которые просто застряли где-то на полпути. Я слышала, как, шелестя, его одежда падала на пол, я слышала галоп своего сердца, старинные часы на стене и его тихий и ледяной смех. Я почувствовала, как прогнулась кровать под его весом, как его ледяные руки скользнули вверх по моим ногам. Они железной хваткой легли на мои бедра, и он в одно движение притянул меня ближе к себе. Сопротивляться не имело никакого смысла, я понимала, что этим только расстравлю его на более грубые действия. Но тело, не слушая голос разума, все же не оставляло попыток защититься. Вот руки уперлись в его накаченную грудь, но уже скоро были заведены за голову и прижаты одной его рукой к кровати. Почему-то подумалось, что на утро на запястьях неизбежно появятся синяки от его стальной хватки. Он чуть отстранился и поднял с пола веревку. В следующее мгновение мои руки уже были привязаны к изголовью кровати. Повернув голову в сторону, я зажмурилась, пытаясь остановить поток слез. Из-за резкой боли от проникновения его пальцев, с силой закусила губу, чувствуя как он погружает их все глубже. Попыталась сбежать от этих причиняющих боль ощущений, но он резко дернул меня, сжав другой рукой бедро. Кажется, он наслаждался гримасой боли на моем лице, и решил сразу приступить к следующему этапу. Уже в следующую секунду я ощутила его плоть внутри себя, он был жесток и груб, терзая мое тело. С каждым его движением, я молилась о том, чтобы все это быстрее закончилось, желала отключится, потерять сознание от той боли, что ощущала, но оно предательски не хотело этого делать. С каждым толчком ком в горле, сдерживающий истерику, подходил все ближе к выходу, и в какую-то минуту прорвался шквалом рыданий. Он начал бить мне пощечины еще резче и глубже входить в меня. Его жесткая хватка оказалась на моих скулах, поворачивая мое лицо к себе, и я невольно зажмурилась. Он стал сильнее сжимать пальцы, и я, поняв, чего он хочет, резко распахнула глаза. Вдруг все замерло. Он перестал двигаться, совсем. Я видела, как его глаза бегают по моему лицу в каком-то ошарашенном, немом ужасе, смотря словно сквозь меня. Я смотрела, не сводя взгляда с его изумрудных глаз, пытаясь понять, что происходит, но он вдруг наклонился и поцеловал меня, ослабив хватку рук на моем лице. Поцелуй был неожиданно нежным и даже страстным. Затем я совсем перестала понимать все происходящее, но он начал ласкать мое тело и оно, как бы странно это не звучало, стало отзываться на его ласки. Дрожь от страха стала проходить, уступая нарастающему возбуждению. Его руки стали скользить по моему телу, обжигая кожу горячими касаниями. Его губы оставляли на теле дорожки поцелуев, его язык неистово ласкал мою грудь, и теперь с каждым его движением я ощущала все более нарастающее напряжение внизу живота. Дыхание обоих было учащенным, и теперь они были как одно. Когда он прижимался грудью ко мне, чтобы снова подарить свой жаркий поцелуй, я кожей чувствовала как гулко стучит его сердце. Воздух, казалось, был пропитан страстью. Еще несколько движений, и я утонула в накрывших с головой ощущениях и почувствовала внутри себя и его наслаждение. Наконец, тело расслабилось, и перед тем, как измотанное сознание потеряло связь с внешним миром, я будто в дымке услышала его голос: - Даниил... Меня зовут Даниил или просто Даня. - и этот голос уже не выражал ни жестокости ни звериной злости.