frisson at the end

Испытывали ли вы ощущение саднящнего голода, что скручивает кишки изнутри, заставляет горло сжиматься в мелких судорогах в приступах тошноты? Когда в области лёгких выкручивает на триста шестьдесят градусов и нарушается ритм дыхания при очередном спазме? Мерзко ли? А я получаю от этого наслаждение, словно от фриссона. POV Артём Я бы пустил жизнь по наклонной, пусть оно катилось бы к чёрту, а я был бы независимым элементом. Я бы хотел научиться играть на гитаре, писать никому не нужные складные слова и беззаботно шляться по ночным улицам с сигаретой в пальцах. Прожигать жизнь в своё удовольствие. приносит ли оно настоящее удовлетворение? Я не знаю. Я зависим. Мои мысли путаются и я с отборным матом ебашу пальцами по телефону в тщетных попытках выключить будильник, который поставлен на 06:29. Возможно, я и послал бы всё к чёрту, жил бы в своё удовольствие, курил дома на диване и гладил кота, который, как на зло, ведёт себя, словно кусок твари. Но сейчас мне нужно идти на учёбу, ха. Нужно. Заебали приказы, не приносящие ни малейшего удовольствия. Я прожигаю десятый год в очередном учебном заведении. Не спорю, это необходимо, но сомневаюсь, что ебаные формулы по рассчитыванию скорости падения мне пригодятся. Разлепляю глаза, чувствую себя паршиво, выключаю вибрацию на телефоне, чудом его не разъебав, а в голове вспыхивает, что я спал часа два, и то — от силы. Опираюсь рукой на диван и беззвучно стону от пронизывающей, холодной, пробирающей до костей мелкой дрожи. Я и совсем забыл, что вчера на эмоциях резанул правую руку. Вон, даже кожу от крови не отмыл. Я не хочу описывать, как делаю обыденные утренние дела и пиздострадания по поводу школы. Сами на своей шкуре ощущали, ага? Идти до школы — совсем ничего, минуты две — и на месте. Раннее я бывал здесь два раза: первый — недавно, когда подавал чёртовы документы на поступление, второй — когда забирал непригодную оставшуюся часть. Убогое заведение, если честно. Нагоняет муть одним своим видом. Иду к общей школьной раздевалке, выискиваю пластиковую табличку с цифрами «10-2» и вешаю пальто на самый дальний крючок. Морщусь, ибо мне стрёмно оставлять свои вещи здесь. Когда я забирал документы, секретарша выдала мне расписание занятий, где были расписаны названия кабинетов. Кстати, она запала мне в душу, ибо я вздрочнул на неё по приходу домой. Не скажу, что она молода, лет тридцать семь, обычное подтянутое тело, не блещет размером груди; волосы чёрные, слегка кудрявые, а глаза. Я, как истинный ценитель (ага, как же) естественного и прекрасного не смог не оценить. Чёрный оттенок, слившийся со зрачком. Они отличались от тусклых взглядов вокруг, поблёскивали усталостью, но в них горела... радость от рабочего процесса, что ли. Я не смог этого определить. Выискав нужный листок в недрах рюкзака, иду на второй этаж. Однако, нужно было идти по другой лестнице, здесь перекрыто. Озвучиваю свои мысли и натыкаюсь на столпотворение в противоположной стороне. Да что за пиздец-то? Как позже оказалось, приехала школьная комиссия, поэтому все левые хода, дальние коридоры и туалеты позакрывали с условием, что туда нельзя ступать, иначе заразимся неведомой дичью. Я дико пересиливал себя, чтобы не уйти домой после второго урока, а после третьего подкашивались ноги. Во-первых, я безумно хотел спать и почти заснул на литературе. Во-вторых, блять, это школа. Внезапный щелчок в голове даёт дополнительную мотивацию пожить хотя бы полчаса и возникает дикое желание курить. В прошлой школе я без заминок пользовался длинными коридорами, по которым бродят в день людей пять, а здесь? Здесь, блин, зараза. Взглядом натыкаюсь на табличку со знаком какого-то домика (как мне тогда показалось) и выбираюсь на леденящий ветер. Зима, как никак. Я думал, здесь что-то типа балкона, а здесь тупо крыша. Су-ука. Желание вдохнуть дым настолько сильное, что я бью хуй и, чуть ли не уебавшись челюстью об стену, залезаю по лестнице на крышу. Не сказать, что места здесь много. Его здесь вообще нет. Узкий прямоугольник, покрытый льдом и снегом. Точно крыша. Крепко выругавшись, я достаю сигарету и спички. Что-то пизжу о ветре и раза с седьмого поджигаю уже ненавистную сигарету. Господи, как классно… Курить я начал лет в 13-14, не помню уже. Всё начиналось довольно безобидно, с электронки друга, а закончилось тем, что я судорожно тырю у матери и отчима. Ну, или, если повезёт, покупаю в богом забытых ларьках. Тогда мне казалось это обычным мимолётным желанием, а сейчас переросло в зависимость. Пиздец. Все так начинали, ага? Наверное, если бы не кашель со стороны двери, ведущей обратно в помещение, я бы и не обратил внимание, что всё это время стоял не один здесь. Рядом морозился рыжий малолетка и поглядывал на меня исподлобья. Ну и **** надо? Я прямолинеен, поэтому вслух озвучил свою мысль, на что получил жест сдвинувшихся бровей и недовольную гримасу. Он, бля, немой? — Хули тебе надо, малыш? — голос, из-за не до конца выпущенного дыма из лёгких, звучит как-то хрипло. Ах, ну да, закон подлости. — Смотрю, как какой-то долбоёб вышел на улицу в одной рубашке. — Ага, — следом соглашаюсь я, вкладывая всё своё нежелание продолжать бессмысленный разговор. Если ещё раз, вот так, мимолётно глянуть на парня, то он. блять, да он мелкий, но очень привлекательный. Я бы и сказал, что он симпатичный, но нет, увольте, я не гребанный пizdec, чтобы западать на мелкоту из седьмых-восьмых классов. Окей, я всё же опишу на словах его. Может, пригодится где-нибудь. Составлю на его внешность анкету на сайте гей-знакомств. Первое, на что я обратил внимание, — пухлые губы. Они настолько чётко выделялись на этом бледном и юном лице, что мне, несомненно, захотелось его поцеловать. Второе — огненно-рыжий цвет волос. Согласитесь, не часто встретишь такую петушиную окраску? Вот и я о том же. Ресницы, как и брови, светлые-светлые. Цвет глаз расплылся среди бледноты тела, ибо был тоже каким-то светло-голубым. Люди с такой внешностью имеют веснушки, но, блять, у него идеальная бледная кожа, без намёка на какую-нить дичь в виде акне. О, у него ещё и скулы. Не острые, но тоже имеют место выделяться, а я, при представлении, как кожу на щеках можно растянуть изнутри, таю и млею. — Чего пялишься? — надо же, вопросом на вопрос отвечает. — Представляю, как ты будешь стонать, словно сука, — откровенно признаюсь я. Наверное, забыл предупредить, что флиртую я безупречно. — Ч-чего? — я мысленно проорал. Он, заикаясь и мгновенно краснея, смотрит прямо на меня и вся его напыщенная грубость исчезает. Правда, одумавшись, он всё же возвращает своему лицу некую твёрдость, а я не удерживаюсь от усмешки вслух. Нет смысла ему отвечать, а он сверлит меня взглядом. Господи, хули ему надо-то? Ну сказанул обыденную вещь, бывает. Только вот рыжик ждёт от меня ответа, а я спокойно затягиваюсь и думаю об оставшихся уроках. Биология и физика. Физика. Блять. Ненавижу. — Суицидник, — пренебрежительно кидает он и как-то странно фыркает, поглядывая на мои руки, переклеенные пластырями. Он не уверен в собственных словах, а вот меня эта тема задела. Промолчать алё не алё, да? Пиздец, а не манеры. — Отвали, — отрезаю я, делаю финальную затяжку и чуть ли не шиплю, когда пальцы обжигает тлеющий фильтр. — Побольше рукава закатывай, показушник. Ну всё, сука. Знаете, меня эта тема не то, что раздражает, она режет по больному, словно холодное лезвие впивается в кожу и останавливается на пару секунд, разрезая кожу на волокна. Это, блять, моё дело, что делать. Хочу — режу. Я искренне хотел быть спокоен, но эта малолетка знала, куда бить. Или, наоборот, мозгов оказалось мало и он тыкнул в первое попавшееся на глаза. — Заткнись, — рычу я, грубо поправляя рюкзак на левом плече и, чёрт, чуть не поскользнувшись прямо перед этим придурком, направляюсь к выходу в помещение школы. — Слабак, — рыжий совсем тихо шепчет это слово, наверное, просто знает, что я не услышу. А я слышал. И это оказалось последней каплей. Я толкаю его в плечо и покрываю отборным матом, на что он выдаёт мне, мол, от жизни хорошей бегу. Как итог перепалки: нас разделили парни. Скорее всего, старшеклассники, класса так из одиннадцатого. А ещё дебилоид умудрился вдарить мне по челюсти, за что я покарал его милые губы. Сучонок, а ведь изначально казался милым. Я пулей вбегаю в раздевалку, накидываю пальто и пулей вылетаю из этого места. Сука, сука, сука. Как же хуёво. Таблетки. Аа-ааа, блять, забыл дома! По пути домой наспех выкуриваю две сигареты, с остервенением кусая фильтр. Таблетки. Сука, где эти таблетки. Я ищу их несколько минут, рыскаю по ящикам, на полу под диваном, в каких-то склянках. Неужели закончились? Сука-аа. Влетаю в ванную, закрываюсь, несмотря на то, что в квартире на данный момент один. В голове лишь пара слов играют ебаный канкан, а я, без лишних раздумий, в качестве облегчения жизни и морального полёта, провожу острым лезвие вдоль руки… Я не знаю иного выхода. Я не вижу его и даже не пытаюсь найти. Приятно.