frisson at the end

POV Артём После уроков, на удивление, я не хотел идти домой и разлагаться на кровати. Мне стало как-то скучно после резкого скачка гормонов и хотелось… чего-то. Чего — определить я не смог, но вам-то явно не сложно догадаться. В итоге, плюнув на разнообразие, я пошёл на своё излюбленное место: заброшенное здание в нескольких километрах отсюда. Не то чтобы мне хотелось посидеть и подумать в одиночестве о смысле жизни, но переть домой к истеричке-матери оказалось большим из зол. Наушники в уши — и заебись. Жить можно. *** Кинув взгляд на время, я решил, что пора идти обратно к школе. Я ведь ищу приключения на свою тощую задницу, забыли? Однако если посмотреть на ситуацию со стороны. Ян со своими дружками в роли зрителей меня сначала избивает, а через неделю жадно целует в школьной «курилке». Сюжет для фильма, не иначе. Хмыкаю своим мыслям. Почти ровно к восьми я подхожу к забору около курилки, но блонди ещё не видно. Ну, он говорил, что тренировка до ровно двадцати, а плюс душ и переодевания... все эти спортивные дела, аж мерзко. Я всегда не любил спорт. Не то, чтобы ненавидел… просто не любил. Пока стою и жду Яна, закуриваю сигарету, и невольно вспоминаю утреннюю сцену в курилке: его жаркие губы обхватывают мою нижнюю, влажный язык с лёгкостью скользит по моему, крепкая хватка запястья… и стояк в узких джинсах. Я не смотрел в его глаза, но когда он разворачивался и чёлка съехала слишком в бок, успел разглядеть: зелёные, скорее с изумрудно-тёмным оттенком. Холодные и одновременно тёплые: скорее зависит от настроения. Узкий прямой нос, ярко вычерченные скулы. Он не худощав, но порядком подтянут и, держу пари, имеет кубики. Этот говнюк заставляет меня ждать дольше, чем было указано: еще до половины девятого я стоял, как дурак, а потом увидел его фигуру. Ясен хуй, что настроение у меня уже порядком подпорчено. Чисто из принципа хотя бы я должен сделать вид. И, честно говоря, я совсем не знал, чего ожидать от его предложения встретиться. — Ну, привет, — он натянуто здоровается со мной, даже как-то сухо. И это совсем не вяжется с ним утренним. И я молчу, не отвечаю. — Знаешь, я не из тех, кто усложняет. Если я чего-то хочу — я делаю. И не жду подачек или чёртовой кармы. Знаю, что после сделанного в раздевалке утро показалось тебе странным, но позволь мне объяснить. Погнали куда-то в другое место, по пути расскажу. Ян говорил на одном дыхании, но вовсе не в панике или с сомнением. Ни один мускул на лице не дрогнул. Он говорил прямо, уверенно и чётко, а у меня создалось впечатление, словно он отрабатывал эту речь несколько раз перед зеркалом. — Я жду хотя бы объяснений, — говорю я, сам не зная, что хочу услышать. Да и... слова не требуются, честно говоря. Я понимаю, что дико хочу его. И демоны в голове, даже не задумывающиеся о нелепости ситуации, подтрунивают надо мной из своих углов. — Ты должен помнить Лонгмана, — я киваю. — Отлично. Вряд ли бы ты его забыл. Его брат, узнав, что ты, скажем так, издевался над его младшим братишкой, велел тебя… как бы помягче сказать... выбить из тебя говно. Да, пожалуй, выражение подходит, — он кивает сам себе и довольно ухмыляется, обнажая верхний ряд ровных зубов. — Однако что-то пошло не так и вся эта потасовка вылилось в настоящий момент. — Ко мне или к тебе? *** Мой вопрос, скорее, был риторическим, потому что ко мне ни под каким предлогом было нельзя из-за ебанутой семейки, а вот Ян, к огромному моему успеху, жил один. Аргументировал он это так: его родители в разводе, живёт с матерью, но она частенько ночует у своего хахаля, оставляя его дома одного. И, — вуаля — я в кровати Яна с ящиком пива и довольной лыбой. Не спрашивайте, как двое молоденьких подростков смогли купить алкоголь. Всё просто: Яну уже восемнадцать, исполнилось в начале этого года. Напомню, что он на год старше меня. И я просто в шоколаде. Пока он что-то ищет в зале, открываю бутылку пива, залпом выпиваю половину и довольно откидываюсь спиной на спинку кровати. Попутно закуриваю, когда блондин входит в комнату уже с тлевшей сигаретой. Видимо, ментальная связь, все дела. — Вижу, что ты уже обустроился, Келлер, — он морщится, произнося эту фразу. Мне кажется, что даже издевается, но улыбка трогает его губы и, блять, это так красиво и мило, что я сам невольно давлю улыбку. — Мне нравится то, что сейчас происходит. Но знаешь, что было бы лучше? Не дожидаясь ответа блонди, я, быстро туша сигарету в пепельнице и проделывая то же самое с его, притягиваю парня к себе за руку и он наваливается на меня с довольным выражением. Говнюк, прогадал же. Тянусь к нему за поцелуем, на что он заводит мои руки наверх, сцепляя одной своей и прижимая их к холодной стене; а другой обхватывает мою шею. Ох, сука, как же это... ахуенно. Я не говорил ему о своих фетишах, но он, видимо, не спросив меня, применяет свои. И снова он не прогадал в этом. Чёртов засранец… Сжимает мне шею до боли и я впервые понимаю, каково это — не иметь контроль над ситуацией. Потому что я реально давлюсь, кряхчу, а в ответ вижу хладный взгляд Яна с играющей ухмылкой на губах. И я буду врать, если не скажу, что мне… пиздец как нравится происходящее. Как и моему члену, которому уже до жути больно оставаться скованным в тесных джинсах. Однако блонди не торопится закончить прелюдия, целуя меня во время попытки откашляться. Затыкает мне рот, перекрывая последние частицы кислорода. И, чёрт возьми, лёгкие горят, так горят… Я чувствую, скорее отстранённо, чем реально, как он снимает с меня рубашку. Расстёгивает джинсы слишком быстро для своей игры. И ему даже не приходится подготавливать себя, потому что его член твёрд. У нас осталась единственная и последняя проблема. — Кто сверху? — недоумённо спрашиваю я, на что Ян приподнимает бровь и как-то странно смеётся. Рывком кидает меня на диван и, прогибая меня в пояснице, стаскивает джинсы. Я не удивлён таким поворотом событий, как ни крути. И это по-своему доставляет мне удовольствие. Мы не медлим, всё происходит в меру и даже чуть быстрее, чем надо. Он подготавливает меня. Не то чтобы наспех, но чувствует, что нам двоим уже не терпится. И я не прочь расслабиться, как делал это неоднократно в связях с другими парнями. Я даже научился рефлекторно расслаблять мышцы. Чувствую, как пальцы Яна проходят глубже и к двум прибавляется третий с чвокащим звуком. Я и сам как сплошной звук: стоны возбуждения, боли и временного неудовлетворения. Обращаюсь к блонди, поворачивая голову налево: — Ну, трахни меня уже. Не думаю, что заслужил слишком долгих мучений… — скорее простанываю это, чем говорю чисто, без деффекта речи. И, сука, он специально в момент моего монолога двигал пальцами резче и быстрее, чтобы голос сорвался на хрип. Я готов поклясться, что влюбляюсь в эти действия. И, наконец-таки разобравшись с презервативом, Ян осторожно входит в меня с тихим возбуждающим вздохом. Даёт привыкнуть, хотя этого уже вовсе не требуется, но я ценю его заботливость. Сжимаю пальцами покрывало на кровати, цепляюсь в него зубами, лишь бы не стонать слишком громко. Но в этом отпадает нужда, ведь мы одни. А на соседей глубоко похуй. Толчок и следующей, грубее предыдущего. Я чувствую, как жар разливается в паху, как сладко ноет внизу живота и даю Яну понять, что вот-вот кончу. И он кивает, входя меня быстрее, хотя кто кого трахал — вопрос, ибо я сам насаживаюсь с срывающимся хрипом в горле. Наверное, мы кончаем одновременно, потому что я чувствую, как Ян ослабляет хватку пальцев на ягодицах. Или потому, что он дышит глубоко и так... самодовольно. Да, даже его грёбанное дыхание может иметь оттенок самодовольности. Приподнимаюсь на руках и Ян прямо-таки смеётся, завидев моё лицо. А всё потому, что я прижался лицом к скомканному покрывалу и вдалбливался в него все эти минуты. Остался небольшой след с красным оттенком на всю щёку, но блонди забавится и этому. Я кидаю в него подушкой, с остервенением понимая, что вся правая рука и несколько бутылок пива, лежащих рядом, запачканы в сперме. Да и диван не блещет чистотой. — Ты устроил этот погром, Келлер, тебе и убирать. — Хуй! И с голой жопой бегу в душ, попутно схватывая девственные бутылки пива и несколько сигарет с зажигалкой.