***
Время — удивительный феномен. Оно течет молниеносно быстро, когда мы хотим его растянуть, и тянется катастрофически медленно, когда чего-то сильно ждем. Казалось, несколько секунд, которые я прождала ответа Кристины, на самом деле длились часами. — Кристина, не молчи… Что с Алексом? Егор выстрелил в него? — Нет, милая, что ты?! С твоим Алексом все в порядке. Егор ничего ему не сделал. И вообще о нем теперь можно не волноваться, он получил по заслугам, — с улыбкой сказала Кристина, поглаживая меня по голове. — Не волноваться о Егоре? Его арестовали? — понадеялась я, но Кристи странно опустила взгляд. — Нет, Ян. Алекс его застрелил. — Что?! — я чуть не вскочила, но, почувствовав сильную боль, с шипением опустилась в кровать. — Ты только не волнуйся, тебе нельзя, — Кристина помогла мне лечь и укрыла одеялом, — у них завязалась борьба, у Егора был нож, но Алекс успел выстрелить. Он выпустил в этого гада три пули. Потом вызвал скорую и полицию. Тебя привезли сюда и сразу отправили в реанимацию. Мы так боялись, что ты уже не очнешься. Этот гад… Ты потеряла слишком много крови. К счастью, Алекс успел вовремя. — А где он? Почему Алекса здесь нет? Он же поверил, когда я призналась, что у меня ничего не было с Егором? — Конечно, он тебе поверил. А здесь… А зачем он здесь? С тобой я, а Серебрянскому надо работать, — протараторила Кристина, теребя в руках край моей простыни. Она нервничала и явно что-то не договаривала. Я слишком хорошо знала эту девушку и умела определять, когда она врет. — Кристи скажи мне правду! — Я не вру, Ян! К тому же за тобой присматриваю я. В галерее сейчас всем заправляют Алина и Лена, так что не беспокойся. У них, кстати, отлично выходит. — Кристи, можешь дать телефон, я бы хотела позвонить Алексу… — Яна! Не дам! Ты сейчас с ним поговоришь, разволнуешься, и тебе станет снова плохо. Врач строго настрого запретил тебе любые переживания! — После всего, что произошло, я не могу не волноваться! — Но хотя бы не думай сейчас об Алексе. Все, что тебе стоит знать, что он тебя любит, ни на что не сердится и переживает за тебя! — Кристина, ты мне врешь, — глядя подруге в глаза, заявила я, — как не понимаешь, что из-за твоей недоговоренности у меня в голове возникают самые страшные предположения! Так я переживаю еще больше. Что с Алексом? Где он? Скажи… Кристина тяжело вздохнула и взяла меня за руку, улыбнулась и легко погладила по голове, словно маленького ребенка. Но так подруга тянула время, и я прекрасно это понимала. — У Алекса сейчас и правда много дел, но он сам с тобой свяжется. Вот увидишь, все будет хорошо, он любит тебя, и это главное! Милая, знаю, как это тяжело, но постарайся сейчас думать о хорошем. Знаешь, наша выставка покрыла расходы! Мы уже в плюсе и, если так пойдет дальше, то меньше чем через месяц закроем все кредиты. — А Кирилл Андреевич? Егор ударил его по голове и сказал, что спрячет тело? — меньше всего меня интересовала работа. Пусть все кончилось, но я помнила каждое слово Егора, все его прикосновения и удары. — Кирилл Андреевич? Он здесь, в этой больнице, — счастливо улыбаясь, сказала Кристина, — ему сильно досталось, но жизнь вне опасности. Вашему швейцару повезло, что он сразу потерял сознание. Уж не знаю, почему Егор не нащупал у него пульс, или просто хотел добить позже, но Кирилл Андреевич спасся. — Слава Богу! — вздохнула я, но тут же перед глазами встала картина ужасной ночи, а тело отозвалось болью на эти воспоминания, — я бы хотела его навестить. — Обязательно навестишь, но пока тебе нельзя вставать. Да, и двигаться нежелательно. Скоро у тебя перевязка. Сильно болит? — Да, — честно призналась я, — но после того, что я пережила, это я уже перетерплю. — Правильно, Янка, и не с таким справлялись. В палату постучали, и в дверях показалась молоденькая медсестра с большой коробкой. Она поприветствовала Кристину и поздоровалась со мной. — Перевязка, — объявила она с улыбкой и посмотрела на Кристи, — пациентке нужен отдых. Кристина, вы можете навестить подругу вечером после тихого часа. — Можно побыть еще немного? — Сейчас мы будем перевязываться, это достаточно болезненно, поэтому я сделаю укол, и Яна заснет. Будет лучше, если вы придете к вечеру. — Хорошо, тогда съезжу ненадолго по делам, — вздохнула подруга и виновато посмотрела на меня, — я к тебе вернусь вечером и принесу каких-нибудь журналов, чтобы ты не скучала. — И телефон, Кристи, привези мне телефон. — Угу, — торопливо собираясь, хмыкнула она. — Яна, у вас синяки, но они пройдут, — рассматривая мое лицо, сказала медсестра, — сейчас помажу бактерицидной мазью, может щипать. — Синяки?.. Я очень плохо выгляжу? — Не волнуйтесь, вы выглядите куда лучше, чем пару дней назад, к вам возвращается румянец, а ссадины — это дело времени. — Но я не хочу, чтобы Алекс видел меня такой, — призналась я, разглядывая тонкие пальцы медсестры, готовящей бинты для перевязки, — он ужаснется, когда сегодня придет. — Алекс?.. — удивилась девушка, — как он придет… — Я уже сказала Яне, что у него много работы, — перебила девушку Кристина. — Много работы. Да. Конечно, — улыбнулась медсестра и снова вернулась к бинтам. — Ладно, я пойду, а ты отдыхай Янка! И помни, никаких волнений. Как только Кристина ушла, я сразу спросила медсестру про Алекса. Я видела, что девушка что-то утаивает. Она приняла игру моей подруги, и меня это не устраивало. Что-то случилось, уверена! Сердце слишком ныло. Однако Ирина, так звали медсестру, лишь услужливо кивала, доказывая, что с Александром Серебрянским все в порядке. После болезненной перевязки мне хотелось только покоя. Тело снова было, как в огне. Глубокие порезы врачам пришлось зашивать, другие никак не заживали. Я не могла смотреть на себя без слез. Мое тело было безобразным, пугающим, отвратительным. Может быть, поэтому Алекса со мной не было? Он видел меня такой! Разве мог он воспринимать меня женщиной после этого? Ирина сделала укол обезболивающего со снотворным, и я снова отключилась. Мне снились кошмары, будто ничего не закончилось, а я снова лежу в крови перед Егором, замахивающимся на меня ремнем. Я проснулась от слез, даже подушка была мокрой, не сразу сообразив, что все это лишь дурной сон. Мне был так нужен кто-то рядом, но в палате я была одна. Кристина пришла вечером, как и обещала. Она принесла разные женские журналы, которые я никогда не любила, и телефон. Только не мой, а самый простой аппарат, купленный за пару тысяч в местном Связном. — Прости, Янка, твой телефон не нашла. Попользуйся пока этим, — она положила сотовый на тумбочку у койки, — кстати, я передала номер Алексу, он позвонит, как освободится. Сегодня у него важная встреча и куча дел. — Давай я отправлю ему смс? — я потянулась за мобильным, но Кристина практически вырвала его у меня. — Я же тебе сказала, у Алекса важная встреча. — Ясно, — хмыкнула я, но слезы сами по себе навернулись на глаза. Я чувствовала, что мое предположение оказалось верным, он просто не хочет меня видеть. — Ну, чего ты?.. Опять слезы… Кристина хотела сесть ко мне на койку, но тут громко и противно зазвенел телефон. Я тут же взяла его в руки, но номер был мне не знаком. — Чего ждешь? Это он. Отвечай, — улыбнулась подруга. — Нет, это не его номер… — Ой, да ладно тебе, не его… Может, звонит из офиса, — Кристина отобрала у меня телефон, нажала на кнопку ответа и сунула трубку обратно. — Алло… — нерешительно ответила я. — Яночка! — одного слова было достаточно, чтобы снова почувствовать себя живым человеком! Алекс с такой нежностью обратился ко мне, что все мысли разом покинули голову, и я не смогла связать и двух слов в ответ, — Ян? Яна, почему ты молчишь? Все в порядке? — Да, все в порядке, — шмыгая носом и утирая слезы, кое-как проговорила я. — Ты плачешь? — Алекс волновался, и теперь за это стало стыдно. — Нет, немного. Все хорошо. — Ян, я пойду прогуляюсь, — шепнула мне Кристина и быстро выбежала из палаты. — Алекс, ты меня простишь? Пожалуйста, прости меня, я никогда тебе не изменяла. Ты у меня единственный. — Милая, не надо! Ты ни в чем не виновата. Я все знаю. Знаю, что этот человек тебе угрожал. Прости, что не защитил. Все это моя вина. Серебрянский говорил с такой болью, что мое сердце готово было разорваться. Но теперь я была уверена, что он любит меня и не сбегал, боясь моего уродства. Он расспрашивал про больницу, мое самочувствие, настроение, Кристину. А я так сильно мечтала его увидеть, взять за руку, почувствовать, что он рядом, со мной… — Алекс, ты меня навестишь? — Солнышко, я бы с радостью, но пока не смогу. Я сейчас не в Москве. По работе. Но я каждый день буду тебе звонить. — А я могу звонить тебе? — Тут не очень хорошая связь, — после недолгой паузы ответил он, — я даже не могу позвонить со своего мобильного. Если заметила, то я с городского. — Да, заметила. Но номер высветился московский… — Конечно, сейчас во многих организациях так. Это называется виртуальный офис, при звонке высвечивается подставной телефон. — Ладно, — я согласилась, хотя в душе все равно появились сомнения, но кто я такая, чтобы подозревать в чем-то Алекса после всего, что было? Я просто не имела на это права! — Яна, я люблю тебя! Безумно люблю и не позволю никому причинить тебе вред! Скоро мы будем вместе! Обещаю! «Скоро» у Серебрянского оказалось понятием растяжимым. Прошло несколько дней, а он так и не вернулся, хотя ежедневно звонил. Разговаривали мы, в основном, обо мне, Алекс спрашивал, как я поправляюсь, хорошо ли ем, не скучаю ли. Также он пообещал, что когда мы, наконец, увидимся, то обязательно расскажем друг другу всю правду, и на этот раз между нами не останется недосказанности. Я согласилась, потому что уже горько поплатилась за свой обман и теперь искренне хотела во всем сознаться любимому мужчине, строить отношения не только на любви, но и на доверии. Вот только Алекс не мог четко ответить, когда же он вернется… Все эти дни Кристина практически от меня не отходила. Она приходила утром, убегала в тихий час и возвращалась вечером. Чтобы я не скучала, она притащила ноутбук и флешку с сериалами. Жаль, только в палате не было сети для беспроводного модема, и я не могла выйти в Интернет. Друзья тоже меня не забыли и по очереди приходили с гостинцами. Даже сотрудники Алекса нашли время меня навестить. Вечно хмурый Виктор принес цветы, а Вера Ивановна домашние булочки и варенье. Женщина провела у меня несколько часов и на это время отпустила Кристину. Давно я не чувствовала материнскую заботу, а с ее стороны все было именно так. Мое самочувствие постепенно приходило в норму. Хотя врачи еще запрещали вставать с койки, пока никто не видел, я пробовала подняться. Ходить было тяжело. За долгое время ноги отвыкли от нагрузки, но я старалась их разработать. К тому же передвигаться мешал плотный корсет из бинтов. Из-за плохой свертываемости крови мне еще долго нужно было ходить перевязанной, но даже это не останавливало. Никогда не думала, что буду так сильно хотеть пройтись. Ежедневно мне передавали новости о Кирилле Андреевиче. Наш пожилой швейцар шел на поправку, но, в силу возраста, не так стремительно, как я. У меня же возникла идея фикс как-нибудь его навестить, и такой случай удачно подвернулся в субботу. Из-за большой загруженности в фотогалерее Кристина не смогла остаться у меня на весь день и уже в одиннадцать утра убежала на работу. На нашем этаже был только дежурный врач, который все время раскладывал пасьянс в ординаторской, и медсестра, особо не следящая за больными. Перевязку должны были делать только вечером, поэтому во время обеда, я вышла из палаты и затерялась среди других больных, спешащих в столовую. Кирилл Андреевич лежал двумя этажами ниже, я без проблем добралась до лифта и спустилась на нужный этаж. Несмотря на то, что я ходила, каждое движение отдавалось болью в теле, поэтому передвигаться быстро я не могла. С трудом добравшись до холла, я практически рухнула в кресло: нужно было восстановить силы. Я прикрыла глаза и глубоко задышала, успокаивая сердцебиение. — Слушай, а это не та девушка? — услышала я чей-то шепот — Да вроде не похожа, хотя… — раздался тихий ответ. — Ты брала телефон? Давай сфоткаем и выложим. Я не выдержала и открыла глаза. Напротив сидели две девушки лет двадцати и с любопытством меня разглядывали. Только сейчас я сообразила, что говорили они обо мне. Решив, что меня с кем-то спутали, я поднялась с кресла и пошла дальше. Но стоило завернуть за угол, как живот, там где швы, пронзила дикая боль, и я остановилась, облокотившись о стену. — Она, говорю же тебе! Надо было сфоткать и выложить в Интеренет. Прикинь, сколько бы репостов было! — думая, что я ушла, громко сказала одна из девушек. — А может, загоним журналистам? Нам, наверняка заплатят, — предложила другая. — Ага, чтобы ее женишок нас нашел и пристрелил, как ее любовника? — Не пристрелил бы. Он же в тюрьме. В этот момент у меня, словно выбили из легких воздух. Пазл стал складываться в ужасную картинку. Эти девушки действительно говорили обо мне! — Простите, кто в тюрьме? — не удержавшись, я вышла из-за угла и встретилась взглядами с перепуганными девушками. — Вы?.. Мы тут просто глупости говорили, — начала оправдываться одна из девушек. — Я слышала… Просто скажите, кто в тюрьме? — мне не хотелось их пугать, все, что было нужно — это правда. — Ну… Весь же Интрернет в новостях про тот случай, — заговорила вторая и стала что-то набирать в смартфоне, а потом протянула его мне. Дрожащими руками я взяла сотовый, на экране которого красовалась новость об аресте Александра Серебрянского, он обвинялся в убийстве любовника своей невесты. — Там еще другие вкладки, — тихо сказала хозяйка телефона, и я открыла следующую статью. В ней Алекс, напротив, был представлен, как герой, спасший меня от маньяка и в ярости застреливший злодея. — Спасибо, — я вернула телефон и хотела уйти, но девушка меня окликнула, — вы извините, мы думали, вы в курсе. — Он правда застрелил маньяка? Или… — заговорила вторая, но получила пинок локтем под ребра от первой. — Извините ее. — Да, он застрелил маньяка. Алекс спас меня, — твердо ответила я и не спеша пошла к лифтам. Теперь мне все стало ясно! Я поняла, почему Алекс не со мной, и я не могу звонить ему, почему телевизор в моей палате не работал, радио не приносили, а для Интернета не было связи. Поднявшись на свой этаж, я пошла прямиком к регистратуре, где дежурная медсестра перебирала карточки. Она совершенно не удивилась, увидев меня, словно не помнила про обязательный постельный режим. Я спокойно объяснила ей, что мне срочно требуется выход в Интернет, и находчивая медсестра предложила купить у нее мобильный модем. Судя по всему, подобный бизнес здесь был не в новинку, но это было не важно. Я согласилась, пообещав отдать ей деньги, как только ко мне придет подруга. Вернувшись в палату, я первым делом включила ноутбук и вышла в Интернет. Связь была прекрасной, и нужные страницы открывались в мгновение ока. Одну за другой я читала отвратительные, полные лжи и желчи статьи. Оказывается, уже вторую неделю вся Москва только и обсуждала резонансное дело известного продюсера. Благодаря стараниям журналистов, часть публики была уверена, что я изменяла Алексу в его же квартире. Другие предпочитали верить, что я — жертва маньяка, от ножа которого меня спас Алекс. Для третьих все это был лишь пиар моей выставки и продюсерской компании Алекса. Мне приписывали другие романы, выставляя довольно ветреной особой и охотницей за несметными богатствами жениха. Серебрянского рисовали ревнивым Отелло, тираном и деспотом. — Янка, я пришла, — появилась в дверях палаты довольная Кристина, но улыбка тут же спала с ее лица, как увидела в моих руках ноутбук с подключенным модемом. — Почему ты ничего не сказала? Почему он скрыл? — захлопывая крышку ноута и отставляя его на тумбочку, громко вопросила я. — Прости, Ян. Он сам запретил, — Кристи поставила у порога пакеты с фруктами, прошла к моей койке и села на стул, — Алекс не разрешил тебя беспокоить и был прав. После всего что случилось, сильное потрясение могло привести к нехорошим последствиям, вплоть до комы, а ты нужна живая и здоровая. Очень нужна, потому что от твоих показаний будет многое зависеть. — Если так, то почему у меня не взяли показания? — разрыдалась я. — По состоянию здоровья. Врач не разрешил. — Врач? Или вы постарались? — Ян, мы только хотели, чтобы ты поправилась скорее. Достаточно уже того, что ты пережила, — грустно улыбнулась подруга и взяла меня за руку, но я отдернула свою ладошку. — Где Алекс? Ты была у него? — Да, он находится под арестом. Пока ему не будет официально предъявлено обвинение, мы не сможем узнать сумму и внести залог. — Помоги мне собраться. Я еду к нему, — решительно сказала я и стала подниматься с койки. — Куда? Яна, тебе нельзя вставать! — Кристи попыталась меня удержать, но бесполезно. — Кристин, сейчас ты мне поможешь собраться, потом мы вместе поедем к Алексу! Я должна его видеть! — тоном не терпящим возражений, заявила я. — Но тебя же не выпустят… — сделала последнюю попытку подруга. — Дадим на лапу дежурной медсестре, и она закроет глаза на нашу отлучку. Кристине пришлось мне помочь. Так как верхней одежды у меня в больнице не было, она договорилась с дежурной медсестрой, конечно, за немалое вознаграждение, что та одолжит нам свое пальто и сапоги. Девушка недолго пререкалась и, как только увидела наличные, сама принесла мне одежду. До нужного адреса мы добрались на такси и, как только расплатились с водителем, пошли внутрь. Большое серое здание встретило нас неприветливо, но Кристина уверено прошла к регистратуре и потребовала встречу с Серебрянским. Молодой полицейский, осмотрев нас с головы до ног, отрицательно покачал головой. — Суббота — не день посещений, — кинул он и вальяжно откинулся на стуле. — Прошу вас! Мне очень нужно увидеть Александра! И дать показания — со слезами на глазах взмолилась. — Какие показания? — нахмурился полицейский. — По делу Серебрянского. Она — его невеста, — вмешалась Кристина. — Документы с собой? — грубо спросил мужчина и тут я вспомнила, что приехала без паспорта. — Нет… — Тогда показания не примем, нужно для начала вашу личность подтвердить. — Пожалуйста, хотя бы пропустите к Александру Серебрянскому. Всего на две минутки? Что вам стоит? — кокетливо попросила Кристи, протягивая под стекло пятитысячную купюру. — Только пять минут, — вздохнул полицейский и медленно поднялся со стула, — за мной.***
Мы сидели в небольшой комнате с темно-синими стенами на которых висели плакаты пожарной безопасности. Я, сидя на жестком стуле, нервно стучала по полу каблуком и не могла дождаться, когда же приведут Алекса. И вот за дверью послышались шаги… Он был таким бледным. Его легкая небритость превратилась в густую бороду. Глубокие сапфировые глаза потускнели, а на лбу появились морщинки. — Яна! Яночка! — Алекс подошел ко мне, присел на корточки и стал целовать мои руки, словно я его королева. — Я только сегодня узнала. Я бы приехала раньше, почему ты не говорил? — по щекам катились слезы, одной рукой я держала ладонь Алекса, а другой гладила его густые жесткие волосы. — Кристин, я же тебе запретил! — неожиданно резко обратился он к моей подруге. — Кристи не причем. Я сама узнала. Она, напротив, не хотела меня пускать, — вступилась я за подругу. — И правильно. Это место не для тебя. Ты должна себя беречь и поправляться, а я скоро бы вышел. У меня хороший адвокат. — Но им нужны мои показания… В этот момент к нам в комнатку ввели еще одного мужчину. Он был лет сорока в дорогом сером костюме и с папкой в руках. Увидев его, Кристина тут же подскочила и учтиво поздоровалась. — Яночка, это Юрий Алексеевич Пилзнер, мой адвокат, — представил мужчину Алекс, — Юрий Алексеевич, это моя невеста Яна. От такого обращения, на губах невольно заиграла улыбка. Я протянула адвокату руку, и он охотно ее пожал. — Яна, рад вас видеть! Вам лучше? Ваши показания очень важны! — сходу заговорил он. — Нет-нет! — тут же вступился Алекс, — показания подождут, пока Яна не окрепнет. А мне и тут нормально. Жесткие кровати полезны для осанки. — Алекс, не надо! — я положила руку ему на грудь и, почувствовав частое сердцебиение под ладошкой, улыбнулась, — я дам показания. Расскажу всю правду от начала! — Это замечательно, Яна. Но до разговора с полицией я бы хотел, чтобы вы все рассказали мне, мы должны вытащить вашего жениха отсюда, поэтому важно каждое слово. Пока ему не приписали статью. Во многом от ваших слов будет зависеть по какой статье он пойдет: сто пятой или сто восьмой. — Я в этом ничего не понимаю, — призналась я. — Я вам все объясню позже, но до этого ни с кем не говорите. Это важно для вашего жениха. — Хорошо. Я согласна. — Сегодня наша аудиенция подходит к концу. Я заехал только за документами, а мне передали, что у моего клиента гости, вот и пришел сюда. Завтра в час я заеду за вами, и мы вместе приедем на встречу к Александру. Тогда и выработаем нашу общую стратегию, — сообщил адвокат. — Только мне нужно будет сбежать из больницы, но думаю, в воскресенье это будет несложно. — В таком случае, буду ждать вас на улице, обговорим детали, — кивнул мне Юрий Алексеевич, — до завтра, Александр. — Пожалуй, я тоже подожду снаружи, — Кристина прошмыгнула в дверь за адвокатом, оставляя нас с Алексом наедине. Наконец, мы были вместе, пусть и ненадолго, но он был рядом! Алекс притянул меня за талию, и я неприятно поморщилась от боли. — Прости, я сделал больно? — испугался он. — Все в порядке. Скоро заживет, — улыбнулась я и провела ладонью по его щеке, — колется… — К завтрашнему свиданию обещаю побриться, — усмехнулся Алекс и пропустил мои волосы сквозь свои пальцы, — я так скучал… Ты такая красивая. — Ты просто отвык от женщин, вот и считаешь так. — Глупенькая, для меня ты самая красивая… Я прикрыла глаза и в тот же момент почувствовала его горячие губы и колкую щетину. Словно при первом поцелуе, в животе запорхали бабочки. Я всем телом прижалась к Алексу, не чувствуя боли, а он сильнее сжал меня в объятьях. — Мне так много нужно рассказать тебе, — прошептала я, — очень много. — Мне тоже… — Знаю. Ты ведь нажил себе врага в лице Абрамова? — Да, и то, что с тобой сделали — месть мне, — прикрыв глаза, сказал Алекс, и я видела, как непросто далось ему это признание. — Не только. У Абрамова были счеты и со мной, — я подняла взгляд и увидела, как нахмурился Алекс, — если бы ты знал, чем он промышляет… — Я знаю. Знаю, что он делает с женщинами… Но ты? Какое ты имеешь отношение ко всему этому? — Четыре года назад я попала к ним в лапы. Шрамы на моем теле не от аварии. Я почувствовала, как Алекс крепче сжал меня, и я чуть не вскрикнула, но не хотела, чтобы он чувствовал вину, что сделал мне больно. Хотя и без того он понял, что переборщил. Его хватка стала слабее, но он так меня и не отпустил. — Никогда больше к тебе не прикоснутся, — прорычал Серебрянский и, зарывшись в мои волосы, притянул к себе. Наши лбы соприкоснулись, и я почувствовала, как он напряжен, — Ты мне все расскажешь! Все! От начала и до конца! — Да, я больше не хочу, да и не могу скрывать от тебя прошлое… — Время! — в дверях появился недовольный охранник, звеня ключами. — Можно еще минуту? — с мольбой посмотрел на него Алекс, и я впервые увидела его таким. — Нет. Хватит, голубки. На выход! — Идем, — Алекс взял меня за руку, переплел наши пальцы и медленно повел к выходу. — Завтра я все тебе расскажу, — шепнула я на прощанье и, оставив легкий поцелуй, направилась к Кристине и Юрию Алексеевичу. Я чувствовала удивительную легкость. Несмотря ни на что! Какие бы проблемы на нас ни свалились, какая бы опасность ни поджидала за поворотом. Теперь я знала, что мы справимся, ведь мы вместе! Знала… или наивно полагала, не ведая, что с нашим главным врагом, судебной системой Российской Федерации, мы еще не знакомы.***
Согласно статистическим сведениям, предоставленным Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации за убийство, совершенное при повышении пределов необходимой обороны, по части 1 статьи 108 УК РФ с 2009 по 2010 года осуждено 1523 человека. Российские суды редко применяют статью 108 УК РФ. Судебная система Российской Федерации имеет обвинительный уклон. Значительная часть людей, совершивших убийство в попытке защитить себя проходят по статье 105 УК РФ «Убийство», караемой лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет или статье 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего», караемой лишением свободы на срок до восьми лет.