Сто шагов к тебе

Когда-то давно я слышала теорию, что глаза умершего человека хранят последнее увиденное воспоминание, словно фотокарточку. Мне кажется, то была телепередача, претендующая на статус научно-фантастической или какой-то средней паршивости блокбастер, но кто знает, может быть, это действительно так? Я смотрела в широко распахнутые, наполненные ужасом Пашины глаза и, могу поклясться, в них застыла та картина, что он увидел перед смертью. — Я заметил у вас электрический обогреватель, он как раз нам пригодится, — улыбнувшись, сказал Егор и вышел из спальни. Я не могла даже предположить, что еще задумал этот больной человек. Все мысли крутились только вокруг Паши. Я не верила, что он умер, что Егор убил его! Происходящее казалось чем-то нереальным, абсурдным, недействительным. Только боль от порезов напоминала, что все это по-настоящему. — Яночка, вы здесь? — раздался из коридора взволнованный голос Кирилла Андреевича. Я безумно испугалась за несчастного старичка. Какими судьбами он здесь? Почему он? Где наша чертова служба безопасности? Егор не оставит его в живых, если увидит. А шаркающие шаги все приближались. — Яна, можно?.. Кирилл Андреевич приоткрыл дверь в спальню и замер от ужаса. Он перекрестился и шагнул ко мне, но тут увидел труп Паши и остолбенел. — Бегите… Он здесь… Бегите… — проговорила я. Старичок не услышал, но, наконец вышел из оцепенения. — Что, Яночка? Я сейчас тебе помогу. Сейчас мы вызовем скорую, — он засеменил ко мне, но тут в дверях появился Егор. — Берегитесь, — только и успела сказать я, как монстр ударил бедного Кирилла Андреевича тяжелым подсвечником. Старик упал на пол, и вокруг его головы стало появляться бордовое кровавое пятно. — Твою мать! Этот что тут забыл? — прошипел монстр. — Он не заслужил… — прошептала я, — он же ничего тебе не сделал. Ты будешь гореть в аду. — Детка, очнись! Какой на хрен ад? Когда сдохну, мне будет все равно. А что до ада, то он ждет тебя! Монстр присел на корточки рядом с Кириллом Андреевичем и внимательно посмотрел на старика. — За него не переживай. Он свое отжил, — усмехнулся он и стал обыскивать рабочий сюртук старого швейцара. Егор вытащил несколько сложенных вдвое купюр, снял с бедного Кирилла Андреевича часы, а потом, схватив за ноги, потащил безжизненное тело в коридор. Захлебываясь собственными слезами, я пыталась кричать, звать на помощь, но получалось слишком тихо. Соседи не услышат, слишком хорошая звукоизоляция. Егор вернулся и тут же подлетел ко мне, с размаху отпустив пощечину. — Не смей шуметь! — прорычал он и, достав из комода носки Алекса, грубо заткнул ими мне рот, — так-то лучше. Но гнетущую тишину надо разрядить. Мучитель негромко включил радио и, пританцовывая, стал оттаскивать Пашин труп под окно к батарее. Казалось, его настроение поднялось разом, как только он коснулся мертвого тела. — Не надо на меня так смотреть! — игриво произнес он и опустил Павлику веки, — спи вечным сном, бугай. Как герой, погиб по долгу службы. Егор постарался согнуть Пашины ноги так, словно он уснул в позе эмбриона, и, таким образом, пододвинул еще ближе к батарее. Я не могла понять, что он делает. Неужели, этот человек настолько болен, что получает удовольствие, издеваясь над телом несчастного мужчины? Егор поймал мой взгляд и захихикал, как девочка-старшеклассница. — Хочешь знать, что я делаю? Сейчас объясню. Убийство этого бугая тоже повесим на твоего ненаглядного, но нам нужно изменить время его смерти, — он взял одеяло и накрыл им Пашу, а сверху уложил электрический обогреватель, — я собираюсь сохранить тепло его тела. Да… Представляю реакцию Серебрянского, когда он обнаружит в своей спальне два трупа. А что до старика, от его тела я избавлюсь. Подпевая песне, Егор настроил обогреватель, но в спальне и так было жарко, поэтому он решил приоткрыть форточку. Как только мужчина повернулся ко мне, сильный порыв ветра распахнул ее настежь и, ворвавшись в комнату, затушил половину свечей. Выругавшись, мой мучитель достал зажигалку, чиркнул несколько раз, но она не зажглась. — Где у тебя спички? На кухне? — подойдя ко мне и вынув кляп изо рта, вопросил монстр. Я молчала, хотя прекрасно понимала, что этим только сильнее его разозлю. — Я слышал, как ты говоришь, так что не надо отмалчиваться, детка. Повторяю, где спички? Но я плотнее сжала губы и закрыла глаза. Хотела бы отвернуться, но могла лишь слабо подергивать головой. — Черт с тобой, — раздраженно кинул Егор и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Пока его не было, я изо всех сил старалась размять руки. Правую ладонь получилось сжать в кулак, левой только слегка пошевелить. Приложив усилия, я смогла немного повернуть голову. Теперь главное, чтобы Егор ничего не заметил. Пусть думает, что я, как и прежде, обездвижена. Мне главное добраться до оружия! Моя Беретта. Она меня спасет! Я должна выбраться не только ради себя, но и ради Алекса! При мысли о Серебрянском сердце всегда начинало биться сильнее. Сейчас его судьба во многом зависела от меня. Пусть даже мы не будем вместе, но я не могу позволить Егору сломать ему жизнь. Чего бы мне это ни стоило, я должна бороться! Интересно, что подумал Алекс, когда я не ответила на звонок? Решил, что я сплю, или что не хочу его слышать? А Паша?! Он ведь не просто так пришел? Алекс дал ему отпуск, да и просто так он бы не явился посреди ночи. Что если мой любимый прислал Павлика?! Вдруг, он почувствовал беду… А, может, предположил, что я привела в его дом любовника? Как бы я хотела рассказать Алексу правду! Пусть даже это были бы мои последние слова, но я бы призналась, что он — моя единственная любовь, он — мой единственный мужчина. Ничто этого не изменит. Даже если Егор силой возьмет меня, первым и последним любовником навсегда останется Александр. Поток мыслей прервал вернувшийся Егор. Он был чем-то сильно недоволен и не сказал мне ни слова. Мужчина вновь зажег свечи, сделал чуть громче музыку и опять заткнул мне рот носками. — Чтобы не шумела, — прорычал он, вытаскивая ремень из брюк, — уже четвертый час, а все идет ни к черту! Этот кретин приперся, — он кивнул на Пашу, — потом старикан… А Абрамов мозг мне выносит! Я стала мычать, как можно громче, с ужасом наблюдая, как Егор наматывает конец ремня себе на руку. Зная, что меня ждет, я покрылась мурашками. — Мой босс не доволен работой, говорит, много грязи после себя оставил. Знаешь, каким Абрамов становится, когда злится? А ведь во всем этом виновата ты! Он замахнулся и со всей силы ударил меня ремнем, и если бы не кляп, я бы взвыла от боли. Удар пришелся как раз на мой изрезанный живот. Кровь, что стала понемногу останавливаться, хлынула с новой силой. — Гадина! Егор наносил мне удары один за другим, и в какой-то момент мне показалось, что на моем теле не осталось кожи, а лишь одно голое мясо. Пару раз ремень попал по лицу, отчего моя правая щека горела, как ошпаренная. От очередного хлесткого удара я потеряла сознание. Если бы мне не просыпаться…, но это было бы слишком хорошо! Я видела Алекса, он снова сидел за своим столиком в кафе у фонтана, читал что-то в планшете. Серьезный, хмурый, но целиком и полностью мой. Так хотелось подойти к нему, но я не решалась, ведь мы еще не знакомы. А вот он рядом, красивый, уверенный в себе. Шикарный костюм подчеркивает мужественную фигуру, а легкая ухмылка окончательно лишает дара речи. Мы стоим в том самом зале мэрии, где, наконец, познакомились, и я должна сердиться за игру, что он затеял, но не могу. В следующий миг мы уже в его домике. Сидим, обнявшись, у камина. Странно, мне должно быть хорошо, но я чувствую, как тело горит. До боли жарко. — Милый, давай уйдем от камина, — попросила я, чувствуя неизвестно откуда взявшийся страх. — Тшш… — Он провел рукой по моей спине, а потом несильно толкнул, а сам навалился сверху. — Я люблю тебя, Алекс. Поцелуй меня, прошу. Он улыбнулся и нежно прикусил мою нижнюю губу. Я закрыла глаза, чтобы полностью отдаться чувствам, и Алекс тут же углубил поцелуй. Но было что-то не так. Он был другим, слишком резким, грубым, нетерпеливым. Этот поцелуй отдавал горечью и был неприятен. Я распахнула глаза и увидела бешеный взгляд Егора. В то же мгновение жар, что я думала был от огня, превратился в дикую боль. Мое тело горело, а от навалившегося на меня чудовища было еще больнее. Мучитель продолжал неистово терзать мой рот, а у меня даже не было сил его оттолкнуть. Забыв про план не выдавать свои первые движения, я уперлась в Егора руками, но это было бессмысленно. Усмехнувшись, он поднял мои руки над головой, а опустить их я не могла. Он стал целовать меня в ухо, спускался губами к шее, и это было омерзительно. Монстр приподнялся, скинул с себя перепачканный кровью пиджак Алекса, нетерпеливо стянул через голову рубашку, даже не расстегивая, и взгромоздился на меня. — Алекс… — прохрипела я со слезами, — помоги… — Его нет. Он не поможет, — прошептал Егор, — а мне нужно скорее тебя трахнуть, чтобы спокойно добить. — Алекс… Алекс… Мое лицо опухло от слез, а во рту пересохло. Я закрыла глаза, моля только об одном, умереть раньше, чем он сделает это со мной. Придерживая одной рукой мою голову, чтобы я не увернулась от поцелуя, второй он полез к своей ширинке, но неожиданно его словно что-то оторвало от меня. А я боялась открыть глаза, повторяя, как мантру, имя возлюбленного. — Тварь! Что ты с ней сделал?! Услышав голос Алекса, я распахнула глаза. Он был здесь, он вернулся! Никогда раньше не видела его таким: белое лицо с выступающей на лбу веной, пылающие яростью глаза. Он ударил Егора в челюсть, и тот отлетел чуть ли не в другой конец комнаты, и он, ударившись головой о тумбу, вырубился. В этот момент Алекс бросился ко мне. — Яна! Яночка, держись, я с тобой, я рядом, — он с ужасом окинул взглядом мое изуродованное тело, превратившееся в кровавый кусок мяса. — Алекс… Я люблю тебя. Я никогда тебе не изменяла, — мои молитвы были услышаны, и я успела это сказать. — Знаю, я все знаю. Все… — он снял с себя куртку и накрыл меня ей, — я вызову скорую. Только держись. — Ты простишь меня? — Мне не за что тебя прощать. Я тебя люблю. Ты — моя жизнь, — он опустился передо мной на колени, взял за руку и поцеловал тыльную часть ладони, — сейчас нужно вызвать скорую. Алекс полез в карман за телефоном, а в этот момент Егор напомнил о себе, издав звук, похожий на сдавленный всхлип. Нельзя было терять время! Он вот-вот очнется, а, значит, будет опасен. Ведь Егор был не менее силен, чем Алекс. Только у монстра был нож! — Алекс, под креслом… — с трудом произнесла я, чувствуя, как слабею. — Что? Яна? — Под креслом половица отходит. Под ней… Возьми… Скорее… Александр бросился к креслу, он отодвинул ковер, и я услышала треск половицы. Я не видела, взял ли он пистолет. Веки стали такими тяжелыми, что я не могла открыть глаза. Боль в теле усиливалась. Живот, грудь, шея, руки, ноги и лицо пульсировали, заставляя меня непроизвольно вздрагивать. Воздух будто наполнился свинцом, стало тяжело дышать. В комнате раздался грохот, и что-то со звоном разбилось. — Гад! — завопил Егор, и снова что-то упало. — Сволочь! Я убью тебя! — прорычал мой Алекс. — Давай! Давай, стреляй! Что не можешь? Кишка тонка? На мгновение воцарилась тишина, но потом я услышала звуки борьбы, глухие удары, ругательства и стоны то одного, то другого мужчины. Постепенно звуки стали доноситься словно издалека, а я как будто проваливалась в какую-то глубокую яму. Громкий выстрел. За ним еще два. Тишина.

***

Я чувствовала себя связанной и совсем не могла пошевелиться. Все мысли сосредоточились только на воздухе, что заставлял грудную клетку с тупой болью подниматься при вдохе. Только дышала не я, кто-то впускал в меня воздух. Очень хотелось открыть глаза, но никак не получалось. Никогда бы не подумала, сколько нужно сил, чтобы просто поднять веки. Нужно это сделать. Нужно. — Раз, два, три, — я считала про себя, так казалось проще, — раз, два, три… раз, два… — Ян… Яночка! Проснись, моя хорошая. Такой родной, ласкающий слух женский голос. Меня зовут. Сразу стало так хорошо. Намного спокойнее. Я не одна. — Яночка, ты же моргнула. Проснись, пожалуйста, — голос сорвался на плач. — Моргнула? Значит, у меня немного получилось. Нужно больше стараться. Нужно пробовать снова. Раз, два, три… Черт! Как же тяжело. — Милая, приди в себя. Ты нам так нужна, — голос снова просил, и мне было больно оттого, с каким отчаянием она говорит. Я уверена, что она меня любит. — Мама? Мама, это ты? — Янка… — она вздохнула, и я услышала удаляющиеся шаги. — Нет! Не уходи! Мама, не уходи! Я проснусь! Я обещаю! Шаги все дальше… Раз… Два… Три… — Мама?.. — Янка! Яночка! — надо мной склонилась Кристина. Я всегда видела, что она красива, но сейчас выглядела по-особенному, и это не смотря на изможденное лицо, круги под глазами и опухшие веки. — Не шевелись, милая. Я позову врача. Ты так долго была без сознания. Теперь все будет хорошо. — Алекс… — я хотела спросить, где Алекс, но смогла только с трудом произнести его имя. — Я сейчас… Кристина ушла, а я могла только видеть белый потолок и что-то пластмассовое у себя на лице. Эти несколько минут в одиночестве показались мне вечностью, но, наконец, Кристина вернулась и привела с собой врача. — Очень хорошо, что пациентка пришла в себя. Попробуем отключить аппарат искусственного дыхания, хорошо, если она сможет дышать сама, — надо мной склонился мужчина и снял с лица пластмассовую штуку. Сначала я не шевелилась, только внимательно наблюдала за врачом, но постепенно легкие начали гореть. Мне требовался кислород, но я словно забыла, как дышать. Когда я была на грани обморока, тело поддалось, и я смогла сделать вдох. — Вот умница, Яночка, — улыбнулся доктор, — скоро пойдем на поправку. Я хотела улыбнуться, но вместо этого закрыла глаза и снова уснула. Не знаю, сколько я проспала на этот раз, но проснувшись, почувствовала в себе силы. В палате было темно и, кажется, я была одна. — Эй, — негромко сказала я в пустоту, и неожиданно мне в ответ зажегся свет. — Ян, ты проснулась? — Кристина, как и раньше, была рядом. Она подошла к моей койке и присела на стул, — милая, ты пять дней была в коме. — В коме? Пять дней? — Да, пришла в себя только утром, и еще весь день проспала. Но ничего, организму нужны силы. — А Алекс? Он здесь? — я повернула голову, в надежде увидеть его, но в палате никого не было. — Скажи, как ты себя чувствуешь? — Не пойму. Я не могу шевелиться. Только говорить. — Твое тело все перебинтовано. Ты сейчас как мумия, — вздохнула подруга, — но так надо, если будет хорошо заживать, скоро бинты снимут. — Кристи, где Алекс? Почему его здесь нет? Он мне не поверил, не простил? А что с Егором? Кристина опустила взгляд, и мое сердце пропустило удар. Самая нехорошая догадка пришла в голову. Те выстрелы. Неужели Алекс?.. Нет! — Где он, Кристи?!