***
— У меня, нахрен, сил больше никаких нет. Женя, расслаблено облокотившись на бортики, сидела в горячей воде и устало смотрела на звёзды. Ей почему-то вспоминался тот прекрасный вечер на фестивале, но эти мысли быстро перекрывала жестокая и изматывающая реальность. С того разговора с Виктором прошла уже целая неделя, а результата от этого на выходе - ноль. Хотя, вполне возможно, результат ещё и стабильно регрессировал. Мало того, что занятия продолжались в усиленном темпе, так как им предстояло достойно подготовиться к предстоящим соревнованиям, так ещё и когда встал вопрос по поводу произвольной программы Юри, Виктор предложил ему самому выбрать для себя музыку. Это новость, если судить по внешним показателям, немного выбила японца из колеи, хотя он и обещал в скором времени связаться со своим старым другом Пхичитом по этому вопросу. Но напряженность, некая недосказанность между ними до сих пор оставалась. На тренировках Юри вёл себя рассеянно, отрешённо, словно постоянно думал о чём-то и это довольно ощутимо сказывалось на его катании. А она ничего не могла сделать, ибо все попытки пробиться сквозь эту стену апатии и безразличия заканчивались полнейшим фиаско. Из-за этого она чувствовала себя ужасно бесполезной и беспомощной. — Не хмурься так, а то морщины раньше времени появятся. — Совсем близко раздался до боли знакомый голос, и Женя, вскрикнув, вздрогнула и крепко вцепилась руками в сползающее с груди полотенце. Виктор стоял рядом и смотрел на неё с лёгким прищуром, стараясь спрятать широкую улыбку ладонью, а тело его содрогалось от беззвучного смеха. На небольшом подносе он держал маленькую бутылочку с саке и две рюмки. Женя бросила на него уничижительный взгляд и рокочуще выпустила воздух из лёгких. Нет, не то чтобы Виктор вообще ей не помогал, но она все же надеялась на чуть большее участие с его стороны. А он все также продолжал смотреть на мир сквозь розовые очки или же просто очень хорошо притворялся. Она совершенно не понимала о чем он думал и чего в конечном счете хотел добиться. А она мысли читать не умеет. Девушка вздохнула, убрав мешающую прядь за ухо, когда мужчина медленно присел в воду рядом с ней. Краем глаза она видела, как Виктор смотрел на неё - мягко, заговорщически ухмыляясь, - и хотела нырнуть глубже под воду, лишь бы он перестал смущать её. Вечно он так: дразнит, бесит и снова дразнит. Более того, в последнее время у нее возникали странные мысли - ей хотелось спросить в лоб и наконец выяснить, что случилось между ними в тот день на банкете. Была ли это мимолетная обоюдная слабость или же за бездумной страстью стояло нечто большее? — Виктор... — на вздохе начала девушка, но, подняв на него взгляд, стушевалась, — Что думаешь насчёт произвольной программы Юри? Мужчина хмыкнул, как-то разочарованно улыбнувшись. — Он все ещё выбирает музыку. Говорил, что сегодня должен связаться с Пхичитом, — ответил он, задумчиво глядя на бутылочку сакэ, — Слушай... как считаешь, то, что говорил Челестино, правда? Я просто развлекаюсь? Женя не спешила с ответом. Она помнила недавний разговор с бывшим тренером Юри, где он довольно резко отзывался о его времяпрепровождении. Виктор тогда равнодушно рассмеялся, но она видела его взгляд, полный сомнения и... вины? — Реши сам. Для меня ты до сих пор остаёшься закрытой книгой, поэтому я тебе тут не помощник. Никифоров промолчал, задумчиво наполняя рюмку и в такой же звенящей тишине осушая её. — Как-то сложно все... — Ты действительно не можешь ответить на этот вопрос? Женя окинула его усталым взглядом и, прикрыв глаза, медленно вылезла из воды. Ей очень не хотелось, чтобы от безалаберности Виктора пострадал Юри. Японец и так слишком доверял ему, поэтому уж точно не заслуживал такого обращения. Если уж решился стать тренером, так стань и его опорой. И несмотря на всю её симпатию по отношению к Никифорову, она бы не простила его, если бы тот заставил её друга плакать. — У меня нет настроения пить. Извини. Тихо сказала она и вышла, оставив мужчину позади.***
Переодевшись, девушка зашла на кухню, где обрывками фраз застала разговор Юри по телефону. Голос у него был довольно воодушевленный. — Я тоже надеюсь на это. Будет здорово! До встречи! — Весело ответил парень и повесил трубку. Подняв голову, он заметил Женю и радостно поприветствовал её. — Подружка? — сверкнула глазами та, присаживаясь напротив. — Ч-что? Н-нет! Это Пхичит! — залился краской Кацуки, энергично замахав руками. — А, точно, твой сосед... Миленький такой? — спросила Женя, наслаждаясь смятением на лице японца. — М-миленький? Наверное, — смущенно пробормотал тот, — Он пригласил меня в Бангкок. Я сказал, что будет неплохо встретиться. Ещё он пообещал связаться для меня с одной знакомой, которая как-то помогла мне с музыкой. — У, какой он заботливый, — хохотнула она, но вдруг посерьёзнела, накрыв руку парня своей, — Юри, я чувствую, что что-то не так. Пожалуйста, расскажи мне. Я готова выслушать все, что угодно, поверь, я могу помочь... — Все в порядке, — устало ответил он, ненавязчиво убирая ладонь под стол, — Правда. — Все дело в Викторе? Скажи мне, я поговорю с ним... — Не надо! — резко осек её Юри, крикнув так, что она вздрогнула. — Проблема совсем не в нем. Все дело во мне. Дай мне самому во всем разобраться. Пожалуйста. Юри покраснел, казалось, больше от злости, нежели смущения. Девушка неловко отодвинулась от него, а он, тяжело шагая по лестнице, скрылся на втором этаже. Женя осталась сидеть на месте, растерянной и расстроенной. Юри частно замыкался в себе, и девушка привыкла терпеливо ждать, когда он вновь будет готов поговорить и поделиться с ней своими тревогами. Но в этот раз все будто бы было по-другому. Проблема лежала на поверхности, но каждый отказывался ее замечать. И девушка по привычке решила разрешить все недомолвки самостоятельно, не учитывая мнения сторон, так что сейчас ей было безумно стыдно за своё поведение. Она ведь обещала не давить на Юри, не лезть насильно в душу, а сама последнее время только этим и занималась. С её стороны это было слишком глупо и эгоистично. Сильно прикусив губу, Женя зарылась пальцами в волосы и тяжело вздохнула. Если так пойдёт и дальше, она такого накала страстей точно не выдержит.***
Следующий день можно было назвать если не полноценной пыткой, то очень приближенным к этому подобием. — Вспомни свою первую любовь! — воодушевленно восклицал Виктор, после очередного падения Юри, в то время как Женя с перманентным фейспалмом стояла в сторонке и сокрушенно глядела на это извращёнство. Бедный Юри, запыхавшись, отрабатывал треклятую программу снова и снова, он падал, вставал, кажется, был на грани слез, но упрямо повторял движения на льду опять и опять. Евгения бы даже похвалила его, если бы эти бесконечные повторения дали хоть какой-то результат. Ей вообще казалось, что она находится в каком-то эмоциональном аду, настолько нестабильной в плане отношений была атмосфера на катке. Юри избегал её после их последнего разговора, хотя по виду было видно, что ему стыдно за свою резкость и чрезмерную эмоциональность, но извиниться у него духа не хватало. Женя сама стыдливо опускала в его присутствии глаза и никак не могла улучить удачный момент для ответных извинений. К тому же она до сих пор не определилась с моделью поведения по отношению к Виктору, поэтому выбрала путь обыкновенного игнорирования. Не жёсткого, правда, но все же старалась не задерживаться в его компании дольше необходимого. Глупая тактика, конечно, но Евгения надеялась, что благодаря её полному невмешательству, отношения этих двоих наконец придут в норму, раз уж её прошлый метод потерпел фиаско. — Ах да, у тебя же никогда не было девушки... — следом себе под нос пробормотал Никифоров, тут же заметив, как Кацуки понуро опускает голову и стыдливо прячет глаза. Женя, вздрогнув, театрально прочистила уши, понадеявшись на то, что у неё начались слуховые галлюцинации. Что этот высоковозрастный ребёнок только что ляпнул? — Мне, пожалуй, надо отдохнуть немного, — прошептал Юри, быстро убегая в раздевалку. После неловкой паузы, оставшись наедине с Никифоровым, Евгения взорвалась. — Да что с тобой не так? Ты его обидел! — Взъелась на него девушка, больно ткнув пальцем прямо в грудь. — Никогда не думал написать книгу: «Как развить в своём протеже комплекс неполноценности и унизить его всего одним предложением»? Его состояние и так было ни к черту, а ты совсем раздавить его захотел? Молодец! Как ты с такими коммуникативными навыками жив-то до сих пор? Виктор, невинно хлопая глазками, на весь её яростный монолог лишь неловко открывал и закрывал рот, в немой попытке вставить хоть слово. Никогда он ещё не видел девушку такой разозлённой. — А вообще знаешь что? Вы меня достали. Оба! Так сложно поговорить, как взрослые люди? — Евгения стремительно приближалась к точке невозврата, это отчётливо было видно по её судорожно дергающемуся веку и дрожащим от ярости пальцам. В какой-то момент, забывшись, она даже схватила Виктора за грудки и резко потянула вниз, дабы смотреть ему прямо в глаза. — Живо поговори с ним. Не позже. Не потом, мать твою, Никифоров, а прямо сейчас. Виктор лишь надломленно кивнул, впервые наблюдая настолько животную ярость. Женя, казалось, немного успокоилась, но в какой-то момент, нахмурившись, все так же не выпуская кофту мужчины из железной хватки, двинулась в раздевалку, волоча за собой растерянного Виктора. — Но лучше я пойду с вами, потому что, зная тебя, не приведи боже, ты сотворишь ещё большую хрень, чем до этого.***
— Если никто из вас не начнёт разговор через пять минут, эти камешки полетят уже не в сторону моря, а в ваши пустые головушки. Парни сидели около берега и упрямо молчали, лишь изредка бросая растерянные взгляды то на Женю, то друг на друга. Ситуация отдавала крайней степенью неловкости. — Ладно, я поняла, — Женя встала с бетонного бордюра и отряхнулась, — Пойду прогуляюсь, а вы за это время постарайтесь наладить хоть какой-то диалог. И, не смотря ни на кого, она уверенным шагом направилась к морю, постепенно чувствуя расползавшуюся по всему телу безумную и всепоглощающую усталость. Тот концерт, который она устроила перед Виктором, был крайне неуместным и смущающим. Давно она так не выходила из себя. Хотя, возможно, по-другому этот мужчина просто не понимал. Она остановилась у самой кромки моря, где вода тихими волнами накатывала на каменный пляж, смывая с собой в пучину мелкую гальку. Прохладный солёный ветер приятно щекотал кожу, и Жене на мгновение показалось, будто она сейчас в Питере, стоит на мосту и молча наслаждается этим холодным, пасмурным днём. Словно вот только недавно закончились очередные соревнования, она вернулась домой, в свою маленькую квартирку, под защиту родных стен, где сможет наконец расслабиться, без каких-либо забот и волнений. Но нет, в реальности у неё был детсад с высоковозрастными социофобами. Она устало вздохнула, заприметив среди камней белоснежную, почти целую ракушку. Наклонившись, она успела схватить её до того, как её смыла морская пена, и положила в карман олимпийки, в которой, как ни странно, в такую погоду было до жути холодно. Женя обернулась на парней, заметив, что, худо-бедно, но диалог у них завязался, и тут же направилась обратно. Подойдя достаточно близко, она уловила самую странную вещь, которую только могла услышать от мужчины. — Кем мне стать для тебя? Отцом, братом, другом... любовником? Вот так и бывает в жизни. Встретила нормального мужика, может, он тебе даже нравиться начал, а он подкатывает к твоему лучшему другу. Классно. Женя замерла прямо перед ними, проигнорировав удивленный вскрик Юри, и прожгла Никифорова одним из самых испепеляющих взглядов, на который только была способна, а затем вздохнула и с улыбкой повернулась к дрожащему от смущения Кацуки. — А если этот напыщенный индюк тебя не устраивает, могу предложить свою кандидатуру, — она с прищуром уставилась на Виктора, — В любой роли. — Я уж думал в отношении тебя последнее забито за мной? — съехидничал мужчина, почувствовав, что атмосфера между ними слегка разрядилась. — Без цветов и вина? Много хочешь, — отмахнулась Женя, не сумев сдержать улыбку. Она соврёт, если скажет, что не соскучилась по их взаимным подколам. — А разве цветы уже не были? С вином промашка, но чего покрепче вроде тоже считается? — обворожительно улыбнулся тот, окончательно расслабившись. А у Евгении, при взгляде на его довольную мордашку, как-то подозрительно заколотилось сердце. — Ладно, Дон Жуан, ты выбил себе свидание, поздравляю. А теперь, — она намерено протиснулась между двух парней, обняв их за плечи, — Надеюсь, мои мальчики помирились? Просветите же меня, в чем была проблема? Юри, неловко заёрзав, опустил голову и тихо начал говорить. — В-вы оба так стараетесь. Корпите над моей программой, тренировками. Я не хотел казаться слабым на фоне вас, но сколько бы я не пытался, все никак не мог... приблизиться к той отметке, чтобы быть достойным вашего внимания. Я просто... запутался и вёл себя очень эгоистично. Простите меня, Женя... Виктор. Евгения невольно улыбнулась, почувствовав приятную негу, разливающуюся внутри. Неужели все эти изнурительные недели стоили того? — Ты стараешься больше нас вместе взятых, Юри, просто упрямо это игнорируешь. Не держи все в себе, рассказывай все, что у тебя на душе, хорошо? Всё-таки лучшие друзья и... тренера для этого и нужны. — Мы ни за что не отпустим и не откажемся от тебя, Юри, — поддержал её Виктор. Кацуки, неловко всхлипнул, вновь покраснел, а Евгения, рассмеявшись, на радостях звонко чмокнула его в щеку, словив на себе обижено-удивленный взгляд Виктора. Разразившись новым приступом хохота, она лишь ещё раз крепко обняла парней, с удовлетворением понимая, что вся эта ужасная ситуация наконец разрешилась.***
Сегодняшний день был непривычно холодным; бледное солнце, часто прячась за серыми перистыми облаками, вяло освещало приморский городок. С моря тянуло солёной прохладой, громко и протяжно кричали чайки, ветер гулял среди сочной зелёной листвы. Виктор вскочил рано, понимая, что спать ему не хочется совершенно, хотя часы и показывали всего полшестого утра. Он долго думал, стоит ли будить Женю, и, неспешно проходя мимо её двери, вдруг насторожился, прислушавшись. Из её комнаты доносился такой исступлённый, надрывной кашель, что у Виктора на секунду замерло сердце. Без промедлений распахнув дверь, он застал Женю, вполне живой, но крайне бледной, лежащей на кровати и, если не испускающей дух, то, по крайней мере, с радостью готовой это сделать. — Джонни, сынок, подойди ближе, я должен тебе кое-что сказать... — хрипло прошептала девушка, театрально приподняв с одеяла дрожащую руку. Нос больной неприятно покраснел, а синяки под глазами стали на пару оттенков насыщенней. — Нет, отец, сегодня ты не умрешь, — не смог сдержать улыбку Никифоров, но в следующий момент вновь обеспокоенно нахмурил брови, — Как ты себя чувствуешь? — Крайне отвратительно, спасибо, что спросил. Неужели по мне не видно? — ехидно ответила она, красноречиво намекая на свой землистый цвет лица и слезящиеся глаза. — Даже на смертном одре ты будешь выглядеть обворожительно, — положив руки на сердце, торжественно объявил Виктор. — Ох, льстец, — задорно усмехнулась та и вновь разразилась новым приступом кашля, — Проклятье... Погуляла, блин, по берегу, чтоб его... Виктор скривился, осторожно придвинувшись ближе. Он уже и забыл, какого это - болеть, настолько давно это было. Последний раз, вроде, классе в девятом. — Может тебе принести что-нибудь? Лекарства? Горячий чай? — Мыло и верёвку, пожалуйста. Сдачу оставьте себе, — хохотнула Женя, с глухим хлопком плюхнувшись обратно на подушку. — А если серьёзно? — А если серьёзно, то я сейчас выпью чая с мёдом, и мы идём на тренировку. — Ты похожа на труп невесты из одноименного мультфильма, куда ты в таком состоянии пойдёшь? — Болезнь не причина отлынивать. Мне так бабушка всегда говорила. — Ты хочешь перетрудиться? Не дури, будет только хуже. — Ты мне не мамочка и даже не лечащий врач, Никифоров, — цыкнула девушка, с глухим кряхтением вставая с футона. Виктор нахмурился и одним рывком поднял девушку на руки. Ладони у неё были ледяные, а тело - горячим. — Ты что творишь? — вспыхнула она, но, благо, из-за жара это было не так заметно. — Отнесу тебя в свою комнату, — сказал Виктор, но, заметив опешивший взгляд девушки, пояснил, — Уступлю тебе свою кровать. Больным людям нужен уют, а на твоей койке даже в полный рост не вытянешься. — Ты меня не слышал? Я сказала, что сейчас выпью что-нибудь жаропонижающее и пойдём на тренировку. — А я сказал тебе лечь в постель и постараться не разболеться ещё сильнее, — непривычно серьёзным тоном ответил Никифоров, без намёка на улыбку, — Не пытайся строить из себя железную леди. Иногда полезно показывать слабость. — И как тебе моя слабость? — хохотнула Женя, когда её наконец опустили на мягкий матрас. Да уж, кровать Виктора по сравнению с её «ложей», казалась просто пуховой периной. — Просто очаровательно, — прошептал мужчина, прежде чем почти с головой накрыть Евгению одеялом, — Я позову Хироко-сан и обрисую проблему. Мы вернёмся через пару часов. Не скучай! О, про скуку это он верно подметил, денёк её ждал крайне «продуктивный». Спустя какое-то время после ухода Виктора в комнату зашла Хироко-сан, с материнской заботой принеся с собой тёплой рисовой каши и целый набор различных лекарств. Женя, будучи абсолютно разбитой и недееспособной, уходу никак не сопротивлялась. Когда она болела в детстве, за ней всегда кто-то ухаживал, а повзрослев, Дементьева сразу обращалась в больницу, совершенно не умея позаботиться о себе самостоятельно в таких ситуациях. В обед вернулся Виктор, справился о её самочувствии, но довольно-таки быстро ушёл снова. Юри, как ни странно, ни разу не зашёл её проведать, что Жене показалось крайне странным, ведь они с ним, вроде, помирились. — Наверное, Виктор не хочет, чтобы он заразился. Ну да, это было бы не очень приятно... Вообще, для Евгении это, наверное, был один из самых бесполезных дней за последние лет двенадцать. Просто пластом валяться в кровати, борясь с упрямо держащийся на отметке 38,7 температурой, изредка опускавшейся до благоговенных 37, и вновь взлетавшей вверх. Для девушки, пусть и любившей американские горки, такие скачки казались настоящим адом. Единственным выходом из этого кошмара был сон, на который она и потратила большую часть дня, благо лекарства неплохо усыпляли. Из лихорадочно горячих объятий Морфея Женя выбиралась нехотя, но чье-то настойчивое сопение ей в ухо ощутимо мешало продолжать сладко спать дальше. Открыв глаза, девушка вначале немного растерялась, ибо в кромешной тьме не было видно ничего дальше собственного носа, хотя когда она засыпала ещё светило солнце. Второй проблемой стало определение источника звука, что нашёлся довольно быстро, ибо без зазрения совести фривольно валялся прямо на ней. «Виктор что, забыл, что сам притащил меня к себе?» Кровать у Никифорова была большой, двухспальной и на ней вполне хватило бы места двум людям с учетом того, что они бы совершенно не соприкасались друг с другом. Но при этом Женя лежала на самом краю, грозясь в любой момент шлепнуться на пол, так что никакой надежды незаметно выбраться из цепких объятий мужчины у неё не было. А температура тем временем уверенно росла, и Женя совершенно не была уверена, от чего именно: треклятой простуды или провокационной близости Виктора? Серьёзно, его рука крепко держала её за талию, сам он почти всем телом прижимался к ней, а его тёплое дыхание приятно щекотало шею. Женя вздрагивала каждый раз, когда он тихо посапывал во сне, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, и покрывалась мурашками, если он, видимо, видя какой-то особо приятный сон, обнимал её крепче, зарываясь носом ей в волосы. В какой-то момент девушка даже нашла эту ситуацию довольно-таки милой, пусть и неловкой до одури. Хотя, может он просто перепутал её с Маккачином? А что, это вполне резонно. В принципе, если бы ей удалось выпить немного жаропонижающего, лежавшего на тумбочке, она бы так спокойно и заснула опять, но тут за стенкой раздался тяжелый, прерывистый топот и в следующую же секунду загорелся свет, безжалостно резанувший по глазам. — Виктор, музыка пришла, она... она... Виктор? Пока мозг Евгении меланхолично генерировал возможное оправдание или хотя бы логичное объяснение происходящему (кое было, но благополучно забылось в минуты паники), Никифоров, неловко приподнявшись на локтях, присел на кровати и поочередно улыбнулся всем присутствующим в его спальне. Небрежная от сна причёска и сонные глазёнки делали его похожим на растрепанного воробушка. — Я-я... помешал? — Буквально выдавил из себя пунцовый Юри, неловко прикрывая глаза ладонью. Насчёт Жени ему смущаться смысла не было, ибо на ней была надета одна из её немногочисленных пижам из комплекта, которые в полной мере прикрывали все её прелести. А вот на Викторе футболки не было. И Евгения, бросив быстрый взгляд на его обнаженный торс, с благоговейным трепетом надеялась, что нет только футболки. — Ась? — все ещё вяло реагируя на происходящее, пробормотал мужчина, переведя взгляд на Женю, — Ох, ты красная. Снова температура? Сейчас принесу холодной воды... Девушка ловко успела ухватить его за руку до того, как его ноги коснулись пола. — Тут Юри! — Шикнула она, почему-то чувствуя себя так, словно их действительно застали за чём-то неприличным. Кацуки, все ещё остолбенело стоявший в дверях, вздрогнул при упоминании своего имени и неуверенно протянул Виктору плеер. — Музыка для моего выступления... только что прислали... Никифоров, то ли действительно не испытывая ни толики смущения от всей этой ситуации, то ли все ещё находясь в крепкой полудрёме, взял наушники и спустя пару секунд расплылся в довольной улыбке. — Идеально, — сказал он Юри, на что тот так же счастливо улыбнулся. Женя недовольно выдернула один наушник у Виктора и, прислушавшись к мелодии, удивленно распахнула глаза. А ведь действительно неплохо! Нечто очень нежное, лиричное, то, что нужно было Юри, то, что подходило бы его натуре. — Это... правда отлично! — ответила девушка, но вместо похвалы из её горла вырвалось что-то подозрительно напоминавшее хрипы прокуренного алкоголика. Воспалённое горло вновь болезненно заскребло, а голова взорвалась острой пульсацией в висках. Ну да, она же болеет. Виктор тут же мягко подтолкнул её на подушку. Лицо его выглядело обеспокоенным. — Мы начнём занятия с новой музыкой завтра, Юри, а пока нашему с тобой дорогому помощнику тренера нужен покой. — Может я могу помочь... ? — начал было японец, крайне встревоженный состоянием подруги, к которой его весь день почему-то не подпускали, но Никифоров его прервал. — Нет-нет, иди спать, я обо всем позабочусь, — ответил тот, подгоняя парня, — Хорошенько выспись, завтра нас ждёт тяжелый день! Женя, внимательно наблюдая за ним с горизонтального положения, непонимающе выгнула бровь. — Как-то слишком категорично ты выпер его за дверь. Понимаю, конечно, он тоже заболеть может, но... — Хаха, я не боюсь, что он заболеет, — засмеялся Виктор, присев на край кровати рядом с девушкой. Он выглядел так мило, так невинно с этой его растрепанной причёской, мягкой улыбкой, и взглядом, в котором плескалась такая неподдельная нежность, что у Жени на секунду перехватило дыхание. Он внимательно заглянул ей в глаза и, убрав в стороны мешающие прядки, положил свою холодную (или ей так показалось?) ладонь ей на лоб. — Хватит и одного меня, чтобы видеть твою слабость, разве нет? — Улыбнулся он, проведя рукой по её щеке, пока девушка в шоке пялилась на него, пытаясь осмыслить его действия и слова, — Ты горячая. Я принесу воды, надо сделать холодный компресс. И до того как Женя успела вставить хоть слово, он, почти бесшумно ступая по скрипучему паркету, уже скрылся за дверью. Девушка беззвучно открыла рот, явно силясь что-то сказать, но спустя мгновение так же молчаливо закрыла его, пребывая в неком подобии транса. Может её просто лихорадит и это все проделки её больного воображения, страдающего явным недостатком мужского внимания? Виктор сейчас был таким... непривычно серьезным, нежным. Единственный раз, когда он вёл себя похоже, был тогда, на банкете, но все равно как-то не так. Неужели... ? И до того, как мозг успел сгенерировать конец этой неожиданно пришедшей в голову мысли, Женя, истощённая мысленно и физически, вновь забылась крепким, лихорадочным сном.***
Ещё пару дней Дементьевой пришлось провести в постели (благо, уже своей собственной), чтобы окончательно прийти в себя и встать на ноги. Виктор часто захаживал к ней и постоянно причитал о том, что ей бы следовало ещё отлежаться, но девушка, почему-то каждый раз смущаясь долго смотреть ему в глаза, была категорически настроена вернуться в строй и продолжить свои тренерские обязанности, тем более что с Юри сейчас все шло как по маслу: новая музыка отлично подходила к его выступлению, а техника катания заметно улучшилась. Одним словом - благодать! Но одним ничего не предвещающим вечером эта меланхоличная идиллия была нарушена. — Ребята, наконец-то объявили списки Гран-При! — завопила Минако-сан, ворвавшись в здание онсёна вместе с небезызвестной четой Нишигори. Женя, в это время спокойно сидевшая в общей гостиной с парнями, от неожиданности вздрогнула, поперхнувшись чаем. Аксель, Лутц и Луп почти сразу окружили растерянного Юри, наперебой пытаясь перекричать друг друга, но в итоге, заткнув всех остальных, компания услышала взбудораженный голос все той же Минако. — Тебя ждёт Кубок Китая, Юри! А второй тур будет проходить угадай где? — Хитро прищурилась она, крепко обнимая ученика за шею, — В России! От такой новости Виктор и Женя радостно просияли, обрадовавшись возможности хотя бы ненадолго вернуться на родину. А вот Кацуки, похоже, вспомнив с кем именно ему предстоит там встретиться, их энтузиазма не особо разделял. — Уверен, если ты появишься на соревнованиях с Виктором в качестве тренера, все подумают, что это из-за тебя он бросил спорт, — вставил своё слово отец семейства Нишигори, однако не имев в виду ничего дурного. — Скорее всего фанаты фигурного катания по всему миру теперь ненавидят тебя, — поддержала его Юко, но тут же с ужасом заметила, как помрачнело лицо Юри, — Прости-прости, мы на твоей стороне! — Да, выше голову, Юри, Виктор сам во всем виноват, — рассмеялась Женя. — Твои тёплые слова греют мне душу, — улыбнулся ей мужчина. — Не все так просто, — неловко хохотнул Кацуки, — В прошлом году я закончил сезон на последнем месте, поэтому сейчас мне придётся участвовать в блоковых соревнованиях. — Точно! Чемпионат Чугоку, Шикоку и Кюсю в сентябре. Это будет твоё триумфальное возвращение в большой спорт! — поддержала его Окукава, бог знает откуда достав очередной плакат, — Не беспокойся, я буду поддерживать тебя всеми силами! — В них ещё, вроде, участвует Минами Кенджиро из Кюсю. Говорят, он хорош, некоторые даже считают, что он будет одним из лучших среди молодых фигуристов. Юри задумчиво опустил глаза, явно размышляя обо всем сказанном. На лбу у него пролегли неглубокие морщинки, а взгляд стал каким-то непривычно глубоким. Женя не смогла сдержать улыбку и мягко взяла парня за руку, заставив его посмотреть ей в глаза. — Помни, ты не один теперь, Юри, — сказала она, протягивая руку и довольному её словами Виктору, — У тебя есть мы.