Война творений

За поросшими ковылью холмами слышались звуки битвы, стон, чей-то страшный рев, лязг оружия и боевые кличи. В небе кружил Змей Горыныч, изрыгая сразу из трех пастей страшные струи пламени, распугивая налетавших на него тиранидов – уродливых клыкастых чудищ с пчелиными лапами и крыльями летучих мышей. Один из них не успел увернуться и, с дымящимся крылом, полетел вниз. Он грохнулся о твердую землю прямо перед могучей фигурой в белой рубахе. По лицу это был молодой. еще безусый человек, но по телу – явно богатырь. Он легко, словно прутик, поднял огромную и крепкую дубину, опустив ее на громадную темную голову поверженного монстра. Тиранид, было поднявшийся, издал предсмертный стон и замертво распластался на земле. Богатырь остался спокойным и продолжил следить за округой – нет ли где диверсантов. За ним возвышался алый шатер, на золоченой маковке которого был флагшток с двумя знаменами. Одно было красным, на котором желтели изображения звезды, серпа и молота; другое – трехцветным, с красной, синей и белой продольными полосами. Из шатра торопливо выбежал стройный белокурый подросток в красной куртке, на шее которого болтался деревянный крестик. Он быстро кинул взгляд на богатыря и спросил: -Как там, Василий Буслаевич, кто одолевает? -Пока, кадет, на ровне с басурманами бьемся, – громовым голосом ответил богатырь Василий – но вон то чудище, которого у них Кловером зовут, пробивается вперед. Да еще вон тот. в черном плаще и с мечом огненным, прорваться может, а то всех рубит. -Спокойно! – вслух сказал Иван Царицын самому себе, а потом обратился к мельтишившим под ногами мелким, светящимся разноцветными точками, человечкам - фиксики, как у вас тут? -Оружие готово – как можно громче крикнул лиловй человечек с большой головой и в круглых очках. Он вместе с собратьями стояли у конструкции, по размеру напоминавшей питарду, а по форме – нечто средней между лопаткой и электрическим штепселем. -Оно будет эффективно против врагов? А то смотри, нам всем не поздоровится. если эта громадина сюда доберется. -Я все проверил. При выстреле от трения набирает очень сильный заряд, повалит любого… Хотя насчет его я не уверен… Но у нас очень много таких, просто остальные закопаны, здесь, вокруг… -Ладно! Буду надеяться! – сурово сказал кадет Царицын и вытащил из прицепленной к правой штанины кожаной кобуры темный и немного блестящий револьвер, а из багровых кинжальных ножен, бывших слева – кортик с резной рукоятью. Для вида, а может – чтобы расхрабриться, он несколько раз махнул ножом в воздухе, лезвие засвистело от скорости. Потом он снова сделался спокойным и, задрав голову вверх, громко спросил у кружившей над шатром мелкой черной птички: -Ну как, галчонок, не видать ли диверсантов, нет никого в тылу? -Нет, нет! – чирикнула в ответ пташка и тотчас же сзади послышался испуганный негромкий крик фиксика – тревога, все по местам, диверсия. Начался переполох, Царицын сердито глянул на голчонка, фиксики разбежались и встали у бугорков – видимо, это и был закопанные в землю боевые конструкции. Василий Буслаевич, приподняв дубину над головой, развернулся и, сотрясая землю, понесся туда, откуда уже шел странный зеленый свет и слышались страшные непонятные звуки, похожие на что-то среднее между людскими криками и звериным ревом.