С чёрной меткой

~~~ Странная штука – память. Хранит в голове истории, людей, места; что-то всегда согревает тебе душу, а что-то ранит снова и снова – каждый раз, когда ты позволяешь себе быть слабее. И всё же, есть у людей эта извращённая потребность – нести бремя воспоминаний, потому что нужно помнить, кто ты, кем ты был в тот или иной момент жизни, будь то своя или чужая. Некоторые воспоминания со временем тускнеют, стираются, ну и чёрт с ними. Но есть вещи, которые забывать никак нельзя, поэтому это того стоит – запечатлеть их на своем теле на всю жизнь, даже если это… – Больно, чёрт возьми! – Билли шипит сквозь зубы, резко выдыхает и смягчает проклятье широкой улыбкой. Джейк ухмыляется и поспешно убирает иглу, невозмутимо поднимая бровь. – Я тебя предупреждал, – говорит он почти нараспев. Для него это явно не впервой. – А тебе, я смотрю, всё это нравится, – Билли притворно упрекает его, пытаясь ухмыльнуться в ответ. – Даже не представляешь, насколько, – поддразнивает Джейк, поднимая взгляд. Билли знает, что его подшучивания добродушны. Он решает отвлечься, наблюдая за работой Джейка. Вечера в Нассау жаркие, знойные, и по загорелой коже шеи и мощных плеч мужчины струится пот. Почти в контрасте со своим внешним видом, он искусен в своей работе, как ювелир. Время от времени он сосредоточенно хмурится или слегка обнажает белоснежные зубы, обрамлённые окладистой бородой – рыжей, с редкой проседью. Она на удивление хорошо смотрится на его молодом лице. Он щурится, его глаза ярко-синие, прямо как у самого Билли; как у многих пиратов на этом острове. Их глаза как будто отражают цвет океана, чёрт бы его побрал. Не успевает Билли погрузиться в размышления, как низкий с хрипотцой голос Джейка возвращает его в реальность. – Всё ещё считаешь, что этим стоит украсить свою руку? Твои собратья обычно выбирают русалок или что-то подобное. Билли усмехается. – Ну а я не любитель таких диковинок. – Как скажешь. И всё же, я такое делаю впервые, так скажи мне, Билли, - Джейк снова невольно заставляет Билли тихонько прошипеть от боли, – кто из нас двоих знает больше о диковинках? – Ты сам это видел, собственными глазами, – Билли мрачнеет и уже не вздрагивает, как будто вдруг забыл, как реагировать на боль. – Ты там был. – Я там был, – тихим эхом отзывается Джейк. – Все там были. Хотя я бы никогда не подумал, что кому-то придёт в голову так… почтить его память. – Все мы по-своему… – Билли прерывается. – Дело не в почтении памяти, – твёрдо добавляет он. – Скоро уже? – Последний штрих, друг мой, – мурлычет Джейк. – Готово. Билли облегчённо выдыхает, когда Джейк отпускает его и кладёт инструменты в ведро позади него. Он наклоняется, опираясь локтями на колени, и с шутливой заботой смотрит на Билли исподлобья. – Ну ты как? Выпить хочешь? Или ещё как тебя утешить? Билли закатывает глаза, и ему не удаётся сдержать кривую усмешку. – Да-да, как будто ты недостаточно надо мной поиздевался. – Давай хотя бы обниму? Я слышал, это очень помогает… – Замолчи уже, – Билли выдаёт ему оскал; Джек его возвращает. Он отстраняется и подносит к предплечью Билли зеркало. Оскал медленно исчезает. – Теперь это часть тебя самого, – лицо Джейка тоже стало серьёзным. Билли рассматривает своё плечо. На нём изображён длинноволосый мужчина, болтающийся на виселице. Рисунок выполнен настолько искусно, насколько можно ожидать от лучшего художника Нассау. Не великое искусство, но на его руке выглядит впечатляюще – прямо так, как он и ожидал. Ему наплевать на англичан, их патруль – у него вообще нет нужды скрываться. Это они должны бояться его. Ему вдруг хочется, чтобы все видели его метку и знали, кто он такой: истинный лидер сопротивления, которое началось с одного взгляда того самого мужчины – его последнего взгляда, который был предназначен для него, для Билли – и с безмолвного приговора, который они вынесли вдвоём. После всех тяжб, что перенёс Билли, это его самая тяжёлая жертва; достижение, доставшееся ему неимоверным трудом. Ему остаётся только надеяться, что в этот раз, наконец, всё это будет иметь смысл. – Будет жечь ещё пару дней, – бросает Джейк, смазывая кожу Билли какой-то едкой жидкостью. – Ты же помнишь, что это нужно обрабатывать? Он передаёт флакон Билли. – Никогда ещё не видел тебя таким заботливым. Мы случайно не поженились после попойки на той неделе? – Билли сосредоточенно сводит брови, как бы пытаясь вспомнить. – Ты больно хорош для меня, Бонс, – смеётся Джейк. – Бывай. – Бывай, Джейк, – Билли поднимается и расправляет плечи. – Спасибо, – он бросает мужчине благодарный взгляд и уходит. *** На остров опускаются сумерки, плотный воздух обжигает кожу Билли, и он думает – да, чёрт побери, ему охота выпить. По пути на побережье он погружается в свои мысли. На восточном берегу есть пара местечек, куда не суют свой нос люди Роджерса. Он частенько позволяет себе расслабиться хотя бы на пару часов и выпить со своими людьми. В конце концов, он этого заслуживает. Это не привычка – Билли убеждён, что всё у него под контролем, и его собственные нужды не исключение. Ему нужно просто прочистить мозги, заглушить необъяснимую тоску его тёмной души; когда он растворяет свои заботы в стакане дешёвого рома, ему уже чужды всякие сантименты, и становится чертовски хорошо. Он даже не пытается морочить себе голову заблуждением, что он приобрёл эту… не привычку, нет – временную традицию, не потому лишь, что хотел испытать что-то близкое Флинту. Билли почти уверен, что гораздо лучше понимает его теперь, когда ему знакомо бремя лидерства и удовлетворение от подчинения людей своей воле. Грядут большие перемены, воздух в Нассау пропитан ненавистью и мятежом, и это лишь вопрос времени – когда начнётся эта война, их война. Та, которую Флинт хотел так давно, ну а Билли – что ж, теперь он понял, что тоже хочет войны; не меньше, чем сам Флинт. Это всё создано им самим, и ему не терпится, чтобы Флинт узрел, что он построил здесь – и что на этот раз Билли сделал это не для него. Зарождается новая пиратская республика, во главе с королём, которого выбрал он сам. Билли в который раз довольно усмехается мысли о том, какой путь он проделал. Все эти годы он слепо подчинялся Флинту, выбиваясь из сил, чтобы добиться его уважения. А ведь всё, что ему нужно было сделать – это осознать, что он заслуживает свою собственную жизнь. Англия заставила его страдать больше, чем кого-либо другого из всей команды Моржа, и именно он должен осуществить возмездие. Всё сводится к мести – или справедливости, Билли уже не слишком хорошо различает эти два понятия. Он наконец накопил силы, и ему больше никто не страшен. Теперь он не просто ровня Флинту, а даже больше. Так странно, что он больше не оценивает себя по тому, что о нём думает Флинт. И всё-таки Билли не может избавиться от мысли о том, что всё это не будет иметь никакого смысла, если Флинт не вернётся. Если он не одержит победу на острове беглых рабов… Помимо их непримиримых разногласий и необъяснимой неловкости, Билли чувствует – между ними есть что-то ещё, и оно выходит за пределы этой войны, за пределы его понимания. Это чувство его выматывает, мешает его работе – а у него даже нет для него названия. Он знает лишь горькую правду: ему нужно с этим разобраться; это неизбежно, если он хочет быть по-настоящему свободным. День за днём он пытается унять свою тревогу – и у него не получается. Противоядия от этого чувства у него тоже нет, и он всё больше ненавидит его. Когда он ступает на крыльцо таверны и резкий запах алкоголя ударяет ему в голову, он благодарит какое бы то ни было божество за то, что у него есть хотя бы это. В таверне людно и шумно, Билли сразу же чувствует на себе взгляды тех, кто ещё в состоянии различать лица, и направляется прямо к стойке. Фрэнсис – хозяин, пожилой мужчина с повязкой на глазу – толкает по стойке в его сторону стакан с ромом, и Билли залпом осушает его. – Мне то же самое. И ему ещё один. Билли чуть ли не подскакивает от раскатистого баритона прямо над ухом. Он поворачивает голову и видит на соседнем стуле высокого импозантного мужчину с длинной бородой. Билли готов поклясться, что ещё секунду назад его там не было. Он сразу же узнаёт его – наверняка любой, кто встречал этого человека хотя бы один раз в жизни, при всём желании вряд ли бы забыл его. – За мой счёт, – мужчина улыбается глазами. Кажется, он в хорошем расположении духа, чего не скажешь об их первой (и последней) встрече. – Боюсь, нас не представили друг другу как следует. Я Эдвард Тич, – представляется он и протягивает руку. Билли лишается дара речи; ему с трудом удаётся поднять собственную руку и ответить на крепкое рукопожатие. – Я знаю, кто Вы, мистер Тич. Я… – Билли Бонс Мандерли, – кивает Тич, – лучший пират Багамских островов, – добавляет он, словно представляя Билли неведомой публике. – Я польщён, сэр. Билли изо всех сил пытается не глазеть. Он выпивает с самым грозным пиратом всех морей, но дело не только в этом. Он знает, что Тич слышал о Вейне; он знает, что Тич пришёл на помощь Флинту, и вот он здесь. Значит, они одержали победу, и если фортуна сегодня полностью на его стороне, Тич прибыл сюда не для того, чтобы убить его. Билли захлёстывают мысли, но их прерывает очередное громкое высказывание. Для подобного местечка, пожалуй, чересчур громкое. – Его слова, не мои, – Тич отводит взгляд. – Чарльз считал, что Флинт тебя недостоин. А он нередко оказывался прав. Тич грустно ухмыляется Билли и делает глоток из своего стакана. – Флинт здесь? – выпаливает Билли прежде чем хорошо подумать. – Нет, – Билли кажется, что Чёрная Борода смеётся над ним – опять же, одними только глазами. – Мы разбили лагерь на северном побережье Элеутеры. – Далеко, – замечает Билли. – Всего несколько часов на яле. Более подходящего места на найдёшь. Оно известно миру всего лишь как поселение паломников и пуритан, – скалится Тич, – как по-твоему, станут ли там искать пиратов? У нас есть время набраться сил и собрать всю нужную информацию. – Почему же Вы просто не послали шпионов? Зачем плыть сюда одному? Ради чего Вы рискуете жизнью? – Прежде всего, Билли, я взял с собой предостаточно шпионов. Даже если бы я был один, думаю, я могу постоять за себя в каком-то кабаке, – смеётся Тич. – Ну и, наконец, прибыл я сюда для того, чтобы забрать нечто очень ценное для меня, а также почтить память одного человека, – он смотрит на свежий рисунок на плече Билли, затем ему в глаза, – который, похоже, для тебя тоже что-то значил. Билли невольно отводит взгляд и качает головой, на миг закрывая лицо рукой. – Мы похоронили его неподалёку, – он ощущает, как к горлу подкатывает тошнота, – я Вас проведу. – Будь так добр, Билли, – лицо Тича непроницаемо, точь-в-точь как у Флинта. Билли набирается смелости. – Так что это за ценность, из-за которой Вы здесь? – Ты, – твёрдо отвечает Тич. Он усмехается при виде ошарашенного выражения на лице Билли. – Ты и твои шпионы, Билли – вы хороши в своём деле, но здесь уже не безопасно, – объясняет он. – Мы не можем позволить себе потерять такого человека, как ты. Пойдём со мной. Отправимся на рассвете. – Откуда мне знать, что Вы доставите меня к моей команде? – прищуривается Билли. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но мы теперь на одной стороне, мистер Бонс. Но, Билли, – Чёрная Борода наклоняется к нему, – когда я сказал, что прибыл сюда, чтобы забрать что-то нужное мне, я имел в виду нужное именно мне. – Прошу прощения? – Билли настороженно глядит на пирата. Так вот оно что, думает он. Конечно, разве всё могло быть так просто. Тич откидывается назад на своём стуле и внимательно разглядывает лицо Билли. Он говорит тоном наставника. – Когда я увидел тебя на Окракоке, бок о бок с ним, я понял, почему Чарльзу так и не удалось тебя заполучить. Твоя верность Флинту была беспрекословной. Ты как будто был его собственностью, – Тич делает паузу, когда Билли сжимает руки в кулаки и подаётся вперёд. – Извини, что так выразился. Но ты и правда был в его полном подчинении. – Так что же, по-Вашему, изменилось? – Билли презрительно хмурится. – Ты не с ним, ты здесь, – просто отвечает Тич. – И что-то подсказывает мне, что это решение принял не он. Билли чувствует странное удовлетворение от этих слов – впервые в жизни кто-то говорит ему, что он действительно противостоит Флинту, в каком-то смысле. – Я не Флинт, поэтому буду с тобой откровенен. Я хочу, чтобы ты присоединился к моей команде. Чарльз мне всё о тебе рассказал, и я верю его суждению. Я уверен, что ты перерос Флинта и его манипуляции. На сегодняшний день мы с ним союзники, но как только здесь всё наладится, наши пути разойдутся, и я надеюсь, что ты пойдёшь со мной. Человека с такими талантами, как у тебя, ждёт славная жизнь под моим флагом. Я уже не говорю о том, что я не отстреливаю своих людей, как собак, каждый раз, когда они ослушаются, – Чёрная Борода многозначительно смотрит на него. Билли сжимает зубы. Его сознание пылает, сердце колотится, но он собирает всю свою волю в кулак, чтобы казаться спокойным. – Как я понимаю, Флинт ничего не знает о Ваших намерениях. – Какое бы решение ты не принял, оно не нарушит наше с ним соглашение. У него не будет иного выбора, кроме как считаться с нами, Билли, – Тич снова придвигается к нему, его взгляд требователен. – Это твой шанс зажить новой жизнью – той, которую ты заслужил. Всё, о чём я тебя прошу, это подумать над моим предложением. Или же между вами двумя есть какая-то связь, которую ты не можешь разорвать? К своему собственному удивлению, Билли внезапно хочется излить душу, рассказать обо всём, что Флинт совершил – и не совершил; он наконец-то хочет быть честным, но он не в силах быть честным даже с самим собой. Он наконец-то готов к разговору с Флинтом, ему нужно поговорить с ним прямо сейчас – но Флинта здесь нет; его сверлит глазами Тич, и Билли лжёт сквозь зубы. – Нет, – он смотрит прямо в глаза Чёрной Бороде. – Я подумаю. Билли наблюдает, как выражение лица Тича теплеет. Он не успевает опомниться, как тот улыбается и похлопывает Билли по плечу, как любящий отец. – Это всё, что я хотел услышать, парень. Ну а теперь – готовься вернуться к своим братьям. ~~~