***
Эдвард сидел в кресле напротив хозяина кабинета и болтал ногами. Напуганным он уже не выглядел, даже наоборот, казалось, мальчику нравится всё происходящее. Доктор угостил его шоколадными конфетами из яркой коробки и даже не стал делать укол! — Теперь объясни мне, как ты сюда попал? — спросил Рой. — Мама привела. — И где же она? — Мустанг спокойствия Эда не разделял, его ситуация начала настораживать. — На работе. Парень вздохнул: трудно добывать важную информацию у шестилетнего мальчика. — Не знаешь, почему мама привела тебя в больницу? — Не знаю, — беззаботно ответил Эд, покачивая ногами. — Она сказала, что придёт за мной после встречи, ещё сказала отдать доктору записку и быть хорошим мальчиком. Больше ничего не сказала. — Какую записку? — А, точно! — мальчик полез в кармашек, достал два сложенных листочка и протянул Мустангу. — Мама сказала передать обязательно, а я совсем забыл! Простите, пожалуйста… — Ничего, — улыбнулся Рой и развернул бумаги. Один из листков представлял собой направление на УЗИ органов брюшной полости на имя Эдварда Элрика, проживающего в областном городишке, где, вероятно, не было нужного прибора. На другом листке — записка от родительницы, в которой та просила позволить малышу после процедуры остаться в больнице до вечера. Конечно, из больницы ребёнка бы никто не выгнал, это было очевидно. Рой даже мог понять миссис Элрик, вряд ли они приехали в столицу ради заурядной процедуры, было больше похоже на обязательную деловую поездку, которую женщина не смогла отложить. А малыша, видно, было проще взять с собой, чем оставить дома совсем без присмотра. Да и, судя по поведению мальчика, такое с ним происходит не впервые. Из размышлений Мустанга вывел детский голосок: — А скоро мама придёт? — Мальчик смотрел на доктора с нескрываемым любопытством. — Вечером, — отрешённо ответил Рой. — А скоро вечер? Я кушать хочу… Эдвард всё ещё ждал ответа, но доктора больше интересовали его прямые обязанности: направление всё ещё было у него в руках. Он посмотрел на ребёнка и лукаво улыбнулся. — А ты знаешь, что нам с тобой нужно сделать? — Что? — подозрительно спросил мальчик, вжимаясь в спинку стула. — Я не хочу. — Почему? — наигранно удивился Рой. — Ты ведь даже не знаешь, о чём я говорю. Тебе делали когда-нибудь УЗИ? — А что это такое? — с любопытством спросил Эд, будто и не дрожал минуту назад. — Я посмотрю, что у тебя в животике с помощью специального прибора. — У меня в животике? — Эдвард обнял руками живот и затравленно посмотрел на доктора. — Это больно? — Вовсе нет, ты даже ничего не почувствуешь, обещаю. — Рой потрепал его по волосам и, подхватив на руки, вынес из кабинета. — Эй! Отпустите! Я и сам ходить могу! — Тише, свалишься ведь, — засмеялся Мустанг. — Почему вы меня не отпускаете? Я уже взрослый, поэтому должен ходить сам. Так все говорят. Хотя папа тоже меня берёт на руки, но о-очень редко. — А тебе разве не нравится? — спросил Рой, и мальчик притих, будто не хотел признаваться. — Я хочу кушать, — вместо ответа пожаловался малыш. — Мама сказала, что нельзя есть, пока доктор не разрешит. А вы всё не разрешаете и не разрешаете, может быть, вы забыли? — Вот сделаем тебе УЗИ и сразу пойдём кушать, ладно? — Ладно, — согласился Эд и добавил после паузы: — Ну, отпустите меня, пожалуйста. — Неа, не отпущу, — улыбнулся Мустанг и, подхватив мальчонку поудобнее, побежал вперёд, на ходу щекоча хохочущего ребёнка.***
Когда Рой зашёл в УЗИ-кабинет, Эдвард тут же затих, недоверчиво оглядывая помещение и какой-то странный компьютер, похожий на приборную панель космического корабля. Мальчику ужасно захотелось покрутить все эти штуки, но он почему-то не решился попросить. — Ну что, готов? — спросил Мустанг. — Не волнуйся, ничего страшного тут нет. Снимай футболку и ложись вот сюда. — Рой указал на кушетку рядом с прибором, и малыш нехотя выполнил все указания, не сводя тревожного взгляда со взрослого. Рой сел за аппарат, нажал несколько кнопок и ободряюще улыбнулся мальчонке, но заметив отсутствие реакции, снова ущипнул его за бочок. Эдвард дёрнулся от щекотки и звонко рассмеялся. Он уже не боялся. Разве может этот добрый доктор сделать ему больно? Конечно, нет. — Всё, ложись спокойно и не ёрзай, понял? Разумеется, Эдвард всё понял, он уже не маленький, чтобы не понять. И к своему заданию он отнёсся со всей серьёзностью, так старался не шевелиться, что даже забывал дышать. А когда его живота коснулось что-то холодное и мокрое, и вовсе намерено затаил дыхание. — Расслабься и дыши ровно, — усмехнувшись, посоветовал Мустанг. Он не смотрел больше на мальчика, только куда-то на экран монитора. Эдвард не видел ничего из своего положения, и потому даже немного заскучал. К счастью, скучать пришлось не долго, Рой заметил настроение мальчишки и включил ещё один монитор, тот, что висел прямо напротив Эда. На экране отобразилась размазанная чёрно-белая картинка, совсем не то, что ожидал увидеть юный Элрик. — Это что, мои органы? — недоверчиво и удивлённо спросил малыш. — Ничего же не видно! — Почему же? Вот смотри, это печень. — Рой очертил ручкой контуры на экране и ребёнок сообразил в чём суть. — А зачем нужна печень? — Происходящее увлекало от природы любопытного мальчишку. — У неё много функций, например удалять токсины. Это такие плохие вещества, которые вредят организму, — пояснил Мустанг. — Без печени человек жить не может. — А без чего может? — тут же спросил Эд. — Например, без селезёнки. — Рой провёл датчик левее и обвёл орган на экране. — Вот и она. — А зачем она тогда нужна? Это объяснить оказалось куда сложнее, но Мустанг всё равно рассказывал, а Эдвард внимательно слушал, осыпая доктора всё новыми и новыми вопросами. Это оказалось безумно интересно! Эду даже дали поводить датчиком, и он снова нашёл печень, почему-то именно этот орган показался ему самым важным. Он поспешил поделиться этой догадкой, но всё оказалось не так просто. Пока Рой заканчивал исследование, осматривая поджелудочную железу, он рассказывал ребёнку о роли сердца и головного мозга. Папа никогда не говорил Эду такого, хотя тоже был доктором, и мальчик теперь очень злился на него за это. Если бы он знал, что это так увлекательно, что врачи — это не только злые тётки с уколами, он бы относился к ним лучше. — Повернись-ка на бочок, — попросил Мустанг. Он как-то странно хмурился, но продолжал говорить о мозге, поэтому малыш не беспокоился, хотя и знал теперь о существовании всяких болезней. Рой провёл холодным датчиком по спинке мальчика, который поглядывал на экран краем глаза. Ему вдруг стало тревожно, а если с ним что-то не так? Он пытался рассмотреть на экране тёмные пятнышки, но не знал точно, как они должны выглядеть. А Мустанг тем временем не спешил заканчивать процедуру, он все водил и водил по его спине прибором, и нажимал на какие-то кнопки. — Что там? — не выдержал малыш. — Что-то плохое? — Ничего страшного, не волнуйся, — поспешил успокоить его доктор. — Всё хорошо, я думаю, но мы проверим на всякий случай, ладно? — Ладно, — согласился Эд. Он, разумеется, ничего не понял, но всецело доверял Мустангу. Тот уже закончил и выключал прибор, а Эд трогал прозрачный гель на животе и думал, что он всё-таки очень противный. К счастью, Рой достал коробку салфеток и тщательно вытер и живот, и спинку, и даже маленькую шаловливую ладошку. — Одевайся и пойдём, — улыбнулся он. — Ты молодец. Похвала выветрила из головы все нехорошие мысли, и Эд был очень доволен собой. Столько он узнал сегодня, столько попробовал! И обязательно расскажет маме, когда та за ним придёт. Они шли по коридору, когда малыш увидел страшную дверь. Ту самую, которую он иногда видит в кошмарах. «Процедурная», — так было написано на табличке. Именно за этой страшной дверью злая тётка в их городской больнице делала ему очень больные уколы. И как же сильно забилось его сердце, когда такая же дверь замаячила перед ним и здесь в Централе. А уж когда Рой направился к этой двери… — Я не пойду туда! — закричал ребёнок и упёрся ногами в пол, — Я не хочу укол! Нет! — Эд, — мягко начал доктор, даже не пытаясь оправдаться. Это вывело мальчишку, и он зарыдал, выдёргивая ручку из крепкого захвата. Конечно, силы были не равны, и все попытки его были тщетными. — Нет!.. Пожалуйста, не надо!.. — вопил малыш в перерывах между всхлипами. Но Рой не собирался тащить его насильно, он присел рядом с мальчиком и аккуратно приобнял его за спинку. — Ты чего так кричишь? — спросил он. — Разве сейчас происходит что-то плохое? Эд отчаянно закивал, не переставая всхлипывать и вытирать кулачками слёзы. Рой убрал его руки от лица и серьёзно заглянул в глаза. — Что же? — Вы… — он снова всхлипнул, — вы хотите сделать мне укол… — Не укол, — возразил доктор, — я хочу взять у тебя немножко крови… — Крови? — испуганно перебил малыш и шмыгнул носом. — Это совсем не больно, солнце, не нужно бояться. Ты ведь согласился всё проверить, помнишь? Эдвард снова кивнул и рвано вздохнул, потихоньку успокаиваясь. Он помнил, как хмурился доктор, и как переживал он сам, а вдруг это действительно необходимо? — Ну вот, — подытожил Рой. — Давай-ка, иди сюда. — Он поднял ребёнка на руки и осторожно прижал к себе. — Вот так, молодец. Ни к чему эти истерики, ты же уже большой мальчик, верно? — Угу, — всхлипнул Эд. Ему и самому было стыдно перед доктором. Что он теперь будет думать о нём? — Ну всё, всё, успокойся, — приговаривал Мустанг, поглаживая мальчика. — Хочешь, мы попросим медсестру, и я сам всё сделаю? — Угу. И Рой не обманул: он вежливо выпроводил медсестру, обезоружив её своей фирменной улыбкой. Девушка вовсе не была против побыть подальше от капризного пациента, ей все эти сюсюканья были совершенно чужды. Мустанг же любил детей и профессию себе подбирал не просто так. Какой прок от занятий делом, которое совершенно не нравится? Он устроил Эдварда на стуле, вытер слёзы влажной салфеткой и растрепал и без того непослушные светлые волосы. Малыш уже не плакал, но ему было очень стыдно, поэтому он молчал и старался не смотреть на доктора. Рой воспринял его поведение по-другому. — Ты ведь уже умеешь читать? — спросил он. Эдвард оживился. Читать он умел замечательно, и очень хотел показать это доктору, чтобы он больше не думал, будто Эд ещё малыш. Это вовсе не так! — Тогда давай так, — улыбнулся Рой, — пока я буду брать кровь, ты будешь читать мне вслух, хорошо? Мальчик согласился, и доктор положил маленькую книжку по другую сторону от нужной Мустангу руки. Он попросил мальчика сжать кулачок и ни в коем случае не оборачиваться, пока он не разрешит. И Эд выполнил уговор, пока Рой возился сзади, он полностью погрузился в книгу и даже не почувствовал укола. А читал он действительно бегло и без ошибок, Рой даже уловил сюжет незамысловатой сказки. — Вот и всё, — объявил Мустанг, положив ватку на место прокола. — Согни ручку вот так. Молодец. И совсем не страшно было, правда? — Ага, — улыбнулся Эд. — Ты хорошо читаешь, кто-то научил? — Рой быстро отметил забор в журнале, пронумеровал материал и убрал подальше с детских глаз. — Нет, я сам научился, — похвастался Эд. — Мне нравится читать. — Это хорошо, — усмехнулся доктор. — Ну что, идём кушать? — Да! — обрадовался мальчик. Он с самого утра не брал в рот и крошки, а в рюкзаке, что он оставил в кабинете, лежали такие аппетитные бутерброды.***
Маленький Эд очень удивился, когда доктор забрал из кабинета своё пальто и повёл мальчика в гардеробную. А он так надеялся на оставленные мамой бутерброды… Хорошо хоть они пошли в кафе, где его всё-таки накормили куриным бульоном с гренками и котлетой. Картошку мальчик есть не стал, слишком уже неприглядной она оказалась. Эдвард не отказался бы отведать что-нибудь ещё, но Рой запретил много кушать на голодный желудок и сказал, что попозже купит ему булочек в больничной столовой. После обеда Мустанг намеревался заняться тем, зачем, собственно, и явился в больницу в свой законный выходной: бумажной работой. Тысячи отчётов по препаратам, отложенные на магическое «потом», рукописные карты пациентов, которые по какой-то вселенской несправедливости ещё существовали, и прочие радости. Рой ненавидел это в своей работе, но избавиться от этого никак не мог. Парень переживал, что юркий мальчонка, оставленный ему на поруки, не сможет долго сидеть тихо, но Эдвард показал себя с самой лучшей стороны. Едва Рой попросил ему не мешать и развлечь себя самому в рамках приличия, мальчик достал из рюкзака свои книжки и тетради и принялся делать уроки. Рой даже поразился усердию маленького Эда, за четыре часа он так и не оторвался от своего занятия, в отличие от самого Мустанга. — Всё, больше не хочу, — заявил малыш и захлопнул книжку. — Можно я просто так посижу? — Ну раз уж ты всё сделал, — улыбнулся Рой, устало откинувшись на стуле уже в пятый раз. Ему был просто необходим отдых. — Не пора ли нам с тобой и поужинать, как думаешь? — Я не всё сделал, — возразил Эд. — Разве можно сделать сразу всё? Тут вон какая большая книжка, там очень много всего есть. И задачи, и уравнения. — Уравнения? — переспросил Мустанг. Разве в первом классе уже проходят такие вещи? — Да, уравнения реакций, — подтвердил малыш. И Рой посмотрел на него, как на восьмое чудо света. — Ну-ка покажи мне, что ты там делаешь? — Было очень трудно поверить, что ребёнок, которому едва исполнилось шесть лет, в свободное время составляет уравнения реакций. Но в тетрадке действительно были расписаны простейшие превращения веществ неорганической химии. — Что-то неправильно? — спросил мальчик, заметив замешательство взрослого. — У меня пока не очень хорошо получается… — Нет, здесь всё верно, — подтвердил Рой. — И тебе это нравится или заставляет кто? — Это интересно! А заставляют только в школе! — пожаловался Эд. — Решать примеры и писать слова, много-много! Но это совсем не интересно, это скучно. Но папа мне пообещал, что если я закончу первый класс лучшим в школе, он разрешит туда больше не ходить. — И как твои успехи? — Никогда ему ещё не доводилось встречаться с таким юным гением. И ведь малыш даже не понимает, кажется, своего превосходства над другими. — Плохо, — вздохнул мальчик. — Но я всё равно не сдамся! Ненавижу эту школу. — Почему же плохо? Что не получается? — Математика. Учительница говорит, что я должен решать по-другому, как она говорит, но мне так неудобно! Ещё я пишу с ошибками и рисовать не умею. — Экзамена по рисованию не существует, а в математике засчитываются только ответы, так что тебе нужно лишь подтянуть правописание. — Доктор улыбнулся — сколько тоски в этих золотых глазах, а ведь он должен собой гордиться. Ещё ни одного гения, на памяти Мустанга, не удалось загнать в рамки общего образования. Когда-нибудь малыш поймёт свою исключительность. — Я обязательно сдам экзамен лучше всех! — Эдвард был в себе уверен, и не удивительно, у него просто потрясающий уровень концентрации. Если он захочет, то добьётся всего. — Не сомневаюсь, — усмехнулся Рой и подхватил ребёнка на руки, подбросив в воздухе. — Идём кушать? — Ага! Они снова спустились вниз к выходу, и Эдвард снова был озадачен. Он-то ждал обещанных булочек с чаем, а не бульона с гренками. Но в кафе Рой заказал ему жаренную картошку и мороженое. Малыш остался доволен. На улице уже стемнело, и повсюду зажглись фонари. Крупными хлопьями падал пушистый февральский снег, осыпая недовольных прохожих. Было холодно, и люди торопились домой, кутаясь в шарфы от непогоды. Улица казалась неприветливой и мрачной. Но не для маленького деревенского мальчика. Эдварду, конечно, тоже было холодно, так холодно, что он уже не чувствовал пальцев, но всё это не имело никакого значения, ведь вокруг него творилось самое настоящее волшебство. Всё сияло и искрилось, горели разноцветные неоновые вывески, подсвечивая невесомые снежинки, которые Эд тут же ловил ледяной ладошкой. А в саду при больнице все-все деревья были укутаны маленькими яркими лампочками! Малыш смотрел на это чудо в восхищении, не замечая даже, как ласково смотрит на него Мустанг.***
В кабинете Рой сразу же разделся и попытался снять одежду с продрогшего ребёнка. Но тому эта идея не показалась удачной. Конечно, ведь доктор хочет забрать у него то единственное, что может помочь согреться. — В холодной одежде тебе теплее не станет, снимай, — приказным тоном велел Мустанг. — Давай-давай, я пока чай налью. Эд неохотно послушался, но вскоре убедился, что доктор был прав: ему стало значительно теплее. Пить горячий и несладкий чай малыш наотрез отказался, таким ведь только язык обжечь можно! Зато он не пренебрёг теплом чужого тела и, пока Рой заполнял какие-то свои бумажки, мальчик задремал, удобно устроившись у него на коленях. Через час Эду наскучило сидеть совсем без дела, и он стал совать свой маленький нос во все документы, активно ёрзая на коленях у доктора. Последний старался не обращать внимания на ребёнка, но выходило это плохо, и через десять минут Рой сдался. — Я так понимаю, тебе скучно? — вздохнул он, массируя переносицу. — Угу-у, — вымучено протянул Эд, упёрся затылком Рою в грудь и просяще заглянул в глаза. — И чем же мне тебя занять? — Не знаю. А у вас есть карандаши? — Цветные? — задумался Мустанг. — Кажется были. Ты же вроде не умеешь рисовать? — Да, но это же не значит, что не люблю! — возразил Эд. — Так папа говорит, когда поёт в душе. — И захихикал. Мустанг улыбнулся ему, растрепав волосы. Карандаши нашлись в дальнем ящике стола совсем нетронутыми, за месяц работы они ещё не успели понадобиться молодому доктору. Рой посадил мальчика напротив, вручил карандаши и пару листков бумаги и вернулся к работе. Эдвард тоже занялся делом, сосредоточенно выводя линии. Спустя какое-то время в кабинет зашла медсестра и принесла результаты анализов Эдварда. Как и предполагал Мустанг, никаких отклонений не наблюдалось. Он вклеил листок в тоненькую карту, заведённую с утра, распечатал заключение для местного доктора в Резенбурге и огласил вердикт маленькому пациенту. Малыш убрал протянутый листок в папку и тяжело вздохнул. — Я сегодня уеду домой, — вдруг грустно произнёс мальчик. — Мы ведь больше не увидимся, да? — Как знать… — Вы приедете ко мне в гости? Я могу написать вам адрес. Мама любит гостей, она всегда печёт пирог с вишней, очень вкусный! — Я не могу, малыш, — Рой мягко улыбнулся, и ему отчего-то тоже стало грустно. Он успел привязаться к этому непосредственному созданию. Ему совсем не хотелось лишать его той невинной надежды, что звучала в звонком голоске. — Приезжай лучше ты, — предложил Мустанг. — Меня мама не отпустит, — вздохнул Эд. — Ну ничего, — ободряюще улыбнулся Рой, — подрастёшь немного и приедешь. Я подожду. — Обещаете? — Обещаю, — мягко усмехнулся парень. — Тогда я обязательно приеду! — воскликнул Эд, улыбнулся доктору и вернулся к рисунку. Через час в дверь тихо постучали, и в кабинет неслышно вошла молодая женщина в чёрном драповом пальто. Она была совсем не похожа на Эдварда: каштановые волосы, зелёные глаза, ничего от того светлого мальчишки, что рисовал сейчас за его столом, никого не замечая. Но Рой всё равно понял бы, что это его мать, даже если бы не ждал только её: с такой теплотой она смотрела на своего ребёнка. — Добрый вечер, — поздоровалась она. — Мама! — Мальчик бросил карандаш и побежал обнимать родительницу. — Здравствуйте, — кивнул Мустанг. — Мы вас уже заждались, верно? Эд закивал и снова обнял мать. Как бы грустно ему ни было расставаться с доктором, по маме он успел соскучиться за день. — На посту сказали, что вы с ним целый день провозились, я даже не знаю, как вас благодарить, — смущённо улыбнулась женщина. — Надеюсь, он не сильно вам докучал? — Вовсе нет, у вас замечательный мальчик, миссис Элрик. Меня не за что благодарить. — Но как же… — Я настаиваю. Поверьте, я прекрасно провёл с ним время и сделал даже больше, чем если бы был один. У него стоит поучиться усидчивости. — Это точно, — засмеялась она. — Ну, тогда мы пойдём, ещё раз огромное вам спасибо. До свидания. — До свидания, — попрощался Эд, махнув на прощание рукой. — Пока, — улыбнулся Рой и закрыл за ними дверь. В кабинете стало совсем тихо. Рой подошёл к столу и взял в руки оставленный рисунок. На нём был изображён доктор в белом халате, стоящий напротив панели с десятком разноцветных кнопок, в руке он держал Т-образную палку, подозрительно похожую на конвексный датчик. Доктор улыбался. Рядом стоял его маленький светловолосый пациент с такой же широкой улыбкой. А внизу было подписано крупными буквами: «Самому лутшему доктору». Рой улыбнулся и убрал рисунок в папку. — Я буду ждать, малыш…