***
Рой удручённо смотрел на внушительную стопку папок на столе. И ради этого он учился в медицинском? Карты, формы, планы, — всё это ужасно раздражало Мустанга, но медлить он больше не мог: через час должны прийти первые пациенты, и за это время ему нужно успеть заполнить хотя бы десятую часть всей документации. Через двадцать минут не слишком плодотворной работы Мустанг решил сделать небольшой перерыв. Он откинулся в кресле, смачно зевнул и уставился на секундную стрелку настенных часов, это помогало ему помнить о сроках и не оставлять работу надолго. К счастью, через некоторое время в дверь постучали, и из-за двери выглянула симпатичная мордашка, до боли похожая на доктора Гогенхейма. — Здравствуйте, — робко улыбнулся юноша. — Это вы доктор Рой Мустанг? Отец сказал, что я могу у вас поработать. — Да, работы у меня достаточно, — усмехнулся Рой. — Ты проходи, не стесняйся. Эдвард, верно? — Да, Эдвард Элрик, очень приятно. — Он протянул мужчине руку, и тот её пожал. — Можно просто Эд, — добавил мальчик. — Рой Мустанг. Можно просто Рой. Буду рад, если ты избавишь меня от необходимости разбирать всё это в одиночку. — Рой кивнул на стопку документов и улыбнулся. — Присаживайся. Парень уселся напротив и без вопросов взялся за документы. Рой какое-то время понаблюдал за ним украдкой, убедился, что своё дело мальчик знает, и тоже принялся за работу. Хватило Мустанга снова ненадолго. Уж больно занятный персонаж сидел перед ним, тут не до скучных бумажек. К тому же мальчишка управлялся споро, не отвлекался, и Рой справедливо рассудил, что Эдвард справится и без его помощи. Куда интересней сейчас Мустангу было разобраться в своих мыслях. Светлые глаза, светлые волосы, непревзойдённая сосредоточенность (парень даже не замечал, как нагло разглядывает его Рой), — всё это сбивало доктора с толку. Разве возможно такое? Прошло уже почти десять лет с того случая, память могла подводить уже не юного доктора. Он плохо запоминал имена и уже тем более фамилии, но тот маленький Эдвард с зарёванными глазами цвета солнца никак не выходил у него из головы. Это не может быть совпадением! — Справишься дальше сам? — спросил Мустанг, и Эд кивнул, не отвлекаясь. — Можешь не торопиться, вся следующая неделя в твоём распоряжении. Расскажи мне лучше, почему ты решил стать врачом? Эд поднял голову от документов и ответил. — У меня отец врач, вроде как семейная традиция, — он задумался и добавил: — или будет традиция, уж не знаю, как там было раньше. Но дед точно был хирургом. — А кем же будешь ты? — Не известно ещё, буду ли вообще. Отец не очень-то одобряет эту идею, ему бы хотелось, чтобы я изучал математику. — Тон его был слишком безразличным, либо парень и сам был не в восторге от своего стремления насолить отцу, либо проблема уже таковой не являлась. — И почему же ты не хочешь её изучать? Смотрю, медицина тебя тоже не слишком трогает, — усмехнулся Рой. — Или есть какая-то особая причина? — Не то чтобы… — Эд снова взялся за ручку, этот разговор его смущал. — Просто с детства хотел стать доктором. Я не очень помню, но мама говорила, что однажды оставила меня маленького в больнице, и там мне понравился один доктор. Я твердил, что хочу стать таким, как он, да и интересно это всё мне было. И сейчас интересно, просто мне довольно сложно находить общий язык с людьми, поэтому я ещё не уверен. — Вот как, — задумчиво произнёс Рой. Да какие ещё могут остаться сомнения? Это точно тот самый мальчик, с которым он тогда возился. И возраст подходящий, и… да всё. Вот только Эд не помнит ни Роя, ни своего обещания, данного десять лет назад. — Знаешь, у меня тоже была такая проблема, поэтому я и выбрал педиатрию. С детьми проще. — Но ведь они же не все дети, — возразил Эд. — Все, — засмеялся Рой. — Это с высоты твоего возраста семнадцатилетние кажутся взрослыми, но это вовсе не так. — Я не ребёнок. — В голосе звучала сталь, но он быстро взял себя в руки. — К тому же с детьми всегда приходят и взрослые. А это сложно вдвойне. Как-то это неловко с детьми сюсюкать при их родителях. — Это точно, — согласился Мустанг. — Но если у тебя будет хорошая репутация, сможешь диктовать свои условия. — В смысле? — Сейчас покажу, — улыбнулся Рой. Он посмотрел на часы: приём уже должен начаться. И верно, буквально через минуту в дверь постучали, и в кабинет вошла женщина с конопатой девчушкой лет пяти. Эдвард даже оторвался от бумаг, чтобы увидеть, как мужчина будет диктовать какие-то условия родительнице. Ему казалось это абсурдом. Разве согласится мать отдать своё дитя в руки совершенно незнакомому человеку? Но она согласилась. И согласилась практически сразу, увидев на стене копии дипломов и дружелюбную улыбку их обладателя. Эд решил, что это случайность. Просто адекватная женщина, да и ребёнок у неё не такой уж и маленький. Сам Эдвард в таком возрасте был вполне самостоятелен, по крайней мере ему так казалось. А вот малышка не была готова оставить маму за дверью. — Я не пойду, мамочка, пожалуйста, — шептала она и цеплялась за руку женщины. — Не бойся, солнышко, доктор просто горлышко посмотрит и всё, — утешала её мама. Но, конечно, помогло это плохо. Эд уже хотел победно усмехнуться, но Мустанг вмешался. Он подошёл к ребёнку, наклонился и спокойно произнёс без лишних нежностей: — Почему ты боишься? Девочка не ответила, схватилась за мамину ногу и теснее прижалась к ней. — Всё хорошо, — доктор осторожно взял малышку за руку. — Я не сделаю тебе больно, обещаю. Только посмотрю и сразу отпущу к маме. Будь умницей, ты ведь уже совсем большая девочка. Малышка долго смотрела на Мустанга, а потом осторожно кивнула и отошла от мамы. — Вот и славно, — улыбнулся Рой. Перед этой улыбкой не могли устоять даже такие крошечные женщины. Посмотрим, что он будет делать, когда придут отец и сын. Эд злорадно улыбнулся и вернулся к своим бумагам. Но что-то вдруг быстро проскользнуло в воспоминаниях, что-то настолько эфемерное и безликое, словно мираж. Мальчик не успел уцепиться за сковывающий сердце образ, как он растаял, оставив после себя лишь далёкий звонкий смех. Эд так и сидел, уставившись пустым взглядом в одну точку, и пытался восстановить сбившееся дыхание. Такого с ним ещё не случалось. Что это было? Слава богу, этот Мустанг ничего не заметил, иначе пришлось бы оправдываться. А что он мог сказать? Парень и сам не понимал, что происходит. К слову, у доктора всё и дальше выходило как по маслу, и с девочками, и с мальчиками, и с их родителями. Никто не был против такой системы. Конечно, в ней были исключения для тех, кто ещё не мог связно высказать свои жалобы. За них говорили взрослые. Так прошло полдня. Рой возился с маленькими пациентами и осыпал едкими комментариями симулирующих подростков, но никому не отказывал в помощи. Даже тем, кто просто не хотел присутствовать на тесте по математике. Мустанг объяснял это так: это не его выбор. И Эдвард был с ним согласен. К четырём часам приём закончился, и Рой позвал Элрика на обед в прибольничное кафе. Эд проголодался так, что заказал целую кучу разных блюд. Есть их пришлось под насмешливым взглядом Мустанга, который неспешно пережёвывал своё мясо. А когда они вернулись, начался вечерний обход. Оказывается, в обязанности Мустанга входили ещё и пациенты стационара. Разумеется, не все, только девять человек, большая часть которых, по сути, не имела никаких серьёзных проблем: пять подростков с ВСД, один с гастритом и ещё трое малышей. Всего четыре палаты. У старших доктор надолго не задержался, опросил, записал, и направился в палату к детям. Среди них был и последний подросток — угловатый парень лет шестнадцати. Он сидел у постели младшего мальчика и что-то показывал тому с экрана ноутбука. Здесь не горела центральная яркая лампа, только два ночника над кроватями детей и сам лептоп. — Здравствуйте, доктор, — едва завидев Мустанга, произнёс юноша. — А мы как раз хотели вас искать. Максу стало хуже… Это был тот самый малыш, лет восьми, рядом с которым и сидел парень. Третьего обитателя в палате не оказалось. — Что случилось? — Рой присел на кровать ребёнка и осторожно коснулся его влажного лба. Что у мальчика жар, было понятно и без этого, но Мустанг скорее всего оценивал степень нагрева. Потом так же коснулся бутылки с водой, которую малыш прижимал к животу, и забрал её со словами: — Давай-ка пока уберём это. Он приступил к осмотру, предварительно нажав на кнопку вызова медсестры. — Ему больно, — ответил за мальчика парень, пока Рой пальпировал живот. — Началось примерно час назад, он сначала и не сказал никому, а потом расплакался. Мы позвали медсестру, она дала ему таблетку, но лучше не стало. Малыш снова начал плакать. Эд не понял отчего: то ли из-за осмотра, то ли из-за отсутствия бутылки. Помнится, мама тоже давала ему тёплую грелку, когда болел живот, и это действительно помогало. — Тише-тише, потерпи чуть-чуть, — мягко попросил Рой и вернул мальчику его грелку. — Вот так, молодец. Прибежала девушка в белом халате. Она не успела и слова вымолвить, как Рой назвал ей препараты в дозировке и попросил принести влажную марлю и грелку с холодной водой. Почему именно с холодной Эдвард не понял, но не решился спрашивать сейчас. Он вообще старался слиться со стеной и не мешать. Было больно смотреть на это беспомощное существо, страдающее от неизвестной Эдварду болезни. И оттого совершенно невозмутимый Мустанг казался парню каким-то героем из книжки. Он сделал малышу какие-то болезненные уколы, не поведя и бровью, в то время как Эд вздрагивал от каждого вскрика, вытер ребёнку пот, налепил охлаждающий пластырь, успокоил… Пока малыш засыпал, Рой опросил и остальных пациентов (третий мальчик уже вернулся). Сделал какие-то пометки в картах, что были прикреплены к кроватям, и вышел, о чём-то задумавшись. — Что с ним такое? — не выдержав, спросил парень. — Острый панкреатит. Только вчера поступил, препарат ещё не начал действовать, — пояснил Мустанг. — Он ведь поправится? — Конечно, куда он денется, — усмехнулся Рой. — Не волнуйся, на самом деле всё не так плохо, как ты думаешь. — Да ничего я не думаю! — взвился Эд. Какого чёрта он постоянно делает вид, будто всё о нём знает? Но совесть взыграла в парне: злиться из-за ерунды, когда кому-то действительно плохо, он сейчас не мог. — Ты говорил, пациентов девять. — Верно, — согласился Мустанг и пошёл по коридору дальше. Эдварду ничего не оставалось, как последовать за ним. А шли они к палатам интенсивной терапии, это Элрик понял практически сразу: он довольно часто шатался по больнице раньше. В палате лежала девочка лет одиннадцати. Она была совсем тоненькая и бледная, словно жизнь понемногу оставляла её. Пищали приборы, шумел аппарат искусственной вентиляции лёгких, всё выглядело нереалистично, как картинка из медицинского журнала. И тому виной была не авария или неудачный спуск на лыжах, что вполне могло бы уложиться в сознании Эда, а болезнь. Парень даже не смотрел, что делает Мустанг, он просто хотел поскорее уйти отсюда. Эта картина оживила не самые приятные воспоминания: смерть матери. Тогда он тоже не мог понять, как совершенно здоровый человек вдруг может так заболеть. Конечно, он знал о смертельных болезнях: слышал от отца, читал в книжках; но никак не мог представить, что это может произойти с кем-то из близких. С единственным человеком, которого он любил… Находиться рядом с пищащими приборами стало просто невыносимо, и Эд вышел в коридор, не сказав Мустангу ни единого слова. Он встал у стены недалеко от палаты и пытался унять нервную дрожь, пока внимательный начальник не вернулся. Парень и так показал ему свою слабость, не хватало ещё, чтобы тот заметил его состояние. И зачем он вообще попросил у отца подработку? Сидел бы сейчас в университете, конспектировал лекции по дифференциальной геометрии. Эду ведь действительно нравилась математика. Рой вышел через десять минут. Что уж он там так долго делал с бессознательным ребёнком, парню было неясно, но он успел успокоиться, а потому мысленно даже поблагодарил Мустанга. В кабинет возвращались в молчании, и за это Эд тоже был благодарен мужчине. Совершенно не хотелось что-то объяснять. — Мой рабочий день начинается в восемь, — сказал Рой, когда они зашли в кабинет. — Будь добр завтра не опаздывать. — Хорошо, — кивнул Эд. — Я могу идти? — Да, возьми только запасной ключ, ты же теперь тоже сотрудник, — усмехнулся Мустанг и протянул ему связку. — До завтра. — Угу, — буркнул Эд, забрал ключи и вышел. На душе стало гораздо легче.***
Рой был удивлён, увидев Эдварда в кабинете полвосьмого утра. Мальчик сидел за столом и спокойно разбирал бумаги. — Ты чего так рано? — спросил Мустанг и повесил пальто в шкаф. — Вы ведь сказали не опаздывать, а мне как раз не спалось. — Парень захлопнул очередную карту и убрал её в стеллаж. — А вы? — Хотел проверить, как ты заполнил карты. — Вы их перепроверяете? — взволнованно спросил Эд. — Но зачем? — Что значит «зачем»? — усмехнулся Рой. — Разве я могу оставить все документы на неопытного мальчишку и не проверить? — Ну и что там? — как можно безразличнее уточнил парень. — Всё на удивление хорошо. Кроме одной карты. Твоей. Рой закрыл дверь на ключ и довольно улыбнулся, глядя на Эдварда лисьими глазами. — И знаешь, что интересно, — продолжил Рой. Ему безумно нравился этот загнанный взгляд янтарных глаз. — Оказывается, у тебя не сделана ни одна плановая прививка. Не объяснишь, почему? — Это, наверное, какая-то ошибка… я… я не специально! — Я так и подумал, — усмехнулся Рой. — Тогда мы сейчас всё и исправим, правда? — А может не надо? — Это было глупо. Конечно, стоило догадаться, что Мустанг всё узнает, но тогда это показалось ему отличным решением. — Надо, Эдвард, надо, — улыбнулся Рой и добавил уже серьёзно: — Ты же должен понимать, как это важно. — Я понимаю… простите. — Эд стыдливо опустил голову. Конечно, он всё понимал, знал, чем чреваты последствия, ведь это не какая-то то там бестолковая прививка от очередного сезонного гриппа. — Хорошо, что понимаешь, — вздохнул Мустанг. — Давай, раздевайся. Эд кивнул. Ещё и раздеваться! Больше всего ему сейчас не хотелось демонстрировать Мустангу свой голый зад, но отпираться было уже поздно. Он стянул штаны, прожигая спину начальника гневным взглядом, пока тот доставал шприцы и ампулы. Оставшись в одном белье, Эд уселся на стул. — Ты еще бы догола разделся, — усмехнулся Рой, увидев мальчишку. Тот смотрел на него снизу вверх, как смотрит добыча на своего преследователя. Побеждён, но не сломлен. Рой набрал в шприц прозрачную розовую жидкость и велел мальчишке открыть рот. — Зачем это? — удивился мальчик. — Хочу полюбоваться на твою девственную глотку, — съязвил Мустанг, вызвав приступ острого недовольства. Но рот Эд открыл, и мужчина впрыснул в него содержимое шприца. — Глотай. — Что это за гадость? — Вирус полиомиелита, — ответил Мустанг и набрал в шприц другую жидкость. На этот раз без иглы не обошлось, и Эдвард заметно напрягся, позабыв даже суть своего недавнего вопроса. — Не волнуйся, больно не будет, — улыбнулся Мустанг, заметив его состояние. Элрик на слова никак не отреагировал, и мужчина щёлкнул пальцами у него перед носом. — А!? — Эд вздрогнул и испуганно заглянул в глаза доктору. — Успокойся, — мягко велел Мустанг. — Всё хорошо, если страшно, просто отвернись к окну, сосчитай штыри на заборе. Это было ещё глупее, чем вся ситуация, но Эд даже не подумал возразить и действительно принялся считать. На восьмом зубце его бедра коснулась холодная проспиртованная ватка, но не успел он испугаться, как туда же вонзилась игла, заставив мальчишку вздрогнуть. — Тише, малыш, уже всё, — успокоил его доктор и погладил по голому плечу. — Держи ватку. Эд прерывисто вздохнул и обернулся, неловко прижав маленький хлопковый комочек к ноге. Он и не думал, что укол будет именно в бедро. Но на этом всё не закончилось, Рой снова набирал препарат в чёртов шприц. Парень смотрел за этим действом не отрываясь, ему было уже не стыдно показывать свой страх, его окутывал ужас. — Отвернись, Эд, — снова мягко попросил его Рой, и парень вернулся к штырям на заборе. — Не волнуйся. Тебе ведь не было больно, верно? Парень кивнул, не отрываясь от счета, и снова пропустил момент, когда игла вонзилась в кожу на плече. — М… — тихо проскулил Эд: не смог удержаться из-за напряжения. — Всё-всё, молодец. — Похвала казалась парню незаслуженной. Он взял ватку, неосторожно коснувшись пальцев Роя и затих, пока тот убирал свой пыточный арсенал. И неясно было даже, что его так пугает, ведь больно действительно не было. — Можешь одеваться, — напомнил ему Мустанг, заметив, что тот всё ещё сидит на месте. Эд молча кивнул, выбросил обе ватки в ведро и с трудом натянул джинсы с футболкой: руку и ногу словно парализовало. Отец однажды сказал ему, что так происходит всегда, если во время укола мышца была напряжена. Но Эд никак не мог заставить себя полностью расслабиться. Разве это вообще возможно? Разумеется, да. Никто не боится уколов, перейдя пятнадцатилетний рубеж, но Эдвард боялся. Парню всегда было стыдно из-за этого. Ещё в младшей школе, в тот единственный первый год, что он туда ходил, он один среди всех мальчишек позорно разревелся в кабинете медсестры. Тогда над ним все смеялись, а сейчас… сейчас даже нельзя оправдаться возрастом. — Чего нос повесил? — спросил Рой, заполняя его карту. Эд не ответил. Как можно объяснить это Мустангу? Вряд ли у него когда-то была подобная ситуация. У таких людей вообще не бывает ситуаций, способных загнать их в угол. А если такое и случается, то точно не из-за уколов. — Эдвард, отомри, — Рой снова щёлкнул пальцами у него перед носом. Парень даже не заметил, как тот подошёл. — Что случилось? — Мне стыдно… — признался Эд. — Стыдно за что? — За то, что боюсь уколов в таком возрасте… — В каком, таком? — усмехнулся мужчина. — Ты ребёнок, Эд, и это абсолютно нормально. Мустанг растрепал его волосы, собранные сегодня в какое-то подобие пучка, и тепло улыбнулся. — Не забивай свою светлую голову глупостями. Пойдём, у нас ещё обход. — Угу. В груди у мальчишки разлилось такое приятное тёплое чувство, будто он снова кому-то нужен… будто… И сердце вновь сжалось от проскользнувшего воспоминания. Эдвард понял только, что это связанно с этим тёплым чувством, а может быть даже с самим Мустангом. Проверить мальчик не смог: просто не придумал способ, да и времени не было. Весь день он помогал доктору вести приём, сам осматривал детей, и даже проникся этой нехитрой работой. Приходили в основном с простудой, или же просто за справкой. На вечерний обход парень не пошёл. Он ещё утром убедился, что с маленьким Максом все хорошо, и больше не горел желанием заходить в ту самую палату, где умирала маленькая девочка. Мэри. Так было написано на табличке. Больше ничего Эд прочитать не успел. Или не смог. Не важно. Когда Рой вернулся, Эдвард всё ещё сидел в кабинете с бумагами, хотя мужчина отпустил его перед уходом. — Ты чего здесь? — удивился он. — Давай домой, родители уже наверняка извелись. — Это вряд ли, — горько усмехнулся парень. — Мама умерла, когда мне было восемь, а отцу до меня нет дела. — Но всё же он устроил тебя сюда, — напомнил Рой. — Да, но это лишь часть уговора, — туманно ответил парень, и Рой решил не спрашивать об этой странной сделке. — Можно я ещё останусь? — Оставайся, раз не ждут. — Мужчина сел за стол и достал свои бумаги. Как бы не старался Эд, такой работы всегда было в избытке. — То есть в школу ты не ходишь потому что отцу наплевать? — Нет, — улыбнулся Элрик. — Школу я закончил ещё в прошлом году. Вернее сдал выпускные экзамены. В школе-то я учился только первый год, потом было что-то вроде домашнего обучения, только без учителей. Отец подсуетился. — Вот как, значит. — Рой хмыкнул: удалось, значит, маленькому Эду подтянуть правописание. — И почему же не пошёл учиться дальше? С таким-то талантом. — Я пока не уверен, чему хочу посвятить всю оставшуюся жизнь. Не понимаю, как вообще можно сделать такой выбор. Вот вы почему стали врачом? — Трудно сказать, — задумался Мустанг и признался: — Сначала я считал это единственной возможностью заработать и выбраться из приюта в свет. А потом втянулся. Выбирал я скорее специализацию, нежели специальность. Из приюта. Эдвард не ожидал такого поворота, но никак его не прокомментировал. Скорее, стал уважать Мустанга ещё сильнее. Нужно было немало сделать, чтобы получить такую жизнь. Он ведь даже успел поработать за границей! — А в педиатры вы пошли из-за проблем с социализацией. И что же у вас даже друзей нет, выходит? — Рой уловил аналогию. Мальчик сравнивал с ним себя и хотел узнать один из возможных исходов. Он не просто так спросил про друзей, наверняка у него самого их нет. — У меня есть друг, — ответил Рой. — Он работает здесь гинекологом, мы знакомы ещё с университета. — А это не тот, случайно, который постоянно всем про свою дочь рассказывает? — Да, именно он, — усмехнулся мужчина. — На самом деле он не так плох и даже может говорить на другие темы. — Верится с трудом, — засмеялся Эд. И в этот момент в дверь постучали. — Рой, я к тебе по делу, — заявил вошедший. — Лёгок на помине, — вздохнул Мустанг. — Чего тебе? Я уже собираюсь домой. Он невозмутимо рассматривал друга и вдруг заметил за ним незнакомую фигурку в вязанной тёмно-синей кофточке. — А что это за юная леди с тобой? — Моя Элисия! Я ведь присылал тебе фото, — начал мужчина, но тут же взял себя в руки. — У неё болит в груди. Ты же врач — вылечи её! — Маэс, успокойся и объясни по-нормальному, — попросил Рой. — Что тут объяснять!? Спасай мою дочь! — Хьюз! — не выдержал Рой. Он подошёл к ребёнку, осторожно поднял её на руки и направился прочь из кабинета. — Пойдём-ка подальше от твоего чокнутого папаши, — сказал он девочке. — Элрик, за мной! И Эд зашагал рядом. — Куда это ты собрался? — недоуменно спросил Маэс. — С моей дочкой! — Туда, куда ты не додумался пойти, — ответил Рой. — Сделаю ей эхо. А ты сиди здесь и жди. Параноик. — Ладно. — Мужчина буквально осел на стулья перед кабинетом. Кажется, он был слишком напуган, чтобы до чего-то додуматься самому. Эдвард был поражён, как и малышка на руках у Мустанга. Когда она сообразила, что произошло, папа остался уже далеко позади, и девочка тихонько всхлипнула. — Ну-ну-ну. — Мустанг ласково погладил её по спине. — Не нужно плакать, зайка. Мы сейчас посмотрим твоё сердечко и вернёмся к папе, хорошо? Не бойся, это совсем не больно. Девчушка молчала, но больше не плакала, только смотрела за плечо доктора, туда, где за поворотом остался её отец. УЗИ-кабинет был уже закрыт, но у Мустанга были ключи. Эдвард подумал, что Элисии повезло иметь в знакомых главу педиатрического отделения. Рой не стал медлить. Снял с ребёнка кофту, уложил на кушетку, и упрощённо рассказал о предстоящей процедуре. Малышка храбро согласилась и даже улыбнулась Мустангу. Ему вообще всё время улыбались женщины, даже самые маленькие, и Элисия исключением не стала. Рой водил по её узкой груди датчиком, о чём-то говорил, ласково улыбаясь. Эдвард не слышал, о чём именно. Вернее он не слушал. Парень снова пытался поймать своё смутное воспоминание, и в этот раз ему это почти удалось. Он вспомнил ощущение противного холодного геля на животе, вспомнил, как пытался стереть его рукой, но только больше измазался. Вспомнил, как кто-то вытирал ему руки и живот, придерживая за спину горячей широкой ладонью. Он вспомнил и расплывчатую чёрно-белую картинку, вроде той, что отражалась сейчас у Мустанга на мониторе, но этого было недостаточно, чтобы понять… — Ну вот и всё, — заключил Рой, распечатывая какие-то снимки. — Всё у тебя хорошо. Болит ещё здесь? — спросил он, стирая гель с груди ребёнка. — Немножко, — смущённо ответила девочка. — Сейчас дам тебе таблеточку, и всё пройдёт, потерпи чуть-чуть, ладно? Она снова молча кивнула. А доктор выключил аппарат, подхватил её на руки и вышел, заставив растерянного Эда последовать за ним. Зачем он вообще был здесь нужен? — Элисия! — заверещал Хьюз, едва заметив свою кроху. Эдвард вдруг понял, что он вовсе не странный, а просто хороший отец. Гогенхейм никогда бы не стал так за него беспокоиться. — Ну что с ней? — Ничего страшного, — ответил Рой, зашёл в кабинет и усадил девочку на кушетку. — Просто она растёт, такое бывает у детей. — Слава богу, — выдохнул Маэс. — Может, зайдёшь к нам сегодня? Глесия испекла пирог, да и Элисии нужен присмотр… — Она в полном порядке, Маэс, — заверил Мустанг. Он достал таблетку и дал её малышке. — Её нужно сосать, как конфету. Не грызть и не глотать, поняла? — Угу. — Умница. — Так ты зайдёшь? — снова спросил друг. — Я тогда пойду, — оповестил Элрик, прихватив куртку. — До свидания, доктор. — Пока, — попрощался Рой, проводив его удивлённым взглядом. — Юная леди, надеюсь, не будет против, если я приду к ней в гости? Элисия была только за. Она попросилась к Мустангу на руки и с высоты его роста любовалась на падающий крупными хлопьями снег. В машине девочка уснула, и тогда Маэс задал волнующий его вопрос: — Этот мальчик ведь сын главврача? Что он у тебя делает? — Работает, — ответил Рой. Он уже знал, о чём собирается спрашивать Хьюз, но не придумал правильного ответа. — Его отец ко мне направил. — Рой, он еще ребёнок… — Достаточно взрослый, чтобы работать без ущерба учёбе. Школу он закончил, значит, никаких проблем нет. — Я не об этом, Рой. — Друг не осуждал его, он просто беспокоился за мальчишку, как и сам Рой. В этом не было ничего плохого, но что-то в этом разговоре не нравилось Мустангу. — Это не твоё дело, Маэс. — Просто не натвори глупостей, ладно? — Мне пообещать не разбивать ему сердце или репутацию невинного девственника? — усмехнулся Рой. И Маэс тоже засмеялся. Он хорошо знал своего друга, а потому на второй вариант почти не надеялся. — Обещаю, что не причиню ему вреда. — Хорошо, — успокоился Хьюз. Дальше ехали молча.