Жизнь одного лиса

      Было чудесное начало рокового для моей нервной системы дня. Начало октября тысяча девятьсот девяносто второго года, вторник, Лисий квартал Зверополиса. На улице уже начало холодать, и поэтому крепко обмотав свою шею шарфом, я быстро шёл по улице, словно маленький ребенок, спешивший в свой детский сад. Хоть я и шёл на работу, но мне некуда было спешить, так как я владел собственным офисом, а секретарша Зина могла и подождать, поэтому я шёл размеренной походкой, наслаждаясь хрустом листьев под лапами.       Я уже пришёл на свою любимую работу, снял верхнюю одежду и уселся за рабочий стол. Ничего не предвещало беды, как вдруг зазвонил телефон, на часах было без пяти девять, я принял вызов:       — Алло, это офис психолога Джека Николсона?       — Доброе утро, да, я вас слушаю.       — Звонит Синди Уайлд. Я бы хотела записать своего сына на приём. Ему нужна помощь специалиста.       — Во сколько вам будет удобно?       — Чем скорее, тем лучше.       — Отлично. Я могу принять вас с девяти до часу, на это время у меня нет записей.       — Доктор, а вы не против, если мы подойдём к вам в течение часа? Мы живём неподалёку от вашего офиса.       — Да, конечно.       Звонок завершился. Теперь оставалось только ждать.       — Ну что же, пока они идут, я успею выпить чашечку кофе, а Зина в это время подготовит бумаги.       Я нажал на кнопку вызова на селекторе и сказал Зине подготовить документы и принести мне чашечку крепкого зернового кофе. Зина — обыкновенная рыжая лиса, работающая у меня с момента основания фирмы.Не прошло и пяти минут, как кружка горячего кофе стояла у меня на столе, наполняя комнату своим терпким ароматом; документы лежали на журнальном столике в приёмной, где им и положено быть, рядом с ручкой. Я, как и всегда, сидел за рабочим столом, попивая свой горьковатый напиток с гордой осанкой, расспрашивая Зину, какие документы она приготовила и сколько ложек сахара в моём кофе.       Я даже не успел с ней договорить, как постучалась мисс Уайлд с маленьким, хныкающим комочком рыжего цвета на руках.       — О, смотрите, кто к нам пришёл? Да это же Мисс Уайлд. Доброе утро, — улыбаясь, поприветствовала Зина вошедших.       — Да где же оно доброе, если всю ночь успокаиваешь плачущего сына? — говорила мисс Уайлд с поникшим выражением лица.       — Простите, я не знала. Ну что же, заносите ваше чадо в офис, там Джек сам разберётся, как управлять этой игрушкой, — сказала Зина, при этом тихонько хихикнув.       Если бы шерсть на голове Джека была бы чуть меньше, то Зина и посетители заметили бы, как он побагровел и насколько у него выпирает вена на виске.       — Зина!!! Повежливее с клиентами! — проорал Джек, сильно ударив по столу.       — Заносите ребёнка, мисс Уайлд, — промурлыкал Джек.       Мать положила плачущий комочек шерсти на стоящий рядом со столом доктора стул.       — Его зовут Ник, — прошептала мать и вышла из комнаты заполнять документы.       Я решил первым начать разговор:       — Привет, Никки, — как можно мягче сказал я.       — Отстань, Джек! Я ни с кем не хочу разговаривать! — прошипел сквозь слёзы ребёнок.       — Ну что ты так?! Мы же хищники, тем более представители одного вида. Мы всегда должны держаться вместе, — сказал я, как будто был самым добрым лисом на свете, даже не обратив внимания на грубость.       Ребёнок ничего не сказал, лишь выглянул из-под кончика собственного хвоста, показав на миг свои великолепные изумрудные глаза. А я лишь улыбнулся в ответ. И вдруг меня осенило: может, перевести внимание на его шикарные глаза?       — Ух ты, какие у тебя прекрасные глазки! А что же ты их от меня скрываешь? — сказал я с улыбкой, не забывая про свой ломанный клоунский акцент.       — Не разговаривай со мной, как с маленьким! — заорал лисёнок, встав при этом задними лапами на стул и сжав кулачки так, что я даже подумал, как бы он не проткнул собственными коготками подушечки на лапах, и, конечно же, он перестал плакать.       — Ладно, ладно, большой лис! — сказал я, вздрогнув от того, как он сказал эту фразу.       — И вообще, зачем меня мама сюда притащила…       — А затем, друг мой, чтоб я получил деньги за то, что успокоил тебя от восьмичасового плача, — перебил его я слегка грубым низким голосом.       При этих словах Никки удивленно взглянул на меня своими большими зелёными глазами.       — Сам же просил не разговаривать с тобой, как с маленьким, — промурлыкал я. — И тем более: попросил? Получи! — сказал я как обычно, возведя правую руку, как будто указывая на стену.       Лисёнок после моей реплики упал обратно на стул, с таким выражением лица, как будто он телепортировался в это помещение, а сейчас не знает, где находится.       — Один-один, — сказал я с некоторой насмешкой, плавно перетекающей в улыбку.       Мы так помолчали несколько секунд, пока Ник обрабатывал информацию, сказанную мной.       — А я что, правда, проплакал всю ночь? — сказал Ник, не забывая при этом сильно удивиться.       — Ну да, и тебя принесла сюда мать, чтоб я тебя «включил», — сказал я, с ноткой нуарности в голосе. — Что же с тобой случилось?       Тут зашла Зина с небольшой стопкой бумаг.       — Вот, шеф, как вы и просили: рассказ мисс Уайлд, — сказала Зиночка.       Во время изучения бумаг, маленький лисёнок разглядывал меня с таким интересом, как будто моя кожа и одежда стали невидимыми.       — Ага, надеюсь, ты не против, если я задам тебе пару вопросов?       Лисёнок помотал головой.       — Ты помнишь что-нибудь о вчерашнем вечере?       — Н-нет, — заикаясь, сказал мой собеседник.       — Ты помнишь, как ты оказался в постели?       Ник отрицательно потряс головой.       — Ну и наконец: с какого момента ты можешь вспомнить наш разговор?       — С момента, когда я стоял на лапах с закрытыми глазами на вашем стуле, а как встал — не помню.       — Ясно, Ник, можешь идти к маме, я выяснил всё, что мне было нужно, — сказал я спокойным голосом с лёгкой улыбкой.       — Ладно, — сказал лисёнок.       Выписка       Пациент: Николас Пиберий Уайлд.       Диагноз: Амнезия лёгкой степени, после сильного нервного потрясения.       Прописать: глицин. Доза применения: по одной таблетке два-три раза в день в течение месяца.       Пациент встаёт на бессрочный учёт.       Я вышел к семье Уайлдов с небольшим листочком со штампом.       — Ещё раз, добрый день, мисс Уайлд. Вот вам выписка, зайдёте, купите лекарства в аптеке, — сказал я спокойно и наклонился к уху мисс Уайлд. — Также советую держать Ника подальше от клуба Юных Следокопытов. Я не знаю, что там произошло, но просто примите это как факт.       — Пока, Ник, — сказали мы одновременно с Зиночкой. — Приходи ещё, — добавил я.       Семья Уайлдов покинула офис.       — Ну и что же было с этим лисёнком? — поинтересовалась Зина.       — Врачебная тайна, но скажу лишь одно: он был сильно чем-то напуган, и, со слов матери, он пришёл в квартиру, сел у порога и заплакал. Естественно, мама через знакомых вышла на меня и не зря, этому мальчику и впрямь нужна была помощь. И, как я думаю, мы его ещё не раз увидим в похожем состоянии. У мальчика очень нелёгкая судьба. И очень крепкая нервная система. Хоть у них и благополучная семья, но у меня такое чувство, что он скоро сбежит. А также во всей этой истории есть какой-то положительный момент, правда, я ещё не знаю, какой именно. Но кто-то помог ему в этой заварушке, а иначе бы он сошёл с ума и ко мне бы никогда не попал, а попал бы к психиатру. И мне даже стало интересно: какой умник додумался в отряд Следокопытов не пустить лиса в лисьем квартале?       — Думаю, этот вопрос останется без ответа… — не договорила Зина.       — А вот здесь не соглашусь, этот лис скоро всё вспомнит, — сказал я спокойным тоном.