Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      Как-то все ещё хотелось верить в лучшее, но, видимо, удача окончательно отвернулась от Винсента. Замерев на месте, он с выпученными глазами таращился на предполагаемого помощника, разом растеряв все мысли. Не может же такого быть, чтобы он столь фатально ошибся и принял мужика за бабу. И, видимо, он настолько красноречиво оцепенел, что, так и не дождавшись ответа, азиат закатил глаза и отвернулся, включая и настраивая воду в душе. Видно было, что он сильно раздражается. Даже сперва вывернул кран слишком сильно, и хлынувшие струи больно обожгли протянутую ладонь.       — Ащщ. Дьявол! — прошипел сквозь зубы азиат, одергивая руку и поспешно встряхивая.       Это ж надо, сколько раз он включал тут воду! И помнил всегда, что кипяток практически, если включить чисто горячую. И вот, нате вам. Главное, чтобы ожога не было. Весьма некстати сейчас будет получить какую-нибудь травму. Хуже момента и не придумаешь.       — Подожди… Так ты, выходит... Ты точно парень? — подал признаки жизни Винсент, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.       Остатки надежды всё ещё ютились где-то в глубине души. Конечно, голос у этого кого-то был совершенно не женский. Низкий, басистый и даже в чем-то скрипучий. Даже у древних прокуренных бабок, всю жизнь посвятивших работе в дымном цеху в городе, не было столь запоминающегося и прожжённого голоса. Впрочем, глаза Винсента отчетливо видели другой образ. Стройное молодое тело с округлыми формами и плавными изгибами. Ну как такое тело может быть у парня? Как будто смешанная реальность. Никак не хотел голос и пол связываться с этим прекрасным и грациозным существом. Настолько велика была между ними пропасть. Быть может, это какой-то трюк, попытка вывести его из душевного равновесия. И если так, то попытка была весьма и весьма удачной.       — Ты действительно такой придурок, или это Кондор случайно твои мозги повредил, когда трахал? — одарив рыжего весьма презрительным взглядом, поинтересовался в ответ азиат.       — Эээ…       Винсент снова опешил, на этот раз пораженный грубостью и желчью, с которыми к нему обращался этот… Этот. И голосом. Снова. Нет, он, конечно, уже не звучал столь внезапно, но все еще резал уши. И сознание. И вообще реальность!       — Ясно, можешь не отвечать, — обреченно выдохнул темноглазый.       В его планы не входило стоять тут вечность и дожидаться, когда же новый обитатель дома справится с потрясением и наконец-то придет в себя. Если вообще придет, в чем сейчас азиат сомневался. К слову, если бы не приказ, он бы вообще не стал тут торчать и разговаривать с рыжим. Само его появление уже раздражало и заставляло нервничать. Хотя вполне ожидаемо, что возиться с новичком придется, игнорировать его было бы гораздо хуже. Игнорировать — значит прятаться. А он не собирается прятаться, а значит, приходится быть тут и выслушивать все эти бредни. Поэтому следует расставить все точки над ё сразу же, чтобы не тратить на всякие глупости время.       Выпрямившись, брюнет распустил ремень своих штанов и одним движением спустил их и белье до колен, вернувшись обратно в вертикальное положение после. И оставив одежду беспомощно сползать по тонким ногам вниз, открывая весьма пикантный вид.       — Воу!.. — моментально залился краской и даже сделал шаг назад Винсент, но невольно разглядывая уже точно юношу. — Ладно, я… Я вижу. Ты действительно парень… Теперь не мог бы ты вернуть штаны на место? Спасибо, конечно, что прогнал все сомнения, но зачем же так. Я. Ты… То есть…       Все-таки Винсент чувствовал себя не в своей тарелке. Сам голый, а теперь еще и таращится на причиндалы парня, которого он всего несколько минут назад считал девушкой. Голова просто трещит от нереалистичности всего этого. К тому же, вести диалог в таком виде было весьма странным. Неудивительно, что мысли никак не желали формироваться в нормальные, целые фразы.       А вот азиат, похоже, не испытывал абсолютно никакого дискомфорта. Как будто бы для него было нормально снимать штаны перед незнакомцами. Впрочем, вспоминая события, при которых Винсент впервые его увидел, подозрения эти не казались такими уж нелепыми.       — Н-да. Придурок, — выгнув одну бровь, сделал финальное заключение азиат, скрестив руки на груди. — То есть я должен с тобой в душ в одежде лезть, по-твоему?       — Что? Со мной? — моргнув, удивленно переспросил рыжий, действительно начиная чувствовать себя придурком.       — А как иначе ты себе это представляешь? Тянуться через бортик и пытаться не намочить рукава? Забудь. Если у тебя какие-то там старые травмы или душевные проблемы и тебе не нравится вид мужского тела, то… — он таинственно понизил голос, делая его гораздо более мелодичным и тягучим, и начал плавно расстегивать пуговицы рубашки сверху вниз, при этом наклоняя голову набок и сладко улыбаясь, — То у тебя действительно серьезные проблемы, рыжий.       Винсент хотел было возмутиться, но слова застряли комком в горле. Если ему до этого было не по себе, то вот сейчас он действительно понял, что означает выражение «быть не в своей тарелке». Никакие слова не получалось выговорить, он абсолютно не понимал, как вести себя рядом с раздевающимся парнем. Особенно когда этот парень плавно покачивал бедрами, будто танцуя, и одаривал его весьма красноречивым взглядом. Нежным и будоражащим. Никогда в жизни Винсент не думал, что на свете есть представители его же пола, которые умеют столь соблазнительно двигаться. Настолько, что кровь невольно начинает бурлить в венах. И ведь он знал, что это парень. Видел собственными глазами даже сейчас, пусть длинный подол рубашки и закрывал часть обзора. Значит, спихивать все на то, что азиат похож на девушку бесполезно. Даже когда рубашка окончательно упала на пол следом за штанами, этот магический и соблазнительный образ никуда не исчез. Изящным движением поправив волосы, забирая их в хвостик, азиат неторопливо провел языком по своим губам, едва слышно причмокивая.       Чпок.       Винсент уже слышал этот звук. Ранее, когда только зашел в кухню. И сейчас вдоль позвоночника невольно пробежали мурашки, собираясь в стайку внизу живота. Всего какой-то чпок! А Винсент краснеет, словно девственница, впервые увидевшая мужское достоинство, и даже неловко пытается прикрыться.       — Я смотрю, на самом деле ты вовсе не против компании, морковка, — насмешливый голос азиата моментально прогнал наваждение.       Облизнувшись, Винсент с трудом перевел дыхание и отвел взгляд в сторону. «Кажется, я схожу с ума… Наверное, этот гермафродит прав, и с моим мозгом что-то не то…» — подумал он, тряхнув головой. Наверное, это последствия шока. Ничем другим это и не может быть. Парни его совершенно не интересуют, и все, что здесь происходит, вообще слишком далеко от реальности. Непременно надо скорее приходить в себя и сваливать, пока он еще в состоянии осознавать всю нелепость ситуации.       — Не называй меня так. Мое имя Винсент, — слегка поморщился он, поспешно залезая в ванну, чтобы спрятаться хотя бы в воде и скрыть напряжение в теле, и попытавшись увести разговор на нейтральную тему. — А у тебя имя есть? Как ты так хорошо говоришь на нашем языке, откуда ты?..       — Ноэль. И это и мой родной язык, умник, — резко перебил его брюнет, опять раздражаясь и залезая следом в ванну. — А теперь захлопнись: мне сказали вымыть тебя, а не развлекать.       И он действительно больше не произнес и звука, даже когда Винсент спрашивал что-то. Правда, и вопросы быстро закончились. Стоило только Ноэлю взять в руки губку и начать оттирать засохшие пятна крови и спермы. Винсент замолк, старательно пытаясь не издавать ни звука и попутно разобраться с собственными ощущениями. Ведь… Никто не трогал и тем более не мыл его там… даже девушки, с которыми рыжий встречался, никогда не дотрагивались до этого места. Ведь это считалось весьма непристойным и грязным, да и зачем, когда им и без того было всегда хорошо друг с другом? А вот теперь за последние несколько часов Винсент получил такой огромный букет новых ощущений, и большинство их было сосредоточенно именно в этом грязном месте. Конечно, то, что сделал Кондор, все еще отзывалось болью в каждой клетке тела, но сейчас действия азиата приносили скорее удовольствие.       Удовольствие.       «Что за…»       Винсент не хотел себе в этом признаваться. Упорно пытался списать все на усталость и стресс. Сосредоточиться на том, чтобы не намочить шов на плече, о чем предупредил его этот Ноэль. Однако все это было весьма бесполезно, потому что… Ему нравилось. Нравилось, как этот чертов азиат с лицом бабы и голосом беса вычищал его бедра и задницу. Нравилось, как мягкая губка касалась нежной и такой отзывчивой кожи. Это новое ощущение не было похоже ни на что больше. И гораздо проще было списать все на стресс, нежели признаться. К тому же, Ноэль вовсе не пытался сделать приятное. То и дело он нарочно задевал самые больные точки и яркие следы на теле. И каждый раз Винсент дергался и вздрагивал. Старательно прятал лицо, ужасно стыдясь даже собственного дыхания. И прогоняя прочь мысли о том, что он хочет, чтобы эта помывка не кончалась.       Однако, все хорошее рано или поздно заканчивается.       Просто в какой-то момент шум воды резко прекратился.       Ноэль помог Винсенту вылезть и вытереться, даже вымытые волосы промокнул. Закончив, он взглянул на раскрасневшегося и возбужденного рыжего, старательно заворачивающегося в махровое полотенце и пытающегося не выдать своего состояния. Неровное дыхание, распухшие от жара и набухшие губы. Совершенно неадекватный и блестящий изумрудный взгляд. В общем, очень вкусная и соблазнительная морковка. Свеженькая.       — Хм. Ты помнишь, где твоя комната? — подумав, внезапно спросил азиат. — Последняя дверь, налево сразу, как поднимешься на второй этаж. Так вот. Шел бы ты туда. В смысле, не останавливаясь. Вообще. Если Кондор тебя таким увидит, то точно все кишки порвет. Так что вперед.       Он распахнул дверь и легким толчком в спину отправил свежевымытую тушку в путь.       Уже через пару дней Винсент снова мог спокойно сидеть. Правда, за это время из комнаты он не выходил ни разу, боясь снова наткнуться на какие-то приключения. К счастью, все было тихо. Теперь к нему приходил не Кондор, а Ноэль. Принести еду, унести, обработать ушибы. Он был неразговорчив и в общем-то даже не смотрел на Винсента лишний раз. Старался вообще не задерживаться в комнате. Складывалось впечатление, что компания рыжего ему не нравилась. И у Винсента даже появилась некая забава — отпускать шуточки и насмешки, пока темноглазый занят делами. Так было гораздо проще отвлечься от всего происходящего и попытаться сделать вид, что ничего не происходит. К тому же, никакой угрозы он не чувствовал, пока не пересекался с хозяином поместья, и даже практически начал забывать о том, что произошло в этой комнате.       И поэтому, когда сегодня распахнулась дверь, он уже был готов. Даже не обернулся, вскинув руки и насмешливо произнося:       — А вот и обслуживание номера появилось! Я уж думал жаловаться администратору…       — Так я как раз здесь, жалуйся.       Вздрогнув, Винсент резко развернулся, с ужасом уставившись на Кондора. Расслабиться настолько, чтобы забыть о возможности визита самого хозяина. Это действительно было крайне глупо! И рыжий сглотнул, тут же пятясь подальше от мужчины.       — Я. Я. Я не знал что это вы… Я… — сбивчиво затараторил он, разом вспоминая весь тот ужас и моля о том, чтобы он не повторился вновь.       — Оу, а я уж думал увидеть тебя в зоне комфорта, — разочарованно вздохнул мужчина, качая головой. — Впрочем, это моя вина, что давно не заглядывал к тебе. Как твои травмы? Иди сюда, не бойся. Я хочу снять швы.       Они все еще никуда не делись. После того случая рана снова начала кровить, и поэтому потребовалось время, чтобы кожа снова срослась. Сейчас же Винсент практически забыл про плечо. Он уже привык пользоваться правой рукой, хотя не особо-то было что делать, сидя в этой комнате. Книги читать разве что, которые однажды притащил ему Ноэль, видимо, когда был в особенно хорошем настроении. Вот только книги эти были все посвящены искусству и живописи, и уже от пары предложений Винсента клонило в глубокий сон.       Однако избавиться от швов действительно не помешает. Тем более, что выбора особенно не было. Поэтому рыжий подошел, позволив себя осмотреть. Он думал, что будет больно, но вся процедура заняла от силы минут семь. Кондор четкими движениями освободил обрубки нитей, и Винсент снова невольно решил, что этот мужчина должен быть связан с миром медицины. Правда спрашивать об этом не особо хотелось. Как и вообще говорить. В прошлый раз ничем хорошим это не кончилось. Винсенту очень не хотелось снова чувствовать себя наковальней, и он вел себя очень тихо. Пожалуй, даже слишком тихо.       — Встань, — скомандовал Кондор, и рыжий моментально его послушался. — Выпрямись. Хватит сутулиться, я видел тебя голым. Стыд — совершенно лишнее чувство. Повернись. Отлично, молодец, — он коснулся ладонью обнаженной спины парня, проводя кончиками пальцев по светлой коже, — У тебя красивое тело. Видимо, ты держал себя в форме. А шрамы откуда? Впрочем, можешь не говорить. Это неважно. Что бы ни было в твоей прошлой жизни, этого больше не вернуть.       Смотря в пол, Винсент пытался не дергаться от прикосновений, но его все равно бросало в холод. Отвратительно чувствовать себя хорошим товаром, но именно такие ассоциации невольно лезли в голову. Его осматривали, словно машину перед покупкой. И это даже немного злило. Или пугало. Винсент никак не мог определиться, какое же чувство сильнее.       — Идем. Сегодня мы завтракаем внизу, — Кондор поднялся с кровати, слегка шлепнув по ягодице Винсента.       — Что? А. — подпрыгнув от неожиданности, растерялся Винсент, — А можно... можно мне одежду?       Кондор остановился. Он оглянулся, задумчиво взглянув на мнущегося рыжего. Хозяину дома не нравилось то, насколько скованно и зажато он себя вел. Поэтому, недолго думая, он все же решил слегка прибавить новенькому комфорта и согласился, при условии, что Винсент будет аккуратен с одеждой. Кондор отвел его в другую комнату, дальше по коридору. Там оказался огромный гардероб, и мужчина подобрал рыжему легкий костюм. Строгий, с прямыми линиями, черного цвета. И, конечно же, в одежде сразу стало гораздо комфортнее, хотя подобный стиль и не был в духе рыжего. Его мнение никого особо не интересовало, и, удовлетворённо кивнув, Кондор направился к лестнице.       С другой стороны кухни была столовая. С огромным тяжелым столом посередине, покрытым скатертью с золотым рисунком. На ней стояли дорогие подсвечники с длинными свечами, правда, они не были зажжены сейчас. И пусть оно все было немножко вычурно на фоне остальной строгости дома, но, тем не менее, выглядело шикарно. Когда они спустились, Ноэль заканчивал расставлять посуду. И Винсент снова его не сразу признал, ведь сегодня азиат был разодет как настоящая горничная, и при этом совершенно по-домашнему. Закончив с приборами, Ноэль, даже не взглянув на пришедших, ушел в кухню. Вернулся с бутылкой вина, разлив его по бокалам и поставив на стол, затем снова уходя. Винсент невольно следил за ним взглядом. Стена между столовой и кухней была низкой, половинчатой, и поэтому прекрасно было видно, как азиат переключился на готовку. Или, вернее будет сказать, к ней вернулся. А Винсент, решив, что плохо пялиться, взглянул на стол.       — Накрыто на двоих? — удивленно заметил он.       — Да. А ты надеялся, что нас будет трое? — Кондор вопросительно изогнул бровь, на что Винсент сразу же отрицательно мотнул головой. — Хорошо. Садись. Что ж. Как тебе тут, Винсент?       — Ээ. Жутко? — отчего-то в напряженной ситуации привык честно отвечать рыжий, правда, тут же жалея об этом.       — Жутко? — слегка морщится Кондор. — Почему? Ноэль плохо с тобой обращался или грубил?       — Нет, он. Вообще со мной не разговаривал, — поспешно пояснил Винсент, снова бросая взгляд на кухню.       Со спины все же этот азиат был безумно похож на девчонку, и рыжий даже подвис, наблюдая за перемещениями у плиты.       — Это на него больше похоже. — согласился Кондор. — Значит, жутко тебе не из-за него. Если это из-за того случая. Еще раз извини. Обещаю, такого больше не повторится. По крайней мере, не без веской на то причины… — он взял свой бокал и сделал небольшой глоток. — Впрочем, видимо, могут быть и другие причины твоего невеселого настроения… — понизив голос, заговорщицки произнес мужчина.       Если Винсент не сводил глаз с азиата, то Кондор внимательно следил за ним. За тем, насколько сосредоточен рыжий на кухне и с какой неохотой отвечает на вопросы. Будто находится не тут. Вернее даже, очень сильно жалея о том, что находится тут, но не имея достаточно смелости, чтобы как-то это исправить. И это действительно было забавно. Настолько, что аппетит и желание завтракать несколько видоизменились.       — Ноэль! — громко позвал мужчина, и Винсент от неожиданности вздрогнул, удивленно смотря на него.       Осекшись, он осознал, что был под наблюдением. Все это время. Тут же стало неловко. И отчего-то крайне тревожно. «Должно быть, он разозлился, что я не был достаточно внимательным. Может быть, он хочет прогнать узкоглазого, чтобы он не привлекал внимание…» — судорожно соображал рыжий, с побитым видом наблюдая, как выходит из кухни азиат. Уже чувствуя, как ему влетит из-за Винсента и безумно переживая по этому поводу.       — Звали меня, сэр?       «Сэр?» скривился Винсент, теперь уже с легким презрением взглянув на этого подхалима. Удивительно, как вообще он может быть таким послушным. Даже в ошейнике по дому ходит, готовит, бежит по первому зову. И ведет себя так спокойно, будто это в порядке вещей. Можно было подумать, что ему это нравится. Даже раздражает.       — Завтрак придется отложить. Ты заметил, что Винсент глаз с тебя не сводит? — Кондор улыбается, и от этой его улыбки невольно бросает в дрожь. — Верно, Винсент?       Рыжий смутился, тут же отрицательно мотнув головой. Слова мужчины звучат слишком красноречиво, и в них явно читается эротический подтекст. Хотя Винсент об этом не думал! Он с самого рождения был приверженец традиций и ни разу не сомневался в себе или своих предпочтениях. И то, что он следил за азиатом, — то просто для того, чтобы отвлечься. Никаких других причин быть и не может. К тому же, он такой же заложник. Так что это может быть банальная солидарность. И удивительно, как вообще Кондор решил предположить что-то иное. Тихо рассмеявшись, Кондор отставил бокал и поднялся из-за стола. По-прежнему не отводя взгляд от рыжего, он плавно к нему подошел. Обошел его вокруг, кладя руки на спинку стула и наклоняясь к самому уху Винсента. Жарко выдохнул, пробуждая небольшой рой мурашек и приковывая к стулу нехорошим предчувствием.       — Любишь экзотику? — тихо прошептал он. — О, я тебя понимаю. Порой бывает трудно устоять.       Кондор говорит слишком серьезно, хоть его голос пропитан слащавым ядом. Он выпрямляется и с силой дергает стул за спинку, выдвигая его из-за стола и разговаривая. Винсент хватается за края сидушки, испуганно вжимаясь в дерево. А Кондор как ни в чем не бывало вытягивает вперед руку, подманивая пальцем к себе азиата.       — Ноэль. Помоги Винсенту расслабиться.       Винсент вздрогнул. Он ожидал чего угодно, но никак не подобного приказа. Хотя, конечно, оно не может быть серьезным. Зачем. Едва ли азиат захочет к нему приближаться и как-то помогать. Да и сам Ноэль испытывает к нему скорее отвращение, так что не сможет согласится. Но было одно но, которое в этот момент не учел рыжий. Приказы в этом доме выполняются беспрекословно.       — Да, сэр, — склонил голову азиат, соглашаясь.       Рыжего буквально прибило к стулу. Снова. Он метнул удивленный взгляд на азиата, но остался без ответа. Темные глаза не выдавали ни единого чувства, и Винсент кое-что все-таки понял. Во взгляде Ноэля не было никакого даже намека на сопротивление. Ни одна мышца на лице азиата не дрогнула, и ничто не могло выдать то, что на самом деле он думал про этот приказ. Это было абсолютно не важно. Приказ есть приказ. В голове Винсента мелькнула было мысль вскочить и убежать, но все еще стоящий за спиной Кондор едва ли позволит ему это. Сердце в груди отчаянно заметалось в те несколько секунд, пока Ноэль шел к нему. Словно в замедленной съемке рыжий видел, как меняются движения и взгляд у азиата. Становятся плавными, манящими. Как тогда в душе. И вот от него уже невозможно оторвать взгляд. А Ноэль подходит все ближе. Не останавливаясь, он садится на колени Винсента, обнимая его ногами. Винсент замирает, затаив дыхание. Расстояние между ними плавится, руки азиата ложатся на плечи, и он прижимается к нему всем телом. Вплотную. Винсент чувствует, как от волос пахнет травами и специями, и невольно вдыхает этот аромат. Он все еще боится пошевелиться, а Ноэль тянется к уху рыжего. Сначала кончиками пальцев высвобождает его от растрепанных волос, а затем касается губами. Горячий выдох. По телу Винсента разбегаются мурашки, а дыхание сбивается. У Ноэля мягкие губы, и Винсент невольно сосредотачивается на них. Он пытается сопротивляться собственным мыслям, отвлечься как-то, но это совершенно бесполезно. Стоит азиату пустить в ход язык, и рыжий издает тихий, задавленный стон. Слишком перенапрягся и не выдержал. «Господи, как же стыдно… Этот парень… Нет, не может быть, чтобы я так реагировал…» — раскрасневшись, Винсент закусывает губу и пытается отвернуться. Но у Ноэля другие планы. Он плавно качнулся, выпрямляясь. Его взгляд оказался на уровне глаз рыжего. Проведя ладонью по щеке, он мягко поворачивает его обратно, и, не давая даже перевести дыхание, целует.       Конечно, до этого в жизни Винсента было достаточно поцелуев. Но никогда бы он не подумал, что губы парня могут быть настолько манящими и вкусными. Не осталось ни единой мысли, что надо держаться и не отвечать. Бесполезно. Слишком нежно и настойчиво действовал азиат, раздвигая губы рыжего и вторгаясь языком в его рот. Винсент зажмурился, совершенно не понимая, как себя вести и что вообще происходит. Этот поцелуй… Он сам не заметил, как стал отвечать на него. Как их языки сплелись в горячем танго, не давая дышать и уж тем более думать. Эти ощущения настолько поглотили рыжего, что он скользнул руками по спине азиата, обнимая и нерешительно прижимая к себе. Чувствуя, как под прикосновениями изгибается парень, словно довольная кошка, и окончательно теряя над собой контроль. Как вообще можно себя контролировать, когда на коленях сидит такое…       Поцелуй не прекращался, но становился более пикантным. Ноэль игриво покусывал губы Винсента, смешивал дыхание, когда слегка ослаблял связь, и затем снова принимался играть с его языком. А его руки в это время ловко скользили по одежде рыжего, расстегивая, добираясь до кожи. Широким движением раздвигая края рубашки и проводя ладонью по груди. Не так, как это делала бы девушка. Более осмысленно, более настойчиво. Будто бы нехотя он разорвал поцелуй и тут же, не дав даже вдохнуть, принялся целовать шею. Неторопливо, давая прочувствовать каждое прикосновение, он плавно спустился на ключицы, затем на оголённую грудь. Прочертил языком спираль и сомкнул губы на выступающем соске, повторяя с другой стороны движение ладонью. Винсент снова не смог удержать тихого стона. Ему было нестерпимо жарко, а все напряжение торопливо плавилось, стекая по спине капельками пота. Его руки невольно скользнули на голову Ноэля, зарываясь в волосы. Шелковые на ощупь, они действительно оказались гораздо более упругими, чем у любой девушки с которой был близок рыжий. Ни прикосновения, ни действия, ни даже волосы нельзя было ни с кем перепутать. Все это было совершено другое. Что-то совсем новое.       А Ноэль плавно спускался ниже. Незаметно сползая с колен, он как-то внезапно оказался на полу, расположившись между ног. Его язык вычесывал узоры на животе, а руки оглаживали колени, раздвигая их пошире, чтобы можно было с комфортом меж них расположиться. Поглощенный новыми ощущениями, Винсент не заметил, как азиат расстегнул его штаны. Лишь почувствовав свободу там, где мгновение назад было ужасно тесно, он удивленно опустил взгляд. И встретился взглядом с Ноэлем, мгновенно краснея. Азиат смотрел на него снизу вверх, улыбаясь одними глазами. Его взгляд был совсем другой, живой, игривый. Одной рукой он поправил свои волосы, убирая их на одну сторону, чтобы не мешали, а другой ненавязчиво поглаживал освобожденное достоинство. Винсент заворожено следил за этими действиями, чувствуя, как снова спирает дыхание. Но когда лицо азиата оказалось вплотную к эпицентру всех желаний, когда его мягкие и влажные губы коснулись головки… Винсент едва не излился от одного этого вида. Ахнув, он схватился руками за сиденье стула, зажмурившись и чувствуя как сгорает все его лицо, с трудом сдерживая этот порыв. Его охватило жаром. Лишь там, внизу, Ноэль обводит языком напряженный член, и высыхающие дорожки из слюны немножко холодят, будоража сознание. Это лишь подливает масло в огонь. А Ноэль будто издевается, как конфету облизывая сочащийся член, собирая капельки нектара и размазывая по всей длине. Правда, недолго. Ему не хотелось, чтобы Винсента невовремя разорвало, и азиат вскоре приступает к главному действию. Обнимая губами достоинство рыжего, он плавно опускается, окутывая его жаром своего рта и слегка сжимая. У Винсента снова вырывается из горла стон. На этот раз уже не такой тихий. Пересилив себя, он открывает глаза, смотря на то, как двигается азиат. Он будто ныряет, не глупо качаясь взад вперед, а всем телом продолжая волны, красиво извиваясь. Руками он помогает себе, придерживая основание, а большим пальцем поглаживая бархатную кожу мошонки. И все это слишком волшебно, чтобы даже думать о сопротивлении, а не наслаждаться.       Кондор уже давно отошел от них, вернувшись на свое место и снова пригубив бокал. Он молча и внимательно наблюдал за тем, как быстро рыжий сдался и потерял над собой контроль. Мужчина даже не ожидал, что Винсент настолько легко возбуждается, хотя и не сомневался в способностях азиата. А теперь он с особым удовольствием наблюдал за постанывающем и краснеющим парнем. Зрелище и правда было весьма живописным. Как последний девственник, Винсент вцепился в стул, содрогаясь и стоня, смущаясь своих стонов и от этого лишь сильнее краснея. Его раздвинутые колени просто ни секунды не замирали, бесконтрольно ходя ходуном. Ноэль, видимо, заигрался, растягивая удовольствие. Однако, не стоит ожидать, что Винсент продержится долго. Слишком уж он возбужден. Впрочем, это не такая уж проблема. Гораздо печальнее было бы, окажись рыжий фригидным или же ярким гомофобом. Пришлось бы насильно учить его возбуждаться и правильно реагировать, что может занять довольно много времени. А вот излишнюю несдержанность можно будет исправить. Потом. Оно не настолько сильно мешает.       Ноэль чувствовал, с каким трудом держится Винсент, хотя он только начал самое интересное. Следовало поторопиться, как бы ни хотелось продолжить в заданном ритме, и он ускорил темп. Привстав на коленях, он двигался полу спиралью, по дуге опускаясь до самого основания, утыкаясь носом в рыжие волоски, а потом по другой дуге возвращаясь обратно. Всего пары таких движений оказалось достаточно, чтобы тело Винсента поразило судорогой оргазма. Зажмурившись, он протяжно застонал, качнув бёдрами и бурно изливаясь. Настоящий фейерверк захватил его, со звездочками перед глазами и бурей эмоций. Налетев, словно шторм, этот фейерверк пронесся по всему телу, так же быстро исчезая и забирая с собой все силы. Оставляя тяжело дышать, пытаясь удержать равновесие и не рухнуть со стула. Подождав, пока рыжий расслабится и утихнет, Ноэль с характерным звуком выпустил изо рта поникшее достоинство, предварительно хорошенько его облизав. Выпрямившись, он не глядя заправил и застегнул штаны, вновь оказываясь лицом к лицу и коротко целуя рыжего. Винсент хотел было ответить ему, но азиат сразу же отстранился, и рыжий с легким сожалением взглянул на него. Все тот же темный взгляд, приоткрытые блестящие губы и тонкая белесая струйка, спускающаяся по подбородку от уголка рта. Винсент вздрогнул, ясность разума вернулась к нему, и он наконец осознал, что все это действительно произошло. Нервно облизнувшись, он почувствовал привкус самого себя на губах, тут же вновь заливаясь краской. Стало стыдно, и он хотел было что-то сказать, пытаясь подобрать слова. Вот только это уже не было интересно Ноэлю.       Отвернувшись от рыжего, он потерял к нему всякий интерес. Поправив волосы и одежду, он взглянул на Кондора и коротко вздохнул, слишком хорошо зная, что означает этот голодный взгляд. Хозяину понравилось, а значит, все в порядке. Он даже улыбался, подозвав азиата к себе. Беря его за подбородок и наклоняя к себе, проводя по подбородку языком, собирая тот самый след.       — Хм, а наш рыжик очень неплох на вкус, — довольно заключил он, вгоняя Винсента в краску. — Хорошо поработал, Ноэль. Возвращайся на кухню, закончи с завтраком, а затем принеси еще комплект приборов, ты будешь есть с нами.       — Да, сэр, — коротко кивнул азиат и скрылся на кухне.       «Точно. Он ведь просто выполнял приказ», — Винсент снова проводил его взглядом, почувствовав даже некоторое сожаление. Он все никак не мог отдышаться. Не мог унять бьющееся о ребра сердце, прогнать легкую дрожь из мышц. Все произошло так быстро. А остальные так спокойно ко всему относились, словно ничего и не случилось. Как будто это в порядке вещей. Становилось не по себе. Особенно от взгляда Кондора, который только теперь заметил Винсент. И парень попытался взять себя в руки, придвинувшись обратно к столу. Так, чтобы не видеть кухню, не видеть хозяина, и разглядывать лишь холодный сервиз. По крайней мере, посуда была абсолютно равнодушна к нему. Это немного успокаивало. Впрочем, вскоре Винсент понял, что эти чувства разделяла не только посуда. Когда Ноэль вернулся из кухни, расставляя блюда и присоединяясь к ним, Винсент осознал, что азиат совершенно холоден и равнодушен. Он не смотрел на него не потому что избегал, а потому что ему это было неинтересно. Совершенно. Даже сейчас. Совсем иначе он смотрел на хозяина дома. И рыжий сам не понял, почему, но это раздражало его. Беззвучно хмыкнув, он уставился на еду, решив, что не будет больше пытаться заговорить.       — Что ж, приступим к еде. Впереди у нас еще долгий день, надо набраться сил, — нарушил молчание Кондор.       Его голос вернул к реальности, и Винсент мысленно согласился с ним. Что бы там ни было, но ему действительно хотелось есть, тем более сейчас. А мысли можно оставить на потом, они никуда не денутся. Как и этот молчаливый азиат. И, что гораздо больше печалило рыжего, как и сам Кондор. А раз ничего не изменить, то можно хотя бы отвлечься и поесть. Пахла приготовленная еда действительно вкусно.