Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      Казалось, будто дорога до входной двери тянулась бесконечно. Каждый шаг давался с трудом, с просто огромным трудом, и если бы не рычащие с двух сторон твари, Винсент бы едва ли продолжал идти. Он чувствовал, как к его ногам жмутся поджарые бока псов, как при каждом шаге перекатываются мышцы под их шкурами, и очень отчетливо представлял, как пружинисто они идут, готовые в любой момент вцепиться в него, отрывая куски и разбрасывая их по округе. Хорошо, что на улице уже было достаточно темно и рыжий не мог в полной мере разглядеть, с каким взглядом собаки сопровождали свою потенциальную жертву. Винсента трясло, он не чувствовал рук и с трудом заставлял себя дышать, боясь лишний раз шевельнуться. Собаки сейчас внушали гораздо больший ужас, нежели расслабленно идущий впереди мужчина, хотя разумом рыжий и понимал, что именно Кондора следует опасаться. Что именно он контролирует этих тварей. Однако сейчас не Кондор, а псы терлись о ноги, не давая возможности сделать и шаг в сторону или остановиться, и рассуждать логически ну никак не получалось. Винсент смотрел строго вперед, боясь опустить взгляд, — страх оцепил его с ног до головы. Ноги не слушались его, и, кое-как поднявшись по ступенькам, он все-таки споткнулся на последней. Винсент полетел вниз, размахивая руками, чтобы поймать равновесие, а псы, видимо, сочли это попыткой к бегству, тут же кидаясь на него и норовя вцепиться в ближайшую конечность.       Хотелось заорать, но горло сковало немым ужасом. Винсент побледнел, чувствуя, как резко отхлынула от лица кровь и помутнело сознание. Горизонт так и не успел вернуться к обычному своему состоянию, и, едва выпрямившись, рыжий снова терял равновесие, на этот раз уже практически захватившее для компании сознание.       — Хооооу, — прорезался сквозь тьму недовольный голос Кондора, и неведомая сила не дала парню улететь по ступенькам вниз.       Мужчина стоял перед ним, удерживая Винсента за ворот. Его желтые глаза в темноте казались странного горчичного цвета, отражая свет из окон дома. Думая об этом, чтобы хоть на что-то отвлечься и не отключиться, Винсент не особо-то торопился возвращать себе равновесие. Кондора это не устраивало совершенно. Рывком он поставил парня на ноги, ощутимо встряхнув за плечо. Рыжий пару раз моргнул, удивленно тряхнув головой, сознание окончательно собралось по кусочкам, и теперь Винсент чувствовал себя крайне неловко. Хотя, в общем-то, какая разница, насколько слабым он выглядит перед этим мужчиной. Едва ли это изменит хоть что-то.       Действительно. Кондор даже ни слова ему не сказал, кивнув в направлении дома и вернувшись к прежней своей траектории. Видимо, вмешался он лишь потому, что падать затылком на мраморные ступени — не лучший вариант самоубийства, и только, даже не обратив внимания на собак, продолжающих оттеснять рыжего к дверям. Благо, остатки пути были лишены всяческих преград, а горящий внутри дома свет вселял некоторую надежду, что скоро эта пытка кончится. Винсент был готов бегом пролететь сквозь двери, лишь бы перестать чувствовать шерстяные машины для убийства. И он заметно ускорился, сосредоточившись на этой своей мысли и желании.       Каково же было удивление, когда открытый дверной проем внезапно и перед самым носом Винсента перегородила вытянутая рука. Затормозив, парень удивлённым и вместе с тем просящим взглядом посмотрел на застывшего Кондора. Мужчина улыбался, явно наслаждаясь ситуацией. А Винсента с каждой секундой трясло все сильнее, словно охваченного лихорадкой, и так же выразительно менялся цвет его лица: от белого до зеленого и обратно через розовый. Особенно это было заметно, когда блондин все-таки заговорил.       — Давай договоримся, — Кондор подался чуть вперед, нависая над Винсентом. — Если ты будешь сейчас послушным и выполнишь все, что я скажу, то я не стану действовать грубо. Буду с тобой предельно нежен, — голос Кондора дрогнул, будто ему самому было непривычно произносить эти слова. В них чувствовалась некоторая новизна и интерес: мужчина словно примерял на себя новую роль и пока еще не определился, что нравится ему больше. — Однако знай: как только ты откажешься выполнить приказ, я перестану сдерживать себя.       Наверное, следовало что-то ответить, но желание поскорее попасть в безопасность слишком сильно давило на нервы. Оно першило и саднило в горле, не давая произнести и слова, и парень даже не пытался вымолвить что-то, а просто кивнул. Сейчас он готов согласится на что угодно, лишь бы рука, преграждавшая ему путь, исчезла. И как только это происходит, Винсент словно ошпаренный влетает в дом, не видя ни усмехающегося Кондора, ни разом подобревших собак, когда хозяин наклоняется к ним и хвалит. Вместо этого Винсент тяжело дышит, обессиленно облокачиваясь о стену и сползая на пол. Будто выпотрошенный, он все еще чувствует тепло собачьих тел по обе стороны от себя и с огромным трудом опускает взгляд, чтобы убедиться в их отсутствии. Чтобы унять дрожь и трепыхающееся сердце. Чтобы поверить, что их больше нет, и немножко прийти в себя. К тому же, Кондор не особо торопится в дом, давая парню возможность перевести дыхание. Спешить им некуда. Вернее, не так. На самом деле, Кондору хочется спешить. Хочется как можно быстрее вытащить этого абсурдно слабого молодого человека из одежды и хорошенько оттрахать, потратив на это всю ночь, а может и больше. Но совершенно другое, особое наслаждение получал Кондор, когда оттягивал столь желанный момент, заставляя самого себя возиться с этим парнем, словно со щеночком. Мазохистское наслаждение. Он и не мог предполагать, что окажется настолько увлечен некачественной игрушкой, слишком хрупкой и нестабильной для привычных мужчине игр. С этой игрушкой играть следовало иначе, и ощущение нового и неизведанного приятным возбуждением покалывало в области живота. Почему бы не поиграть в эти игры, раз они так хорошо его заводят? К тому же, разнообразие всегда приятно.       Наверное.       — Поднимайся, — негромко, но требовательно обратился Кондор к Винсенту, когда все-таки зашел в дом и обнаружил его на полу. — Идем наверх.       Вздрогнув, рыжий кое-как поднялся на ноги, ожидая, что Кондор, как обычно, пойдет впереди, но вместо этого наткнулся лишь на нетерпеливый и весьма красноречивый взгляд. Замявшись, Винсент поежился, понимая: его пропускают вперед. Наверное, для того, чтобы удобнее было поймать в случае, если он попытается сбежать. Подозрительно это все. — Мы еще даже ничего не начали, а ты уже хочешь перейти ко второй части договора? Холодок, промелькнувший в голосе Кондора, заставил парня мгновенно развернуться, бодрым шагом направившись к лестнице и идя наверх. По крайней мере, теперь он не чувствовал давящую с двух сторон угрозу быть растерзанным. Должно быть, некоторое чувство облегчения. Хотя теперь вместо этого он отчетливо стал ощущать на своей спине плотоядный взгляд мужчины. Самое время вспомнить о том, что псинки — это всего лишь животные и что за всем самым ужасным, что происходит в этом доме, стоит этот самовлюбленный человек, чьи шаги отчетливо слышатся и невольно заставляют ускорить шаг в наивной попытке оторваться.       — Направо, до конца коридора.       Винсент внезапно осознал, что ни разу не был в этой части дома. Его комната, вернее та, где его держали, находилась слева, как и кухня на первом этаже. Сейчас же они направлялись в ту часть дома, окна которой выходят на противоположную сторону, судя по всему. Они проходят множество закрытых дверей, и у рыжего нет ни малейшего желания проверить, что же прячется за ними. Вообще никакого любопытства. Он чувствует себя крайне напряженно, пытаясь запомнить новые детали дома и мысленно составить хоть примерную карту. По крайней мере, это занятие позволяет отвлечься и не думать о том, куда, а главное, для чего они идут.       — Налево.       Еще один поворот — и взору Винсента предстают две запертые двери высотой до самого потолка. Хочется замереть и прищуриться, чтобы рассмотреть их потрясающую резьбу, изображающую то ли фрагменты каких-то легенд, то ли просто удивительных тварей, но такой возможности ему никто давать не собирается — Кондор обгоняет парня, подходя к дверям и отпирая их. Винсент даже не успевает взглянуть на замок, или что там удерживало двери запертым, как Кондор проходит внутрь и кивает на определенную дверь уже с другой стороны. Еще одну весьма красивую и вместе с тем строгую дверь. Кажется, Винсент догадывается, что скрывается за ней. Внутренний голос твердит ему, что следует валить, пока он ещё не переступил порога, но ни одного варианта, как же это сделать, он придумать не может. Поэтому заходит внутрь.       Экскурсионная часть на сегодня закончена, начинается развлекательная.       Комната Кондора не спешит раскрывать свои секреты, скрытая абсолютным мраком. Только небольшой кусочек пола успевает осветиться, прежде чем дверь закрывается и наступает тьма. Винсент даже не понимает, зашел ли следом за ним хозяин комнаты или он стоит внутри один. Тишина и напряжение длятся, как ему кажется, слишком долго, но на самом деле проходит лишь минута, а затем раздаются два коротких хлопка в ладоши. Довольно тихих, Винсент даже не вздрагивает, но достаточно громких для того, чтобы плавно стали разгораться механические лампы. Сердце Винсента больно кольнуло, он невольно бросил взгляд на источники света, испытывая трепетную нежность к первому привычному предмету, невольно напоминающему ему о доме и городе. Хотя, конечно, это воспоминание тут же растаяло, ведь свет, хоть и не разгорелся на полную силу, оставляя интимный полумрак в комнате, довольно неплохо осветил находящиеся вокруг предметы. Например, огромную кровать со стальным изголовьем и свисающими цепочками.       — С первой частью ты справился, молодец, — мягкий голос из-за спины вернул Винсента к реальности, заставляя отвлечься и обернуться. — Не так уж тяжело следовать приказам, не правда ли?       — Наверное, — чувствуя по интонации, что Кондор ждет ответа, неуверенно отозвался Винсент.       — Правильнее будет: «Да, Мастер», — поморщившись, покачал головой Кондор. — Повтори.       Рыжий поджал губы, невольно вжимая голову в плечи. Несмотря на, казалось бы, расслабляющую обстановку, он чувствовал себя скорее как добыча в клетке у хищника. Но слабый огонек надежды на то, что хищник сдержит слово и не станет калечить его при выполнении их смехотворного договора, все же заставил поправиться:       — Да, Мастер.       Губы мужчины растянулись в довольной, практически кошачьей улыбке. Винсенту ужасно хотелось осмотреться, разглядеть интерьер этой комнаты, но тот взгляд, с которым на него смотрел Кондор, заставлял удерживать свое внимание лишь на нем. Такое чувство, что если рыжий опустит глаза хоть на мгновение, то тут же случится что-то ужасное. Что-то, что он по возможности хотел бы отложить как можно дальше, и именно поэтому изо всех сил он пытается не отводить взгляд, проглатывая интонацию и собственное подчинение.       — Умница, Винсент, — снова мягкий бархат, способный пробраться в самые дебри сознания. — Дальше будет сложнее. Хотя, на самом деле, ничего сложного, — легкая пауза.       — Раздевайся.       «Конечно же, ничего сложного. Всего лишь снять с себя одежду под пристальным взглядом извращенца», — мысленно парировал Винсент, пытаясь отвлечь себя хотя бы на иронию, но получилось не очень-то. Тело будто окаменело, а руки отказывались шевелиться. Как назло. Да и этот янтарный взгляд… Дыхание невольно сбилось и затылок начало покалывать из-за чувства дискомфорта. Что-то подсказывало, что повторять дважды или долго ждать мужчина не будет. «Ладно, в конце концов, если это не сделаю я, то сделает он… И вряд ли потом я смогу надеть эту одежду обратно в таком случае», — сглотнув, убедил себя парень, нехотя выполняя указание.       Он попытался сделать это как можно более медленно. Ему почему-то показалось, что если тянуть время, то в один прекрасный момент оно просто остановится и ничего больше происходить не будет. Потому он старался не спешить. Расстегнуть рубашку, неуверенно стаскивая ее с каждой руки по отдельности, а затем складывая на пол, еще медленней и еще неувереннее начать расстегивать штаны. По тому, как блеснули глаза Кондора в тот момент, когда Винсент высвобождался из штанин, он внезапно осознал, что его логика ведет к абсолютно другому финалу. И что теперь, после столь долгого представления, выразительный бугор в паху у мужчины, который даже при непрямом взгляде бросался в глаза, исчезать никуда не собирается. Как бы ни хотелось остановить время.       «Чёрт»       Поняв, как глубоко ошибался, Винсент залился краской, не выдерживая и все-таки опуская взгляд. Ощущение того, что он собственноручно делает только хуже, нагоняло панику. Хотя, как ни странно, ощущение неловкости от отсутствия одежды он уже практически не испытывал. Видимо, те дни, когда ему приходилось разгуливать по дому в чем мать родила, все-таки сказались на восприятии реальности. А может быть, это потому, что в комнате был неяркий свет и он давал хоть какую-то иллюзию защищенности.       — Очень хорошо. Мы, конечно, еще поработаем над техникой, но для первого раза ты весьма шикарно разделся, малыш, — как и ожидалось, стоило разорвать зрительный контакт — и Кондор тут же оказался рядом. — Мне нравится, как ты краснеешь, — приподняв его лицо за подбородок, Кондор поправил прядки волос, а затем чуть поморщился, кончиками пальцев скользнув по контуру лица парня. — Нет, все же гладкая кожа мне нравится больше. За мной. Оказалось, в этой комнате есть дверь в отдельную ванну. Едва ли она была заметна, и Винсент даже не обратил бы внимания, если бы Кондор не открыл ее, пропуская парня внутрь комнаты. Превосходя размерами ванну на первом этаже, она так же была залита светом и выполнена в нежно-бежевых тонах. Ни шторок, ни ширм внутри не было, а, значит, никакой надежды на личное пространство. Винсенту очень не хотелось переступать порог темной комнаты и оказываться прямо посреди настолько открытого помещения, но вариантов особо не было. Поежившись, он зашел внутрь. Когда глаза привыкли к свету, то обнаружилось множество предметов, большая часть из которых была скрыта матовыми дверцами в высоком шкафу. Даже в нескольких шкафах. «Неужели, так много всего может понадобиться в процессе мытья, чтобы заставить все это…» — удивленно подумал было Винсент, пока Кондор открывал одну из этих дверок. Впрочем, интерес был не так уж и велик: рыжий наоборот попытался не увидеть случайно, что там внутри, боясь, что увидит что-то не то. К тому же, даже без учета загадочных шкафов некоторые предметы вокруг вызывали вопросы. К чему, например, такое большое количество креплений у стены и для чего Кондору огромное зеркало на этой же стене, ведь расположено оно с дальней стороны ванны и смотреть в него удобно лишь находясь внутри. Да и на другой стене над раковиной есть уже вполне обычное зеркало.       «Нет, я не хочу этого знать»       Ему все еще не нравилось видеть свое отражение, и особо любоваться им желания также не находилось. Заметив, что Кондор возвращается к нему, Винсент резко обернулся. В руках у мужчины была бритва. Первой мыслью было дернуться и спасаться бегством, но потом он вспомнил слова о гладкой коже, а также заметил во второй руке емкость с пеной и успокоился. В общем-то, побриться он был бы совершенно не против. Хотя и несколько неловко это делать голым, да еще и в присутствии другого мужчины… Винсент старался не смотреть на Кондора, сосредоточившись на том, чтобы не порезаться, и без этого чувствуя его взгляд очень отчетливо, мысленно желая поскорее со всем закончить. Да и вообще, разве это не странно, что при всей своей несдержанности и обещаниях Кондор все еще не начал к нему домогаться и приказывать делать пошлости? Подозрительно. «Может быть, он что-то задумал…» Подозрения Винсента практически подтвердились, когда он умылся и обернулся к блондину, сообщая о том, что закончил. Выражение лица Кондора говорило о том, что он остался недоволен.       — Ты не понял. Мне нравится гладкая кожа. Везде, — Кондор отчетливо выделил последнее слово, выразительно скользнув взглядом по телу рыжего.       «Ой, чееееерт…» — окаменел парень, совершенно теряясь с тем, что же теперь делать. Вернее, что ему следовало делать, было весьма очевидно, вот только никогда прежде подобным Винсент не занимался, и острота лезвия несколько пугала. Сильно сжимая бритву, рыжий сглотнул, опустив взгляд. Видимо, над ним решили сегодня поиздеваться всласть.       — Может быть, ты хотел бы, чтобы я помог? — а вот теперь уже в голосе Кондора звучала совсем не скрытая издевка.       Возмутившись, а на самом деле скорее испугавшись, Винсент моментально вскинул взгляд, встречаясь глазами с Кондором.       — Нет, я справлюсь. Хотя не уверен, что получится очень уж гладко, — фактически выплюнул он в ответ, щурясь от отвращения к предстоящей процедуре, — Мастер, — уже практически машинально добавил рыжий, прикидывая, в какой бы позе лучше приступить к делу.       После небольшого эксперимента выяснилось, что сидя на бортике ванны удобнее всего. Правда, так игнорировать похотливый взгляд Кондора становилось совсем невозможно, но нежелание порезаться перетягивало на себя страх перед мужчиной. У Винсента вообще на удивление неплохо получалось переключаться на что угодно, лишь бы не зацикливаться на этом жутком человеке. Будто бы все, что происходит — нестрашно. Подумаешь, сидит он в ванне у какого-то психа, сбривая рыжие волоски с лобка. С кем не бывает, привычное дело.       «Очень. Привычное. Дело», — уверял он себя, поглощенный нелегким занятием.       Не порезался он все-таки чудом. А может, дело в не шибко качественном исполнении — обрубленные волоски все равно кое-где пробивались на бледной коже. В любом случае, он постарался избавиться от лишних волос везде, где указал Кондор, и теперь чувствовал себя заново раздевшимся. Совсем голым. Это какая-то совершенно новая степень оголения, ранее ему неизведанная. Оказалось, что воздух имеет свою температуру и что даже там это можно почувствовать. А еще оказалось, что после бритья кожа ужасно чешется, и душ, который приказал принять блондин, чтобы смыть с себя остатки пены и волос, лишь еще сильнее стягивает высыхающую кожу. Это доставляло нехилый дискомфорт, который не смог укрыться от зоркого глаза Кондора.       — Иди сюда.       Достав из-за очередной дверцы какой-то тюбик, он поманил парня к себе. Что ж, эту просьбу выполнить было легче. Выдавив себе на руки, судя по консистенции, масло, пахнущее отчего-то травами, мужчина медленно начал водить по телу рыжего ладонями. Широкими, массажными движениями, с нажимом, от которого невольно прогибался Винсент. Приятное теплое покалывание рассыпалось по коже там, где проплывали руки Кондора. Еще одно странное ощущение. Рыжий, впрочем, не торопился с выводами, помня о том, что все это Кондор делает для самого себя. Видимо, заботится о товарном виде своей игрушки. И даже особо не скрывает это.       — Наклонись.       Оказывается, Винсент расслабился от теплого массажа настолько, что провалился в задумчивое забытье, и тихий голос Кондора прозвучал для него неожиданно. Это указание также было не трудно выполнить, хотя переместившийся за спину мужчина вызвал рефлекторное сокращение мышц бедер. Блондин заулыбался.       — Задница у тебя и так прекрасна, можешь не поджимать, — шутливо выдал он, спускаясь руками по спине на талию, а затем и на сжавшиеся мышцы попы. — Ниже наклонись. Упрись руками, если боишься потерять равновесие, и расслабься. Мы же договорились, что я буду нежен. А значит, надо тебя подготовить, не так ли? Это в твоих интересах, к тому же… — одна рука уверенными движениями прошлась по члену и яйцам рыжего. — Подготовка тебе понравится, если расслабишься.       В паху разлилось приятное тепло, хотя нельзя сказать, что прикосновения были такими уж приятными. Видимо, это эффект масла: очевидно, что-то из состава разгоняло кровь, и теперь Винсенту было откровенно жарко. А рука Кондора и не думала исчезать, неторопливо оглаживая член парня, пока вторая разминала попу, поочередно разводя половинки в стороны и сминая их, чтобы Винсент прекратил поджимать хвост и позволил приступить к дальнейшим действиям.       Долго ждать не пришлось. Учащенное дыхание и безвольно опущенная голова просто восхитительно выглядели с того ракурса, с которого смотрел на Винсента Кондор. Довольный столь быстрым результатом, он отпустил набухающий член рыжего, даже расслышав слегка разочарованный приглушенный всхлип, и уже обеими руками широко развел в стороны ягодицы. Дырочка Винсента хоть и не была уже девственной, а сжималась плотно и явно не ожидала гостей. На простое прикосновение пальца она отреагировала словно раковина, попытавшись захлопнуться и уйти от прикосновения. Как бы не так. Кондор усмехнулся, круговыми движениями массируя напряженный сфинктер. Надавливая сначала совсем чуть-чуть, потом уже сильнее, сильнее. Ритмичные и приправленные смазкой, его действия невольно заставляли мышцы поддаться и расслабиться, а дыхание Винсента стало гораздо заметнее звучать, хотя он и сдерживался.       — Видишь. Тебе нравится, когда тебя трогают тут. Думаю, и палец ты встретишь с большим удовольствием.       Подкрепляя свои слова, Кондор плавно ввинтил в попу рыжего палец, замирая внутри. Винсент слегка дернулся, а с его губ слетел слабый стон. Трудно описать ощущения: вроде безболезненно, но и не очень-то приятно. Если бы не смазка, скорее всего, он бы попытался уйти от прикосновения, но сейчас вместо этого лишь сжал руками поручень, попытавшись спрятать лицо в собственном предплечье.       — Какой милашка.       Голос Кондора звучал повсюду. Обволакивающий, властный. Он ласкал не хуже пальца, легкими движениями двигающегося в узеньком проходе. Винсент хмурился, кусая губы. Движения внутри вызывали дискомфорт, острое ощущение неправильности всего происходящего, отвращения к самому себе. Он выгнулся, невольно пытаясь уйти, но свободная рука Кондора тут же жестко впилась ногтями в бедро.       — Нельзя, — моментально изменившийся голос заставил вздрогнуть, испуганно подчинившись. — Или ты уже все, дальше договор соблюдать не в состоянии?       — Нет! Нет, я. Я слушаюсь, Мастер… — запаниковал Винсент, поспешно исправляясь и насаживаясь на палец.       Слишком резко и неаккуратно, отчего ноготь мужчины царапнул нежную стенку, и рыжий тут же болезненно вскрикнул.       — Ай! — он почувствовал во рту солоноватый привкус, слишком сильно прикусив губу.       — Какой самостоятельный… — голос Кондора вновь растаял, и сердце рыжего облегченно поднялось из пяток, занимая своя почетное место среди ребер и стуча о них. — В таком случае, отпусти руки и раздвинь ягодицы. Мне нужны обе руки, чтобы продолжить. Вот так, да. Умница. Теперь Винсент с трудом держался, лишенный дополнительный опоры, дрожащими руками держа свою собственную задницу в раскрытом положении. «Позорище», — мелькнуло в мыслях, но в этот момент Кондор решил, что пора добавить второй палец, и все рассуждения из рыжей головы мигом испарились.       Неприятно. Кожа натянулась, и рыжий протестующе замычал, прикусывая губы. Все это совершенно не входило в его планы, и хоть блондин и обещал быть нежным, но от этого было не намного легче. Хотелось, чтобы блондин остановился.       — О, не будь неженкой, — слегка раздраженно отозвался Кондор. — Ты способен выдержать гораздо больше: мы оба это знаем.       Он усмехнулся, слегка разводя пальцы внутри, даря ужасающие ощущения и пробуждая воспоминания. И Винсент был уже готов зарыться в них головой, бросая всю эту идею о нежности и послушании и пытаясь вырваться и спастись, ибо нервы и выносливость уже на пределе, но Кондор вновь обхватил обмякший от переживаний член, переключая Винсента на совсем другие эмоции. «Чееееерт… Скотинааа…». На этот раз мужчина ласкал его более настойчиво, всего за пару движений вернув достоинству рыжего стойкость. Это действительно смущало. Даже без наркотиков он настолько быстро и легко возбуждался в руках этого извращенца, что самому становилось страшно. Ведь не может же ему по настоящему нравиться, когда его ласкает извращенец. Даже если он делает это настолько великолепно, что хочется стонать в голос.       — Хааа…       — Вот, уже лучше, Винс. Хороший мальчик. Добавим еще один пальчик?       Рыжий не успел отрицательно мотнуть головой, поскольку Кондор специально сделал более резкое движение по направлению к головке, отвлекая его, и в это время с трудом пропихивая еще один палец внутрь. Жарко и тесно. Колечки мышц в ужасе задергались, пытаясь выпихнуть из себя посторонние предметы, но Кондор настойчиво проникал глубже, не позволяя избавиться от себя или елозить.       Удивительно, как возбуждение может переигрывать привычки и ощущения, ведь Винсент до сих пор не вырывался, не кричал от боли, хотя было ужасно неприятно. Он все еще не понимал как можно испытывать удовольствие от того, что кто-то роется в кишках. Да и не хотел понимать этого. Длинные пальцы Кондора двигались внутри с тем же ритмом, что и обхватившая член ладонь, плавно ввинчиваясь внутрь и раздвигая непривычные к таким действиям стенки. Как и обещал, он действовал нежно. Без резких движений, без особых усилий. И Винсенту ничего не оставалось, кроме как терпеть и задыхаться, сходя с ума от смеси наслаждения в паху и дискомфорта в анусе.       — Расслабься. Сосредоточься на удовольствии. Если ты будешь так напряжен, то не сможешь почувствовать это.       «Что „это“?» — расплывающиеся мысли не особо помогали сосредоточиться, и Винсент решил попробовать расслабиться. Перестал так сильно сжимать ягодицы пальцами, хотя от синяков их уже ничто не спасет, и движения в анусе как будто стали легче. Пальцы стали входить гораздо плавнее, не испытывая прежнего сопротивления.       — Умница, — довольно улыбнулся Кондор, очень медленно и глубоко входя пальцами внутрь и замирая там, слегка покручивая ладонью. — Запомни это состояние. Три пальца, чистая кожа и свободный кишечник. Это то, что ты должен будешь освоить на уровне привычек, малыш. Иначе может быть много неприятных последствий. Ты меня услышал, Винс?       Пальцы внутри давили на стенки, а другая рука перекрыла приток крови к головке члена, отчего Винсента пробило неприятной дрожью. Он услышал и понял то, что сказал Кондор, но не хотел и был не в состоянии обдумать все это, а растягивать момент, а значит, и неприятное воздействие, ужасно не хотелось, поэтому он поспешил кивнуть в ответ.       — Молодец.       Сдержанно промолвил Кондор и неожиданно выпрямился, убирая руки и отходя от раскрасневшегося и удивленного парня. Внезапная пустота и легкий холод в сочетании с жуткой неудовлетворённостью впервые подкинули в голову Винсента страшную мысль. Он хотел продолжения. Поняв это, парень содрогнулся. Нет, это не может быть правдой. Ему не может это нравиться. Видимо, во всем виноват стояк и отсутствие нормального секса достаточно длительное время. Хотя что-то подсказывало, что нормальный секс не светит ему еще очень долго.       Например, та поза, в которой он все еще стоял, или возвращающийся с неким предметом в руках Кондор. Винсент не успел разглядеть в зеркале что это за предмет — мужчина скрылся за его фигурой. Однако, интрига длилась недолго. Спустя пару секунд черный искусственный имитатор фаллоса был продемонстрирован рыжему в зеркале во всей красе.       — Что это? — побелел от ужаса Винсент, не решаясь обернуться и взглянуть на предмет лично.       — Твой новый лучший друг, — вполне серьезно ответил ему Кондор. — С его помощью ты будешь готовить себя к сексу в дальнейшем. Мы же не хотим, чтобы я тебя порвал, не так ли? Бери. Смазка уже нанесена, так что просто вставь его в себя.       Взяв его ладонь, Кондор вложил в нее гладкий и намазанный чем-то скользким член. Первой мыслью было выбросить это, с отвращением вытирая руки, но нетерпеливый взгляд, с котором смотрел на его задницу мужчина, подсказывал, что Кондор этому только обрадуется. Ведь тогда он сможет изнасиловать его, и это совершенно точно будет адово больно. Поэтому… Поэтому, зажмурившись и стиснув зубы, он прикладывает теплый силикон к анусу, медленно и осторожно пропихивая его внутрь.       — Мнх!..       Больнее, чем пальцы, пусть поверхность игрушки и идеально гладкая, да и диаметр не шибко большой. Хотя бы скорость он сам контролирует. Машинально Винсент выгнулся, едва не хныча. Он запихивал себе в задницу искусственный член по приказу белобрысого ублюдка. Сам. Своей рукой. Пропихивал глубже, кривясь и пытаясь расслабиться, придерживая второй рукой ягодицу, чтобы было удобнее. Сам.       — Отлично. Теперь двигай им.       Рыжий подчинился. Терять было уже особо нечего. Неуверенно и скованно, он потянул игрушку наружу, и это даже оказалось нетрудно. Кишечник сам помогал ему вытолкать гладкий предмет, а вот когда наступила очередь возвращать его обратно, внутренняя дилемма разгорелась с новой силой. «Трахать самого себя, чтобы сохранить задницу от настоящего члена». Как же Винсент ненавидел себя в это мгновение! Как проклинал, поливая грязью, обзывая трусливой шлюхой и подстилкой! Игрушкой. Но все это не могло переиграть страх и призрачную надежду и заставить его остановиться, перестать двигать рукой на радость блондину.       Выглядело это действительно прекрасно. Кондор стоял в шаге позади и в эту минуту испытывал боль куда большую, нежели рыжий. Его собственный член в штанах уже давно стоял колом, гневно пульсируя и требуя внимания. Ширинка впивалась в него, словно железная цепь, не давая полноценно налиться кровью и расправиться, причиняя просто адскую боль. Титанических усилий стоило удерживать себя в руках, оставаясь сдержанным и спокойным. Даже наслаждаясь этой восхитительной болью, столь редко испытываемой мужчиной. Состояние выдавали только глаза — потемневшие, пожирающие аппетитную фигуру согнувшегося рыжего. Блондин уже не раз думал о том, чтобы послать свое обещание к черту, но, с другой стороны… Выполняющий приказы Винсент буквально вскружил ему голову. Хотелось выяснить, как далеко он способен зайти. Ведь, по предположению мужчины, он должен был сдаться уже давно. Стесняющийся и смущающийся, кто бы мог предположить, что он вот так запросто будет трахать свою задницу вибратором?       Кстати, точно.       Залюбовавшись, Кондор практически забыл, что за игрушку вручил рыжику.       Предвкушающее заулыбавшись, он подошел к нему, приказывая оставить член внутри и убрать руки. На этот раз Винсент вздохнул с облегчением, немного вытягиваясь и снова упираясь о поручень. Очевидно, он уже устал находиться в таком положении. Что и неудивительно. Давно пора было его менять.       — Думаю, можно вернуться в комнату, — обратился к рыжему Кондор, нащупывая на вибраторе едва заметную кнопку включения и нажимая на нее. — Идем.       Винсента всего аж прошибло, когда член внутри внезапно ожил и начал вибрировать. Все тело охватило жаром, а из горла сорвался мученический стон. Он выгнулся, едва не теряя равновесия и не падая, чувствуя как на глаза наворачиваются слезы. И чувствуя возбуждение. Мигом нарастающее возбуждение.       — Ммм… — заливаясь краской, завертел задницей Винсент, совершенно теряясь.       Эти ощущения. Головка члена резко вскочила, сочась соком, стоило вибрации наполнить тело. И это ужасно смущало. Хотелось вытащить его, забыв как страшный сон, но насмехающийся взгляд мужчины, ожидающего его у двери в ванную, не позволил опустить руки чтобы избавиться от игрушки. Винсент едва не задохнулся, когда попробовал сделать шаг. Вибратор при этом изменил положение, стимулируя уже несколько другие точки. Еще более чувствительные, как оказалось. И это было уже очень много. Слишком. Не выдерживая, Винсент вскрикнул, кончая прямо там, все еще держась одной рукой за перила. Тонкая струйка, блеснувшая в воздухе и осевшая на кафельной полу, стала совершенной неожиданностью для обоих.       — Ого, да ты у нас фанат вибраций, — удивился Кондор, сглатывая, и очень сильно, до проступающих вен, сжимая ручку на двери, хотя рыжий этого и не заметил. — Мило.       Винсента трясло, голова кружилась и пухла, все тело покалывало остатками оргазма, но эта штука внутри все еще вибрировала! И он чувствовал, что не может успокоиться. Не может расслабиться, забыться. Может лишь осознать все то, что только что произошло, погружаясь в пучину стыда и проклиная все на свете. Он ведь кончил, когда никто его даже не трогал. Вообще никто. Опуская взгляд, чтобы не встретиться с Кондором, Винсент сжался, постаравшись как можно быстрее выйти из комнаты, хотя каждый шаг давался с огромным трудом. Теперь ему было уже до лампочки, как выглядит спальня и что в ней находится. Он все равно ничего не видел. Сбитое дыхание и жар не позволяли соображать, к тому же, этот чертов вибратор снова собирал внизу живота тугое напряжение. А ведь всю жизнь Винсент считал себя тяжелым на подъем. Как же. «Что еще я о себе не знаю?..» — поджав губы, обернулся в ожидании очередного мерзкого приказа парень.       Кондор уже стоял за ним. Его фигура абсолютно терялась в полумраке после яркого света ванной, ведь глаза неохотно привыкали к темноте. Тело в принципе сейчас не хотело работать как надо.       — На колени, — кажется, голос Кондора чем-то изменился, хотя Винсент уже не шибко прислушивался, опускаясь на мягкий ковер. — Отлично. Расстегни ширинку. Темнота постепенно расступалась, и на уровне своего лица Винсент теперь отчетливо видел выпирающее достоинство мужчины. Настолько близко и настолько реально, что сомневаться и отнекиваться было бесполезно. В сознании снова невольно мелькнули сцены насилия с их встречи, хотя тогда он не видел члена Кондора по факту. И если все то, что творилось до этого в ванной, еще как-то можно было вытерпеть, закрыть глаза и сделать вид что ничего не происходит, то теперь… Теперь он замер, не в силах заставить себя коснутся чужого паха. Поднятая ладонь зависла в паре сантиметров от ширинки и мелко задрожала, будто натыкаясь на барьер. Невидимый барьер. Рыжий поджал губы, картинка перед его глазами упорно расплывалась, а вдоль позвоночника вибрировало мерзкое напряжение. Но одна только мысль о том, чтобы выполнить следующий приказ моментально убивала все возбуждение, вызывая тошноту.       — Винсент? — прищурившись, внимательно посмотрел на него Кондор.       Но он не особо его слышал. Его охватил приступ отвращения и паники, начало мутить. Слишком близко. Он слишком близко находился к Кондору. Слишком. И тонкий слой одежды, вот-вот собирающийся исчезнуть, уже не мог помочь и спасти его. Теперь он это понимал. Все, что до этого он делал, не помогло и не могло помочь. Чувства обреченности и безнадежности черной дырой всасывали в себя все остальное. Все это бесполезно.       — Я не… Я не могу, — едва не плача, прошептал парень, отворачиваясь и сползая на ковер. — Я не могу…       Он твердит это, словно извинение, прекрасно понимая, что означают его слова. И то, как резко меняется Кондор, лишь подтверждает его опасение.       Это значит, их договор окончен.       Больше никаких нежностей.       — Значит, придется это сделать самому, — без тени жалости и сочувствия произносит Кондор.