«Всегда было интересно, каково это?»
Вода снова накрыла его с головой, как только он попытался выбраться со дна. Камни царапали его спину, выбивая из него последний дух. Он сопротивлялся, пытаясь достать до света, который маячил над водой, но лишь уходил глубже и глубже на дно.
– Каково это было? – его друг продолжал удерживать его под водой.
– Каково было умирать?
Маккри не мог дышать, но и отключиться он не мог. Было бы прекрасно просто исчезнуть в черной пустоте и проснуться в своей комнате. Вместо этого тяжесть в груди становилась все больше, и он все глубже погружался в реку. Нечто острое провело по плечам, опуская его на самое дно.
Прямо на него смотрела пара светящихся белых глаз.
– Vaquero.
Нет, только не снова. Только не снова эта чертова птица. Почему она появилась? Было похоже, что каким-то образом она смогла найти потайной ход в его разум. И было бы просто чудесно, если бы эта мысль заставила его проснуться.
Но этого не произошло. Ему оставалось лишь наслаждаться разорванной плотью, открывающейся сквозь кожу.
Просыпайся. Кричал он сам на себя, глядя на клыкастую пасть птицы. Биение сердца сейчас было как никогда громким.
Просыпайся. Просыпайся. Просыпайся.
– No escaparas de mi, vaquero* – Сова крепче впилась в его кожу.
Просыпайся. Он старался игнорировать боль. Ощущение ломающихся ребер, когтей вонзающихся прямо до костей.
Это не по-настоящему. Это не реально. Проснись!
– Никогда не думал, каково это? – Голос вернулся, как только сова наклонила свою голову поближе к нему. – Не думал, что чувствовал Габриэль?
– Когда он умирал в одиночестве.
Маккри наконец-то очнулся в кровати, вывалившись из дурного сна. Внезапно потревоженная рана отозвалась болью, доходившей до ребер. Пот градом бежал по его лбу, шее, груди. Тело казалось нереально нагретым. Он постарался освежиться, убрав прилипшие волосы с лица.
Черт бы его побрал. Почему это происходит снова?
Это длилось уже неделю, с тех пор как он прибыл с этой злосчастной миссии. Восстановление шло дольше, чем он мог себе представить, куда дольше, чем обычно. Обычно Клементайн латала его раны достаточно быстро, максимум прошло бы пару дней.
Но вот прошла уже неделя, а Ангела все еще отказывалась снимать с него швы.
Надо было признать, таких тяжелых травм у него не было уже несколько лет. Максимально похожей на эту рану была ситуация со его рукой, но…
«Не волнуйся, ребенок. Я тебя защищу».
Еще какое-то время он пытался сбросить с себя остатки сна.
Кошмары – худшая часть всего этого. Сейчас Ангела хотя бы разрешала ему спать в своей комнате, но сильно ситуацию это не меняло. Что бы он ни делал, каждый раз, когда он закрывал глаза, в его разуме возникал новый бредовый сон. Это было смесью старых страхов, с которыми он когда-то усиленно боролся и о которых предпочитал бы никогда не вспоминать.
Он даже попытался уговорить Уинстона установить на базе бассейн. Сейчас он был рад, что ученый не согласился на его уговоры.
Одна мысль о том, чтобы снова стать одиноким телом, плескающимся в воде, вызывало у него тошноту. Его гидрофобия периодически брала над ним верх, особенно после того, как его друг толкнул его в реку. Тогда они просто играли. Кто знал, что у этого будут такие серьезные последствия.
Речка была спокойной, и его выбросило на берег, после того, как протащило по дну метра два, не больше.
Но с тех пор он никогда рядом с ней не играл.
Его матери пришлось приложить много усилий, чтобы заставить его принять ванну, первое время он не мог даже просто опускать голову под воду. Ее мягкие уговоры хоть немного, но успокаивали его.
Пока он не вступил в Дедлок.
Однажды они узнали о его страхе, и с тех пор излюбленным наказанием была вода.
Он старался держать это в секрете, когда перешел в Блеквотч. Черт, он очень сильно старался. Но однажды несколько новичков решили, что будет очень смешно подтолкнуть его в бассейн, когда он отказывался купаться.
Одна паническая атака и один злой нагоняй от Габриэля, и все это открылось миру. Его командир настаивал на уроках плавания, на болезненно долгих уроках плавания. Ему понадобилось две недели, чтобы просто опустить голову под воду. И около месяца на то, чтобы делать это, когда плаваешь.
Он до сих пор не был фанатом воды. Предпочитал ее избегать. Но по крайней мере, сейчас он знал, что делать, если вновь окажется в ней, смог бы совладать с собой.
Возможно.
Маккри провел пальцами по месту, где живая кожа переходила в протез. Он ощутил под пальцами несколько свежих царапин после очередного кошмара. Он не знал, заметила ли Ангела его футболки с необычно длинными рукавами, но она никак это не прокомментировала.
Но не только Доктор постоянно волновалась о нем. Иногда Маккри не мог спокойно пройти по базе без очередного агента, который интересуется его самочувствием. Он ценил это. Но иногда задумывался, что эти люди были бы буквально готовы сломать дверь, чтобы узнать, все ли с ним в порядке, если он вдруг захотел бы уединиться.
Их компания была до безобразия радушной. Хана не редко приносила какие-нибудь игры, чаще всего в сопровождении Лусио. Уинстон однажды приволок две пачки печенья с арахисовым маслом, а Рейнхардт как-то принес ежевичный пирог. Торбьорн и Бригитта обещали устроить какой-то сюрприз. Мэй постоянно отчитывалась о том, как идут дела с починкой пончо.
«Прости, что так долго, – как-то сказала она. – Шитье затянулось. В смысле, оказалось, что там больше, чем одно отверстие.»
Ана приходила, как минимум, два раза в день, принося какие-то целебные напитки, иногда без спросу задирала футболку, чтобы убедиться, что с раной все в порядке. Она была почти так же не выносима, как Ангела, но когда все оказывалось в порядке, она улыбалась и целовала его в лоб.
Бастион однажды принес цветы. Лена заходила иногда поболтать, но большую часть времени она говорила сама с собой, и нисколько этого не стеснялась. Фария принесла однажды огромную упаковку кексиков Дебби, но вместо того, чтобы угостить ими, она сидела и с наслаждением ела их сама.
– Работаю над предвидением будущего, – сказала она, пережевывая брауни, – как только будешь чувствовать себя лучше, потренируешься со мной, ладно?
Ханзо практически всегда был рядом. И если не в комнате Маккри, то стоял в коридоре напротив. Иногда они держались за руки, иногда нет. И они никогда не говорили. Маккри научился ценить эти моменты тишины.
Однажды Ханзо принес несколько книг.
– О чем они? – проговорил Маккри, не поднимая головы с подушки, движения причиняли боль.
Ханзо подмигнул, садясь на край кровати.
– Поэзия.
Маккри плохо понимал японский, поэтому точно не мог сказать, о чем это было, но, черт возьми, ему безумно нравилось слушать. И очень часто он засыпал под чтение.
Но только чтобы затем проснуться от того, что Ханзо нежно поднял его лицо руками, всматриваясь во все морщинки.
Не один лучник замечал последствие ночных кошмаров. Даже если остальные ничего не говорили о его темных мешках под глазами, то все равно смотрели на него с беспокойством. Маккри уверял, что это все последствия его восстановления. И ничего страшного не происходит.
Но их было так просто не обмануть. Эти люди знали его довольно долго.
Особенно Гендзи, и было абсолютно странным, что после его прибытия на базу, виделись они очень редко. Всего пара коротких встреч и все. Маккри даже спросил у Зеньятты, что происходит. Он почти никогда не видел Гендзи в таком состоянии.
– Все еще считает, что виноват за то, что с тобой случилось. Но он работает над этим. Надеюсь, ты проявишь терпение.
Это огорчало Маккри, но он обещал быть терпеливым. Он знал, что начни он просто спорить с Гендзи, это все выльется в пустые склоки. Если медитация действительно позволяла все эти дни справляться ему со стрессом, то так и быть, он оставит его в покое.
Маккри взглянул на кровать, ничего нового – пару свежих пятен крови на простынях, но он предпочитал не замечать этого. Он понимал, что ему нужно как можно больше отдыхать, но, черт, почему ему снова приходится проходить через это.
– Клем? – пробормотал он, обливаясь потом. – Ты здесь?
В последние дни ответом ему была лишь тишина, что заставляло его бесконечно волноваться. Это было на нее не похоже, но он не мог сейчас просто попасть в свое подсознание, чтобы поговорить с ней. У него было так много вопросов, но птица будто никогда и не собиралась на них отвечать.
В конце концов, он встал, напялив на себя футболку, и вышел из комнаты. Все пространство вокруг ощущалось раскаленным, ему нужен был свежий воздух. Возможно, немного чая. От кошмаров это не спасало, но в первые часы после пробуждения заметно успокаивало.
Прогулка была медленной, он придерживался стены, чтобы немного облегчить боль, которую доставляла ходьба. Опора как будто только все усугубляла. Он очень надеялся, что никто не поймает его за этим занятием, потому что обычно агенты предпочитали задерживаться допоздна. Без сомнений, они отправят его обратно в комнату.
Когда Маккри дошел до гостиной и включил свет на кухне, то осознал, насколько размытым было его зрение. Он несколько раз моргнул глазами, пытаясь снять пелену с глаз. Последняя вещь, о которой он сейчас мечтал – врезаться в стену и поставить себе новый синяк.
– Джесси?
Маккри вскрикнул, практически опрокинув рукой стул. Он обернулся и увидел пару знакомых светящихся глаз, смотрящих на него.
– Что за черт, Джек, – зашипел Маккри и провел рукой по волосам. – Ты поселился в этой чертовой комнате?
Солдат пожал плечами.
– Ты ведь практически не спишь. Тебе не скучно? Возьми книгу или… – он остановился и взглянул в глаза Джека. – Прости.
Он усмехнулся:
– Все хорошо. Иногда я смотрю документалки.
– О, да? – Маккри продолжил обыскивать кухню. – И о чем?
– Обо всем, – Джек последовал за ним. – Ты знал, что певчие птицы съедают около триста насекомых в день?
– И ты это запомнил? – Маккри открыл дверцу шкафа, где они хранили весь чай, он нахмурился увидев, что чайной коробки Ханзо не было на месте. Возможно, просто закончился.
– Ага, а еще я запомнил, что не стоит тебя утомлять деталями о Джеффри Чаусере.
– Знаю, в это сложно проверить, но иногда я читаю, – Маккри внимательно изучал этикетки на коробках чая.
– Ага, знаю, – голос Джека как будто стал тише. – Мы никогда не могли тебя заткнуть, когда речь шла о трех мушкетёрах.
Маккри взглянул на него – Джек стоял прислонившись к дверному косяку, глазами вперившись в угол.
Затем он неожиданно прерывисто выдохнул и вытянулся.
– Все еще мучают кошмары?
Маккри уронил коробку чая из рук и почувствовал, как пот начал течь по задней стороне его шеи.
После того, что произошло на миссии, Джека он практически не видел, а тем более не говорил с ним. Этот придурок даже не смог бы его рассмотреть. Тогда, какого черта он…
– Да ладно, Джесси, неужели ты думаешь, что Гейб не умирал пару-тройку раз во время кризиса омников.
Маккри шумно сглотнул, поднимая упавшую упаковку с пола.
– Я это дерьмо и раньше видел. И, кстати, я знаю, что обычно ты так сильно не потеешь. Так что, либо у тебя что–то случилось, либо ты включил обогреватель в комнате.
– Ты угадал, включил.
– Неплохая попытка, – Джек подошел ближе к нему и помахал рукой у себя перед носом. – Я все еще могу видеть тебя насквозь за всем твоим напускным дерьмом, парнишка.
– Перестань меня так звать, – Маккри попытался сделать шаг назад, сбежать отсюда. Но Джек загнал его в угол.
Солдат схватил его и пресек попытки к бегству:
– Джесси…
– Уйди с дороги.
– Мне нужно, чтобы ты со мной поговорил.
– С чего бы. Что, я тебе внезапно напомнил Гейба и ты решил сделать вид, что тебе не плевать?
Джек перестал дышать и выпустил его, отойдя от двери.
– Все не так.
– Хорошо, как скажешь, – Маккри вздохнул, воздухом убирая непослушную прядь с лица. – Но я не собираюсь рассказывать о своих чертовых кошмарах.
– И не рассказывай. Просто… – Глазами Солдат что-то искал вокруг Маккри. – Знаешь, я не вижу рядом с тобой феникса, что дает мне основание полагать, что она не говорила с тобой о произошедшем.
Маккри внезапно похолодел. Он судорожно провел рукой по плечу, по шее, пытаясь ощутить присутствие спирита.
– Ты ее не видишь?
– Нет.
– Она в норме?
– Это значит, что она на пределе, максимально на пределе. Я уверен. Что ты представляешь, насколько сложно лечить летальные ранения.
Постоянная боль в груди напоминала ему об этом.
– Смотри, силы спиритов – конечный ресурс. Они могут устать, прямо как мы. Не хочешь предположить, сколько энергии она потратила на то, чтобы вернуть тебя из мертвых?
Маккри ничего не ответил на это, хотя представить себе это вполне смог. Это объясняло ее молчание, и почему его раны не зажили так просто, как обычно.
– Прямо сейчас она делает все, чтобы твое сердце не остановилось. – Джек подошел к столешнице и взял одну из чайных коробок, придирчивая обнюхивая содержимое. – Залечивать обычные ранения – сейчас для нее второстепенная задача, тем более у нас достаточно инструментов, чтобы справиться своими силами.
– Подожди, – Маккри положил руку на свою грудь. – Ты хочешь сказать, что прямо сейчас я просто ходячий труп?
– Прямо сейчас? Не думаю. Пару дней назад? Вполне.
– Какого черта, – он смял футболку, припоминая запах дыма, исходивший из рта.
– Именно поэтому Ангела настаивала на том, чтобы ты оставался в палате. На случай, если ты начнешь откидываться. – Джек наконец закончил выбирать чай и принялся шарить рукой в поисках кружки.
– Ты смеешься.
– Нисколько, – Джек повернулся к нему. – Если твой спирит может вернуть тебя из мертвых, это не значит, что все остальное пройдет так же гладко. Это не то, что обычно происходит со всеми людьми.
– И поэтому мне снятся кошмары?
Джек пожал плечами.
– Мы с Гейбом предполагали, что это игра подсознания, вспоминать другие травматические события. Ты не можешь вспомнить момент самой смерти, поэтому мозг начинает подкидывать что–то еще.
– Круто, – Маккри оперся на стену, потирая лицо. – Превосходно. Замечательно.
– Прости уж, но смерть всегда имеет последствия.
– Гейбу было так же плохо?
Выражение лица Джека стало не читаемым, и на секунду в комнате воцарилась полная тишина, прерываемая шумом чайника в углу. Пока тот не выключился с щелчком, Джек, казалось, даже не дышал.
– В первый раз его застрелили в голову.
– Что?
– Пролежал в отключке две недели. Единственная причина, почему никто не понял, что произошло – его сердце билось все так же, несмотря на ужасную рану. Тогда он списал все на чудеса суперсолдатской генной инженерии. – Джек фыркнул, наливая горячую воду в кружку. – Они вытащили пулю и стянули рану. Феникс сделала все остальное. – Джек подул на воду и вручил чашку Маккри.
– Даже после того, как он очнулся, ему потребовалась минимум неделя, чтобы снова начать ходить. Пробелы в памяти сохранялись годами. Постоянные головные боли. Кошмары. Он путал слова. Ему чертовски повезло, что эта птица настолько сильная.
Маккри уставился в темную воду заваренного чая.
– Джесси, ты с кем-то спишь?
Он почти уронил кружку, пытаясь посмотреть на Джека как можно более озлобленно сквозь испытываемый шок.
– Не понимаю, какое тебе дело.
Джек закатил глаза:
– Я имею ввиду, ты делишь с кем-то комнату?
Его тут же отпустило, как только он сосредоточился на тепле в своих руках.
– Не, я живу один.
– Плохая идея, – покачал Джек, выходя в гостиную. – Пока это все не уляжется, рекомендую найти себе соседа по комнате.
– Ты же не серьезно? – Маккри последовал за ним. – Не хочу, чтобы кто-то просыпался каждые двадцать минут от моих криков.
– Я думаю, лучше так, чем если ты сделаешь себе еще хуже.
– Такого не случится.
– Правда? – Джек посмотрел на него и указал кивком на его плечо. – Тогда почему я чувствую кровь?
Маккри дернулся прочь от него, проливая некоторое количество чая на пол.
– У меня кровь носом шла.
– Лжец.
– Нахер тебя и твой супер нюх, Джек Моррисон.
Солдат рассмеялся и сел в кресло.
– Я не могу учить тебя жизни, Джесси. Я просто хотел предупредить. Это не то, с чем стоит шутить.
– Ага, хорошо.
– А теперь пей свой чертов чай и иди спать.
Маккри злостно взглянул, желая что-то возразить, но опешил, увидев ухмылку на лице Джека. Он сделал глоток, не понимая, настолько ли быстро остыл чай или его собственная температура была куда выше кипяченой воды.
– Не ты ли говорил, что мне не стоит спать в одиночестве?
– Ну да, но, думаю, если ты постучишь в дверь Ханзо, он тебе откроет.
Маккри фыркнул, поудобнее устраиваясь на диване.
– Не хочу его будить.
– Мне без разницы, можешь спать хоть в теплице с Бастионом. Только займись уже этим.
Маккри сделал еще один глоток, наконец-то распробовав чай на вкус. Это не был обычный черный чай или какой-то из чаев, которыми обычно угощал его Ханзо. Неожиданно, когда он наконец-то сел, изнеможение нагнало его словно разъяренный бык. Мысль о том, чтобы прилечь и отключиться прямо сейчас была очень заманчива.
Очень жаль, что это не может длится вечно.
Он осмотрел диван, делая еще несколько глотков.
– Не возражаешь, если я здесь прилягу?
– Вперед.
– Я ведь не занимаю твой диван?
– Спи, парень.
Сразу спать он не пошел. Сначала он допил чай, отставил чашку прочь и попытался занять как можно более удобную позу на диване. Но, похоже, как бы он ни пытался, найти положение, в котором его ребра не будут болеть, было невозможно. Ну хотя бы поясница перестала ныть.
– Как именно это произошло? – Маккри стянул плед с изголовья дивана и накинул его на себя.
Джек тяжело вздохнул:
– Что произошло?
– Твои глаза. Это от взрыва?
Солдат фыркнул.
– Лучше спи, Джесси.
– Я засну, если ты расскажешь мне историю.
– Хм. C деревьев пикируют совы – только им по ночам и летать. Как же ты меня бесишь, мой зайчик. Я серьезно – заткнись, бля, и спать.**
– Ты невыносим. Как ты вообще вспомнил эту чертову книжку?
– Цитировал пару раз Ане, когда Фария была ребенком.
– Ты не собираешься рассказывать, да?
– Я скажу тебе, что случилось с моими глазами, если ты расскажешь, что случилось с твоей рукой.
Маккри промолчал, левая рука сейчас ощущалась как никогда тяжелой. Он предполагал, что Джек выкинет что-то такое, но это было слишком.
Они молчали.
Маккри не мог сказать, когда он наконец-то провалился в тревожный сон, но он точно мог различить знакомый пейзаж. Небоскребы и ничего кроме них, как будто он в них ловушке. Небо было не более чем продолжением зданий. Темные тени и свет в окнах словно звезды.
***
– Мне страшно.
Он посмотрел на прилипшего к его руке Оскара с широко раскрытыми глазами.
– Все хорошо, – успокоил его Маккри, хотя он прекрасно знал, чем все это закончится. – Мы отсюда выберемся. Разве мы не решили, что я самый сильный ковбой в этом чертовом месте?
Оскар рассмеялся, а затем фыркнул, прикрывая рот рукой:
– Это потому что ты единственный ковбой в округе.
Их смех прервался резким звуком голосов. У Маккри не было шанса разобрать, о чем они говорили, но шаги становились все громче и громче. Стекла в окнах как будто вибрировали от этого марша.
Маккри потянул Оскара за руку, и они побежали вниз по улице. Он понимал, что это уже неважно. Он знал, что все закончится точно так же. Все здания выглядели до смешного одинаково. Одинаковые повороты. Одинаковые вывески.
Шаги все приближались.
– ¿Por que sigues corriendo? – рычала сова, и ее голос летел над асфальтом и отражался от стен. – No escaparas.***
Неважно. Он продолжал бежать. Он бежал, пока его легкие окончательно не сдались. Даже если это был просто дурной сон, он должен бороться с этой чертовщиной.
Маккри увидел, что впереди него кто-то был. Он остановился и хотел было уже обернуться, но сзади за ними тоже был хвост. Единственным выходом было нырнуть в переулок, но он знал, что тот заканчивается тупиком.
– Что теперь? – шепнул ему Оскар.
У Маккри не было времени ответить. Их враги уже повернули в аллею. Теперь их было куда больше, чем в прошлый раз. Даже если он попробует активировать DEAD EYE, он не успеет.
Он все еще закрывал Оскара собою.
– Держись за мной, парень.
– ¿Pero quien va a ayudarte?**** – Голова совы медленно показалась в поле зрения. Ее глаза освещали улицу тусклым светом, от чего черные стены превратились в серые. Когтями она цокала по брусчатке, а кончики перьев поднимались вверх, как рога.
Маккри сделал глубокий вдох, положив палец на спусковой крючок. Никто не поможет, не здесь. И разве это было важно? Если он сможет защитить парнишку, хотя бы один раз. Один раз…
И что потом?
Он проснется, а на месте некогда живой руки все еще будет протез.
Противники взвели курки, готовые выстрелить. Сова приближалась к толпе, проходя сквозь нее, пока наконец не встала перед всеми. Она вытянула шею так, что ее голова возвышалась над людьми.
Светящиеся глаза слепили его, не позволяя нормально прицелиться, но сейчас он надеялся попасть хотя бы в нее саму.
Хотя бы…
Звук выстрела заставил его вздрогнуть. Он ожидал боли в руке, но ее не было. Он медленно открыл глаза и посмотрел вниз, за его спиной все еще стоял Оскар с широко раскрытыми глазами.
Маккри проследил его взгляд и заметил,
кто стоял перед ним.
– Гейб?
Фигура отца стояла прямо перед ним, с неизменной улыбкой на лице, как будто ничего не произошло.
– Ты в порядке, парнишка?
– Гейб.
– Вы оба заставили меня поволноваться.
Рукой он провел по щеке Маккри, смахивая наворачивающиеся слезы. Это прикосновение заставило его оторопеть от знакомого чувства. Ладонью он перехватил запястье Габриэля.
– Papá.
Улыбка Габриэля смягчилась.
Неожиданно вся улица утонула в черном. Горящие глаза совы дополнились хищным оскалом.
Что-то сбило Габриэля с ног, невидимым ударом вонзаясь в живот. Маккри пытался дотянуться до него, но его смела та же сила, что до этого повалила Гейба. Его командир бился с чем-то, опутавшим его ноги, хватаясь за камни, чтобы затормозить движение.
Маккри бежал к нему. Бежал так быстро, как только мог. Что вообще могло уносить его настолько стремительно?
Он извернулся, широко распахнув руки и сумел схватить Габриэля. Но существо это не остановило. Оно тянуло на себя еще с большим рвением, заставляя Маккри держаться обеими руками. Он не мог его отпустить. Даже если сова попытается забрать их обоих. Он уперся каблуками в побитые камни.
Он встретился взглядом с Габриэлям, в глазах читалось куда больше решимости, чем страха. Типично.
– Не смей уходить, – шикнул Маккри. – Мне так много нужно тебе сказать.
– Неужели? – усмехнулся Габриэль, крепче хватаясь на его руку. – Например?
– Например, что мне жаль.
Он покачал головой.
– Тебе не за что извиняться, mijo.
Сова вновь потянула. Ноги Маккри волочились по земле, и он пытался зацепиться хоть за что-нибудь.
Только сейчас страх отразился в глазах Габриэля. Он вперился взглядом в туфли Маккри, а затем наконец поднял глаза вверх.
Сердце Маккри пропустило удар.
– Не смей уходить. Не смей спасать такого идиота, как я.
Тот грустно улыбнулся.
– Гейб, не смей. Черт, послушай меня. Не смей…
Габриэль оттолкнул его.
Маккри закричал, как только тот вырвался из его рук, пытался ухватиться, но Гейб ускользал. Через секунду он исчез, как будто всего этого не было.
Он продолжал кричать, звал его по имени, желая увидеть хоть что-то еще. Но все, что осталось после – лишь пронзающая грудь боль.
Что-то холодное прижалось к его лбу.
Маккри распахнул глаза, не способный сесть, и попытался сосредоточить на незнакомой тяжести на голове. Он дотронулся до мокрого полотенца, наощупь проверяя тряпицу.
– У тебя был жар.
Он повернул голову и увидел, что Джек сидит на полу рядом с диваном, положив голову на подлокотник.
– Черт, Джек, – Маккри отложил полотенце. – Ты меня до приступа довести хочешь или заботишься о моем здоровье?
– Поспи еще.
– Зачем? Чтобы снова проснуться через десять минут?
– Ты проспал больше часа.
Правда? А так и не скажешь. Ладонью он все еще касался мокрого полотенца, чувствуя, как постепенно оно нагревается.
– Я тебя разбудил, да?
– Я не спал, не беспокойся.
И он попытался не беспокоиться. Старался сфокусировать на полотенце, а не на ноющей боли. Рана снова открылась, да? Но у него не было сил это проверить. В конце концов, Джек бы забил тревогу, если бы это было так.
Маккри не мог заставить себя закрыть глаза. Каждый раз кошмары подбирались к нему все ближе, а протез хватал рукой воздух, как будто все еще можно было изменить. Он смотрел на безжизненный металл, глаза переместились на шрамы на локте.
– Не нашел укрытия, – пробормотал он.
Джек повернул свою голову к нему:
– Что?
– Я пытался защитить ребенка. Но плохие парни пристрелили его прямо через мою руку.
Глаза солдата изучали пустое пространство перед собой, прежде чем он снова взглянул на Маккри.
– Мой визор. Зрение ухудшилось из-за взрыва. Я украл визор, чтобы скорректировать его, но это был только прототип. Когда я присоединил его к голове, он сжег мои зрительные нервы.
– Звучит больно.
– Почти как потерять руку.
В комнате воцарилась тишина. Маккри закрыл глаза, изучая тьму, как будто она могла знать ответы на его вопросы.
– Ты скучаешь? – пробормотал он.
– Иногда. А ты?
– Иногда, – вздохнул он и почувствовал себя полностью истощенным.
Ощущение холода вернулось к его голове, куда более приятное по сравнению с зудящим жаром, к которому он почти привык за последнюю неделю. Постепенно он позволил себе снова уснуть.
***
– Черт, Джеки, сколько мороженого ты ему накупил?
– Похоже мы арестованы, малыш. Бери все и беги.
– Эй вы, стоять!
