Наказан

Весна. Любовь. Как много классиков описывали этот прекрасный период красивыми словами, стихами. Но для меня это лишь гормональный всплеск, толкающий нас искать подходящую самку для размножения и продолжения рода. А вот чтобы эта самая самка повелась, нам приходится из кожи вон лезть. Тут уж и про стихи вспомнишь, и про подвиги. Инстинкт, который как никто напоминает нам о том, что мы все так же остаемся животными, независимо от того, какую новомодную техническую штуку держим в руках. Чем выше кажется наше социальное развитие, тем проще все оказывается на самом деле. Парадокс. Да, я циник. «Философский сарказм» иногда так и прет из меня. Кстати, я не всегда был таким. Пять лет назад меня предала такая вот самка. Я был безумно влюблен. Она совсем молоденькая студентка факультета дизайна. Одетая как неформалка: стильные джинсы, рваные в нужных местах майки, кеды всех цветов радуги, короткие, клочками выстриженные пепельные волосы с разноцветными прядями, постоянно падающими на лицо. Глаза - это потрясающий коктейль из теплых кофейных оттенков, длинные ресницы, загнутые до темных бровей. Пухлые, но не крупные губы. И улыбка, искрящаяся разными эмоциями, но чаще дерзкая, будто протестующая. Ну и главное - запах. Карамель. Он просто сносил крышу. У меня подкашивались ноги когда я вдыхал его. Я просто дурел. Эту омегу я мог найти в огромном торговом центре только по запаху. Но прежде, чем мы начали встречаться, она меня изрядно помучила. Во-первых, отказалась знакомиться. Пришлось искать по всему универу тех, кто ее знал. Но когда мне все же удалось ее выловить и остановить лифт, в котором мы были вдвоем, она лишь сморщила носик, обозвала меня бешеным бугаем, надела наушники и отвернулась. На силовые методы я не решался. Она мелкая, хрупкая, нежная. А я крупный альфа, боялся ненароком сделать больно. Добивался я ее месяц, пока не подвернулся случай заступиться за ее однокурсника-ботана. Она оценила. И мы стали встречаться. Я был счастлив. Я бежал на свидания, забросил попойки, клубы и других омег. Еще через пару месяцев мы переспали. Нет, не так — мы стали близки. Потому, что я старался быть лучшим, сдерживался, скрипя зубами, ведь для нее это был первый раз. А потом я понял, что не могу ее отпустить. Просто не могу быть без нее больше трех часов. Мне казалось правильным то, что она переехала ко мне. Она была особенной, веселой смешной, язвительной, злой, доброй, нежной, любящей. Меня как-будто затягивало в омут. Я реже стал бывать у родителей. Это их напрягало. Из ревности они не хотели знакомиться с ней, говорили, что она мне не пара. Поначалу я спорил, а потом стал отстраняться от них. Они заблокировали мои карточки, пытаясь повлиять. Не помогло. Заставили съехать нас с квартиры в престижном районе. Но ничего не менялось. Мы нашли жилье подешевле и стали снимать. С ней мы не говорили о них. Лишь однажды она сказала « и в горе, и в радости, главное вместе». Я заканчивал универ, подрабатывал, где придется. Иногда в двух или трех местах. Она училась, получала стипендию и была дома. Готовила, стирала, убирала. Днем мы практически не виделись, но ночи были у нас самыми лучшими. Я был очень горд нами. Мы независимы, и мы семья. Мои друзья, такие же мажорики, поначалу не понимавшие меня, стали чаще появляется у нас в гостях, объясняя это тем, что у нас хорошо. Но конечно же, по законам жанра, всякая такая розовая хренатень закончилась внезапно и гадко.  Измена. Вы, конечно, подумали, что это я мог себе такое позволить. Нет. Моя девочка. Я приехал с трехдневной командировки. Открыв дверь своим ключом, тихо вошел в квартиру. Она спала, свернувшись калачиком. Днем. Это показалось мне странным, она у меня барышня активная. Мелькнула мысль о бессонной ночи. Я прилег рядом, обняв ее со спины, уткнувшись носом в изгиб шеи, и вдохнул такой родной и любимый запах. Меня прошибло разрядом тока. Время замерло. Шок. Липкая, отвратительная ревность, мерзко улыбаясь, хлестко дала мне пощечину. Я повторно понюхал и начал понимать, что не ошибаюсь. Запах другого альфы смешался с такой желанной карамелью. Я плохо помню, как разбудил ее, как орал, ослепленный ревностью. Как обзывал ее. Она лишь непонимающе моргала. Что-то мямлила в ответ. Помню, что взбесился еще больше, когда она попросила успокоиться. Я рвал и метал, унижений и воплей мне показалось мало. Неужели я полюбил такую подлую суку, которая даже пойманная с поличным не имеет мужества признаться? — Неужели ты меня совсем не боишься? — и я ударил ее по лицу. Я никогда не бил омег, считая это низким. Но гнев, бушевавший во мне в тот момент, требовал выхода. Не ожидав такого поворота событий, она отлетела на пару метров и ударилась об косяк головой. Я замер. Пошатываясь, она села, и подняла на меня свои огромные кофейные глаза, не веря в то, что я это сделал. Она не могла поверить в то, что я такой большой и мягкий, так резко стал жестоким и агрессивным. По лицу струилась кровь. А она все смотрела, не моргая, не отрываясь, не веря. Этот взгляд еще долго будет преследовать меня, сниться по ночам, будоражить начинающую подгнивать цинизмом душу. Но в тот момент повисшая тишина оглушила меня. Вдруг она вздрогнула, свернулась в клубок, оперевшись лбом в коленки и спрятала лицо в сгибах локтей. — Что, наконец-то совесть проснулась? Рыдать сейчас будешь? Ну уж нет, терзайся где-нибудь в другом месте, а за эту квартиру плачу я. И шлюхам тут не место, —словно котенка я поднял ее за шкирку и выставил в подъезд, не дав даже времени одеться. В домашних шортах и рваной футболке, босиком.  В тот день я напился. Утро было отвратительным. И чтобы изгадить его окончательно, я отправился к родителям выслушать их упреки. Родители не скрывали своего счастья из-за возвращении блудного сына. Меня же терзало чувство вины перед ними за свою ошибку. Мне снова вернули карточки, ключи от машины и квартиры. Друзья, как могли пытались меня утешить. Они говорили, что любовь — это развлечение для нищих, которым больше нечем себя потешить. Но это мне мало чем помогало. Через пару дней родители привели парня-омегу, сына папиного партнера по бизнесу. Тогда я подумал, что мне уже плевать, эта дырка или карамельная. Я принял его, и даже предложил съездить на море с друзьями. Еще через неделю я поехал с ним за вещами в старую квартиру. Мы выходили из подъезда, и тут появилась она. Я сразу разозлился. В вещах с чужого плеча, бледная и уже не дерзкая. Она сказала, что ей надо кое-что сказать мне наедине, и что это важно. Примерно представляя то, что она скажет, меня передернуло от отвращения и банальности этой ситуации. Я представил ей парня как своего жениха, ясно дав понять, что не намерен вступать в диалог с дешевыми шлюхами. Кинув в нее ключами и сказав, чтобы сдала их хозяйке завтра, я уехал. В тот день я видел ее в последний раз. Но еще год мыслями я возвращался к ней каждый день, каждый час. Я говорил с ней, мы снова смеялись вместе, а по ночам мы занимались любовью во сне. А потом она смотрела на меня. Это стало походить на сумасшествие. Когда родители предложили жениться на парне я не был против. Надо так надо. Но что делать с ней. Она в моей голове. Я решил вытравить ее. В конце концов, я жертва предательства. Моему мужу не повезло. Либо я был на работе, или далеко в своих мыслях от него. Когда мы с ним занимались сексом, я кричал ее имя в оргазме, в итоге он перестал пускать меня в свою постель. Я запил, говорил и творил гадости, не заморачиваясь трахал практически все, что двигалось. Ощущение собственной несостоятельности росло, как снежный ком. И оно толкало меня на новые, гадкие поступки. Я вел себя безобразно. Он хороший парень, и мы остались друзьями даже после развода. Как-то он сказал мне одну вещь: «Прости и верни, ты разрушаешь себя без нее». Я расхохотался в ответ. Но после этого стал гнать мысли о ней как надоедливых мух. И в итоге прошло. Зажило, затянулось. Агония кончилась. Так прошли два года.  *** Чтобы снова не запить, я ушел с головой в работу. Нашел партнера, неплохой человек, альфа, грамотный специалист. Вскоре мы сдружились. Он тоже не был женат, так что мы много времени проводили вместе. Работали, отдыхали, шатались по борделям. Даже наши кабинеты располагались рядом. Вместе мы добились неплохих результатов, и за три года такого тандема вышли на мировой уровень.  Как-то раз мой партнер предложил обновить ремонт в наших кабинетах и приёмной. Мне было все равно, и я согласился, главное, чтобы это не отвлекало нас от работы надолго. Поручив секретарю найти фирму, которая сделает все быстро и качественно, мы забыли об этом до сегодняшнего дня. Я сидел за столом и просматривал новый контракт с подрядчиками, отмечая про себя пункты, на которые надо особенно обратить внимание. По селектору секретарь сказала, что пришла дизайнер из фирмы, и ей надо осмотреть кабинеты. Я разрешил войти, не отрываясь от прочтения. Дверь тихо хлопнула. Я поднял голову и замер. Сердце пропустило удар, а потом и вовсе застыло вместе с мозгом. Глаза теплого кофейного цвета снова не отрываясь смотрели мне прямо в душу. Мы застыли каменными изваяниями. Она стала другой. Красивее, женственнее, исчезла подростковая угловатость, грудь стала полнее, бедра круглее, отчего талия казалась тоньше. Длинные, шоколадного цвета волосы крупными естественными локонами обрамляли лицо. Уже нет боевого раскраса ярких цветов, а лишь лёгкий макияж, подчеркивающий нежность кожи и овала лица. Белая блузка, укороченные брюки бежевого цвета, классические туфли лодочки. И карамель. Она заполнила легкие за считанные секунды. Я вдыхал этот чистый, без каких-либо примесей аромат, и снова дурел от дикого желания быть рядом с ней. Это весна, это гормоны. Но самосохранение не дремлет. Острый яд злости растворил все мысли восхищения, которые только что плясали в голове. Нет, нельзя снова попасться на это. Надо оттолкнуть, ужалить чтобы не подпустить к себе слишком близко. Не знаю, сколько прошло времени. Звук пришедшего сообщения вернул нас к реальности. — О, привет, шалупень. Какими судьбами? С потаскушками я трахаюсь по пятницам, сегодня среда. К концу недели забегай. Я не откажу, — ну вот, получилось. Еще улыбнусь пошире. Мне ведь все равно? Она слегка повела головой на мою ядовитую реплику. Быстро сменила изумление от встречи на маску вежливого спокойствия. — Здравствуйте. Мне нужно сделать пару снимков для эскизов интерьера. Я только сейчас обратил внимание на камеру в ее руках. — Надеюсь, я Вам не помешала. Это не займет много времени. Я могу начать? — Голос ее звучал ровно и равнодушно. Она прошлась по кабинету. Звук ее каблуков тонул в ворсе ковра. Видимо, ее напрягал мой пристальный взгляд. А я просто пожирал ее глазами. Фотографировала она быстро, не присматриваясь. Закончив через минуту, она спросила: — Может, у Вас есть какие-то предпочтения, например, в цвете мебели?  — Нет.— Я старался, чтобы мой голос тоже звучал равнодушно. Она играет в незнакомцев. Что же, мне это на руку.  — Я приду, когда набросаю первые варианты. Если Вы все же захотите что-либо изменить или добавить, номер телефона есть у секретаря. Всего доброго. Я кивнул в ответ, но она уже вышла, не заметив этого. Я пытался сосредоточиться на контракте. Вокруг витала карамель, с монитора на меня, не моргая смотрели ее глаза, а подушечки пальцев вдруг вспомнили ее кожу на ощупь. Потом воображение дорисовало шею, ключицы, грудь, которая стала на пару размеров больше, но увидеть и потрогать ее мне не судьба. Члену стало тесно в брюках. Я встал, прошелся по кабинету, чтобы отвлечься. Погода солнечная, машина на стоянке нагреется. Пять лет я выгонял ее из своей головы, и вот, одна нелепая случайность, и этот омут затянул меня. Я болен ей. Мания, фобия, или что там еще. Родители как-то советовали психолога, может обратиться? Мне надо срочно с кем-то поговорить. Я выскочил из кабинета, как ошпаренный. А в приемной новая порция карамельного дурмана. На вешалке для посетителей плащ. Значит, она еще тут. — Дизайнер уже ушла? — Интересуюсь у секретаря. — Нет. У Игоря Борисовича еще.  Я направился в кабинет Игоря. Видимо, я патологический ревнивец. Мое больное воображение уже нарисовало сцены эротического содержания. Все, что я сам хотел с ней сделать, в моих мыслях уже вытворял Игорь.  Они сидели за столом друг напротив друга, что-то обсуждали. Перед Игорем лежал планшет. Но сам он, не отрываясь, смотрел на нее. Видимо, она не только на меня так действует. Из моего кабинета выскочила как от прокаженного, а с ним вот сидит, любезничает. Я привлек их внимание покашливанием. Игорь отвлекся, а она, увидев меня, как-то сразу отстранилась. — Здорово. Мы тут обсуждаем интерьер моего кабинета. Я прям загорелся. Ты как? Что-нибудь посмотрел? Мне кажется, наши кабинеты не должны сильно отличаться. Ну, по цветовой гамме там. Да? Вы как думаете, Лия? — Все как Вы пожелаете, — она вежливо улыбнулась. Открыла сумку, чтобы сложить все, что было на столе. Засобиралась уходить. — Я приду, когда сделаю несколько вариантов набросков.  — Вы уже уходите? — Игорь вполне искренне расстроился. — Хорошо, будем ждать Вас. А может, выпьете со мной кофе? — Игорь включил свое обаяние на полную мощность. Я знал, что такому ему никто не отказывает. Казалось, она этого даже не заметила. Вежливо улыбнулась в ответ. — О, спасибо. Но у меня совсем нет времени.  Я посчитал нужным вмешаться. — Соглашайся, бабы от него просто в восторге. Какая разница, с кем шпилиться?— Я добавил в свою улыбочку мерзости. Моя фраза повергла в шок обоих. Игорь резко повернулся ко мне всем корпусом, а она на долю секунды даже удивилась, что мне хватило наглости сказать это. Но потом в ее глазах мелькнула искра дерзости. — А почему бы и нет? Игорь Борисович, ваше предложение еще в силе?  Игорь обалдело кивнул. — Я знаю прекрасное место, где варят замечательный кофе. И они вышли из кабинета. Я уже говорил вам, что я идиот. Нет? Отправить на свидание своего друга-гончего кобеля с ней — это просто высшая степень идиотизма.  Конечно же, весь остаток дня я не мог ни работать, ни думать о чем-то еще. Вечером, выходя из офиса, я все же набрал номер Игоря. Мы встретились в баре пропустить по стаканчику виски. Его взгляд, полный предвкушения, мне не нравился. Он ждал моих вопросов, но я упрямо молчал. Видимо, ему надоела эта игра, и он сказал прямо: — Конечно, я догадывался, что в твоем прошлом есть еще что-то, кроме неудачного брака. Но такого я не ожидал. Она просила ничего не говорить тебе. И я сдержу слово.  — Вы встретитесь еще? — Возможно, я был бы очень рад этому. Но захочет ли она? — Не удовлетворил? — ярость и мерзость выплескивалась из меня, как лава из действующего вулкана. — Только потому, что мы друзья, я не дам тебе в глаз. — Игорь улыбнулся так жалостливо и снисходительно, словно я инвалид.