Гадкий утёнок

Месяц пролетает поразительно быстро. ЧиМин на лекциях так же продолжает сидеть рядом с Тэ и думать, что они подружились, в то время как старший старается всячески избегать любых контактов как с ним, так и с ЧонГуком. Да и со всеми остальными, в общем-то, тоже, как обычно. Однако Гук оккупирует Кима настойчивее, чем Пак, поэтому с ним старшему становится всё сложнее держать оборону. В конце месяца на конкурсе сначала приёбываются к его внешнему виду, говоря, что так выглядеть непозволительно и это является неуважением, но ТэХён остаётся непоколебим, и присутствующие смиряются с «безликим» в готовности выслушать подготовленный проект по ядерной физике. — …И в 1996 году был подписан международный Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Давно пора было закончить с этим, как я считаю. Спасибо, на этом всё, — Ким кланяется и садится на своё место под ошарашенные взгляды сидящих экспертов. — Такие глубокие познания могут принести славу этому молодому человеку, если он правильно ими воспользуется, — замечает один из учёных и выразительно смотрит на Тэ. — И с его упрямством он тоже далеко пойдёт, — шутливо добавляет он, приглашая следующего. Тэ закатывает глаза, а по окончании быстро уходит, получив первое место. Парень удивляется награде, потому что далеко не такого лестного мнения о своих умственных способностях. Его все там так расхвалили, что парню кажется, что над ним просто жестоко шутят. И стебутся, вручая первое место. Возможно, это первое место не по ядерной физике, а по умению позориться. И ТэХёна уверяют в заслуженной победе. Летние каникулы начинаются с уже завтрашнего дня, и Тэ планирует зубрить в перерывах между скандалами по поводу его «ничего не делания». Настроение после конкурса портится, несмотря на, казалось бы, хороший результат. Чувства лёгкости от начала каникул отчего-то не возникает, поэтому Ким не хочет задерживаться на улице и баловать себя вкусностями. Он быстро перебирает ногами, и вскоре видит знакомый подъезд. — Эй! — Твою мать… — ТэХён закатывает глаза и едва слышно хнычет от бессилия. Это напоминает ему момент из фильма, который им показывал преподаватель на лекции по информатике недавно, когда ему было лень давать новую тему. Вроде «Доктор Стрэндж» он назывался. Гук напоминает сейчас главного героя — Стивена Стрэнджа, который: «Дормамму, я пришёл договориться». И так повторяется без конца, только вот ТэХён понимает, что с Чоном они не договорятся. Потому что это, блять, невозможно. — Ты классно выступил, — радостно ставит в известность черноволосый. — Сомневаюсь, но спасибо, — не оглядываясь, цедит Тэ. — А откуда ты зн… — заикается было он, но тут же испуганно осекается и затыкается, разворачиваясь к двери. — У меня папа учёный, он шарит. Я там с ним был в целях самообразования, — честно и без подколов говорит ЧонГук, отвечая на недосказанный, но очевидный вопрос старшего. — Ага, ясно, — нехотя соглашается ТэХён, ступая в подъезд одной ногой. — Хотел предложить отметить твоё первое место. — Это моё первое место, а не твоё. Тебе нечего отмечать. — Я отмечу с тобой за компанию как друг, который рад за тебя. Да и каникулы вроде как завтра начинаются, два месяца лета впереди. Это тоже повод, — не обижаясь, хмыкает Гук, привыкший за месяц к такому отношению со стороны Кима. — У меня много дел. — Слышишь, деловой, ты вообще живёшь? — Полной жизнью, — из вредности говорит Тэ, хоть его жизнь и жизнью-то назвать нельзя. Так, жалкое, никчёмное существование. — Я по глазам вижу, что ты опять врёшь. — В следующий раз надену солнцезащитные очки. И не надо свои дедуктивные способности на мне применять. — Пожалуйста, я не так много прошу. Ты будешь дома уже к одиннадцати. Эти слова заставляют Кима впервые задуматься, и вроде как «а почему нет?». — До десяти, — ставит условие Тэ. — Ура! Погнали, — хлопает в ладоши ЧонГук и идёт куда-то, приглашая старшего за собой. Ким не верит своим глазам и пятится назад, когда младший садится на байк и достаёт водительские перчатки. Чон подмигивает и хлопает по кожаной сидушке позади себя, а Тэ продолжает пятиться назад маленькими шажочками, надеясь отойти достаточно далеко, чтобы Гук не успел догнать. Парень ещё немного отступает назад, а затем резко разворачивается и драпает, что есть силы к спасительному подъезду. Умирать ему ещё рано, чёрт возьми! Он вбегает в дом, не оглядываясь, и уже забирается на первый этаж, когда его рывком сгребают к железной двери, впечатывая в неё, по бокам тяжело, с шумным стуком опускаются чужие руки, а их обладатель теперь оказывается слишком близко. Настолько, что если оба вдохнут полной грудью, то соприкоснутся. Сердце ТэХёна колотится как ебанутое, а сам парень задыхается от нехватки кислорода после бега. Он избегает зрительного контакта с ЧонГуком, потому что боится, что если поднимет взор, то встретится с кулаком…или утонет в чужих глазах напротив. Неопределённость треплет нервы ничуть не хуже. Тэ по привычке втягивает голову в плечи и дёрганно сжимает кулаки, борясь со сходящим с ума ритмом сердца и натянутыми нервами. Когда ожидаешь удара, то лучше зажмуриться. Так Ким и делает, но удара всё не следует. Через несколько секунд ожидания старший решает открыть глаза, наведённые на пол, но, открывая, охает и крупно вздрагивает: глаза ЧонГука смотрят прямо на него. Этот гад специально склонился так. Отпрянуть Тэ некуда, поэтому он просто вжимается в злосчастную, треклятую железную дверь и ждёт. А Чон и не торопится, похоже, совсем. — Куда собрался? Мы же договорились, — низким голосом медленно говорит он, неотрывно следя за озадаченными, пугливыми глазами ТэХёна. Только за ними Гук и может следить, потому что остальное лицо скрыто за несколькими слоями защитных масок, и даже волосы прикрыты капюшоном. — Ты не говорил, что на мотоцикле, — тихо извещает Тэ, не в силах держать зрительный контакт дольше секунды. — Сюрпризы не любишь? — Ненавижу. Мог бы за месяц и догадаться. — Тю, ну дела. Стало быть, хочешь пешком? — Уже никак не хочу. Надо было сразу отказаться. — А ты знаешь, что ведёшь себя как девчонка? — улыбается ЧонГук, получая сердитый, короткий взгляд. — Сначала делаешь, а потом жалеешь. — У тупости нет пола, — уже громче говорит Ким, понимая, что бить его не в планах младшего. По крайней мере сейчас. — Я не хочу никакого кипиша, поэтому оставь своё предложение на другой раз. — На «никогда», например? — понимает ход мыслей старшего Гук, ухмыляясь. — Ты сам это сказал, — парень собирается с силами и пытается проскочить под рукой младшего, но ожидаемо эта рука опускается ниже, перекрывая путь. — Но я не сказал, что ты свободен. — Правильно, потому что это я сказал. Я свободен. — Стоять! — повышает голос ЧонГук, видя начало новой попытки выскочить. ТэХён стопорится и замирает, поднимая холодные ладони на уровне груди, словно сдаётся. Ему вновь становится страшно. Вновь подступает к горлу ком непонятной обиды и злобы, и кровь в жилах застывает. Ну, а чего он ожидал? Чуда? Кто он вообще такой, чтобы что-то решать? Получив лишь немного нормального общения от ЧиМина и ЧонГука, ТэХён почти растерял свою бдительность и позволил себе вести неосторожные разговоры с этими двумя людьми. Теперь пришло время платить за свои ошибки. Ким молчит, напряжённо сглатывает и даже не думает уже ни о побеге, ни о сопротивлении, а думает лишь о том, чтобы удар пришёлся не по лицу. ТэХён вспоминает о том, что он — никто, что ему всегда это говорили и что постоянно тыкали носом в его ничтожность, просто за этот месяц дерьма было чуть меньше. Но старший вспоминает, что все, кому не лень, будут врагами, даже если притворятся друзьями. И что всегда так было. Мысли о таблетках от дебилизма по-прежнему остаются актуальными. — Прости, — тут же смягчается черноволосый, замечая резкую перемену в Тэ. — Ты странный, знаешь? Вроде пугливый, а дерзишь, как будто жизнь не дорога. — Я говорю то, что думаю, а все находят это оскорбительным для себя. Возможно...мне надо просто меньше разговаривать, — шепчет старший, надеясь на милосердие и жалость со стороны Чона. — Дай мне выйти, пожалуйста. Прости, если чем-то обидел.  Эти извинения и дрожащий голос пугают Гука не на шутку. — За что прощать-то? — он тянется рукой к закрытому лицу Кима, но тот в ужасе закрывается руками и сгибается, зажмурившись. Его час расплаты настал? Младший отдёргивает ладонь и глазами-блюдцами недоуменно смотрит на парня. — Думал, я тебя ударить собираюсь? — не веря в свои слова, предполагает ЧонГук, и его губы растягиваются в виноватую улыбку. — Я не хотел повышать голос, это само вышло. И бить не собирался. Дурак я, прости. — Хорошо, я всё понял, — пищит ТэХён. — Теперь не хочешь со мной разговаривать? — Честно ответить? — Честно, — Гук смотрит внимательно, но, замечая замешательство и недоверие в глазах Кима, добавляет. — Я не буду орать и бить тебя, обещаю. Я даже не собирался… — Не очень хочу. — Ладно… Понял, — вздыхает черноволосый и опускает руки. ТэХён тут же выскальзывает и несётся на свой этаж без оглядки. «Сам же испортил хрупкий результат целого месяца за пару минут. Еблан», — думает Чон, пока бредёт к мотоциклу. А Тэ, оказываясь дома, запирает дверь на ключ и тяжело дышит, а затем идёт на кухню за водой и видит в окне удаляющегося младшего. В тот момент Ким чувствует упавшую тяжесть с плеч, но, когда приходит ночь, парень долго ворочается и прокручивает по сто раз один и тот же разговор в памяти. «Зачем он извиняется? Я виноват, а извиняется он. Кто из нас странный?».