Гадкий утёнок

Несколько недель каникул ТэХён действительно зубрит, прерываясь иногда на скандалы матери или отца, что зависят от местоположения. Ничего необычного за исключением того, что ЧиМин, немыслимым образом узнавший откуда-то его номер, то и дело предлагает встретиться. Естественно получает он короткий, лаконичный отказ. Пак, наконец, на счастье Тэ отчаивается, понимая, что делать что-либо бесполезно. Он бросает гиблую затею хоть как-то сблизиться или подружиться с Кимом, ограничиваясь только редким приветствием на улице. Да и то благополучно игнорируется. В середине третьей недели, вечером, когда ТэХён, дрожа, борется перекисью с кровоточащими ссадинами на руках, стоя около подъезда отца, на его старомодном мобильнике блынькает смс. Аптека, где неподалёку Тэ только что покупал обеззараживающее средство, стоит всё на том же прежнем месте и как-то слишком ярко светит вывеской. ТэХён отворачивает голову в сторону не так ярко освещённого проулка и закрывает глаза. Порезы от бутылки шипят и щипают. Неприятно. Вспоминая о сообщении, парень стряхивает с рук лишние капли перекиси и вытаскивает двумя пальцами устройство из кармана. «Забинтуй». Ни «привет», ни «здарсте». Нормально. Неизвестные цифры светятся над смской, а Тэ тупо пялится на экран, не понимая, что это вообще значит. Он в десятый раз перечитывает одно и то же слово, уже не разбирая его значения. Оно становится бессмысленным, а к выводу Ким так и не приходит. Парень засовывает допотопный, покоцанный мобильник обратно в штаны и шаркает на скамейку, которая стоит в двух шагах от подъезда. Но как только ТэХён плюхается на неё, в толстовку что-то с шелестом, глухо и совершенно не больно врезается. Он смотрит вниз и обескураженно берёт упакованный бинт и привязанную к нему пачку пластырей. Взгляд скользит по сторонам, но ни в темноте, ни на освещённых дорогах никого нет. В мистику Тэ, конечно, не верит, однако, если глаза подводят, а факт налицо, то начинаешь задумываться о том, что: «А почему бы нет? Разве призракам нужно доказывать, что они существуют?». Ким шумно сглатывает и снова бездумно пялится на медикаменты, как будто свалившиеся с неба. Но тут его прошибает, и парень поднимает глаза на деревья, стоящие плотно друг к другу. ТэХён вглядывается до посинения. Наконец парень замечает, что некоторые ветки слегка колеблются против ветра. Он выпускает носом воздух в свою повязку и радуется, что не сошёл с ума и что там действительно просто кто-то сидит. Однако радость длится недолго, поскольку там, твою мать, кто-то всё-таки сидит! Да швыряется бинтами. А если бы в лицо попал? Меткость раз на раз не приходится, знаете ли. Тэ встаёт, аккуратно кладёт на деревянную поверхность кинутое и направляется к «спасительному» подъезду, хоть и знает, что дороги выше лестницы первого этажа ему нет. Отец вышвырнул его в очередной истерике после очередного нанесения побоев. Дороги теперь нет никуда, и неизвестно как, но придётся ждать утра, кантуясь на улице, а потом можно будет вернуться к матери в квартиру. Клиенты обычно долго у неё не задерживаются. «Забинтуй свои руки». Приходит ему, и Тэ останавливается на полпути между скамьёй и дверью в многоэтажку. «Ты сидишь на дереве?». Решает набрать Ким, а после ждёт ответ, который на самом деле долго ждать не приходится. «Как ты догадался?». «Я умею наблюдать». «Хочешь, чтоб я спустился?». «Нет. Сиди там, ЧонГук». «Это не наблюдения, а экстрасенсорные способности:)». «Это метод исключения. Список подозреваемых у меня небольшой». Через пару секунд после отправки недалеко слышится шум листьев и короткий стук ботинок о землю. Из темноты показывается Гук собственной персоной. Он молча приближается к лавке, распаковывает бинт и подходит к ТэХёну, а тот стоит в оцепенении и наблюдает за всем этим как загипнотизированный. Мыслей ноль, и сейчас старший способен только смотреть, как Чон заботливо и совсем осторожно приподнимает расцарапанную, холодную, подрагивающую руку своей тёплой ладонью. Парень не смотрит на Кима, усердно, бережно обматывая больную часть его тела, а когда заканчивает, завязывает на узелок и тянется за второй рукой старшего. — Зачем ты это делаешь? — разрывает молчание между ними ТэХён осипшим голосом. — Чтобы заражения не было. — Я про другое. Снова тишина. ЧонГук не спешит отвечать, потому что, либо не знает, что говорить, либо подбирает правильную комбинацию слов. — Почему ты отвергаешь меня? Я же извинился, — говорит он совсем не то. — Проблема не только в этом. — Так почему ты не хочешь попытаться её решить? Теперь молчит Ким. Разговор вообще какой-то странный получается. Что к чему? — Мне и так нормально. — Ты снова врёшь. Их диалог то и дело прерывается долгими паузами. Видимо, в планах не было обсуждения своих взаимоотношений. — Ты боишься, что, если с кем-то сблизишься, то непременно случится это? — Гук кивает на забинтованные ладони ТэХёна, а потом смотрит на него самого и с ужасом понимает, что да. Этого Тэ и боится. Тут даже без слов понятно. — Люди любят делать друг другу больно. Им нравится, они любят издеваться. Не только над самими собой, но и над другими. Над другими в особенности. Уж кто-кто, а я не понаслышке знаю. — Ты же наверняка не пробовал с кем-то подружиться, — хоть паренёк и не знает, правда это или нет, почему-то он в этом уверен. — Потому что вижу наперёд, чем это кончится. Всю жизнь мне говорят, что я уродец, что бездарь и никчёмный червь, паразитирующий на планете. Мной постоянно недовольны все вокруг, а ты предлагаешь мне пойти к ним и сказать: «Ребята, давайте жить дружно»? — Надо с чего-то начинать. — Всё без толку, — качает головой Тэ. — Ты поэтому носишь эту дурацкую маску? Ты, правда, считаешь, что некрасивый? Что недостоин друзей, радостей и нормальной жизни? — Верно, так я считаю, — твёрдо заявляет Ким. — Я не могу считать иначе. — Я думал, что ты носишь такие мешковатые вещи, потому что прячешь лишний вес за ними, а на самом деле у тебя подтянутое тело. Ты никогда не думал, что можешь быть на самом деле красивым? Ты прячешь лицо, как и тело, но тело у тебя отличное. Улавливаешь связь? — Когда это ты видел моё тело? — в страхе распахивает глаза ТэХён и забинтованными руками интуитивно одёргивает толстовку. — Когда догонял тебя, то одежда задралась, — объясняет Чон. — Я к тому тебе это говорю, что ты себя недооцениваешь. Ты не любишь себя, потому что тебе это вдалбливали в голову на протяжении всей твоей жизни. Вот, что я имею в виду. Твоя неуверенность, твои страхи… Это всё превратилось в паранойю. Скорее всего бессознательную. — А вот тут ты неправ. Помимо всего того, о чём я рассказал тогда… Об избиениях, унижениях… Да, это повлияло на моё отношение к себе. Я не хочу сейчас говорить ещё об одном, что доломало меня до конца, но придётся. Может, так ты поймёшь наглядней. Я прячусь от всех ещё и потому, что… Я не хочу, чтобы на меня смотрели. На меня СМОТРЕЛИ, понимаешь? Смотрели, как тот мужик из магазина сладостей. Ты… Ты видел когда-нибудь, как взрослые дяденьки заманивают деток конфетками, говорят, что они лапочки, а потом насилуют? Нет? А такое бывает. И эти дядьки смотрят. Смотрят на тебя, — ТэХён тыкает пальцем в грудь ЧонГука. — Я до последнего не хотел смиряться. Отрицал это. Но среди всех слухов, знаешь, есть и правдивый один. Догадываешься, какой?