Переходный возраст

      Что делать заскучавшему макнэ?       Правильно – доставать хёнов!       Вот только те хёны, которых весело тормошить, сейчас на индивидуальных фотосъёмках, а в общежитии с макнэ остался лишь один надоедливый Чимин, который и сам любит изводить Чонгука. Так уж вышло, что они оба первыми отсняли нужный материал и сейчас могли позволить себе отдохнуть перед новым вихрем рабочих дней.       Сегодня они на время одни, вдвоём... Да уж, отдохнуть, а как же! Чонгука сегодня в покое не оставят, горький опыт не обманет – он скривился от воспоминаний о приставучем хёне, попутно доставая упаковку молока из холодильника.       Конечно, можно провести контратаку и устроить между ними соревнование «у кого самые крепкие нервы», но это же так банально и неинтересно. И именно поэтому, когда Чимин лез к макнэ с очередной глупостью из серии «ух ты, мой милашка» (согласитесь, задевает мужское достоинство), тот совершенно не собирался подыгрывать. Ведь гораздо забавнее было игнорировать любвеобильного хёна, этим сильнее его задевая. Такое поведение настолько вошло у него в привычку, что Чонгук уже за секунду мог преобразиться из шаловливого макнэ в здравомыслящего сноба, как только на горизонте появлялся Чимин с игривым огоньком в глазах. По правде говоря, этого хёна было очень легко раскусить, ведь у него всё на лице написано. К тому же и актёр из него, мягко говоря, отстойный.       Да и вообще, что уж вокруг да около ходить – Чимин был простым, как пень. Чонгук злорадно усмехнулся от подобного сравнения, попутно наливая молоко в узкий стакан.       Среди всех ребят именно доверчивого Чимина было легче всего одурачить, рассмешить или развести на угощения (чем бессовестный макнэ и пользовался). Юнги-хён как самый проницательный ещё перед недавним дебютом отметил наивный склад ума Чимина, поэтому всё старался как прожжённый жизнью старший мембер научить несмышлёное дитя выживать в этом жестоком мире. Вот только само дитя совершенно ничему не училось, каждый раз исправно попадаясь на любой крючок, даже самый очевидный.       Чонгук фыркнул и запрокинул голову, залпом выпивая молоко.       Из-за простодушия Чимина раскусить его коварные задумки было проще простого. У макнэ при виде игривого хёна уже действовала хорошо отработанная схема: лицо кирпичом, осуждающий взгляд свысока (благо, рост позволял, в отличие от возраста), снисходительно приподнятые брови и слегка искривлённые губы. Мол, «и кто из нас тут ещё младше?». В общем – само осуждение и скепсис во плоти. Работала эта схема на «ура». Чимин сразу же тушевался и заливался краской, чувствуя над собой власть коварного макнэ. Но при этом ещё широко и белозубо улыбался, жмурясь и смущённо прикрывая рот ладонью. И тут уж Чонгук не мог никуда деться и должен был признать: из-за некоего природного обаяния (глаза макнэ сами по себе закатились лишь только от одной мысли об этом) Чимину удавалось выходить сухим из воды, очень естественно выворачиваясь из любой неловкой ситуации.       Да, этого у него было не отнять.       Чонгук недовольно хрустнул шеей, ополаскивая уже пустой стакан в раковине.       Но, всё равно, смущать именно этого хёна было чрезвычайно забавно. И не то чтобы Чонгук ненавидел его или от злобы над ним издевался. Если совсем честно, то дело было далеко не в этом. Просто… он не мог не отметить, что от вида пристыженного Чимина по его телу расплывалось странное чувство садистского удовольствия. Ведь посудите сами: что может быть лучше для младшего, чем превосходство над старшим? Вот именно, что это бесценно!       С совсем уже ехидным видом Чонгук вдруг еле заметно повёл головой, прислушиваясь, словно охотничий пёс, как только разобрал тихие шаги. Ухмылка с его лица резко спала – осталась лишь отрешённость во взгляде, когда на кухню их общежития, пришаркивая, зашёл распаренный Чимин с полотенцем на плечах, одетый в простые шорты и белую майку. Его щёки раскраснелись от жара, а глаза блестели от счастья, еле показываясь из-под век, когда они сузились при лучезарной улыбке. — Горячий душ – это кла-а-асс… — лениво и не очень разборчиво протянул Чимин, приложившись лохматой головой к стене. — Расслабился весь, такой кайф! — он радостно потянулся. — М-хм, — ровным и не слишком заинтересованным голосом угукнул Чонгук. Его больше сейчас волновала необходимость абстрагироваться от душистого запаха мыла, исходящего от уютного хёна. Странно, но почему-то именно сейчас Чонгук очень тонко ощущал этот обычный, на первый взгляд, аромат. Может, раньше запахи притуплялись из-за снующих туда-сюда мемберов? Или дело в закрытых окнах, которые они с Чимином забыли распахнуть, чтобы проветрить общежитие? Или это у Чонгука просто вдруг заострилось и без того чувствительное обоняние?.. В общем, причина не ясна, но факт оставался фактом – с появлением Чимина кухня пропиталась его запахом, что не давало макнэ покоя. Аж нос чесался, а внутри расползалось чувство особенного наслаждения.       Если кто-нибудь когда-нибудь пустит в продажу духи с благоуханием обычного мыла, Чонгук будет самым преданным их покупателем. Он не знал, как объяснить свою чуткость и сильную привязанность к ароматам, как и не мог точно сказать, что именно его привлекало в обычном мыле. Но сейчас один из его любимейших запахов забивался ему в ноздри, и Чонгуку стоило огромных сил не поддаться сильному желанию повести носом в сторону источника этого самого запаха, будто новорождённый щенок. Ведь этим он собственными руками разобьёт свою непроницаемую маску перед хёном. А это равносильно поражению в их неоглашённом поединке.       Чимин же, явно ни о чём и не подозревая, в это время лишь вздохнул от безразличия макнэ и рефлекторно потянулся рукой к волосам, чтобы пропустить пряди через пятерню. Он укладывал причёску своим любимым жестом, чтобы выиграть время и справиться с лёгкой нервозностью от привычного игнора. Время от времени парень поглядывал на профиль Чонгука, пока вдруг не пробурчал: — Вот же ребёнок…       Чимин размашистым движением вытащил бумажную салфетку из рядом стоящей цветастой коробки и ткнул ей макнэ в лицо, вытирая смешные молочные усы. Опьянённый до этого запахами Чонгук резко отшатнулся от хёна из-за неожиданности, даже немного шарахнулся, перехватив салфетку со слегка выпученными глазами. Он не привык ещё открываться другим в режиме двадцать четыре на семь, потому и внезапные близкие контакты его иногда смущали – предупреждать же надо!       Иногда Чонгук вёл себя, как замкнутый одиночка: когда терял всю свою спесь, ментально возвращаясь к жутко стеснительному мальчишке внутри, который приехал в столицу и завертелся в водовороте безостановочной машины большого шоу-бизнеса. Бывало, конечно, что он заигрывался и забывал о своих комплексах, но растормошить для этого его было довольно нелегко. Правда, Чимин чаще всего весьма неплохо с этим справлялся. А Чонгук продолжал сочетать в себе несочетаемые качества, то ведя себя необщительно и скромно, то бесясь громче всех остальных мемберов – перепады были ещё те. Гормоны и переходный возраст, что с них взять!       Неловко промокнув рот салфеткой, Чонгук спешно выбросил её в мусорник и угрюмо развернулся в сторону коридора, намереваясь сбежать от обволакивающего аромата мыла, который дурманил ему голову. Да и от прилипчивого хёна тоже. Успешно добравшись до спальни, он захлопнул за собой двери и подхватил планшет, чтобы улечься головой на подушку кровати, планируя поиграть в игры и этим попытаться отвлечься от странного состояния лёгкой растерянности. Вот только никто его в покое оставлять не собирался. Дверь в комнату бесцеремонно открылась, и в помещение бодро зашёл Чимин. Плюхнувшись на постель рядом с макнэ, он вряд ли осознавал, какую устроил тому пытку одним только своим присутствием.       Чонгук проигнорировал хёна, невозмутимо продолжая играть. Но при этом стал чаще шевелить ноздрями, чтобы вдохнуть носом новую порцию воздуха – поддаться соблазну и ощутить любимый запах вновь. Чимину же явно было то ли скучно, то ли одиноко, так что он умостился головой на живот макнэ, при этом в лежачем положении закинув одну ногу на другую. Чонгук напрягся, но никак не воспротивился такому поведению, одёрнув себя. Просто с остальными мемберами младший был дольше знаком, из-за чего с ними было как-то легче. А к Чимину он пока ещё продолжал привыкать, хотя и не мог сказать, что они не были близки. Просто… что-то всё время не позволяло Чонгуку быть искренним с этим хёном и полностью расслабиться в его присутствии. От него всё время можно было ожидать даже непреднамеренной подлянки...       Чимин наконец замер на пару минут в полной тишине, но в какой-то момент всё же не выдержал и снова потревожил Чонгука: — Во что играешь? — поинтересовался он, усердно стараясь наладить контакт с младшим, который, похоже, совсем к этому не стремился. В конце концов так и не получив ожидаемого ответа, Чимин перевернулся на живот и любопытно пополз на локтях к макнэ, а затем нагло заглянул ему в планшет. Чонгук же, который молча терпел надоедливого хёна, аж вздрогнул. Приятного аромата сливочного персика, исходящего от волос Чимина, которыми тот случайно залез парню в лицо, когда уставился на экран, он никак не ожидал. — О-о-о, знаю, классная штука. Я уже прошёл, — самодовольно заявил Чимин и, заметив, что Чонгук отчего-то перестал нажимать на сенсорные кнопки, а соответственно – начал проигрывать, решил помочь невнимательному макнэ. — Айщ, ну что ты делаешь! Вот так надо… — он чуть ли не залез на парня, чтобы было удобней играть, улёгшись спиной ему на грудь и при этом свесив ноги с кровати. Так легко сократить дистанцию и буквально вторгнуться в личное пространство другого – в этом и есть весь Чимин. Личное наказание макнэ.       По коже пробежались мурашки. Чонгук поджал губы и приподнял подбородок, стараясь избежать контакта своего носа с волосами хёна, словно они были пропитаны ядом, который сразу же его убьёт. Но как бы он ни пытался увернуться – в итоге всё-таки не выдержал и поддался искушению: с бешено колотящимся сердцем зарылся носом в волосы Чимина, мысленно оправдывая себя тем, что тот сам на него улёгся. Наконец перестав вертеть головой, макнэ чаще задышал, на миллисекунду неосознанно закатив глаза от наслаждения. Нос приятно щекотало мягкими волосами хёна, а организм, казалось, теперь весь был наполнен взрывоопасной для Чонгука смесью из запаха обычного мыла и спелых персиков с ноткой сладких сливок. Потрясающе…       Чимин вряд ли что-то замечал, с приоткрытым от усердия ртом стараясь пройти для младшего уровень. Когда макнэ вдруг провёл носом от макушки к затылку своего хёна, тот и не дернулся, уже занятый объяснением, чего стоит ожидать в игре дальше. Чонгук, естественно, слушал вполуха, если вообще слушал, так как ему серьёзно так снесло башню, когда по телу разлился жар, приятно грея внизу живота, а из головы вылетели все здравые мысли. Чертовски притягательный запах… Чонгук и не заметил, как на секунду прижался лицом к Чимину, пытаясь как можно больше вдохнуть воздуха, пропитанного приятным ароматом. М-м… Он даже случайно приложился сухими губами к шее хёна, одарив его кожу горячим дыханием. Чонгук нервно облизал пересохшие губы. Кожа старшего была солоноватой на вкус.       Нервно, словно клещами, Чонгук вцепился в планшет, как за своё единственное прикрытие и алиби, из-за чего Чимин, когда играл, клал тёплую ладонь на руку младшего, обхватывая её своими маленькими и пухлыми пальцами. Слишком близко, слишком плотно – переходит все границы его зоны комфорта. От лежащего на нём тела макнэ стало не просто тепло, а жарко, хотя они оба были весьма легко одеты. Чонгуку до безумия было страшно, что Чимин услышит его частое сердцебиение, что оно отдавалось старшему через их соприкасания. Тяжесть чужого тела в какой-то момент почему-то перестала его бесить.       Насытившись цветущими персиками, Чонгук плавно перешёл на свою самую главную слабость – запах мыла, которым пахли уже не волосы Чимина, а само его тело. Совсем не контролируя себя, он уже стал водить носом по надплечью, приоткрывшемуся из-под сползшей с плеча майки, как Чимин наконец-то почувствовал касания макнэ и, отвлёкшись от игры, со смешком рыкнул: — Йа! Щекотно! Проиграю же, мелкий, — и он весь сжался, в защитной реакции поджав плечи. — Перестань!       Перестань! Словно по голове треснули – так резко Чонгук очнулся, с широко распахнутыми глазами вскинув голову и оторвавшись от распаренной кожи.       Секундочку... Чем это он сейчас был занят?!       Тряхнув головой, будто избавляясь от дурмана, парень осуждающе глянул на Чимина, распластавшегося чуть ли не в его объятиях. Ни стыда ни совести!       Да и вообще, что-то совсем уж обнаглел этот хён! Это всё он виноват! Проучить бы, чтобы не лез больше!..       Чонгука перемкнуло. Он наконец-то отпустил планшет, выскользнув из захвата старшего. Затем медленно положил руки на талию Чимина, стараясь не вызывать лишних подозрений. И вдруг нещадно защекотал парня, кончиками пальцев надавливая на рёбра – идеальная месть за то, что тот выбил его из колеи своими этими спелыми персиками!       От неожиданности Чимин завертелся, как змея, при этом не переставая гоготать и пытаясь слезть с макнэ с планшетом в руках. Но Чонгук не собирался его так просто отдавать: своей собственностью делиться? Увольте! И вообще, это он здесь первым лежал и играл, между прочим! Парень навалился сверху на хёна, прижимая его к постели, и стал отбирать у него гаджет, при этом даже не замечая, как сам уже улыбался во все тридцать два зуба на пару со своим противником. Ограничители и рамки правильного поведения снесло обычным ребячеством, которого иногда так не хватало в тяжёлые трудовые будни!       Ощутив, что его вот-вот победят в этой совершенно глупой и беспочвенной схватке, Чимин настойчиво обхватил бёдра макнэ ногами и скрестил их у него на заду, словно коала, выполняя захват, как в любимых рестлинг-шоу. Он пятками надавил на ягодицы Чонгука, не позволяя ему отстраниться, чтобы выдернуть планшет. Убедившись, что зафиксировал младшего, Чимин затем сам подтянулся так, что чуть ли не коснулся своей грудью груди макнэ, но вот тазом точно столкнулся. Всё это было нужно для того, чтобы перевесить Чонгука и не дать ему вырваться.       Никто из них не знал, зачем они продолжали бороться, ведь на самом-то деле никому этот планшет так сильно уж и не нужен был. Однако сама мысль о том, что они проиграют друг другу в чём-либо (хоть это и будет нечто совершенно идиотское и не стоящее и крупицы их усилий), была неприемлемой и сразу же рождала в голове пульсирующую фразу: «Вызов принят!».       С каждым следующим сопротивлением дух соперничества разгорался с новой силой, отключая мозг. Вот только кто же знал, что их «кровавая схватка» повернёт в совершенно иную степь и введёт обоих парней в полнейший ступор…       А всё случилось в тот момент, когда до Чонгука вдруг дошло, что он всё-таки пошёл на поводу своего хёна и теперь, в итоге, уделяет ему своё бесценное время. Внезапно всё резко надоело. Чонгук напрягся и одним рывком сел на колени, поднимая за собой Чимина и таким образом усаживая его на себя. Не ожидая, что макнэ, который и молочные усы-то забывает вытереть, сможет поднять его, старшего на два года хёна, Чимин изумлённо ослабил хватку и упустил планшет из рук. Победно вскинув подбородок, Чонгук усмехнулся, вовремя выхватив гаджет. Вот только после этого сразу же нахмурился, заметив, что и старший отвлёкся от своей роли проигравшего, озадаченно опустив взгляд вниз. — Эй, что у тебя в карманах? — с лёгким пусанским диалектом удивился Чимин, от забав перестав контролировать свою речь. Он ёрзал на коленях Чонгука от неудобства, ведь постоянно задевал что-то бедром и никак не мог избежать дискомфорта, в итоге не выдержав и решив пожаловаться. Однако вопрос повис в воздухе, уже не нуждаясь в ответе: поразительно, как быстро может смениться недопонимание озарением, которое пришло к обоим со скоростью света.       Округлив глаза от шока, Чонгук оттолкнул от себя хёна сильнее, чем стоило, отчего тот с шумом отлетел к стенке с совершенно потрясённым видом. Чимин, не обращая внимания на боль в спине, то кидал растерянные взгляды на пах макнэ, который тот лихорадочно прикрыл планшетом, то смотрел в лицо младшему, как будто этим мог ему помочь. Но вышло наоборот. Такого красного как помидор Чонгука Чимин уже давно не видел. Макнэ занавесился чёлкой, опустив голову, и даже не пытался встретиться взглядом со своим хёном, при этом окаменев от стыда. Словно статуя, застывшая и не сдвинувшаяся с места ни на миллиметр.       Сначала Чонгук задыхался от немой паники. Затем мысленно с особой жестокостью убивал себя и ругал предавшее его тело, при этом игнорируя стук сердца, отдающийся в висках. Как и капельки пота, сползающие у уха.       Позорище-то какое, господи!..       Чонгуку срочно нужно было время, которого не было, чтобы решить, как дальше себя вести. Или шпаргалок, как на экзаменах, которые подсказали бы ему ответ. Но кто будет себе делать шпаргалки на случай того, когда у него встанет прямо при друге? Вот именно, что... Господи, да о чём он сейчас только думает? Ни одной здравой мысли, сплошной бред на нервной почве. Мозги, которые и так любили лишний раз подводить макнэ, на этот раз и вовсе отключились, оставляя в голове парня беспросветную пустоту. В конце концов сдавшись, растерянный и жутко опозорившийся Чонгук оставил всё на своего хёна, мысленно молясь, чтобы он просто провалился сквозь землю и пропал из вида. Стыдно было просто до ужаса...       Прошло буквально несколько секунд, пока Чимин не расставил всё по полочкам. Поспешно прикрыв рот ладонью, он сначала сдерживался, как мог. Но в итоге смешинка победила, и старший внезапно разрядил накалённую атмосферу взрывом заливистого смеха. Он влился в тишину, как кристальный ручей на сухую землю. — Ах-ха-ха! — щурясь, отчего белки его глаз совсем скрылись под веками, загоготал Чимин. — Йа-а, наш Чонгук-и уже совсем взрослый! — и он снова залился смехом, то метаясь по постели в истерике, то скручиваясь пополам, хватаясь за живот. Под конец у него уже не было даже сил издать хоть какие-нибудь звуки, поэтому он катался по кровати, словно умалишённый, и в беззвучном смехе раскрывал рот, сверкая ровным рядом белых зубов.       Правда, мёртвая тишина со стороны макнэ напрягала. Когда Чимин наконец-то заметил, как Чонгука аж затрясло, старший резко перестал хохотать, взволнованно облизав губы. — Эй, ты чего?.. — он протянул к нему руку, но вовремя остановился. Казалось, что макнэ, как те самые злые псы, которыми пугают табличками на заборах, сейчас сорвётся и оттяпает ему руку из-за унижения.       Новое озарение заставило Чимина мысленно застонать от собственной глупости. Ну, конечно, какой же он дурак! Чонгук ведь такой замкнутый и застенчивый, а тут подобный казус... Он не переведёт всё в шутку, как Хосоки-хён, и не забудет об этом через пару секунд, как Тэхён. Поэтому с ним нужно быть особенно аккуратным и не давить на больное. — Слушай, да ничего страшного, с кем не бывает, — постарался добавить беспечных ноток своему тону Чимин, но по реакции младшего понял, что выбрал неподходящую тактику. Поэтому поменял ракурс: — Ты же молод, полон сил…       Снова не то.       Чимин взволнованно забегал взглядом по постели. — Ну, давай, я тихо уйду, а ты… — запнулся он, подбирая правильные слова, чтобы не смутить младшего ещё сильнее. — …разберёшься с проблемой. И мы сделаем вид, что ничего не было. Хорошо?       Говорят, молчание – знак согласия. Именно так воспринял тишину Чимин, и, осторожно спрыгнув с кровати, неловко вышел на цыпочках из комнаты, как можно более негромко захлопнув дверь. Не переставая кусать от беспокойства губы, он устало приложился головой к стене, прикрывая глаза.       Н-да, вот это конечно, неловкая ситуация. Всем неловким ситуациям неловкая ситуация. А ведь хотел как лучше, когда пришёл!..       Из собственных невесёлых мыслей Чимина выдернул тихий-тихий, еле слышный звук, донёсшийся из спальни. Парень встрепенулся и в беспокойстве внимательно прислушался, подставив ухо под дверь. Но когда до Пака дошло, что именно за звуки он слышит – с пунцовыми щеками, словно ошпаренный, так же быстро оторвался от двери. Не зная, куда себя деть и что предпринять, Чимин порывался было отойти подальше, чтобы не быть свидетелем интимного момента Чонгука, но своевременно остановил себя, боясь шагами напугать макнэ тем, что всё ещё здесь и всё слышит. Пол у них был скрипучим очень – даже глухому было слышно, когда Юнги-хён возвращался после поздней работы над новыми текстами песен.       Поэтому Чимин в итоге просто застыл на месте, всеми силами стараясь не слышать приглушённых стонов. Правда, приказывать своим ушам не слышать было просто невозможно, и он то и дело продолжал чуть ли не до крови кусать нижнюю губу из-за новых сиплых вздохов за дверью. Чимин мысленно умолял Чонгука закончить всё как можно скорее, потому что неловкость просто зашкаливала, а из его ушей мог вполне скоро пойти самый настоящий пар. От каждого нового уже повышенного тона Чимин сильнее заливался краской – хотя, казалось бы, куда уж дальше.       Радовало одно – чем выше, тем ближе к кульминации. И правда: через секунду раздалось протяжное и хрипловатое мычание, от которого у Чимина отчего-то прошлась короткая дрожь по телу. А затем лишь тяжёлое и частое дыхание, звучащее в унисон со стуком сердца старшего. Чимин и не заметил, как весь вспотел – майка неприятно липла к телу у подмышек и на спине. Особенно от понимания, что и сейчас сделать шаг тоже чревато – тем более палевно. А что, если Чонгук сейчас захочет выйти?!       К счастью, из коридора послышался хлопок, и Чимин облегчённо выдохнул, только-только заметив, что дышал через раз. Воспользовавшись шумом, созданным остальными пришедшими мемберами, он резво сбежал в ванную и закрылся, переводя дух и приходя в себя. Голоса за дверью отвлекали от проблемы и приводили в чувства, возвращая в реальность. А та не долго давала о себе знать. Чимин страдальчески опустил взгляд на собственные шорты, а затем сильно зажмурился, на ощупь хватая ручку крана и поворачивая её в сторону значка холодной воды, чтобы засунуть под ледяные струи голову.       Безумие какое-то! Ладно Чонгук маленький ещё, да и заигрался, но у него, его хёна-то, почему тоже?..