Однажды в Нормандии

Деклан поправил очки с антибликовым напылением (реклама, как всегда, бессовестно лгала: глаза всё равно болели от того, что он долго смотрел на экран компьютера) и окинул взглядом кабинет Джеймса. Точнее, бывший кабинет Джеймса, а теперь его собственный, хотя на столиках по-прежнему лежали атласы, карты и трубки предыдущего владельца. Деклан не собирался их убирать: высокие потолки с росписью и лепниной придавали комнате слишком торжественный вид, как будто она была не рабочим кабинетом, а залом для приёма королевских особ, и личные вещи Джеймса хоть как-то разбавляли всё это дворцовое великолепие. В принципе, Деклан не имел ничего против высоких потолков — они позволяли дышать свободно, полной грудью, и ему это нравилось. А за резными столами из красного дерева удивительно легко работалось. Единственное, от чего Деклан с радостью отказался бы, так это от тяжелых бордовых штор с кистями, но он не мог представить современные жалюзи на огромных арочных окнах с мелким остеклением. Они туда не вписывались ни по фактуре, ни по цветам. Деклан вздохнул и перевёл взгляд обратно на экран. Наверное, он погорячился, отказываясь от отпуска три года подряд. От размышлений его оторвала Эшли, влетевшая в кабинет настоящим ураганом: хлопнула дверь, со стола смело несколько бумаг, мелькнуло красное облегающее платье. Эшли остановилась у окна и рассеянно дёрнула штору за кисть. — У нас потоп? — невозмутимо поинтересовался Деклан. — Пожар? Кто-то опять сбежал и жрёт раритетный паркет? — Ты так спокойно к этому относишься, — фыркнула Эшли. — Между прочим, это паркет конца восемнадцатого века, наборный, таких больше не делают. — Мы это как-нибудь переживём, — Деклан снял очки и потёр переносицу. — А если серьёзно, что-то случилось? Эшли пожала плечами. — Ничего особенного. Просто до Рождества осталось три дня, а Убежище даже не чешется. Где ёлка? Гирлянды? Пряничные человечки? Мы праздновать будем или как? — В последние годы мне было не до праздников, ты же знаешь. — А тебе не кажется, что пора это исправить? Деклан наклонился, подобрал упавшие документы, пожил их обратно на стол. — Я подумаю об этом, если ты позвонишь Хелен, — после паузы сказал он. — Мы договорились — ты на меня не давишь, — Эшли скрестила руки на груди и, словно невзначай, выпустила один коготь. — Это было четыре года назад, — мягко напомнил Деклан. — И за это время ты никого не убила, не влипла ни в одну неприятность и вообще не проявляла агрессии. — Да ладно. — Шон подтвердил. — Не знала, что мой старший младший брат такой болтун. Деклан приподнял бровь: — Я за тебя волновался. — И это было бы мило, — хмыкнула Эшли, — если бы твое беспокойство не сопровождалось вечным: «Позвони маме, Эш, она переживает». С тем же успехом я могла не уезжать из Портленда. — Но, тем не менее, ты уехала, — не удержался Деклан. Эшли закатила глаза: — Разборки между гриммами и весенами достанут и святого. А я святой никогда не была. — И всё-таки, позвони Хелен. — Деклан… — Я уже сорок лет Деклан. Если Хелен узнает, что ты жива, а я ей об этом не сообщил, она меня живьём в цемент закатает. Как минимум. Тебе совсем меня не жалко? — Вообще-то, я к тебе пришла по делу, — надулась Эшли. — Мне нужен ключ от погреба. — Ты решила последовать примеру Теслы? — удивился Деклан. — Раньше я за тобой не замечал особой любви к красному вину. — Я хочу сварить глинтвейн, придурок, — всплеснула руками Эшли. — Мне понадобится всего две бутылки. Ты в курсе, что жадничать плохо? — А ты в курсе, что в подвале хранится коллекционное вино? — парировал Деклан. — Джеймс его всю жизнь собирал. Эшли прищурилась. — Прости, но Джеймса здесь нет. — Я не позволю разбазаривать его наследство, — резко ответил Деклан. Воспоминания о Джеймсе всё ещё причиняли боль. — Вино купим в супермаркете. — Ладно, — тут же согласилась Эшли, вероятно, чувствуя вину: упоминать имя Джеймса в таком тоне явно не стоило, — заодно возьмём яблок, апельсинов, корицы, имбиря и прочих радостей для самого потрясающего глинтвейна на свете. Готов? — Никакой телепортации. — Это нечестно. — Ты же видела «Телепорт» и помнишь, что для главного героя перемещения по странам и континентам закончились не очень хорошо? — Твоя взяла, автобус — так автобус. Но за проезд платишь ты.

***

В «Теско» творился настоящий хаос. Если бы не приближающееся Рождество, Деклан решил бы, что в Англии настал конец света: родители тащили вопящих детей из отдела игрушек в секцию с товарами для дома, по эскалаторам метались толпы людей, желающих купить для своих близких что-нибудь особенное, а в центре холла под елью, обмотанной бумажными разноцветными лентами, Санта Клаус устрашающе завывал: «Хо-хо-хо». Да и сама ель, если честно, больше походила на мумию из одноимённого фильма. — Идея сварить глинтвейн пришла как-то не вовремя, — заметила Эшли, созерцая облезлую ель в лентах-бинтах. — Прорвёмся, — заявил Деклан, хотя в его словах не было уверенности: на пути в продуктовый отдел их несколько раз чуть не сшибли с ног рождественские эльфы, а касс работало всего две, и перспектива двадцать минут стоять в очереди Деклана не прельщала. Он схватил корзинку и отправился догонять Эшли. Она уверенно двигалась между бесконечных полок, хватала с них разные пакетики и бутылки и, не глядя, бросала в корзинку, которая вскоре значительно потяжелела, а ведь они ещё не дошли до лотков с апельсинами и яблоками. Деклан открыл рот, чтобы прошептать: «Эш, может, без фанатизма?», когда чей-то механический голос проскрипел: — Чай с печеньем. Горячий чай. Овсяное печенье. Полезная еда. Слова это существо произносило очень странно, почти по слогам, как будто у него заело механизм, отвечающий за речь. Эшли швырнула пакетик с кориандром обратно на полку и повернулась к Деклану: — Ты тоже это слышал? — Ага. Только абнормалов нам для полного счастья и не хватало. — Брось, МакРей, ты любишь абнормалов! — Не тогда, когда на носу квартальный отчёт. — Зануда. — Чай. Чай. Пейте чай, — тем временем повторяло существо, и Деклан с Эшли осторожно выглянули из-за угла. Голос принадлежал созданию, выглядящему, как большое жестяное ведро с пупырышками. Из верней части «ведра» торчало что-то вроде телескопической трубы, заканчивающейся светящимся глазом-камерой. Вместо рук у него были вантуз и миксер. Ну, по крайней мере, Деклану показалось, что это вантуз и миксер. Впрочем, его это не сильно удивило — Убежищу приходилось сталкиваться с самыми разнообразными абнормалами, и фантазия матушки-природы была неисчерпаемой. На миксере каким-то чудом держался маленький металлический поднос с овсяным печеньем, подгоревшим с одного бока, и с чашкой из тонкого фарфора, со стенками «волной» и сине-золотой росписью. Деклан мог поклясться, что эту чашку изготовили на Ленинградском фарфоровом заводе — его привели туда на экскурсию, когда он гостил в Убежище Санкт-Петербурга. С завода Деклан вышел с покупкой — двумя чашками, молочником и супницей. Зачем ему понадобилась супница, он был не в состоянии объяснить до сих пор. — ЧАЙ! — продолжало надрываться существо. — А оно не боится охрипнуть? — ехидно прошептала Эшли. — Думаю, хрипота ему не грозит, — так же тихо откликнулся Деклан. — А, вот ты где! — воскликнул кто-то позади них, и Эшли с Декланом синхронно обернулись. Молодой человек в бежевых брюках, розовой рубашке в клетку, твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях и остроносых ботинках лавировал между полками, размахивая правой рукой, в которой был зажат какой-то прибор с антеннами-усиками, замотанный красной изолентой. Прибор тревожно звенел, и Деклан надеялся, что он не взорвётся в ладони владельца. — Как ты сюда попал? — незнакомец одним прыжком подскочил к живому «ведру», предлагавшему чай, едва не уткнувшись носом в телескопический глаз. — Тебя не должно здесь быть. «Ведро» отъехало на три шага назад, не переставая голосить про чай, а потом резко осеклось и проскрипело, не меняя интонации: — ДОК-ТОР. У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ! Поднос соскользнул с миксера и со звоном ударился о кафель. Чашка разбилась. Брызнули осколки; по полу растеклась бурая лужа, поглотившая размокшее печенье. — Ох уже эти далеки, — показал головой тот, кого «ведро» назвало Доктором. — Хоть бы раз сказали что-нибудь другое для разнообразия. Словарный запас у вас гораздо богаче, чем вы стремитесь показать. — У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ! У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ! — заверещал далек, и из его глаза вылетел синий луч. Доктор пригнулся, Деклана в сторону дёрнула Эшли, и он мысленно поблагодарил небеса за то, что вместе с вампирскими когтями ей досталась быстрая реакция — луч ударил в полку, и сразу запахло горелым пластиком. А лежавшие там пакетики со специями превратились в пепел. Доктор выпрямился. Укоризненно покачал головой. — Тебе пора домой. И включил свой загадочный прибор, из которого потянулись тонкие ленты, мгновенно опутавшие далека сверху донизу. — У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ! — с этими словами далек… отключился. — Вы в порядке? — спросил Доктор, убирая прибор в карман пиджака. Деклан огляделся вокруг. Удивительно, но на машину смерти в виде ведра с телескопом никто не обратил внимания. Люди всё так же сметали с полок товары, тащили их к кассам и сыпали ругательствами, когда кто-нибудь случайно толкал их в бок. Дети в тёплых куртках и шапках ныли, что им жарко, а родители хмуро огрызались в ответ, пытаясь вспомнить, всё ли они купили к праздничному ужину у… двоюродного дядюшки, например. «Такое впечатление, что Рождество — не праздник, а катастрофа страшнее зомби-Апокалипсиса, и даже если этот Апокалипсис в самом деле наступит, никто его не заметит», — невольно подумал Деклан, а вслух сказал: — Да, вроде всё нормально. — Что это было? — выдохнула Эшли, видимо, начав осознавать, что их чуть не убили. Доктор поправил галстук-бабочку и прочистил горло. — Вы встретились с одним из самых опасных созданий во Вселенной, — объявил он. — Ну да. А по внешнему виду не скажешь. Он мёртв? — Нет. Всего лишь выключился ненадолго. Теперь я должен отвезти его в то время, откуда он пришёл. — Он ещё и не из этого времени? Отлично, — саркастически протянула Эшли, и Деклан понял, что она злится. И понял это не только он, потому что Доктор посмотрел на неё со смесью сожаления, стыда, а ещё невыносимой тоски, от которой сердце Деклана сжалось. После смерти Джеймса он часто видел то же выражение в собственных глазах, когда глядел в зеркало по утрам. И неожиданно для себя он выпалил: — Я могу чем-то помочь? Доктор усмехнулся и ответил, как будто это всё объясняло: — ТАРДИС ждёт нас на стоянке. — ТАРДИС? — с недоумением переспросил Деклан. — Корабль для путешествий во времени и пространстве. Яснее ситуация не стала, но Деклан решил, что они с Эшли во всём разберутся на месте. В конце концов, если Адаму Ворту удалось собрать аппарат, переносящий людей в девятнадцатый век, это не значило, что он был единственным, у кого это получилось. К тому же, Джеймс не раз говорил, что роман Герберта Уэллса основывался на реальных событиях. Правда, о том, что Герберта в действительности звали Хеленой, он упомянуть забыл, и Деклан сильно удивился, когда нашёл их общие фотографии.

***

Катить далека по кафельному полу и при этом не отставать от Доктора оказалось довольно сложно: тот передвигался семимильными шагами. А может, и десятимильными — Деклан был не уверен. Эшли пыхтела ему в ухо, не от натуги, а всем своим видом показывая, что не одобряет его действия. На выходе из магазина охранник проводил их скучающим взглядом — наверное, в дни предрождественской лихорадки он видел покупки, по сравнению с которыми отключившийся далек был образцом нормальности. Доктор затормозил у синей полицейской будки. Деклан восхищённо присвистнул — на иллюстрациях в справочнике Джеймса она выглядела не такой объёмной. И он никогда бы не подумал, что от дерева может исходить настолько восхитительный запах: будка пахла озоном и мокрой землёй, как бывает после освежающего ливня в жаркий день. — Она была сделана в шестидесятых, верно? — произнёс Деклан, чтобы нарушить тишину. — Да, — с гордостью подтвердил Доктор. — Это что, и есть машина времени? — хмыкнула Эшли. — Поспешу вас огорчить: мы все туда не поместимся. Доктор ухмыльнулся, щёлкнул пальцами, и двери будки призывно распахнулись. — Добро пожаловать на борт. Эшли шагнула внутрь первой и через секунду застыла на пороге. Деклан чудом не налетел на неё вместе с далеком, которого он продолжал толкать вперёд. — Ничего себе! Внутри она гораздо больше, чем снаружи! Деклан оглянулся. Доктор торжествующе улыбался, как будто получил долгожданный подарок. Деклан покачал головой, вкатил далека в будку и замер так же, как и Эшли: комната, вернее зал управления — в центре находилась консоль с ротором — была огромной. На верхней части ротора виднелись надписи на неизвестном Деклану языке — кружки и вписанные в них закорючки. В глубине зала он заметил коридоры, уходящие вправо и влево. То есть, ТАРДИС на самом деле была гораздо больше по объёму, чем им с Эшли показалось в начале. —Быстрее, — поторопил его Доктор. — Надо вернуть далека на Скаро, пока он не очнулся. — Вы имеете в виду не только другое время, но и другую планету? — уточнил Деклан. — Инопланетяне прилетали на Землю ещё в эпоху динозавров. Что вас удивляет? — Я никогда не был сторонником теории палеоконтактов. Деклан сделал ещё несколько шагов вперёд. Двери беззвучно захлопнулись. Доктор метнулся к консоли, нажал несколько кнопок и дёрнул за рычаг. Ротор пришёл в движение; раздался странный скрежещущий звук. — Что это? — нахмурилась Эшли. Доктор вновь улыбнулся: — Мы летим. В зале было тепло, и Деклан стащил с себя шерстяное пальто, немного жалея, что одевался в спешке: любимые джинсы с дыркой на коленке и растянутая футболка с надписью «Панк жив» вряд ли считались приличной одеждой для путешествий во времени и пространстве. Он повесил пальто на перила рядом с чьим-то бордовым шарфом. Джеймс наверняка сравнил бы этот насыщенный цвет с бургундским вином. Эшли последовала примеру Деклана. С нарядом она тоже не заморачивалась: под тёплой курткой с меховой опушкой на ней были джинсы (без дырок) и топик с американским флагом. — Доктор, — позвал Деклан. — Не возражаете, если мы тут немного осмотримся? — Нет, конечно. ТАРДИС будет рада всё вам показать. Здесь давно не было гостей.

***

— Эти коридоры бесконечны, — сказала Эшли. — Боже, во что мы ввязались? — Только не говори, что ты записала Доктора в инопланетные маньяки. Эшли пожала плечами. — Дана Уиткомб поначалу тоже была… очень милой. И я читала, что инопланетянам нравится проводить эксперименты на людях. Деклан сжал её плечо в знак поддержки. — Я не думаю, что Доктор маньяк, — наконец произнёс он. — Хвалёная интуиция подсказывает, а, МакРей? — Не обижай мою интуицию, Эш. Она не раз спасала мне жизнь. И не мне одному. — Договорились. Насчёт длины коридоров Эшли не ошиблась, подумал Деклан. Они просто не заканчивались, и он даже начал бояться, что они заблудятся и не найдут дорогу назад. Тем не менее, паниковать не хотелось — в попадавшихся комнатах посмотреть было на что: Деклан и Эшли долго рассматривали книги в виде дыма в склянках, гадая, каким образом их читали, чуть не свалились в бассейн, когда Деклан потянулся за фолиантом на одной из полок, и полюбовались деревом, на котором висели сияющие серебристым светом шары. Когда Эшли толкнула дверь очередной комнаты, Деклан уже ожидал, что увидит что-нибудь чудесное, необычное. Но перед их взглядом предстала самая обычная спальня: двухъярусная кровать с ворохом одеял на нижнем ярусе, тарелка с недоеденным печеньем на тумбочке и множество фотографий на стенах. На большинстве фотографий рядом с Доктором стояли двое: рыжеволосая девушка в короткой юбке, шёлковой блузке и кожаной куртке и молодой человек в джинсах, футболке и дутом жилете. Все трое улыбались в камеру, а девушка обнимала юношу и Доктора за плечи. Деклан предположил, что шарф цвета бургундского вина принадлежал ей. — Интересно, что с ними случилось, — протянула Эшли. — Почему ты решила, что с ними что-то случилось? — Ну, иначе мы бы встретили их тут, не так ли? — Ты всегда была такой пессимисткой? — После экспериментов Культа над моей ДНК и превращения в злобного вампира с оптимизмом у меня как-то не складывается, извини. Деклан хотел ответить ей что-нибудь утешительное, но не успел — ТАРДИС резко дёрнулась. — Кажется, мы прилетели, — вместо этого сказал он. — Спасибо, капитан Очевидность, — фыркнула Эшли. — Пошли в зал управления. Если мы его найдём, разумеется. К удивлению Деклана, зал управления оказался за первым же поворотом. Он был уверен, что они с Эшли намотали по коридорам как минимум несколько километров. — А, вот и вы, — Доктор, не оборачиваясь, нажал на красную кнопку и крутанул синий рычаг вправо. — Мы на месте. — На месте — это где? — недружелюбно поинтересовалась Эшли, и Деклан легонько ткнул её локтем в бок. — Планета Скаро, — очевидно, Доктора её тон ничуть не смутил. — Никогда не слышала о такой планете. — Потому что она была уничтожена. Но мы прилетели в тот временной отрезок, когда она ещё существует. — Понятно, что ничего непонятно, — пробурчала Эшли. Двери ТАРДИС медленно открылись. — Мне понадобится ваша помощь. Подкатите далека как можно ближе к порогу и по моему сигналу столкните его вниз. ТАРДИС захватит его телепортационным лучом и опустит на поверхность планеты. — Ладно, — Деклан послушно взялся за далека с одной стороны, а Эшли, после секундной заминки, — с другой. — На счёт три. — Красиво, — задумчиво сказала Эшли, глядя, как далек подплывает всё ближе к планете, чем-то похожей на Землю. Наверное, всё дело было в сочетании синих и зелёных пятен — так океан и суша выглядели на снимках НАСА. — Да, — искренне согласился Деклан. — Всегда мечтал посмотреть на звёзды вблизи. Доктор прочистил горло: — Вы мне очень помогли. И в благодарность я предлагаю одну поездку, в любое время и место, куда вы только захотите. Деклан бросил на Эшли вопросительный взгляд. Она покачала головой и прищурилась: — Вы всем делаете такие щедрые предложения? Доктор заметно сник. — Эш, грубить было необязательно, — одними губами прошептал Деклан. Эшли упёрла руки в бока. — Ну, тогда хочу посетить Всемирную выставку тысяча девятьсот тридцать седьмого года в Париже. Посмотреть на «Гернику» Пикассо вживую. Надеюсь, это можно устроить.

***

На этот раз ТАРДИС приземлилась плавно, без встрясок. Доктор подошёл к дверям, вытянул руку и покрутил кистью. — Добро пожаловать в Париж. Температура за бортом двадцать три градуса. Время — двадцать один час сорок минут. — Поразительная точность. — Эш. — Молчу, молчу. Они вышли из ТАРДИС вслед за Доктором. Сумерки уже сгустились, и луна проглядывала сквозь облака. Деклан поёжился: было ветрено, и он пожалел, что не захватил своё пальто. На Эшли температура, казалось, не влияла: она с интересом разглядывала дома и даже потрогала изгородь, словно желая убедиться в её реальности. Внезапно из ближайшего переулка донеслось скрипучее: — У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ! — Не может быть, — простонала Эшли. — Эта штука тоже умеет перемещаться во времени? — Сомневаюсь, что это тот же самый далек, — произнёс Доктор, доставая из кармана пиджака что-то наподобие отвёртки. — Вперёд! Мы обязаны выяснить, в чём дело. Он бросился в переулок, размахивая отвёрткой. Деклан и Эшли приготовились нестись за ним, когда Деклан услышал щелчок затвора и грозный окрик: — Стоять! Судя по всему, Эшли тоже была в курсе, что означал подобный щелчок. Ничего удивительного: она коллекционировала огнестрельное оружие и, если верить Генри, научилась стрелять раньше, чем говорить. — Руки за голову! Деклан поднял руки и, стараясь не делать резких движений, повернулся. Четыре человека в немецкой форме времён Второй мировой войны держали его и Эшли на прицеле, и у того, кто приказал им остановиться, палец нехорошо подрагивал на спусковом крючке. — Сдаётся мне, это не Париж, — еле слышно прошептала Эшли. — И год однозначно не тридцать седьмой, — выдохнул Деклан. Было ясно одно: они влипли, и их ожидали крупные неприятности того рода, когда унести ноги и остаться в живых — уже большая удача.