***
Лили уже сто раз успела пожалеть о том, что потянула за собой Люпина. Во-первых, он уже дважды успел переодеться. Во-вторых, он напоминал фанатичного шизофреника, когда в поле зрения появлялся кто-то, у кого в инстаграме более пятисот тысяч подписчиков (а он этих людей знал в лицо). В-третьих, он подпевал каждой гребанной песне. От Ланы Дель Рей до Red Hot Chili Peppers. Лили боялась, что хирурги не смогут вытащить ее закатившиеся в череп глазные яблоки. Но Ремус, казалось, был правда счастлив. Его лицо можно было свободно использовать в качестве фонарика, когда он с не присущим ему энтузиазмом фотографировал людей, сидящих на траве, и музыкантов, курящих немного другую траву; он записывал все происходящее в блокнот, чтобы потом сделать небольшой отчет в тамблере, а когда кто-то выходил на сцену, он начинал выдавать текст песни автоматически, только через секунд пять понимая, кто поет. Лили и знать не хотела, почему он назубок знает текст "I'm Sexy And I Know It". — Ну вы только гляньте на это. Я много хипстоты видывал, но этот просто победитель. Лили и Ремус одновременно повернулись на звук. — Не выебывайся, ты позавчера такую же рубашку наде... — начал Джеймс. — Тсссс, — перебил его Сириус. — Это H&M или культ секонд-хэнда? — Бершка, — холодно ответил ему Ремус. — Еще хуже, — Сириус с интересом рассмотрел Ремуса. Тот был в светло-голубых вареных джинсах, которые выглядели так, будто их достали с антресоли еще в девяносто четвертом (но на это и был расчет дизайнеров) и в рубашке цвета хаки с инопланетянином на спине. — Хипстер. — Я не хипстер, я просто винтажный, — с едким сарказмом парировал Ремус, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как Сириус давится от смеха. — А дай угадаю. Ты потный панк, который носит кожанку даже в постель? — Я не потный. — Даже не знаю, на улице 33 градуса. У тебя либо проблемы с терморегуляцией, либо организм уже тоже в один с тобой голос скандирует: "хой!" — Второй вариант. Когда я нервничаю, сердце отбивает барабанные партии Deftones, — самодовольно заявил Сириус. Джеймс, Лили и Ремус закатили глаза. — Чувак, как тебя зовут? — спросил Джеймс. — Ремус. — Ремус, не слушай этого позера, он вообще на выступление Арианы Гранде спешит. — Предательство! — завопил Сириус. Ремус в голос рассмеялся. — Не стану спорить с этим куском дезертирского говна, спешу. Надо успеть сказать девчонке, что до Эми Ли ей еще работать и работать... — Ты сейчас сравнил маленькую булочку с корицей с королевой готики или мне показалось? — Так, знаете что, я голодная и ждать вас не собираюсь. Всего хорошего, — буркнула Лили и ушла, но Джеймс быстро ее догнал. — Тоже не фанат Арианы. — Предатели! — завопили Сириус и Ремус одновременно и тяжело вздохнули.***
Вселенная была пиздец как несправедлива. Во-первых, изображать снисходительность и крайнюю незаинтересованность было весьма проблематично, когда у этой жертвы эстетических блогов в тамблере были такие скулы. И глаза. И светло-каштановые взъерошенные волосы. И эти едва заметные веснушки на бледных щеках. Если бы конституцию составлял Сириус, то обязательно вписал бы слишком красивых хипстеров в графу "нарушения прав человека". Во-вторых, примерно все эти три часа он пел. И пел, сука, потрясающе, но не приятных для его ушей Franz Ferdinand (возможно потому, что до них не дошла очередь), а всякую галимую попсу. В итоге, не выдержав, Сириус схватил ошарашенного от такого поворота событий Ремуса за предплечье и потянул в сторону макдака, который был за углом. — Ты поешь намного лучше, чем разбираешься в музыке. — Ты куда меня тащишь? — удивленно проговорил Ремус. — В мак. Читать тебе лекции об истории музыки и кормить, потому что ты мало того, что каланча, так и с замашками анорексички. Ремус довольно ухмыльнулся. Навыков психолога у Сириуса хватило, чтобы прочитать в этой ухмылке "ну наконец-то, блять, этот Сид Вишес созрел". — А я буду упорно отстаивать свою позицию. — После картошки фри из моих рук тают все, не будь самонадеянным. Ремус громко рассмеялся, и нет, Сириус не смотрел на его линию челюсти и шею, совсем не смотрел. День обещал быть долгим.