***
Вика проснулась с чувством, что что-то не так. В воздухе не было привычного запаха пота и грязи, никто не шумел и не орал, что частенько бывало в их с Дашей общей комнате, так как ко всему прочему она была и рабочим кабинетом брюнетки. К восьми часам прибывали ее верные миньены и закипала жизнь, и как бы Вика не хотела спать, ей приходилось вставать и, если настроение было не к черту, швыряла в проходившего мимо Ваню подушку, который в ответ показывал язык, и, виляя задницей, обиженно шел к своему рабочему столу. Но вот только сейчас привычных голосов Даши, Вани не было, лишь гнетущая тишина, давившая невидимым грузом. Вика выработанной годами чуйкой на опасность, чувствовала ее, как никогда прежде. Вика, не открывая глаз, потянулась под подушку, где девушка всегда прятала нож. Еще жизнь в Москве научила ее держать оружие при себе. Неважно где, в каком она физическом или умственном состоянии, нож всегда ложится под подушку. Вот, только похоже она не сама ложилась спать. Ножа под подушкой не было. Пугающая незащищенность перед неизвестностью сдавила грудь. Со смешанными чувствами, Вика разлепила глаза и уперлась взглядом в белоснежную стену. Резко подскочив на кровати, девушка осмотрела помещение. Все ослепляюще белое: туалет у правой стены, раковина в шаге от унитаза и небольшой пустующий столик со стулом. Какого черта? Она что, в лазарете? Нет, даже в обители Леры не такие белоснежные стены. Где она? Это точно не школа и не больница. После апокалипсиса всем стало резко плевать на работу. Больницы, офисы были брошены. Все хотели выжить и спустя месяц уже не волновались о такой мелочи как чистота, а здесь определенно следили, чтобы все было стерильно. Кому-то было не плевать. Еще раз пробежавшись взглядом по комнате, зеленые очи цепляются за белоснежную дверь с небольшим окошком, теряющуюся во всем таком же белом. Вика в ту же минуту на нетвердых ногах встает с постели и движется прямиком к ней. Но не сделав и шагу по направлению к двери, звучно падает капельница и Вика, запутавшись в ногах, падает следом за ней. Обернувшись, Вика полным ненависти взглядом впилась в натянутые трубки из-за которых капельница и она сама свалились на пол. Без промедлений и сомнений Вика выдернула каждую трубку, что тянулась к ней и кинула на пол рядом с собой. Кровь маленькими ручейками струилась по руке из маленьких ранок и яркими пятнами капала на белоснежный пол. Вика невольно была заворожена, но выдернув последнюю, встала и продолжила свой путь к двери. Остановившись в полушаге, Вика внимательно оглядела дверь и заметила железную ручку. Дернула раз, два. Дверь не поддалась, так и оставшись неподвижной глыбой. Разочарованно выдохнув, Вика откинула спутанные рыжие волосы назад, которые и так слишком яркие в белой комнате казались чужеродным пятном, подобно каплям крови на полу. Вика из-за невысокого роста привстала на носочки, цепляясь тонкими пальчиками за пластиковую раму. За маленьким окошком ее ждало то же самое, что и здесь. Ничего. Коридор точно такой же белый, с рядом закрытых дверей. С ее угла обзора Вика видела всего три, но не сомневалась, что их гораздо больше. Рассматривая пустые комнаты, жужжащие после пробуждения мысли наконец были услышаны. Она вспоминала, как с Дашей шла в лагерь Дроидов, помнит, как из-за горизонта к небу стремился черный дым. Помнит, как заново пережила свой личный кошмар и… Человек в черном, с красными, словно кровь волосами. Каким-то образом он заставил воспоминания поглотить ее. Но сейчас не это главное. Где Даша? Неужели их все же схватили дроиды? Что они намерены с ними делать? Почему не убили? Так много вопросов и ни одного ответа. В порыве ярости Вика кричит, бьет по двери, выплескивая накопившиеся эмоции. Зовет своих похитителей и требует, чтобы убили или хотя бы потрудились объяснить, чего они хотят. Но ответом ей лишь давящая тишина. На глаза против воли вырываются слезы, которых не было уже давно. Обессиленно осев на пол, обнимая себя окровавленными руками, Вика дает волю слезам. Прорвавшись на волю, они горькими каплями стекают по веснушчатым щекам. Задушенные крики, подобные вою раненого зверя, срывались с губ, терзая ослабевшее горло. Одна. Абсолютно одна. Она снова беззащитна перед жизнью и ее ударами. Скора она умрет и больше никогда не услышит раздражающе болтливую Дашу, до ужаса счастливого Ваню, варящего самогон для Леры и простых обывателей, больше не увидит Сашу, в конце концов, она так и не сможет сказать Лере, что прощает ее. Вся ее жизнь оборвалась с этими слезами. Проходит час, может больше, Вика не может точно сказать, потеряла связь с реальностью, отдавшись во власть истерике. Слезы уже поутихли, и осталась одна лишь пустота, когда она слышит шуршание ткани и неспешные шаги. Сначала Вика списывает их на галлюцинации и игру уставшего разума, но когда они становятся отчетливо слышны, она осознает, что больше не одна. За ней пришли. На ватных ногах поднявшись с пола, Вика вновь встает на носочки и вглядывается в коридор, желая убедиться, что это все же реальность. Проходит минута, две, Вика уже не ждет появления гостей, когда перед ней неожиданно появляется незнакомец в странном балахоне и пугающей маске, подобной тем, что Сергеев показывал ей. Противогазы, вроде так он их называл. Напуганная неожиданным появлением чужого, Вика неосознанно отступает назад. Повисло тяжелое для Вики молчание. Оно, словно вакуум, высасывало из легких весь воздух, и каждый следующий вдох давался с трудом. Не выдержав давящей атмосферы, Вика решала подать голос, в надежде, что пришли все же не по ее душу. — Прх.ых…вет? — Выдавила из себя Вика, сразу же закашлявшись. Вика с трудом узнает свой голос. Звучит он хрипло, словно она месяцами не говорила и так неразборчиво, что девушке самой не сразу удается понять, что она только что сказала. Неуверенная, что с таким тихим голосом ее услышали, в ожидании смотрит в свое собственное отражение на черной, глянцевой поверхности очков. С минуты разделяемые дверью, Вика и незнакомец, не разрывая зрительного контакта, смотрят друг на друга, в ожидании чего-то. Хотя, это именно Вика ждет своего приговора, а незнакомец возможно смотрит на нее как на невиданную ранее зверушку. Трудно сказать, когда не видишь глаз. Молчаливые переглядки не длятся долго. Незнакомец делает шаг назад и разворачивается к ней спиной. Вика подалась вперед и повисла на раме, разглядывая белый баллон на спине незнакомца, от которого тянулась толстая трубка. Она заглянула как раз вовремя, чтобы увидеть что скрывалось за белыми дверями. Точно такая же белая комната, вот только… Все стены и пол полностью были в крови и блевотине. Незнакомец немного отошел в сторону и Вика увидела лежащий на кровати труп. Стеклянные глаза, в которых застыла смерть, смотрели прямо на нее. Вика в ужасе уставилась в белую спину. Там был человек. Мертвый. К горлу подступила тошнота, а в голову проскользнул страх. Она следующая. Ее убьют. Вика это знала, но это было что-то далекое, а сейчас она посмотрела этой самой смерти прямо в глаза. И ей не понравилось. Вика еще хочет жить. Вика начала с силой колотить по двери, выгибать ручку, в слабой надежде, что дверь начнет подаваться, но… Ничего. Дверь так и осталось стоять бездушным извоянием. В последний раз ударив, Вика развернулась, вновь оглядывая комнату. Она что-то упустила. Что-то ведь должно помочь ей выбраться. Что-то должно быть… Взгляд падает на все еще валяющуюся капельницу и Вику осеняет. Быстро, на сколько она могла в своем состоянии, Вика схватила капельницу и, сжимая в руках, взглянула на дверь с решимостью. Бах! Стекло разлетелось на осколки и со звенящим звуком осыпалось на пол. Лица коснулась мимолетная улыбка, но тут же угасла. Осторожно, стараясь не задеть острые края оставшихся осколков, Вика вытянула руку в окошко и потянулась вниз, к внешней ручке. Минута мучений — и дверь благополучно щелкает. Вика радостно тянет руку обратно, но по неосторожности задевает острый осколок. — Блять… — ругнувшись от боли, Вика посмотрела на окровавленную руку. Очень глубокий порез, тянется от самого запястья до сгиба локтя. Не меньше десяти швов. Прикусив губу, Вика не позволяет стону боли сорватся с губ, решив отложить свое ранение на потом, здоровой рукой открыла дверь. Дверь беззвучно открывается и Вика, осторожно ступая босыми ногами по осколкам, выходит в коридор, оглядываясь по сторонам. Длинный белый коридор заканчивался прозрачной дверью, над которой высились странные иероглифы, не похожие ни на один земной язык. И не это ее пугало, а то, что она без проблем смогла понять написанное, словно знала его как родной язык, хотя видела его впервые в жизни. Карантин Бам! Вика испугано вздрагивает, поворачиваясь к источнику оглушительного грохота. Незнакомец удивлен, испуган, возможно все вместе, учитывая, что она должна быть в белой комнате, Вика точно не знала, кроме того, что смотрел он на нее. Она так была поражена новым языком, что совсем забыла о человеке в белом, тот в защитном жесте направил на Вику железный распылитель, которым еще совсем недавно убирал. — Хей, я не причиню тебе вреда, — Вика подняла руки вверх, молча показывая что она не намерена нападать, но похоже он неправильно ее понял, как в ту же секунду потянулся за рацией. Через беспорядочный поток слов Вика различила слова, просьбы и людях. Подмога. Вика рванула вперед припечатывая незнакомца к стене, выдергивая из рук устройство и швыряя в сторону. Еще одно резкое движение и Вика срывает маску. Под белой шуршащей тканью скрывался совсем еще мальчишка едва ли старше её самой. Короткая стрижка, узкое лицо с кучей маленьких родинок, курносый нос и немного оттопыренные уши. Еще совсем ребенок. Парень своими большими, с небольшим отливом золота в карей радужке глаза, напугано взирался на зажавшую его девушку. Он чем-то напоминал оленя, когда-то встреченного в густых лесах одним прекрасным весенним днем. Из-за чего невольно вызывал жалость своей безащитностью. И Вика бы с радостью его отпустила, если бы он не был ее единственным шансом на свободу. Но от этого взгляда внутри что-то предательстки дрогнуло, и Вика ненамеренно ослабила хватку. И это было большой ошибкой. Парень с силой на которую был способен отталкнул Вику и та отлетела к двери, рухнув прямо на осколки. Пока девушка не пришла в себя, незнакомец рванул вперед, прямиком к двери. Злость пеленой застилала голос разума, и Зайцева, почти не помня себя, схватила осколок и со спины напала на парня. Очнулась она от хриплых стонов. Тонкая шея была пережата её собственной окровавленной рукой, а с лягушачьих губ парня срывались болезненные стоны. Вика с ужасом от собственной жестокости разжала руку, и предотврощая новую попытку побега подставила к горлу осколок. Стекло болезненно впивалось в ладонь, но выбросить последнюю защиту, Вика не решилась. Вика еще раз взглянула на парня. Нервный взгляд метающийся то к девушке, то к стенам, не останавливаясь на чем-то конкретном. Побелевшая кожа и неожиданно появившееся потемнение под глазами. Он весь дрожал как осиновый лист. Ему страшно. Он боится. Боится ее. Черт! Перед ней ребенок. Вика еще никогда в своей жизни не опускалась до такого дна, когда она начнет угрожать мальчишке смертью. Она чудовище. Монстр. Из мыслей ее вывело нервное бормотание. Вика прислушалась, говорил он на ее языке со странным акцентом, но это было почти незаметно. Вика приблизила осколок ближе к тонкой коже и угрожающе с твердостью в голосе переспросила. — Так, ладно, я на это дерьмо не подписывался, — глубоко вдохнув и выдохнув, парень наконец начал говорить нормально: — Вика у тебя идет кровь, успокойся и… — Вика с силой шандарахнула парня о стену, от чего с губ срывается болезненный стон и неизвестное Вике ругательство. — Книзл! Вообще то это больно, поэтому не могла бы ты перестать меня калечить? — Откуда ты знаешь мое имя? — в ответ шипит Вика и предупреждающе царапает осколком где-то в районе подбородка. — Ладно-ладно! Убери эту штуку и я все тебе расскажу. Твое имя было написано в твоей карте, ради великой силы успокойся! Парень от накрывших с головой нервов, все чаще начал неосознанно использовать свой родной язык, перемешивая его с русским. Это сбивало с толку, ко всему прочему, учитывая, что Вика понимала, каждое недо-ругательство парня. — Откуда вы узнали мое имя?! — срываясь рявкает Вика, вновь ударяя его о стену. — Мне почем знать? Я всего лишь интерн, у меня нет полномочий знать этого, — раздраженно выпаливает парень. Вика вдохнула и выдохнула, вспоминая, зачем она вообще выбралась из белой комнаты. Вскоре должно прибежать подкрепление, нужно поторапливаться. — Ты можешь меня вывести отсюда? — парень кивает и тянется к карману на куртке. — Не стоит! — угрожающе шипит Вика, сильнее прижимая окровавленный осколок к длинной шее парня. Тот, в примирительном жесте, поднимает обе руки. — Мне нужен мой ключ, без него у тебя не получится открыть дверь, — как можно спокойнее выдавливает из себя незнакомец. Вика заметила, что парень стал еще бледнее. Неужели она и вправду наводит такой ужас? Вика согласно кивает, позволяя парню достать из нагрудного кармана белую карточку с его улыбающейся фотографией. Одно плавное движение картой по дисплею — и дверь приглашающе открывается. — Где выход? Парень головой указывает в сторону, и, прижав к себе парня, который был выше ее чуть ли не на голову, они двинулись по извилистым дорогам. Сначала повернули налево, потом направо и пятиминутное движение по прямой. Вика не знает, правильно ли ведет ее новый знакомый, но все же решает довериться ему. Парню нет резона вести ее в ловушку, учитывая, что она всего за секунду может провести осколком по яремной вене. Все коридоры были на одно лицо, с белыми стенами и почти сливающимися с ними дверями. Без излишеств и мелких мелочей, это место казалось чужеродным, словно ненастоящим. Вика чувствовала себя здесь лишней, чужой, но это чувство не останется на долго. Она найдет выход и вернется домой. Вскоре они добрались до еще одной двери, за ней их ждут более обширные и, слава богу, не белые, а серые бетонные. Такие уже более привычны, учитывая, что в домах, где они начевали были похожие. Не замедляясь, они добрались до лифта, за считаные минуты преодолев зал с огромными трубами, по которым громко текла вода. — На какой нам? — на ходу спрашивает Вика, заходя в кабинку, взгляд невольно цепляется за маленькое, грязное зеркальце. В отражении она увидела себя старую, еще до того, как она оказалась в лагере, до того, как вернула себе человечность. Спутанные рыжие волосы, изорванная и пропитанная ее собственной кровью майка. Из небольших дырок, она видела исцарапанную осколками ключицу. И в купе с одеждой, белая, как полотно кожа, на которой яркими пятнами выделялись веснушки, выглядевшие как какие-то болячки и… Очки. Вика не увидела привычных черных очков, без которых она не могла видеть дальше собственного носа. Куда они делись? И почему она так прекрасно все видит, учитывая что зрение у нее -2. Что они с ней сделали? Незнакомец навалился на плечо, и Вика оторвалась от созерцания собственного отражения и взглянула на бледного как смерть парня. — Ей, — громко позвала Вика, встряхивая парня за плечи, но это не дало никого эффекта, даже наоборот. Он выскользнул и свалился бессознательной тушей на пол. Вика отбросила осколок в сторону и села на корточки. Взяв чужое лицо в руки вновь позвала парня, но лифт, не доехав до цели, останавился, и Вика переключила свое внимание на горящую на верхнем этаже кнопку и на горевший номер этажа на ленте, возвышающейся над дверями. Они остановились на три этажа ниже. Вика в миг напрягается, подрывается с пола и с готовностью смотрит на двери, и уже мысленно готовится к драке, и не зря. Как только двери лифта разъехались в разные стороны, в маленькую кабину сразу же забегают люди в белых майках и таких же штанах, а за их спинами прячется с десяток золотоголовых дроидов. Высокая большегрудая блондинка чуть ли не с рычанием набрасывается на Вику, припечатывая к стене. Девушка неожиданно оказывается сильнее, чем кажется, до хруста в костях сжимая плечи. Силы не равны, но Вика не намерена сдаваться на милость врагов, особенно какой-то блондинке. Какой был смысл Сергееву тренировать ее, если она в конечном итоге сдастся без боя? Да он убьет ее раньше, чем это блондинка. Так что она не сдатся так просто. И если даже она умрет, то точно не одна. Ловко вывернувшись из захвата, Вика отработанным движением бьет в солнечное сплетение, выбивая из легких блондинки весь воздух. Блондинка невольно отступила назад, жадно хватая ртом воздух. И Вика уже приготовилась нанести следующий удар, когда здоровый мужик сжал ее горло, приподнимая над полом. Задыхаясь, Вика смотрела на страшное, исказившоеся звериной яростью лицо, на нависшего над ней мужчину. В зеленных глазах она видела ненависть, боль, словно Вика собственноручно вырвала сердце из его груди. — Не убивай ее! — кричит кто-то со стороны, но Вика слышит этот голос словно сквозь вату. В глазах стремительно темнело, а сознание заволокла темнота.***
Вика с ужасом осознала, что очнулась она снова в белой комнате, только вот в этот раз вместо ослепительно белого света горел странный синевато сиреневый, и руки в этот раз были прикованы кожаными ремнями к постели. Попытавшись вырваться, она лишь стерла запястье правой руки до синяка и мелких ссадин, левой она вообще не могла пошевелить. Обеспокоенная состоянием своей руки, Вика кое-как извернулась, глянула на руку и удивленно-напуганно выдохнула. Левая рука полностью была обмотанная бентом, но не это ее напугало. На ней был лишь эластичный бинт, перетянутый вокруг груди и тонкие почти прозрачные трусы. Вика недолго смущалась своего неприличного вида, вскоре все ее сознание занимала скука и раздражающий свет. По внутренним часам Вика пролежала, прикованная к кровати, больше двух часов, может больше, трудно точно сказать, когда дверь открылась. Боковым зрением она видела очередного человека, белого, который проводил над ее телом каким-то устройством. Маленькое устройство одобрительно пиликнуло и маленькая зеленная лампочка загорелась зеленным. Незнакомец, а точнее незнакомка в туже минуту стянула удущающую маску. Под ней оказалась женщина со светлой копной волос, перетянутых в тугой пучок и светлыми глазами в уголках которых уже тянулись, словно лучики, морщинки. Женщина добродушно улыбнулась кривой улыбкой, вытянула черную коробочку, точно такую же как у того парня и заговорила на своем языке. Вика решила притвориться напуганной, хотя она такой и являлась. — Комната чиста, выключайте светличка, — ответом ей послужило невнятное угуканье, и через секунду странный свет сменился нормальным. Женщина опустила взгляд к Вике и заговорила с легким и непонятным акцентом, — привет, меня зовут Эдалия Амидала, но можешь звать, просто — Эда или Далия. — имя, произнесенное без акцента, звучало плавно, гладко без единого рычащего звука, не так, как говорили русские, рычаще и немного грубо, больше преобладали как раз твердые звуки, нежели лаковые и тягучие. — Как тебя зовут? — Зачем спрашивать, если уже знаешь ответ? — резко бросает Вика, дергая рукой и едва различимо застонав от боли. Грубая кожа ремня болезненно прошлась по уже покрасневшей коже девушки. — Элементарная вежливость, — с легкой небрежностью отвечает Эда, как само собой разумеющееся. — К тому же, не спроси я тебя, ты бы сразу же набросилась на меня с обвинениями. Не отрицай этого, — женщина добродушно улыбнулась. — Я и не отрицаю, — недовольно пробурчала Вика. — Что вы со мной сделаете? Долгожданного ответа на терзающий ее весь день вопрос Вике так и не удалось услышать. Дверь в очередной раз распахнулась, и в комнату вошло трое. Двое охранников и темноволосый мужчина с легкой, плавной походкой, ровесник Эды. Умные карие глаза скрывались за очками в белой оправе, красивые темные волосы были зализанны назад, а на хорошем подтянутом теле прекрасно сидел синий костюм. — Ограничения не нужны, — с этими словами, двое здоровых охранников сняли кожаные ремни и попытались помочь Вике сесть, но та испуганно дернулась в сторону и самостоятельно села, выжидающе глядя на мужчину. Незнакомец улыбнулся и протянул руку, Вика настороженно пожала руку, и невольно потянула на себя когда заметила желтые и красные пятнышки на рукаве. Мужчина тихо посмеялся и признался: — Краска, рисовал, когда сообщили о том что ты очнулась. Ну и заставила ты побеспокоиться мою охрану. Надеюсь вы несильно пострадали от рук Эллы и Дэвида? — Вика промолчала выпуская бледную руку мужчины. — Позволь представиться, Маркус Кейн, — мужчина выжидательно посмотрел на Вику, ожидая хоть какую-то реакцию, но та лишь заинтересованно смотрела, но не проронила ни слова. — Я смотрю ты не особо разговорчивая, хотя учитывая, через что ты прошла, это вполне нормально. — А что вы знаете? И откуда? Где я? Где Даша? — раздраженно выпалила Вика, забыв о том что намеревалась молчать, но сказанные им слова взбесили и подействовали, подобно красной тряпке для быка, только вместо сильного животного была Вика. Осторожно, так что бы не задеть царапины, Вика потерла запястья. — Даша? — переспрашивает Кейн и Вика поняла, что он без понятия о ком она. — Извини, я не знаю о ком ты говоришь. — Зачем вы меня похитили, что вы от меня хотите? — спокойно спросила Вика, потеряв всякий интерес к разговору. В душе поселился противный червячок, который методично начал ее есть изнутри, попутно подкидывая в мозг неприятные картинки предпологаемой смерти Даши и остальных. — Вика, ты не правильно поняла. Мы тебя не похищали, ты здесь не пленница. Моим людям удалось спасти тебя до того, как до вас добрались Республиканцы. Их дроиды напали на ваш лагерь… — Оставьте меня… — тихо шепчет Вика, отворачиваясь в сторону. Вика и без этой бессмысленной речи поняла, о чем хочет сказать Кейн: никто не выжил. Все погибли. При этих словах внутри Зайцевой что-то обрывается, мир на миг становится черно-белым. Но она прекрасно понимает, что скорее всего он солгал, но, а вдруг… Нет. Никаких «но», Вика не поверит ни одному их слову, пока самолично не убедится в этом. — Что? — удивленно переспрашивает Кейн, не расслышав. — Оставьте меня, мне нужно побыть одной, — терпеливо выдавила девушка, затаскивая на постель ноги и обнимая их изранеными руками. — Но… — Убирайтесь! — срывается Вика, поднимая полный ярости взгляд на мужчину, но Кейн увидел в них застывшие слезы и скорбь. Ей нужно было время, а не разговоры с непонятным мужиком. Эда и Кейн оставили девушку один на один со своей скорбью. За дверью, Эда легким и быстрыми движением стянула со стройного, угловатого тела, белый костюм, при этом иногда осуждающе поглядывала на Кейна. Маркус, на удивление, стоически игнорировал тяжелый взгляд голубых глаз, терпеливо ожидая женщину. Как только рабочая одежда была сброшена в мусоропровод, они двинулись вперед. Маркус, не желая задерживаться в карантинной зоне, быстрым шагом двинулся к выходу, идя по длинным и извилистым коридорам. Эда ни на шаг не отставала, стараясь взглядом прожечь на темной макушке дырку. — Ну что? — выпалил Кейн, резко остановившись и обернувшись на женщину. Он правда думал, что выдержит, но взгляд похищенной с родной планеты королевы обладал особенной силой, под которой даже камни могли рассыпаться в пыль. — И что это было? — недовольно шипит женщина, угрожающе делая шаг вперед и тыкая кривым пальчиком в грудь Кейну. — Мы оба прекрасно знаем, что она здесь пленница, этот… — Эда замялась подбирая слово, идеально описывающего этого человека. — Этот монстр не отпустит ее. — Я знаю, но она должна добровольно пойти на сотрудничество или Дариус заставит ее, — шипит Кейн, чем немало пугает женщину. Еще ни разу на ее памяти сдержанный и идеальный до мелочей Кейн не срывался, не повышал голос и всегда держался достойно. Заметив в миг напрягшуюся фигуру и удивленно напуганный взгляд, тяжело вздыхает, собираясь с мыслями, и смягчается. Он понимает Эдалию, ему самому не нравится вся эта ситуация, но все, что он делает — ради народа. Людей, что доверили ему свои жизни. — Я как и ты не по своей воле оказался здесь… — Эда перебила его резким тоном. — Не по своей? Тебя похитили? Тебя под давлением и угрозами заставили принимать решения, о которые рушились чужие жизни? — выпаливает Эда, прежде чем успевает осознать это, выплескивая на волю все, что так долго копилось в ней. — Нет… — удивленно шепчет Кейн. — Нет, но ты так же сделала выбор, ты могла ничего не делать, оставаясь верной своим идеалам, но ты выбрала это место. Оба замолчали. Они оба сказали то, что терзало их уже не первый месяц и то, чему они, наконец, дали волю. Произнося эти признания, они наконец в полной мере признали свои грехи, за которые они, скорее всего, поплатятся. Но это потом, сейчас важнее выжить. — Что нам делать? Она не пойдет на сотрудничество с Дариусом, мы что, силой ее заставим? — Кейн не знал, что ответить. Неожиданно, к счастью или не к частью, раздался бархатистый голос, от которого вдоль позвонков прошел разряд. Обернувшись, они ожидаемо увидели знакомую фигуру в черных доспехах и с длинным шлейфом ткани плаща. Красные, немного волнистые волосы как всегда идеально уложены, а взгляд желто-красных глаз с жестокостью и брезгливостью осмотрел с макушки светлых волос до подошвы плоских рабочих тапок. — Ну почему же, у меня кое-кто есть на примете, он с радостью поможет. — Эда с нескрываемым страхом смотрела на мужчину, и дьявольский оскал белоснежных зуб был подтверждающим фактором знания мужчины о слабости Амидалы. Эда готова была в любую минуту сбежать куда-нибудь подальше и лишь силой воли она продолжала смотреть на мужчину, уже зная, что бедной девочке не поздоровится.***
С момента ухода Эды и Кейна, Вика не сдвинулась с места, продолжая ничего не видящим взглядом смотреть в стену. Она должна была спасти их. А ее эгоистичное желание стать похожей на сестру привело ее сюда. Не будь она чудовищем, ничего бы этого не произошло. Монстром, что без страха и сожаления убивает людей, будь она другой… Она вероятно всего работала бы с Дашей и Витей, готовила подпольный самогон, ходила бы на вечеринки друзей, у нее могли быть друзья. Но Вика антисоциальный человек, который все еще пытается сохранить в себе человечность. В голове сразу же вспыхнули мысли и воспоминания о всех когда-то близких людях, которых больше не было среди живых. Еще после смерти Кристины она пообещала себе не плакать и не скорбеть по потерям, но… Всего лишь раз — и она навсегда забудет этих людей, своих друзей, что подарили ей счастье. Она осталась совершенно одна. Внезапно волной накатила паника, поглощая в пучинах отчаяния и страха с головой. В горле застрял вдох, а перед глазами все поплыло, казалось, что стены начали сжиматься в желании раздавить ее в лепешку. Вика пытается сделать вдох, но выходит лишь какой-то хрип. Девушка с силой бьет по стене, прикрывает глаза и медленно считает до десяти, пытаясь взять вырвавшиеся эмоции под контроль. Медленный вдох, выдох. Вдох, выдох. После третьего выдоха паника отступила, уступая место горькому смеху. Кажется, она сходит с ума. — Вика… — неожиданно раздается обеспокоенный хрипловатый голос, который девушка узнает из сотни. Но поверить, что человек, которого она оставила на земле оказался здесь, почти невозможно. Вика поднимает взгляд и на выдохе шепчет имя: — Саша…