Осколки прошлого

Прошло три месяца с тех пор, как Ангелы пролетели над миром, тем самым пресекая войны и распри. Победителей в этой битве не было, лишь погибшие и потерпевшие, но это тоже можно было назвать своеобразной победой. Подобное не могло быть проигнорировано, а потому Мавис таки явилась в Деревню Солнца и очень вежливо попросила больше так не делать, а ещё добавила, что, возможно Совету стоит расширить границы Деревни Солнца, всё равно в глуши. Так или иначе, возражающих не нашлось. Несчастные СМИ обрабатывали «Блеском Фей» и днём, и ночью, замять такое дело оказалось очень даже непросто, поползло много баек и теорий заговоров, но к новому году худо-бедно всё рассосалось. Разбитый Совет собирали по кускам, как и всех, кто остался жив. Нацу и впрямь не всё в этом мире закончил, ибо как-то смог не истечь кровью, к моменту, когда их отколупали из-под оплавленной бетонной стены на пару с Люси. Искать Джуда было бессмысленно, но Хартфилия всё же старалась до последнего, пока к ней уже не подошёл Гажил и не сказал, что прошла неделя и им пора уже ехать домой. Мир Света и Тьмы начал медленно возвращаться на круги своя, но не только у нежити жизнь текла своим чередом. Карие глаза из-под алой чёлки уже сорок минут таращились на то, чего быть априори не могло. Слёзы катились по щекам, она хотела кричать, но воздуха просто не было, а грудь словно спёрло железными цепями. Руки дрожали, в ушах стоял вакуум, она даже не слышала голос мужа, что уже пару минут пытался до неё достучаться. - Эльза, у тебя всё хорошо? – немного тревожный голос Жерара раздался из-за двери. – Ты сидишь в ванной уже второй час, мне в туалет надо. Эльза, ты меня вообще слышишь? Эльза? – тут в голосе мужчины раздалось явное напряжение. – Малыш, не прикольно. Если ты сейчас же мне не ответишь, я вынесу дверь. Ответом была тишина, и Жерар не стал проверять судьбу на прочность. Так или иначе, дверь на съёмной хате можно поставить новую, а вот супругу менять он пока не собирался. С ноги выломав замок, парень влетел в ванную и застал очень даже неоднозначную картину. Эльза сидела в пижаме на унитазе и смотрела куда-то в пол, слёзы катились градом, но на тихую истерику это не было похоже. Медленно подняв голову, девица уставилась на мужа и словно хотела что-то сказать, но забыла, как пользоваться речевым аппаратом. - Малыш, что случилось? – состояние супруги не на шутку перепугало Фернандеса, от чего тот подбежал к девушке и осторожно взял её за плечи. – Эльза, что с тобой? Что такое? Просо скажи мне, что… Но вместо ответа женщина лишь протянула Жерару трясущуюся руку. Он не сразу понял, паника отошла на второй план, и только когда мозг сообразил, что именно протягивает ему жена… Сердце упало в пятки, к горлу подкатил ком, рассудок отказывался верить, но всё же он забрал у неё то, что она ему протягивала. Тест на беременность, каких в их доме валялось штук десять на постоянной основе, и всё бы ничего, если бы не его результат. Он таращился в эту маленькую штучку, силясь вспомнить количество пальцев на руке, и как считать до двух, но сиплый голос жены избавил его от этого. - Я беременна. – заплетающимся языком, словно пьяная, прошептала Эльза, силясь не зарыдать в голос, что с каждой секундой получалось всё сложнее. – Я беременна, Жерар… У нас будет ребёнок. И казалось, что весь мир потонул в этих словах. Жерар медленно поднял глаза на супругу, тест выпал из рук, слёзы покатились по витиеватой татуировке, после чего он просто сгрёб любимую в охапку и намертво впился в губы. Столько любви, боли, страсти, ожидания и отчаяния, казалось, все эти грёбанные годы просто ушли на второй план и больше не имели никакого значения. Ребёнок. У них будет ребёнок, их собственный. Тети Света, Тьмы, дар это Божий или Сатаны, да какая разница?! Они станут родителями, обоснуются, и проживут долгую и счастливую жизнь, держа за руки только друг друга, и возьмут под руку смерть лишь тогда, когда придёт время, и она придёт к ним, как друг, а будет это ой как нескоро. А пока наконец обретшая счастье семья уверенно глядела в будущее, стоя над обрывом с урной праха, Гажил неуверенно глядел в пустоту. Алые глаза лихорадочно блестели в панике, когти стучали по гладкой поверхности, и он то и дело оборачивался на лучшего друга. Нацу лишь тоскливо улыбался, сам не без боли глядя на урну, но, наверное, пять веков – это достаточный срок, чтобы смириться. - Я не могу. – рвано шепнул вампир. – Я правда не могу этого сделать. - Ну тогда мы простоим здесь ещё одни сутки. – на удивление без толики издёвки выдал Драгнил. – Пора, Гажил… Она бы хотела. Именно поэтому она тогда села в карету и уехала из поместья. Она погибла, чтобы ты ей, наконец, от пустил. Эти слова ножом резали по больному именно потому, что были чистой правдой. Быть может, если бы он её тогда отпустил и женился, как она хотела, она бы жила до сих пор. Быть может это всё только его вина. - Гажил. – тихо окликнул друг. – Давай. Скоро рассвет. Желание распахнуть крылья и улететь на другой конец света с этой урной соблазняла до невозможности, но всё же он нашёл в себе силы посмотреть на тару. Изящный сосуд, расписанный глазурью и позолотой, инкрустированный бриллиантами, но его стоимость даже отдалённо не могла сравниться с тем, что было внутри. Медленно поднеся урну к самому лицу, упырь поцеловал ободок и сдавленно прошептал: - Ничего в этом мире не любил так, как тебя. Я бы стал для тебя кем угодно: сыном, другом, советником, даже мужем, если бы дала мне шанс. Ты оставила меня в этом мире, не сказав ничего на прощание, и наверное, это единственное, что я не смог сделать. Я не смог тебя отпустить, хоть ты этого и желала… Но всё же… Я думаю… Я всё-таки смогу выполнить твою последнюю волю. И, казалось, даже солнце не жгло так, как осознание, что он таки смог открыть эту проклятую урну и развеять прах по ветру. В этот миг в смолено-чёрной голове мелькнула мысль, что лететь в ночь против ветра и ловить пылинки – не такая уж и абсурдная идея, но тут на плечо упала рука оборотня, а к горлу подкатил ком. Все портреты Металликаны сгорели, а прах развеян по ветру, но лютый ужас почему-то медленно отступал. Он отпустил её. Он, наконец-то, её отпустил, и почему-то на душе стало легче. Почему-то перед глазами вдруг открылось только планов и новых возможностей, и сквозь слёзы он всё-таки улыбнулся. Пора идти домой. Поместье Рэдфоксов выгорело дотла, но что есть пламя, когда у тебя такие связи, а ещё орава бодрствующей нежити? Ремонта тут ещё на год точно, но некоторые помещения удалось отреставрировать уже в первую неделю. Только самое необходимое, оружейная и жилые комнаты, а ещё конюшни, обитателей которых пришлось собирать по всему лесу, благо у оборотней хороший нюх. Хорошее состояние подвалило и Нацу, хотя ни он, ни уж тем более наследница дома Хартфилиев радости не испытывала. Будучи единственной наследнице своего отца, Люси унаследовала всю его империю, но она носила траур, и даже не собиралась его снимать. Она прекрасно понимала, что ни в чём не виновата, и, если бы не обстоятельства, она бы вернулась за отцом, но это она вонзила ему кол в грудь… И ей теперь с этим жить. Нацу же лишь терпеливо ждал, украдкой пряча в кармане звенящее колечко. Джуда больше нет, церемонию никто не сорвёт, но надо подождать ещё месяцок другой, когда Люси успокоится, и тогда уже можно думать о смене фамилии. Всё-таки двести лет отношений – это срок, после которого уже можно рискнуть их узаконить. Суета в поместье Рэдфоксов не смолкала ни днём, ни ночью, а потому явились парни на весьма такую активную стройку. Того глядишь за год и отстроят, но это всё где-то там, в таком далёком и смутном будущем. Идя в известном лишь ему направлении, хозяин поместья тоскливо шёл по коридору, испытывая боль и облегчение одновременно. Войдя в одну из комнат подземелий, брюнет огляделся и почему-то под сердцем легонько кольнуло. Она стояла босиком, спиной к нему, в лёгком хлопковом белом сарафане, покуда короткие голубые волосы были подвязаны белоснежной лентой. Она уверенно смотрела на свежую побелку и что-то искала в стене над камином. - Я не могу привыкнуть, что здесь нет её портрета. – тоскливо выдала Леви, не оборачиваясь к упырю. – Во всём доме могу, а здесь нет. - Я тоже. – в той же манере выдохнул упырь и подошёл к девушке. – Не могу… Надо новый нарисовать. А ты как думаешь? - Я думаю, он хорошо бы здесь смотрелся. Гажил украдкой глянул на Леви, пытаясь узнать в ней ту, что спалила его дом. Её взгляд изменился настолько, что иногда пугал. Спокойный, размеренный, полный любви и мирского умиротворения. Она ничего не боялась и не отводила глаз, когда Гажил смотрел на неё, потому что в ней не было гнева и страха. Она познала Любовь, о которой Рэдфокс мог только мечтать. - Ты напишешь её портрет точь-в-точь, как тот, что висел раньше? - Знаешь… – усмехнулся брюнет, глядя на пустую стену. – Я думаю, что раз в пятьсот лет можно сделать реновацию. Я напишу что-то другое. - Пейзаж или натюрморт? - Нет. Я напишу портрет. - А чей? - Ну… Надеюсь, что твой. Эти слова не смутили её, а лишь заставили немного озадаченно посмотреть на хозяина поместья: - Я не уверена, что это будет корректно, ведь из-за меня сгорел предыдущий. - Я слышал, Совет хочет одобрил тебя на должность Хранителя. – Гажил как бы невзначай перевёл тему и вновь уставился на стену. – Тебе придётся вести историю, а это значит много архивов и писанины. Понадобится много места. - Ты хочешь, чтобы я осталась? – она даже не пыталась уклонятся от намёков. – После всего, что я сделала? - Знаешь... – Гажил резко повернулся и посмотрела в эти туманные очи. – Когда горело это поместье, мне казалось, я умираю вместе с ним, но, когда оно догорело я понял, что не могу вспомнить, как оно выглядело. Я прожил здесь половину тысячелетия, но не помню, как стояли кровати. Я довольно долго думал об этом, и вдруг осознал, что каждый раз, когда я пытался вспомнить лицо Металликаны, я вспоминал портрет, висящий над камином. – тут парень немного виновато глянул в сторону. – Когда всё сгорело я вдруг понял, что я все эти годы держался не за то, что у меня было, а за образ, который я сам себе нарисовал. Мне нереально тяжело это признавать… Но мне кажется, что образ Металликаны я тоже придумал и притянул за уши. Я не могу вспомнить её лица, только её портреты, и даже её голос потерялся где-то среди сотен других. Я потерял всё, что было мне дорого, но знаешь… Мне кажется, больше всего я дорожил своими оковами. С этими словами Гажил осторожно взял тоненькую ручку и вложил в неё то, за что перебил всех друзей Леви. Ажурные золотые часы ракушка, с гравировкой дракона на крышке с рубином вместо глаза и инкрустированной бриллиантами. - Время. – тихо продолжил парень. – Она часто говорила, что чем больше у нас времени, тем тщательнее нам нужно за ним следить, иначе можно потерять целую вечность. Я потерял пятьсот лет, хотя следил за этими часами почти каждый день. Она действительно дорожила ими… Я тоже… А потому я хочу, чтобы они остались у тебя. - Не могу принять такой подарок, Гажил. – виновато выдала девушка. – Это неправильно. - Но ты можешь остаться здесь… Вместе с часами. – тихо хихикнул хозяин поместья, но резко стал серьёзным. – Останься со мной, Леви. - Ты не любишь меня, Гажил. – тоскливо выдохнула девица. – И никогда не полюбишь. - Ты тоже. - Тогда к чему это? - Ну как сказать. – брюнет украдкой заправил голубую прядь за уху. – Время покажет.